Читать книгу Стражи Армады. Предел везения - Владимир Андрейченко - Страница 3

Пять лет до Судного дня, недалеко от Рубежа

Почти всю ночь над деревней бушевала летняя гроза. Сверкание множества молний и оглушительные раскаты грома сотрясали домишко, словно пытались сравнять его с поверхностью земли. Заполненный нехитрой посудой сервант дребезжал содержимым на всю комнату. Ставни окон, прикрытые бабушкой Анной при наступлении сумерек, стучали по рамам со страшной силой. Казалось, еще немного и помутневшие от времени стекла, плохо удерживаемые растрескавшимися штапиками, вылетят из основания мелкими осколками. И тогда буйство стихии ворвется в комнату. Но ближе к утру все успокоилось, раскаты грома постепенно затихли вдали. Гроза ушла на юго-запад, решив проверить на прочность другие места. А может, и просто угомонилась, растеряв силы в борьбе со стойкой деревенькой, видевшей на своем веку катаклизмы и более сурового характера…

О событиях прошедшей ночи напоминали теперь только барабанящие по жестяным карнизам окон капли стекающей с фасада дома воды, да остаточные порывы ветра, время от времени еще шумящего в кронах тополей и кленов. Чернота, скрывающая небесную даль, вскоре рассеялась, небосклон начал медленно разгораться на востоке, а воздух наполнился свежестью и приятным запахом озона. Наступала долгожданная тишина. Лишь негромко тикали на стене старые ходики, которые при жизни дед Семен старательно и подолгу чистил, смазывал и заводил позеленевшим от окисления ключиком, доставая его из недр массивного деревянного корпуса. В свое время часы были оборудованы механизмом боя. И каждые полчаса в нем срабатывала заводная пружина, слышался нарастающий хруст, а вслед за этим на весь дом раздавался приглушенный звон: «Бом-бом! Бом-бом!» И снова наступала тишина, погружая спящий дом в ночные тайны. Теперь ходики уже не будоражили жильцов. Деда Семена давно не было в живых, а время не пощадило механизм боя. Только в положенный момент хрустело что-то внутри, да так и не звучали «куранты», словно устали под тяжестью лет или не хотели больше досаждать громкими звуками спящим людям.

Здоровье старика подорвали события тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, когда на недалекой атомной электростанции произошел взрыв. Не торопясь списывать себя со счетов, дед Семен, наработавший большой водительский стаж и сохраняющий в своих руках право на управление автомобилем, поехал на устранение последствий аварии добровольцем. А через пять лет тщетных попыток борьбы за жизнь отмучился окончательно и был похоронен односельчанами на деревенском кладбище.

Внукам не удалось попрощаться с любимым дедом. Только в следующем году вместе с родителями смогли они, наконец, посетить его последнее пристанище. Но жизнь не стояла на месте. Кипела и бурлила молодая кровь, наполнялась весельем улица, собирающая по вечерам детвору из окрестных домов на посиделки и увлекательные игры. Завораживало все: мычание коров, блеяние овец, визг свиней, крики растревоженных в курятнике птиц и запахи сельской местности, вперемешку с дурманящим ароматом цветущей сирени. Вспомнилось еще, как срывали они соцветия с этих кустов, состоящие из пяти лепестков. Загадать желание и обязательно съесть, а иначе ни за что не сбудется! Бурно делились радостью с друзьями, найдя искомое, и пытались «насытиться счастьем до отвала». А оно ждало каждого где-то там, за горизонтом времени, в недалеком, светлом будущем…

Наступившее затишье вернуло Артему спокойствие, и дремота вновь одолела измученное грозовым кошмаром тело. Дом бабушки Анны был для него чем-то святым, навевающим ностальгическую грусть по прошлому. Знакомый скрип половиц и загадочные вздохи надуманных детских страшилок в темных углах чулана. Шуршание многочисленного мышиного племени в неглубоком подполе и обилие солнечного света на застекленной веранде с висящими в углу пучками сохнущих трав и старыми женскими чулками, плотно набитыми головками репчатого лука. Здесь прошло его счастливое детство, ребячьи забавы и первые шаги к пониманию окружающего мира.

