Читать книгу Посланник небес - Владимир Андреевич Жариков - Страница 3

Все члены экипажа, в том числе пушкари и свободные от вахты матросы, высыпали на палубу. Корабль гудел, словно растревоженный улей. На гомон голосов вышел и Оскар Холлис. По правому борту, у самого горизонта, можно было уже невооруженным глазом разглядеть паруса.

– Богатый купец, – вглядываясь в подзорную трубу, выразил надежду Мэтью.

– Они плывут на восток или на запад? – спросил Холлис, у него не было при себе подзорной трубы, а неважное зрение не позволяло ему разглядеть, в какую сторону движется неизвестное судно.

– На запад, – ответил Мэтью. – Это трехмачтовый испанский галеон…

– Сдается мне, что эта посудина гружена одними неграми, – предположил Гриффитс. – Везут «черное дерево» продавать в Новый Свет.

– Все может быть… – задумчиво произнес Холлис.

Неясная тревога зародилась в его душе. Сомнения посеял разговор в кают-компании, в течение которого дамы усиленно отговаривали его от нападения на корабли. Сейчас ему, да и некоторым его спутникам тоже, хотелось, чтобы «Кассиопея» не догнала этот испанский галеон. Еще мгновение, и лорд Холлис был бы готов отдать приказ прекратить преследование. Но, взглянув на спокойные лица Гриффитса, Уолтерса и Мэтью, Холлис прогнал тревогу и вновь обрел уверенность.

Погоня продолжалась более четырех часов. В ожидании битвы, четверо джентльменов были так возбуждены, что даже отказались от ленча. Но, в отличие от командного состава, матросы четко знали свое дело. Среди них были опытные разбойники, которые пиратствовали и в Средиземном море, и в Оманском заливе. Канониры расчехляли пушки и зажигали фитили. На расстоянии трех кабельтовых капитан велел старшему канониру «Кассиопеи» дать предупредительный неприцельный выстрел из носового орудия. На галеоне тоже были подняты все паруса, его команда все еще надеялась уйти от погони, не останавливалась и не опускала флаг. Однако испанец уступал в скорости «Кассиопее», и разрыв между кораблями сокращался довольно быстро. Поравнявшись с галеоном и следуя параллельным курсом в семидесяти ярдах от него, фрегат открыл огонь.

Испанцы сделали маневр, но очень неуклюже, подставив под обстрел корму, чем тут же воспользовались артиллеристы «Кассиопеи». Пока команда галеона разворачивала паруса, чтобы поймать ветер, преследователи вновь оказались напротив их борта, продолжая канонаду. Вскоре у купца шквальным огнем фрегата была повалена грот-мачта. По вооружению испанский корабль значительно уступал «Кассиопее». Восемь маленьких пушечек с левого борта отстреливались то ядрами, то картечью, тщетно пытаясь нанести атакующему кораблю или его команде какой-либо урон. Испанские канониры постоянно мазали, а палубных матросов не хватало для быстрого маневрирования галеона. Правда, два выстрела испанцев оказались удачными: на фрегате картечью продырявило грот – нижний парус грот-мачты – и крюйс-стень-стаксель⁵. Но это лишь разозлило команду «Кассиопеи». Суда постепенно сближались.

– Эй, акулье мясо! Смоленый шкот вам в задницы! А ну живо готовьте абордажные крючья! – рявкнул на матросов Джеймс Уолтерс.

Когда корабли разделяло не более пятидесяти футов, в борта галеона вцепились крюки с веревками, и, подтянув борт противника, матросы «Кассиопеи» лавиной кинулись на абордаж. Конструкция галеона такова, что его борта от ватерлинии к палубе сужаются, это осложняет взятие корабля на абордаж, поскольку между фальшбортами стоящих рядом судов получается расстояние в несколько футов. Однако эту конструктивную особенность Уолтерс с легкостью перехитрил. Он велел подтянуть галеон за бушприт, поскольку ближе к носу ширина палубы «Кассиопеи» наоборот, чуть больше ширины по ватерлинии, да и полубак фрегата, к тому же, оказался фута на три выше и возвышался над галеоном. Оттуда матросы «Кассиопеи» с абордажными саблями наголо и пистолетами в руках посыпались на палубу испанского судна словно горох. Стрелки расположились на реях и обстреливали команду галеона из ружей. Часть матросов, раскачавшись на веревках, привязанных к реям, перепрыгивали с их помощью на захваченный корабль как обезьяны. Наконец, четверо матросов перекинули с борта на борт широкие длинные доски. По ним на палубу галеона перебрались Гриффитс, Мэтью, Уолтерс и вся остальная команда.

Началась схватка. Холлис потирал руки и с ухмылкой наблюдал за происходящим, стоя на полубаке «Кассиопеи». И куда подевались недавние тревоги и сомнения? Вот он, бой! Черт побери, свершилось!

