Читать книгу Проблема стилей в психологии. Историко-теоретический анализ - Владимир Алексеевич Толочек, Владимир Владимирович Галевко, В. Б. Гисин - Страница 6

Дифференциальная психология – отрасль психологической науки, изучающая психологические основы индивидуальных различий. Дифференциальная психофизиология – отрасль психологической науки, изучающая биологические основы индивидуально-психологических различий. Дифференциальная психология, «отцом» которой считают В. Штерна (Stern, 1911), послужила прямым или косвенным основанием для становления ряда стилевых подходов. В отечественной науке прямым основанием становления проблематики индивидуальных стилей деятельности выступила дифференциальная психофизиология (Базылевич, 1998, 2004; Голубева, 1980; Небылицын, 1966, 1976; Русалов, 1979, 1986; Теплов, 1961).

Психологами давно отмечались индивидуальные особенности в способах осуществления познавательных процессов и поведенческих актов. Такие различия рассматриваются в качестве оснований для более или менее развернутых классификаций типов людей; прослеживается тенденция развития представлений о человеке от обобщающих схем к типологиям (хотя и по разным основаниям), от типологий – к стратегиям и стилям типичного поведения. Так, А. Басс и Р. Пломин, Х. Голдмит и Дж. Кемпсон, А. Томас и С. Чез (Bass, Plomin, 1975; Goldsmith, Campos, 1982; Thomas, Chess, 1977) темперамент рассматривают как поведенческий стиль, формирующийся с учетом влияния окружения, обусловливающий относительно стабильные стратегии поведения в определенных классах ситуаций. Индивидуальные же особенности поведения человека остаются наименее изученными (Eliasz, 1990). Отечественная психофизиологическая школа характеризуется устойчивой традицией понимания и объяснения индивидуальности человека и классификации людей. Развивая представления И. П. Павлова о типах нервной системы и типах людей, исследователи выделили типологические проявления индивидуальности в поведении, профессиональной, интеллектуальной деятельности (Базылевич, 1998, 2004; Голубева, 1980, 1993; Гуревич, 1966, 1970, 1991; Кабардов, 2004; Малых, 2004; Русалов, 1979, 1986, 1991; Теплов, 1961; и др.). В. М. Русалов в индивидуально-биологических свойствах человека различает структурный (формально-динамический) и функциональный (формально-программный) аспекты (планы). Биологически обусловленные свойства человека становятся основанием некоторых врожденных поведенческих программ, иначе – поведенческих стилей (Русалов, 1979, 1986, 1991).

Во второй половине ХХ в. возрастал интерес и к собственно стилевым проявлениям индивидуальности. Наряду с традиционными, устоявшимися понятиями (когнитивный стиль, индивидуальный стиль) появлялись новые термины: когнитивно-аффективные, аффективные, рациональные, эмпирические, метафорические стили (Wardell, Royce, 1978), стили общения (Вяткин, 2005; Мерлин, 1986), эмоциональные стили (Додонов, 1978, 1981; Дорфман, 1989, 1992, 1993), стили активности (Волочков, 2007; Вяткин, 1992, 2005; Рослякова, 2009), стили деятельности (Толочек, 1991, 1992).

Исторической миссией дифференциальной психологии стало обсуждение и изучение феномена индивидуальных особенностей людей, подготовка предпосылок для валидного и надежного измерения этих особенностей, разработка методологии измерения психических функций. Изучение биологических основ индивидуальных особенностей людей способствовало расширению предмета других дисциплинарных областей современной психологии, актуализации и укрепления в дисциплине статуса индивидуальности человека. Исторической миссией дифференциальной психофизиологии также можно считать разработку ряда фундаментальных вопросов – о сущности психического, о взаимоотношениях биологического и психического («психофизиологической проблемы»), об отношениях биологических основ и высших проявлений психического; разработку методологии изучения психических функций, также способствовавшую расширению предмета и углублению его понимания учеными в других дисциплинарных областях современной психологии. Исследования особенностей высшей нервной деятельности, темперамента, сенсорных систем также приводили к актуализации проблемы стиля, роли стиля в становлении, функционировании и развитии индивидуальности человека.