С наслаждением лег Артем на старенький диван, который бабушка Анна заботливо заправила постельным бельем, сшитым вручную из пестрых лоскутков, оставшихся от старых вещей. Уже засыпая, вспомнил он вдруг, как по вечерам рассказывала бабушка о том, что каждый дом имеет своего «хозяина», которого в народе именуют домовым. О сверхъестественном существе, смотрящем за тем, чтобы жильцы не нарушали привычного уклада, и по своему понятию расставляющем брошенные без присмотра вещи, которые люди находили иногда в самых неожиданных местах. И о том, что обитает домовой в темных углах, прячась от посторонних взглядов. А по ночам, выходя из своего укрытия, начинает осмотр вверенной ему постройки и навевает детям сны. Послушным – красивые и добрые, а безобразникам – скучные и нравоучительные. Внуки, съехавшиеся летом в гости к любимой бабушке, вздрагивали потом от каждого подозрительного звука, будь то стук или шорох. И всё боялись ненароком разозлить мистического «хозяина» своим шаловливым поведением. Опасались, но набирались смелости и гурьбой подкрадывались к чулану, словно нечаянно пытаясь заглянуть в полумрачное помещение. Вдруг, да и посчастливится увидеть воочию сурового, но справедливого Нафаню?

Во сне Артем печально улыбнулся. «Как же это было давно…» Правильно говорили старики, что детство пройдет быстро и необратимо. А им казалось, что игры не закончатся никогда… Теперь остались они в прошлом, канув в круговерти времени.

С годами дом становился все более ветхим: заметно просел конек крыши, окна, всегда весело смотрящие на пробегающих мимо людей, выглядели теперь печальными глазами. Да и время, кажется, сильно застопорило ход, словно не желало ускорять неизбежное и уносить последние искры жизни оставшихся в деревне стариков.

Нахлынувшие воспоминания плавно перетекли в продолжение сна, навеянного предрассветными звуками. А возможно, и мистическим «хозяином», если верить давним рассказам бабушки Анны. «Веселое, беззаботное время, где же ты?..»

Внезапно спокойствие нарушил нарастающий гул, а вслед за этим содрогнулся весь домишко. Артем подскочил, выведенный из забытья непонятным явлением. Поначалу подумалось вдруг, что ночная гроза решила-таки вернуться и довершить начатое. Но при грозе не трясется земля! Это было что-то новое. Успевшее заметно посветлеть на востоке небо приобрело вдруг кровавый оттенок, в глазах зарябило мелкой крапинкой, и дохнуло перегревшимся металлом. Артем, проходящий практику на металлургическом заводе, мог без ошибок отличить этот запах от множества других. В голове мгновенно промелькнула мысль: «Откуда? На дворе лето, и печь не топилась бабушкой уже несколько дней». И странные колебания почвы. Землетрясение? На памяти Артема подобного в этих краях еще не происходило.

И тут, словно обухом по голове: «Зона!» Красочно описанная вездесущими корреспондентами со всех сторон, закрытая для доступа территория. Говорили много и подолгу, рассказывали даже о попытках Зоны расширить поле своей деятельности. Но лишь на небольшие расстояния. А тут до нее – сотня с лишним километров. Немыслимо! Но факт налицо.

