Читать книгу Брошенный мир: Шок (книга третья) - Владимир Андерсон - Страница 3

Бывали дни, когда всё казалось, что идёт чередом. Такими бывали и недели, и месяцы, и даже годы. Но последнее время было не просто идущим в правильной последовательности, оно выглядело как какое-то совершенство. Всё шло у дате, когда они с Пейтоном согласовали обнародование выборной системы для нового официального правителя Аполло-24, в котором главным кандидатом должен был стать сам Чарли Хеддок, а его вице-президентом – Пейтон Кросс.

Все подготовительные работы, системное информирование о том, что необходимы рациональные изменения, о том, что нельзя стоять на месте и надо идти в ногу со временем. Вся та масса разного рода слов и выражений, который по своей сути просто требуют изменений. Всё это шло настолько слаженно и успешно, что у Чарли начало создаваться подозрительное ощущение, что он что-то упускает из виду.

Все признаки говорили ему о том, что ситуация движется в правильном направлении. Но чувства предвещали беду. Причём такую, какой не было раньше… Такие ощущения ни с чем нельзя спутать. Ты словно пронизан какой-то новой материей, которая не даёт тебе покоя, которая заставляет тебя чувствовать себя уязвимым и беспомощным перед какой-то новой угрозой, источник которой ты даже не можешь себе представить. Сейчас Чарли был у себя в апартаментах. Он стоял голым перед окном и разглядывал панораму окружающей во многой серой действительности, простирающейся на многие километры вперёд. В его кровати лежала Сиерра, тихо посапывая после приятно проведённого времени в совместном сексе.

С недавних пор Чарли стал сравнивать её и Делейни, с которой он спал несколько раз, чтобы зачать ребёнка. Он много раз думал, можно ли было сделать это по-другому, и каждый раз не хотел сам себе отвечать на этот вопрос. Первый раз ему всё же очень хотелось попробовать, какая Делейни может быть в постели – уж слишком она была привлекательна… Он попробовал. И посчитал, что делает что-то не так. Что это не его путь, к которому стоит стремиться… Потом он спал с Делейни ещё несколько раз, пока не получил точное подтверждение её беременности. Ему хотелось оправдывать себя. Что другого варианта не было. Что ему нужен наследник. Что, то был и не секс вовсе, а лишь зачатие ребёнка. Он много всего говорил себе, но всё равно чувствовал себя паршиво. Особенно паршиво, понимая, что так сильно любит именно Сиерру. Нет, в Делейни было всё так. Она была не только красива, но и умна. Умела видеть разные черты в людях. Умела глядеть вперёд, понимая к чему приведут те или иные поступки. Но она не понимала самого Чарли… Он был для неё лишь большим успешным человеком, у которого есть свой вес на станции. Это лишь его роль, и не более того. А Сиерра видела мужчину со своими чертами характера, особенностями, недостатками. И принимала всё это таким, какое оно есть.

Чарли много раз говорил себе, что будь у Сиерры возможность забеременеть, и о Делейни речи бы и не шло. Много, очень много раз он это говорил. И всё равно продолжал считать это изменой. А знала ли она об этом? Догадывалась? Возможно… Но она ничего не говорила об этом. Даже не намекала. И из-за этого Чарли было ещё более паршиво… Упрекни она его в неверности, в том, что он поступил эгоистично, и некий груз свалился бы с его плеч. Но нет. Приходилось с этим жить.

Почему-то эти проблемы волновали его куда больше, чем предстоящие выборы. Может быть, по причине того, что в отличие от выборов, он совершенно не понимал, что делать. Ведь когда-то Делейни родит, и когда придётся признать ребёнка своим и заботится о нём, как о своём. Ведь для этого он всё это затеял. И что он тогда скажет об этом Сиерре? Что это было давно? Что такого была необходимость? Что по-другому было нельзя, потому что ему нужен наследник? Ему самому было понятно, что это всё лишь оправдания. И не более того. И самое меньшее, что он мог сделать, так это поговорить обо всём с Сиеррой заранее. Это было бы честно. Это было бы так, как поступают люди, которые уважают чувства друг друга, ценят друг друга.