В истории становления отечественной дифференциальной психофизиологии В. М. Русалов выделяет три основных этапа: павловский (до 1956 г.), тепловско-небылицынский (до 1972 г.) и современный. Основными результатами первого этапа можно считать постановку вопроса о биологических предпосылках психического, разработку концепции основных свойств нервной системы, методических подходов к изучению ее проявлений. Главными результатами второго этапа признают дальнейшее развитие представлений об основных свойствах и проявлениях нервной системы у человека, разработка методологии изучения и измерения проявлений этих свойств, понимаемых диалектически (Русалов, 2002). На данном историческом этапе ученые встретили ряд «непреодолимых противоречий» (там же): феномен парциальности (существенные различия проявления свойств в разных анализаторах), трудности в измерении свойства торможения. Были выявлены серьезные ограничения ранее разработанного методического инструментария и др. (Базылевич, 2004; Русалов, 2002). Вариантами разрешения некоторых возникших противоречий на современном этапе развития дисциплины В. М. Русалову представляются выделение трех уровней мозгового обеспечения функциональной системы поведения: а) мозг как целое; б) «фиксированные структуры» – блоки мозга, анализаторы, полушария; в) отдельные нейроны. При таком понимании парциальность, существующая на уровне отдельных элементов и структур, исчезает на уровне системы. Преимущественное внимание к изучению общих свойств нервной системы позволяет разрабатывать проблему формально-динамических свойств, свойств темперамента, представляющего целостные детерминанты индивидуального поведения. Обращение к теории функциональных систем П. К. Анохина позволяет преодолеть противоречия парциальности и решать вопросы корректного измерения свойств нервной системы. Так, каждое из ранее выделенных основных свойств может иметь формально-динамические «эквиваленты». Силе нервной системы соответствует психическая эргичность (выносливость); подвижности – пластичность (переключаемость с одних форм поведения на другие); лабильности – скорость (индивидуальный темп) поведения; порогу чувствительности – эмоциональность. Названные формально-динамические свойства могут пониматься как темперамент в узком смысле (Русалов, 1991, 1992). (Здесь сразу же отметим, что обращение к теории функциональных систем П. К. Анохина многими учеными рассматривается как наиболее сильный методологический подход (Агаян, 1989; Александров, 1995, 1998, 2009; Базылевич, 1990; Барабанщиков, 2007; Леонова, 1984; Функциональные…, 1987; Шадриков, 1982; Швырков, 1988; и др.).)

Фазы развития отечественной дифференциальной психофизиологии Т. Ф. Базылевич выделяет несколько иначе, согласно им присущим задачам, методам и методологии: имплицитная (1956–1968 гг.), эксплицитная (1969–1998 гг.), рефлексивная (1998–2004 гг.) и институциональная (с 2005 г.) (Базылевич, 1998, 2004). Эволюционируя в логике научной дисциплины с середины 1950-х годов, решая свои генеральные задачи (изучение свойств человека, определяющих его уникальность и социальную успешность, биологических основ индивидуально-психологических различий, «жестких звеньев», функционально объединяющих свойства индивида и личности, целостной интегральной индивидуальности и др.), дифференциальная психофизиология постоянно находила, создавала, прогнозировала и предвосхищала естественно-научные основания для постановки новых и переосмысления «вечных» проблем в смежных дисциплинарных областях – обучения и развития человека, способностей, таланта и одаренности, успешности профессиональной деятельности, успешности социализации и др.

При методологической рефлексии роли дифференциальной психологии и дифференциальной психофизиологии в становлении стилевой проблематики мы выделяем несколько важных аспектов. Как и присуще науке, ее «эмпирические факты», как правило, уже изначально являются «научными фактами», т. е. предвосхищаемыми, получаемыми и объясняемыми не иначе как в рамках определенной методологии и парадигмы (Степин, 2002; Юревич, 2005; и др.). Еще более этот «парадокс» присущ процессам ассимиляции научных фактов в других областях знания. Одни и те же явления могут не только интерпретироваться как факты, но и выступать основаниями для объяснения разных подходов, выводов, других фактов, могут ориентировать на решение разных социальных задач.

Выделим две мощные «боковые ветви» дифференциальной психофизиологии, которые формировались не только при разной интерпретации научных фактов, но были даже мировоззренчески противоположны в ключевых моментах. Первая из них – проблема психологического профессионального отбора, вторая – индивидуального стиля деятельности. Обращение к «первоосновам», к самому глубинному уровню организации психического, отражалось в мировоззренческих позициях (частью декларированных, объясняемых, постулируемых) и преломлялось в разных профессиональных картинах мира ученых.