Артем схватил одежду в охапку и метнулся к выходу. Пробежал по коридору, хотел позвать бабушку Анну, но спину вдруг обдало жаром. Футболка вспыхнула, как спичка. Отпрянул к сеням, рванул горящую материю через голову, скинув на пол остатки ткани и опалив себе руки и волосы. А посреди коридора буйствовала стихия огня. Вверх, к почерневшему разом потолку, вырывалось из дыры в полу яркое пламя. Выдержать сильный жар было невозможно. Пришлось отступать, перескочив через порог, ведущий в сени. Артем, решивший поспешить на выручку бабушке Анне с улицы, через окно ее спальни, не обращая внимания на ожоги, стрелой метнулся во двор. Только оббежав вокруг, понял вдруг весь трагизм ситуации и остановился поодаль с открытым ртом, не в силах выдавить из себя ни звука и опустив от безысходности руки. Помочь бабушке внук уже ничем не мог. Строение полностью было охвачено огнем. Старенький дом, словно живой, прощаясь со своим прошлым, скрипел и стонал. Лишь начавший взрываться разлетающимися осколками шифер на крыше вывел Артема из ступора. Усилился жар, заставив отбежать еще на десяток метров. Но отвернуться от былого, исчезающего в языках пламени, парень не мог и потому не видел ужасной картины, которую рисовала сейчас природная катастрофа в гибнущем селении. Крики людей и животных, зарево пожарищ по всей округе и смрадный дым, заволакивающий окрестность. Подобие Хатыни, когда в садистском припадке фашисты сожгли деревню вместе с ее жителями. Только в этот раз палачом и извергом оказалась Зона – мистическое порождение неизвестных сил, появившееся на прилегающей территории бывшей атомной электростанции. Гулким отголоском прошлась она в один миг по мирно спящим домам, находящимся от привычных границ аномальной действительности более чем за сотню километров.

И тут покосившийся заборчик, огораживающий придомный участок, в одном месте разлетелся на множество частей. Полусгнивший штакетник брызгами щепы метнулся в стороны, а из образовавшейся дыры на Артема с визгом понеслось страшного вида существо. Он же, не вышедший окончательно из ступора, молча взирал на невиданного монстра. Маленькие глазки твари горели ненавистью и злобой, ее силуэт, искаженный дымными клубами, приближался. Ничем хорошим подобная сцена закончиться не обещала. Мелькнула мысль, что все происходящее является лишь плодом воображения, а сам он просто сошел с ума. Артем, не в силах сдвинуться с места, зажмурился.

В этот момент раздался едва слышный хлопок, а затем звук электрического разряда. Воздух наполнился запахом озона, как после прошедшей грозы. Артем, успевший попрощаться с жизнью, открыл глаза. Несколько секунд назад мчавшаяся на него громадина монстра лежала сейчас в полуметре без движения. Кабан, словно споткнувшись о невидимую преграду, упал и по инерции пропахал длинными торчащими из пасти клыками сырую огородную землю. Создалось впечатление, что тело мутанта длительное время поджаривали на костре – от него поднимался пар, и изрядно смердело палеными плотью и шерстью.

Конвульсивно содрогнувшись, Артем оторвал взгляд от туши мертвого монстра и посмотрел вперед. Рядом стоял сморщенного вида старичок в стеганой телогрейке и мило улыбался. Вдруг фигура деда начала размываться и вскоре растворилась в воздухе. Не веря увиденному, Артем вновь зажмурился на мгновение, помотал головой из стороны в сторону, а затем опять открыл глаза. Старичка не было. Что за наваждение? Впрочем, ломать голову над произошедшим не дали. Недалеко послышался злобный собачий лай, и гулко прогремело два выстрела. Раздался визг, а в пролом забора ввалился преклонных лет мужик с охотничьим ружьем в руках. Увидев парня, он остановился на мгновение и прокричал:

– Ну, что стоишь?! Уходить надо отсель быстрее! Волна монстров катит! Не поторопимся – можно петь за упокой!

– А куда надо идти? – совладав с собой, удрученно выдавил Артем.

– Давай за мной! Только держись ближе, передвигаться будем бегом. Я этих тварей знаю! Промедление – смерти подобно!

Мужик ломанулся в сторону огородов, и парень спешно последовал за ним. А за спинами бегущих людей прогоревший уже окончательно дом бабушки Анны с грохотом и тучей взвившихся к небу искр обрушился вниз. Но яростное пламя продолжало вырываться на месте бывшего коридора.

– Ты что, никогда «огниво» не видел? – мужик привычным движением перезаряжал двустволку. – Это ж надо, прямо посреди дома появилась, зараза! Твой дом был-то?

– Н-нет! Бабушки Анны… – чувство невосполнимой утраты докатилось, наконец, до Артема, и из глаз его брызнули слезы. – Я в г-гости п-приехал.