Но он столько привык заниматься политикой. Рассчитывать влияние и возможности друг против друга. Смотреть на других, как на потенциальных противников, а иногда даже заговорщиков.

– Ты так и будешь там стоять? – спокойно сказал Сиерра.

Чарли обернулся и увидел, как она поднимается с кровати. Такая красивая, очаровательная и грациозная. С недавних пор он заметил ещё эту черту в её движениях – грацию. Она двигалась плавно и как-то изящно. На эти движения было приятно смотреть сами на себе. В какой-то момент он пытался понять, в чём причина этого, чем её движения отличаются от движений остальных, в частности то Делейни, но так и не понял это. Они были словно другими. Словно цветными, в то время, как всё остальное было чёрно-белым. И хотелось ей об этом как-то сказать, но он всё не знал, с чего начать.

– Да я задумался… – Чарли подошёл поближе к кровати и стал одевать свои брюки. – Знаешь, я ещё кое-что хотел спросить у тебя.

Сиерра ничего не ответила, но было видно, что она внимательно слушает.

– А если бы я не был тем, кто я есть. Если бы я не был Куратором, и даже не был бы шефом безопасности, то в наших отношениях что-то бы изменилось.

– А изменилось бы, если бы я не была главой административной секции? – ответила Сиерра, сохраняя при этом всё тот же спокойный голос, что был буквально минуту назад. Вопрос был действительно с содержанием ответа. Много ли для них значило то положение, которое они занимали оба. И насколько это имело значения для них обоих. Похоже, что какой-то смысл в этом есть, но чтобы точно сказать… Кто ж его знает.

– Кто ж его знает… – вслух сказал Чарли.

– Да-да. Кто ж его знает. – согласилась Сиерра. – А почему тебя стало это интересовать? Ты решил отказаться от своего положения?

В её глазах была видна некоторая весёлость. Словно она хочет вытянуть из него что-то интересное, при этом не давя ни чуточки. Да-да, эта та Сиерра, которую он на самом деле очень любил. Умная и сдержанная. Второе качество уж совсем редко проявляется у женщин. Сиерра не подавляла свои эмоции, а управляла ими, оставаясь всё той же живой и остроумной.

– В некотором роде да… Но не совсем…– Про эту твою подготовку к началу выборов все и так уже догадываются. – Сиерра тоже начала постепенно одеваться. – Столько внимания новой теме. Всем всё понятно. Даже понятно, что баллотироваться в первую очередь собираешься именно ты. Люди только дату не знают.

– А что ты сама думаешь по этому поводу? Стоило мне всё это начинать или надо было оставить как есть?

– Ты, наверно, будешь недоволен моим ответом… Просто потому что это не ответ, а снова вопрос на вопрос. Когда ты начинал всё это, когда задумывал устраивать выборы, то какие цели ты преследовал? Что ты хотел получить на выходе? – сказала Сиерра. С каждым новым словом она казалось всё более красивой. Удивительно даже, как ум и интересные слова могут красить человека именно внешне. У Делейни-то такой черты не было. Она была простой красивой, вне зависимости от того, что говорила или делала. При этом ведь умной она тоже была. Конечно, не настолько. Да и опыт совсем не тот… Может, дело ещё в опыте. Опыт даёт какой-то блеск и превращается в харизму. Ту самую харизму, которой так мало кто умеет пользоваться.

А будет эта черта у его ребёнка, который будет от Делейни? Будь он мальчиком или девочкой. От Чарли он возьмёт какую-то часть, а ещё какую-то от Делейни. И будет властолюбивым, расчётливым и красивым. Будь он от Сиерры, он был бы ещё невероятно умным и сдержанным… Чарли ещё больше стало не по себе. Кто ж виноват, что Сиерра не может иметь детей. Кто ж виноват…– О наследии. – неожиданно даже для самого себя сказал Чарли. – Я думал о том наследии, которое смогу передать… Должность куратора, какой бы всесильной она ни была, передать я не смогу. После меня началась бы просто резня… А вот назначить преемника, занимая пост президента – это вполне рабочий механизм.