Среди наиболее ярких и последовательных подходов к проблеме профессиональной успешности человека выделим два, условно прочертив линии имен их авторов: это «Б. М. Теплое – В. Д. Небылицын – Г. М. Гуревич» и «Б. М. Теплое – В. Д. Небылицын – В. С. Мерлин – Е. А. Климов».

В логике первой линии постулировались непременные ограничения в адаптации человека к среде, определяемые его психофизиологией. Последняя выступала основанием для отбора в профессии первого рода, предъявляющие высокие требования к скоростным качествам, к эмоциональной устойчивости и др., – летчиков, операторов энергосистем и т. п. Допускался компромисс – возможность успешной адаптации лиц с разными природными задатками в массовых профессиях, профессиях второго рода (рабочие-станочники, водители и т. д), не требующих высокого мастерства, не сопряженных с жесткими условиями, не имеющих выраженной профессиональной иерархии и т. п.

Обратим внимание: основанием для «окончательного приговора» Г. М. Гуревичу служили единичные случаи («…Он спустился по железной лестнице, чтобы никогда больше не подняться.») (Гуревич, 1970). В анализе ученым данного случая нет ни слова об уровне профессиональной подготовленности, компетентности человека, о его опыте работы в новых для него условиях. Достаточно единственного и исчерпывающего объяснения профессиональной непригодности – «слабая по возбуждению нервная система». Согласно научным критериям, подобную статистику и ее объяснение, абстрагирование от многих важных обстоятельств едва ли можно считать достаточными и необходимыми надежными основаниями для жесткости и категоричности заключения. Добавим, что и понимание проблем биологической организации человека в дифференциальной психологии за минувшие полстолетия радикально изменилось (см.: Базылевич, 1998, 2004; Голубева, 1980, 1992; Каббарадов, 2004; Малых, 2004; Русалов, 1977, 2002).

В логике второй линии «Б. М. Теплое – В. Д. Небылицын – В. С. Мерлин – Е. А. Климов», напротив, развивались представления о колоссальных возможностях, предоставляемых человеку его биологической организацией. Утверждалось, что ключом к использованию ресурсов психофизиологии является индивидуальный стиль деятельности – «индивидуально-своеобразная система психологических средств, к которым сознательно или стихийно прибегает человек в целях наилучшего уравновешивания своей (типологически обусловленной) индивидуальности с предметными, внешними условиями деятельности» (Климов, 1969, с. 49). Сам феномен этот понимался как путь решения «проблемы мастерства и его формирования, проблемы наивысших достижений в деятельности каждого» (там же).

В логике первой линии гуманистические идеи Теплова и Небылицына о потенциале биологически обусловленных предпосылок, их биполярности в процессах адаптации к требованиям среды, к возможности актуализации присущего человеку потенциала, трактовались лишь как «позитивное объяснение» успешности человека в масштабе популяции в целом. В логике же второй линии рассматривались психофизиологические ресурсы адаптации конкретного человека, изучались его рост и развитие, условия его восхождения к «интегральной индивидуальности», к состоянию активного субъекта своей профессиональной деятельности и своей жизнедеятельности, к самоэффективности и самоактуализации. Последние понятия как таковые не использовались, но мировоззренческие позиции В. С. Мерлина и Е. А. Климова близки концепциям А. Маслоу, К. Роджерса и др. представителей гуманистической психологии.

В логике первой линии признавались лишь способности, потенции человека как ординарного исполнителя ординарных трудовых функций. В логике же второй линии вопрос ставился радикально – как диапазон возможностей человека, интегрирующего свои природные, психические, духовные ресурсы, позволяющие ему восходить на вершины профессионализма (другими словами, к предельно возможным для людей достижениям).

Более поздние разработки и первой, и второй «линий» обнаруживали неоднозначности в объяснении обсуждаемых фактов, множество прямых и косвенных условий, влияющих на успешность, множество разных составляющих успешности. Ученые по-разному поднимали и освещали проблему интеграции человеком различных ресурсов.