– А бабка твоя?.. – мужик осекся, угадав причину трагичного состояния парня. – Ясно… Царство ей небесное, твоей бабушке. Чтоб земля ей была пухом, а не «стеклотоками».

– Что? – последние слова неожиданного спутника Артем совершенно не понял.

– Земля, говорю, пухом, а не «стеклотоками», – вновь повторил мужик странную фразу, с трудом справившись с замком ружья. Стволы со щелчком встали на свои места. – А! Да ты же, наверное, не знаешь, что такое «стеклотоки». Впрочем, не важно, главное, что бабушку ты потерял навсегда. Ну, давай, шевелись, вон – собаки уже недалеко. Нам до леса сейчас нужно быстрее добраться. Тут, почитай, почти все село сегодня полегло. Так что скорбеть по усопшим будем позже, а сейчас свои жизни спасать надо. Вперед!

Дальнейшее Артем вспоминал потом как страшный сон. При спешном беге по пересеченной местности он потерял едва держащиеся на ногах шлепанцы, отчего ступни немилосердно болели при каждом неловком попадании на валяющиеся повсюду камни и торчащие жесткие стебли травы. Но животный инстинкт самосохранения притупил боль. Лишь скрипели плотно сжатые зубы. Двигались быстро, не выбирая дороги. Все вращалось вокруг, как в кино, когда механик увеличивает скорость воспроизведения, кадры хроники мелькают, а глаза не успевают замечать отдельных сцен. Время от времени появляющиеся с разных сторон мутанты, яростно бросающиеся на людей. Стреляющий по ним напарник, полуразрушенные деревенские постройки и оставшиеся за спиной огороды на окраине села. Поле с колосящейся рожью, стелющийся по земле лён и, наконец, опушка долгожданного леса, где им встретились двое суровых мужиков. Артем, уже собирающийся пробежать мимо них, внезапно был остановлен окриком:

– Стой, дурила, куда прешь?! Не видишь, что ли, аномалии кругом?

Напарники остановились, как вкопанные. Попутчик Артема, внимательно вглядевшись, произнес:

– Опа! Бли-ин, мужики, спасибо! Чуть не вляпались впопыхах.

Только теперь Артем, удивляющийся до этого, что ведущий часто менял направление и петлял по полю зигзагами, переводя дух после долгого бега, заметил вдруг, как в нескольких местах дрожит воздух, словно нагретая солнцем земля отторгает излишнее тепло, поднимающееся вверх. А внутри воздушного колыхания крутятся по часовой стрелке опавшие с деревьев листья и сор.

– Что это? – голос Артема еще сбивался от напряжения.

– Что, что… «Воронка», итить ее налево! – напарник, озираясь, осматривал окрестность. – А та, вон, – он указал направо, – «плазма». Надо же, как быстро они сформировались… Вот, что творит, зараза! Что делать будем?

Попутчик зло сплюнул на землю, а один из стоящих встрепенулся и спросил:

– Ты, что ли, Квашня?

– Я, кто же еще? А! Да никак Сиплый с Веником собственной персоной!

– Ну, мы…

– Смотрю, уже до схрона добраться успели? Снарядились далеко и надолго.

– Так сам видишь, что творится. Куда без оружия и снаряги нынче?

Говоривший развел руки в стороны. Только теперь с удивлением Артем заметил, что оба стоящих одеты в странного вида комбинезоны и держат оружие, да не какие-нибудь охотничьи двустволки, а самое что ни на есть боевое – автоматы Калашникова.

– Ладно, – Квашня снова сплюнул и, посмотрев исподлобья на парня, обратился к собеседникам: – Зря, что ли, сталкерами кличут? Сиплый! Доставай болты, пойдешь первым, за тобой – Веник, после – ты, Везунчик, а я замыкать буду. Степа, левее забирай, в аккурат ближе к «плазме». Чую я – проход там.