С палубы атакованного корабля доносились мушкетные и пистолетные выстрелы, звон клинков и редкие глухие удары – это Уолтерс орудовал кулаками. Дым, запах пороха, крики и отборная брань дополняли впечатляющую картину. В гам звуков начали врываться вопли и стоны раненых, предсмертные крики. Кровь растекалась по палубе галеона и текла за борт. Привлеченные запахом крови, возле кораблей плескались две огромные акулы. Поскользнувшись в луже крови, упал капитан испанского корабля, который отбивался шпагой от клинка Мэтью. Он попытался подняться, но Гарри Мэтью сильно ударил его ногой по голове, капитан, раскинув руки, распластался на палубе своего судна…

Матрос «Кассиопеи» с ножом в руке гонялся за испанским матросом. Тот был уже безоружен и совсем обессилел. Он неловко уворачивался от ударов и прикрывал лицо руками. Кровь струилась по его пальцам. Левый глаз был уже выбит, глазница кровоточила. Матрос «Кассиопеи» еще раз полоснул его ножом, испанец защитился голой рукой. Большой палец повис на тоненьком лоскутике кожи. Испанец оторвал его совсем и бросил на палубу. Внезапно обезумев, он издал ужасающий вопль, от которого содрогнулся даже невозмутимый Холлис, и бросился за борт. Обе акулы тотчас накинулись на его тело.

Пороховой дым окутал палубу галеона как туман, уже не было возможности разобрать, где свои, а где неприятель. Гриффитсу достался серьезный противник. Его клинок рассекал воздух с неимоверной быстротой, Гриффитс едва успевал отражать удары. Противник прижал капитана «Кассиопеи» к фальшборту, их шпаги соединились гарда к гарде. По комплекции Гриффитс уступал нападавшему, тот был выше на голову и физически крепок. Капитан отчаянно пытался высвободиться, но противник имел серьезные намерения не протыкать его шпагой, а живьем отправить за борт на съедение акулам. Порыв ветра на мгновение поднял плащ противника и закрыл ему лицо. От неожиданности он ослабил хватку, этого было достаточно Гриффитсу, чтобы поменяться с ним местами. Соперник Гриффитса резко качнулся к борту, капитан приподнял его за ногу, и грузное тело, пролетев несколько футов, с громким плеском плюхнулось в воду.

Внимание Джеймса Уолтерса вдруг привлекли три человека, богато одетые, они не принимали участия в битве. Они пытались спустить на воду баркас и погрузить в него небольшой, но очень тяжелый бочонок. Уолтерс подозвал к себе Гриффитса и Мэтью и указал на этих господ. Троица ожесточенно сопротивлялась, но довольно скоро все они оказались за бортом. Акулы, которых было уже не две, а много больше, без промедления занялись их телами. Добычи всем не хватало. Две акулы затеяли между собой драку. Точнее, одна нападала на другую и норовила ухватить ее за брюхо. Мэтью, непроизвольно заинтересовавшийся этой схваткой, в порядке справедливости застрелил из пистолета нападавшую. Остальные тут же принялись разрывать убитую подругу на части.

– Жрут друг друга, сволочи! – Мэтью с досады сплюнул за борт и присоединился к Гриффитсу и Уолтерсу, которые пытались откупорить бочку.

Сражение подходило к концу. Значительная часть команды испанского галеона была перебита. Остальные, спасая свою жизнь, попрятались по каютам. Матросы «Кассиопеи» с победными криками бросились в трюмы. Там действительно находились закованные в кандалы негры – в одной части мужчины, а через перегородку женщины. Озверевшие и истосковавшиеся матросы накинулись на негритянок, срывая с них нехитрые одежды. Женский визг и матросские вопли доносились из трюмов.

Но наших компаньонов негритянки не интересовали. Их больше привлекало содержимое бочонка, который, наконец, удалось вскрыть при помощи топора. Лорд Холлис, вступивший в бой где-то в середине сражения, тоже подошел к своим товарищам. Но тут лица друзей внезапно помрачнели. В бочонке оказался… песок. Мэтью грязно выругался.

– Африканский сувенир, – с горечью проговорил он.– Песок из самой Сахары!

Уолтерс запустил в песок руку и наткнулся там на что-то твердое. Он поднял руку вверх, и сияние ослепило четверых джентльменов. Лучи заходящего солнца, переливаясь, вдруг заиграли множеством радуг. Уолтерс держал в руке невероятных размеров алмаз…

Пока матросы забавлялись с негритянками, бочонок снова закупорили и незаметно перенесли на «Кассиопею».

Через пару часов, когда над океаном уже повисли сумерки, «Кассиопея» отшвартовалась от испанского судна. Все, что нашлось ценного, было перенесено на фрегат, недобитых членов экипажа галеона связали и поместили в трюм к неграм. Они не сопротивлялись. Мысль о том, что их ожидает смерть никого из них уже не страшила. В другом трюме, арсенальном, по указанию Холлиса к бочке с порохом подвели длинный стопин и подожгли его.