Первая линия «Б. М. Теплов – В. Д. Небылицын – Г. М. Гуревич» впоследствии имела дальнейшее развитие как выделение метасистемы «человек – профессия», включающей «посредничество» множества условий внешней среды в оптимизации деятельности человека и в определении его успешности. Согласно метасистеме «человек – профессия», человек как отдельный и одиночный субъект уже не просто противостоит профессии, но является одним из двух «начал» взаимного согласования индивидуальности человека и условий профессиональной деятельности (Бодров, 2001). В работах В. А. Бодрова, В. А. Пономаренко и других ученых показано, что точность и надежность профессионального отбора, например, летчиков ВВС, никогда не превышала 70–75 %; далеко не все «пригодные» в последующем становились профессионально успешными, тогда как профессионально растущих оказывалось много и среди «условно пригодных», иначе – не вполне соответствующих психологическим моделям. Ученые пришли к выводу, что наличие требуемых психофизиологических критериев – лишь одно из условий становления профессионала даже в видах экстремальной деятельности, наряду духовностью, с внепрофессиональными потенциалами (Бодров, 2001; Пономаренко, 2004).

Примечательно, что именно вторая линия «Б. М. Теплов – В. Д. Небылицын – В. С. Мерлин – Е.А. Климов» также получила свое развитие в предметно разных направлениях. Так, в исследованиях под руководством Б.А. Вяткина и М. Р. Щукина (Вяткин, 2005; Интегральная…, 1999; Щукин, 1994; и др.) описано множество условий, влияющих на формирование ИСД и, следовательно, косвенно определяющих успешность субъекта; выявлено множество функций стиля в становлении интегральной индивидуальности, прямо и косвенно повышающих «надежность» функционирования и развития человека в социальной среде. Е. П. Ильин обозначил ряд детерминант, определяющих профессиональную успешность субъекта наряду с ИСД: мотивацию, способности, различие ситуаций деятельности и др. Согласно Е. П. Ильину, ИСД опосредует, но не компенсирует способности. ИСД имеет мощные, но все же ограниченные ресурсы адаптации к условиям и требованиям среды (Ильин, 1980, 2009). В наших исследованиях выделены такие факторы успешности спортсмена, как адекватность вариативных реорганизаций его стиля изменениям условий деятельности, адекватность ИСД субъекта стилям его партнеров, образно названным «психологическая ниша» (согласованность особенностей деятельности субъекта со стилем деятельности целого профессионального сообщества, т. е. согласованность стилей всех взаимодействующих субъектов); психофизиологическое соответствие наставника и ученика, соответствие их стилей (Толочек, 1987а, 1992а, 2000).

Обобщая обширный эмпирический материал, должно признать, что едва ли полученные в психологии факты можно считать «необходимыми и достаточными» для окончательного решения вопроса о роли психофизиологии человека в успешности его адаптации к социальной среде. Нет фактов, однозначных для принятия тех или иных социальных решений.

Разработка проблемы биологических основ психики и индивидуальности, психофизиологических ресурсов человека в школе Б. М. Теплова-В. Д. Небылицына позволила далеко продвинуться в понимании сущности психофизиологической организации человека, породила много эвристичных идей. Но по-прежнему остаются открытыми вопросы: Психофизиологическая организация человека – это его ресурс или же ограничение? Психофизиологическая организация человека и межиндивидуальная вариативность обеспечивают адаптацию только лишь в масштабе популяции в целом, или же это ресурсы адаптации отдельного человека? Это «негатив» и основание профессионального отбора, или же «позитив», определяющий поиск уникальных способов индивидуальной адаптации и индивидуальных путей восхождения к вершинам профессионального мастерства? Она есть весомое или же нейтральное условие успешности его профессиональных взаимодействий с партнерами? Мощный ли она фактор продуктивной интеграции индивидуальности людей в их функциональных группах (профессиональных, семейных, творческих), или его можно игнорировать?

Понятно, что понимание психофизиологической организации человека как его ограничений или как его ресурсов имеет не только естественно-научные, но и важные мировоззренческие предпосылки и следствия. Если не окончательные ответы, то новые факты, важные для нашего продвижения в понимании природных оснований психического (как детерминант профессиональной успешности человека), могут быть получены в дальнейшем изучении феномена «стиль». Как отмечалось выше, обращение к теории функциональных систем П. К. Анохина как базовой объяснительной концепции характерно для многих отечественных ученых. Мы полагаем, однако, что его теория лишь отчасти раскрывает сущностные свойства стиля.