И тут до Артема дошло, что сказал неожиданный попутчик. Сталкеры! Да эти мужики являются теми самыми легендарными личностями, о которых все говорят и везде пишут! Люди, которые, рискуя жизнями, бродят по Зоне в поисках поживы, но чаще – артефактов, имеющих порой баснословную ценность. До этого момента о сталкерах Артему только приходилось слышать, а сейчас удалось увидеть воочию, причем сразу троих! Завороженно глядя на стоящих, он замер на мгновение, но времени на раздумья не дал Квашня:

– Ну, что встал, Везунчик? Привыкай! Тебе теперь за нас держаться нужно, чтобы выжить. Давай, иди за мужиками, но только след в след и ни шагу в сторону, иначе – смерть!

Артем кивнул и двинулся за Веником, пробормотав с небольшой оглядкой:

– А почему Везунчик?

– Дак сам посуди, – Квашня со смешком крякнул, – почитай вся деревня полегла, а ты жив. Повезло, значит! Как еще тебя называть? Я вот только одного понять не могу: как тебе того кабаняру в огороде завалить удалось?

– Это не я. Сам не знаю, как все произошло. Зажмурился, думал: всё, конец мне. А когда глаза открыл, смотрю, а он передо мной лежит мертвый… и… и воняет…

– Ну вот, а спрашиваешь, зачем так называю. Везунчик ты и есть, не иначе! – Квашня широко улыбнулся. Идущие впереди сталкеры коротко гоготнули.

Сиплый достал из кармана разгрузки странного вида прибор, посмотрел на дисплей и указал направление:

– Правее забираем, там вроде уже чисто все.

– Ты, Степа, не забудь, мне еще до схрона добраться надо. А то видок неподходящий, да и Везунчика малость снарядить требуется, – Квашня повелительно махнул рукой куда-то левее по направлению движения.

Через пару километров компания оказалась перед небольшой природной возвышенностью. Груды каменных глыб плотно усеивали западную сторону косогора, словно в давние времена могучий былинный богатырь настойчиво сталкивал их сюда с вершины. Оставив группу у подножия холма, Квашня, пробираясь между валунами, скрылся в небольшой расщелине, но пробыл там недолго. Вскоре появился вновь, неся в руках тяжелую плетеную сумку. Подойдя к попутчикам, не стал мешкать, а сразу приступил к разбору содержимого баула. Выудив на свет комбинезон, подобный тем, в которые были одеты Сиплый и Веник, Квашня протянул его Артему. Для себя же вытащил другой, схожий по виду со скафандром, после этого сразу же начал переодеваться. Через десять минут, благодаря помощи Веника в экипировании, новоиспеченный Везунчик стоял перед мужиками, критически оглядывающими его с разных сторон.

– Ну вот, теперь видно, что на сталкера похож. Лицо только попроще сделай, а то надулся, как индюк. Слыхал рекламу по телеку? «Смотри на жизнь веселей!» Вот ты и смотри бодрее. А что? Чем, мужики, не сталкер? Комбез хороший, погоняло пристало легко и просто. Теперь с оружием вопрос решим, и гуляй, бродяга! Хе-хе… – с этими словами Квашня протянул Артему двустволку. – На, держи! Не бог весть, но зверя валит на раз! Да ты и сам видел. Стрелял хоть?

– Только в тире из «воздушки» да в институте на кафедре, во время военных сборов, два раза из автомата…

– Понятно. Все запущенно. Но на учебу времени нет, скоро опять от монстров отбиваться придется. Они сейчас волной вперед нас ушли. По пути их мало будет попадаться, а вот у границы толпами шлындать начнут. Она, желая расширить территорию, их специально на края гонит. Чтобы, значит, закрепиться. Подобное уже бывало. Правда, не в таком масштабе. Когда несколько километров, а когда и десятков. В основном, потом всё обратно возвращалось. Но случалось и так, что отвоевать свои бывшие земли человек с природой больше не могли. Воякам приходилось отступать и занимать оборону на новом месте. Вот сегодня и отойти, наверное, никому не довелось… Не успели. При таком сильном гоне зверья, в живых, поди, мало кто остался, разве что единицы. Жалко вояк, они, конечно, пользы приносят много, сдерживают ее малость, да только зря все это. Она потом с лихвой свое берет, вот как сегодня…

Квашня достал из баула два рюкзака, автомат, немного провианта и боеприпасы к обоим видам оружия. После этого равномерно распределил вещи по сидорам и протянул один из них Артему.