Капитан Гриффитс занял место на мостике и дал команду ставить все паруса. «Кассиопея» при слабом восточном ветре медленно удалялась от галеона. Когда она была от него на расстоянии кабельтова, прогремел взрыв. Огненное зарево на миг осветило сгустившуюся темноту. В воздух взметнулись обломки древесины, окутанные клубами черного дыма, и объятые пламенем останки взорванного галеона начали медленно погружаться.

– Бедняжки… – произнесла Мэри Дэлилай и закрыла лицо руками.

Гарри Мэтью перекрестился.

– Factum est factum, – пожал плечами Оскар Холлис. – Что сделано, то сделано.

– Мы отправили на дно тысячу фунтов стерлингов! – ворчливо заметил Уолтерс и, плюнув с досады за борт, отвернулся от зарева пожара.

– Ты имеешь в виду сотню черномазых обезьян, которые пошли на корм рыбам?

– Да, именно их, разорви меня акула! Команда будет недовольна, чего доброго поднимут бунт.

– Как унимать бунтарей, не мне тебя учить, дорогой Уолтерс. А команде объясни, что на невольничьем рынке большая конкуренция. Мы не работорговцы, нам пришлось бы отдать сей товар перекупщику по бросовым ценам. К тому же, пока мы дойдем до Америки, этих горилл надо чем-то кормить, я уж не говорю, какая вонь будет стоять в трюмах от их испражнений…

Холлис достал надушенный платок и прикрыл им свой нос, будто бы уже чувствовал эту вонь.

Отойдя от места сражения пять-шесть миль, Гриффитс велел убрать паруса, и «Кассиопея» легла в дрейф. Ветер стих совсем, наступил полнейший штиль. Команде корабля выкатили два бочонка агуардиенте⁶, изъятых с галеона, и матросы при помощи оловянных кружек тут же принялись опустошать содержимое этих бочек.

Восьмерка же главарей – четыре дамы и четыре джентльмена – собрались в просторной каюте Холлиса, заперев дверь на все засовы. Когда из неприглядного бочонка просеяли песок, в нем обнаружилось на добрых два десятка фунтов (не стерлингов, а чистого веса) того, что обычно меряется каратами – более трех сотен великолепных алмазов. В основном камушки были некрупными, с бобовое зернышко, лишь некоторые из них достигали размеров голубиного яйца. Но один, тот, на который наткнулся Уолтерс, оказался просто гигантским – размером с добрый кулак, слегка голубоватый и прозрачный словно слеза. Даже при неярком свечном освещении было видно, насколько он чист, и казалось, что камень сам излучает свет. Четверо джентльменов и четыре дамы в каюте просто потеряли дар речи.

– Посланник небес… – прошептала мисс Мэри Дэлилай.

Алмазы убрали в ларец и заперли на замок.

– Кстати, передайте матросам, Уолтерс, – обратился к штурману Оскар Холлис, – что в качестве компенсации за утраченную прибыль, я имею в виду утопленных негров, вся добыча с галеона будет поделена между командой. Руководство, то есть мы с вами, на свою долю не претендуем, – и тихо добавил, кивнув на ларец: – Я полагаю, нам с лихвой хватит и этого.

– Вы не хотите делиться с командой алмазами? – удивился Гриффитс.

– Нет! Это исключительно наша добыча!

– В таком случае, – заметил Уолтерс, – хоть небольшую часть остального приза мы должны взять себе. Иначе могут возникнуть подозрения, что мы что-то скрываем.

Ларец с алмазами Холлис запер в огромный железный сундук, привинченный к полу в его каюте под койкой, а ключ повесил не цепочке себе на шею. Спрятав драгоценности, друзья перешли в кают-компанию.

В это время над палубой уже висел шумный гомон пьяных голосов, звуки рожков, волынок и лютней, песнопения и топот ног в матросских башмаках, отплясывающих зажигательные танцы.

В кают-компании тоже началось веселье.

– Это дело надо отметить! – Гриффитс разлил по бокалам бренди. – За удачу!

Осушив свой бокал, Мэтью вышел из-за стола и сел за клавесин. Он сыграл «Боже, храни короля», но отнюдь не патриотизм, а скорее сарказм слышался в издаваемых инструментом звуках. Тем не менее, все компаньоны стоя прослушали гимн. А после гимна Гарри заиграл зажигательную мелодию. Гриффитс подал руку мисс Мэри Дэлилай, приглашая ее на танец. Девушка сначала хотела отказать ему, но, помедлив, все-таки, вышла в круг, ухватив за руку Олуэн и выволакивая ее из-за стола. Вслед за ними и вся остальная компания пустилась в пляс. Гулянье продолжалось до самого утра.