Сиерра посмотрела чуть вниз, видимо, что-то ощущая внутри себя. Глаза не выдавали ничего кроме каких-то размеренных размышлений. Потом она наконец посмотрела на Чарли:– Знаешь, когда я только заняла пост главы администрации, то начала изучать, как управлять людьми. Как это делали в разных странах, разных системах. Меня всегда больше удивляло, что при таком большом разнообразии внешних форм всего, чего угодно. Есть одна единая общая внутренняя черта у всех… Все хотят держаться у власти максимально долго. Столько, сколько только могут себе представить… И меня удивляло, зачем это людям. Понятно, когда это сопутствует чему-то материальному. Но, во-первых, это, очевидно, не на первом месте, а, во-вторых, далеко не у всех. Некоторым вообще кроме власти больше ничего не надо. И вот в чём смысл этого? Ты задавал себе этот вопрос? Зачем ты хочешь оставаться у власти, в том числе, по сути, даже после своей смерти? Зачем тебе это?

Чарли тяжело вздохнул… Ему казалось, что он знает и не знает ответ одновременно. Дело ведь вовсе не в том, зачем тебе "это". А в том, что ты будешь делать, если "это" потеряешь. Потом ведь "этого" больше никогда не будет. Ты не сможешь что-то поменять, сделать по-своему, так, как тебе кажется правильным. Эта бесконечная форма собственной свободы, когда твой выбор становится выбором и других людей тоже. Даже более того – всех людей. Ты решаешь, как всем что-то делать, а если потребуется, то и как это делать. И все тебе аплодируют… Можно с чем-то спутать это ощущение? Конечно, нет… Ощущение поглощения других собой. Он сам ведь читал и про разные формы правления, и про крайние степени каких-нибудь диктаторов, когда на гротескных примерах становится насквозь очевидно, что есть что и зачем нечто делается. Он читал об этом и не хотел сознаваться самому себе, что сам уже не контролирует самого себя. Ему просто надо было двигаться дальше… Это казалось бы всё не таким важным, если бы не касалось Сиерры. Любовь к ней в реальности начинала идти в разрез с его политическими делами и ролью куратора. И если куратором можно было хотя бы делать вид, что это не так важно, но с открытой ролью президента это совершенно точно станет невозможным. Наследие. Какое это оказалось тяжёлое слово. Особенно, когда есть такой выбор. Выбор между тем, чтобы оставить абсолютную власть или свободу выбора. Ведь у его наследника в первом случае у самого уже тоже выбора не будет. Власть также засосёт его в эту трясину, как и его потомков. А родоначальником всего этого будет он, Чарли Хеддок.

– Зачем мне это? – повторил Чарли вслед за Сиеррой и продолжил думать вслух. – Может быть, за безопасностью. За тем, чтобы дорогие мне люди оставались в той степени безопасности, максимум которой я могу обеспечить… Или за тем, чтобы эта безопасность была у всех, ведь я знаю, как её достигать… У нас ведь больше ничего нет, кроме этой станции. У всего человечества больше ничего нет. Нельзя допустить, чтобы этим начал управлять какой-то безумец. Сиерра слегка отрицательно покачала головой. Она уже целиком оделась, и теперь стояла прямо перед ним такая красивая, умная и сдержанная. Может, надо было бы вообще её сделать президентом? – Это всё очень логично звучит, Чарли. Очень логично… И похоже, что ты сам понимаешь, что вовсе не в этом дело… Дело во власти, которую не хочется отдавать никому. – в её глазах виднелось что-то ещё. Нечто такое, очень важное, о чём она могла бы сказать, но не говорила. Будто это настолько чувствительное для Чарли, что может его задеть… Конечно, она обо всём догадывалась. Очевидно, у неё и свои люди тоже есть, который могут для неё всё разузнать. Красивая, умная, сдержанная. Какой же чудесный был бы от неё ребёнок.

***

Когда Сиерра ушла, Чарли подошёл к своему рабочему стал и взял в руки кружку с давно остывшим чаем. Он был густым зелёным и без сахара. С недавнего времени он пил только его, штук по 7-8 кружек в день… Вообще ему нравился чёрный чай, но врачи сказали ему, что зелёный выводит токсины и улучшает обмен веществ, а если пить всё время с сахаром, то это негативно скажется на зубах.

Это было не единственное, что так поменялось. Теперь всё, что касалось здоровья, стояло во главе любой физической активности. Вовремя спать и ровно столько, сколько положено. Спать немного посередине дня. Аккуратно питаться, следить за рационом. Про что-то вредное и речи даже не шло. Здоровье теперь стало некой доминантой в его жизни, которая имела приоритет буквально над всем.

И вскоре он заметил, насколько это действительно помогает лучше думать. Будучи настолько увлечённым состоянием своего тела, он начинал понимать, что его мозг стал размышлять как-то более упорядочено. Все новые идеи возникали в понятном порядке одна за другой, они стояли как бы по струнке, легко сортировались. Перспективные разрабатывались, а лишние отсекались. Это было действительно классное ощущение какого-то всестороннего контроля за тем, что происходит. Единственное, что его беспокоило, так это то, что собственные чувства тоже стали какого-то другого рода. Они тоже стали куда более логичными, чем раньше. Если раньше его чувства к Сиерре были какими-то спонтанными, то теперь он прекрасно понимал, что без неё он станет совсем другим, и это ему не понравится. И более того, будь он в той же форме, как сейчас, он вряд ли бы решился на всю эту авантюру с зачатием ребёнка от Делейни. Он бы точно сделал по-другому. Как-то обсудил бы это с Сиеррой. Возможно, они пришли бы к решению оплодотворить пусть даже и Делейни, но не посредством секса, а без него. Это бы не было тогда чем-то личным, каким является сейчас.

– Как Ваш настрой, господин куратор? – спросил Пейтон, глядя то в глаза, то куда-то за окно на раскрывающиеся просторы. Обычно-то он смотрел, не отрывая взгляда.

– Всё идёт по плану. Как и должно. У Вас есть сомнения?

– Есть. – выглядело так, будто Пейтон решил в чём-то сознаться первый раз в жизни. Какой-то странный подход, тем более что последнее время он выглядел куда бодрее, чем обычно. Если раньше он посещал спортивный зал в среднем раз в одну-две недели, то теперь он это делал почти каждый день. Это особенно кстати смотрелось, учитывая приближающееся объявление о выборах.

– На Вас это не похоже… Очень не похоже.– Да, чёрт бы их всех побрал… – Пейтон начинал нервничать. – Чёрт бы побрал эти слухи!

Слухи действительно были, что на станции появилась секта каких-то фанатиков, верующих в некоторого злого бога Ак’Ана. Это было, по сути, всё, что известно про это течение. Злой бог и быстрое распространение. Люди буквально за какие-то несколько месяцев начали смотреть друг на друга с каким-то подозрением, задавая странные вопросы и подозревая не пойми в чём. Неизвестность – по сути больше всего настораживало именно это. Не было понятно, ни кто этим заведует, ни ради чего всё это происходит.

– Вы знаете то, чего не знаю я, старейшина? Что случилось сегодня такого нового, что Вам пришло в голову похоже что откладывать наше начинание с выборами?

Пейтон только вздохнул.

– Я присяду. – сказал он и направился в сторону рабочего стола, возле которого стояли два гостевых креслеца. В первый раз за долгое время Чарли заметил какую-то толику старости в этих движениях. Это выглядело тем более странно, что никак не отражалось на физической силе – её вроде бы хватало даже с избытком. Но характер движений был какой-то неестественный.

Чарли вспомнил, как несколько лет назад Пейтон говорил об этом сам публично. О том, что не только сила важна в человеке, сколько его настрой. Что такие вещи идут рука об руку в любом успешном деле, причём начинается всё именно с настроя. Он должен быть бойким, хлёстким, стремительным. Таким, который приводит в чувства, будоражит сознание.

"Сила содержится в себе, а вот настрой можно передавать другим" – так говорил он.