– Вот, держи, Везунчик. Теперь ты вроде как равноправный член нашей команды. Запомни одно: при любом раскладе в своих стрелять нельзя! Внимательно смотри за тем, куда стволами тычешь. На стрельбище-то, поди, инструктаж проходил: «В людей не направлять»? Вот так и поступай. Если что, не боись, мы прикроем. Но и сам старайся посматривать за нашими задницами, – оглядев всех присутствующих, Квашня продолжил: – Все, братцы, пора! Идем по старой схеме, только сейчас головным – я. Теперь во всеоружии, а экипировочка моя получше вашей будет, так что первым встречать врага – моя доля. Айда!

* * *

Пять лет после Судного дня, Восточная часть Пади

Везунчик кисло ухмыльнулся. Минул всего десяток лет, а как разительно все изменилось… И речь совсем не о том, что произошедший Судный день откинул человечество на грань пропасти. Нет, в данный момент сталкер сравнивал гораздо меньшие масштабы – лишь становление своей жизненной позиции. Из некогда обычного обывателя, едва заметного среди разношерстной людской толпы, он преобразился в личность, готовую к неожиданным поворотам судьбы, приспособленную к выживанию в едва ли не любой экстремальной ситуации. А позади – всего одна декада века, но уже целая пропасть времени, постоянно проверяющая его на прочность, кидающая в стремительный круговорот событий с мелькающими кадрами перемен, новыми знакомствами и часто тяжелыми потерями старых друзей. Трагичными, скручивающими в тугую пружину, с каждым разом все более закаляющими характер и вызывающими жажду дальнейших приключений. Обидно только, что при очередном испытании все сильнее сдавливало спазмами сердце, а память старалась навечно запечатлеть яркие образы ушедших навеки близких ему людей.

Натужно вздохнув, Везунчик проморгался, мельком смахнул набежавшие на глаза слезы, словно боялся, что кто-то сможет подсмотреть, заметить его минутную слабость, и уже сосредоточенно взглянул на плотину через оптику прицела «Беретты».

Огненные языки, вырывающиеся из развалившегося здания сторожки, уже едва проблескивали в черном пятне, обозначающем место взрыва и последующего пожара. Порывы ветра отнесли тягучую полосу дыма, прижав ее ко дну высохшего русла канала, разметали на небольшие клочки между россыпью валунов и по густому бурьяну. Внизу всполошилась стая диких собак, напуганных неожиданным грохотом и запахом гари. Стремительные тени зверей замелькали на склоне ущелья, поднимаясь все выше в поисках потревоживших их людей.

Видя, что выживший на плотине противник затих, Страж вновь ухмыльнулся. «Если песики не найдут свежего мяска, то уж гуляш из нескольких прожаренных тел им обеспечен точно! Теперь продолжать преследование «бетовцы» решатся только в том случае, если окончательно потеряли разум. Хотя… Наверное стоит взглянуть – что там за суперважная информация, раз эти вояки до сих пор не отказались от своей цели». Нет, то, что документы прилагаются к оборудованию, находящемуся в наглухо заваленном бункере под зданием с «Адом» и «Раем», и представляют некую ценность, он знал изначально. Ведь Армада так просто не озадачит делом. Если она ошибается – а в этом Везунчик уже пару раз убедился, – то наиредчайше. В крайнем случае, она сразу пытается исправить ошибку, гоняя Стражей по временным отрезкам. Но проверить добытое стоило, чтобы позже не делать двойную работу, мало ли… И он бы занялся этим, если бы не появились бандиты в образе членов группировки «Бета». А для тщательного обследования информации нужно найти местечко поспокойнее. Чтобы не попасть случайно на глаза вояк или озлобленных переполохом псин, возвращаться к тайнику не хотелось, пусть даже и следовало подумать о сохранности снайперской винтовки. Бросать в расщелине оружие не стоило, но и тащить с собой далее по маршруту – только тратить и без того уже изрядно потерянные силы. Как ни вертись, а выкручиваться придется.

Везунчик покачал головой, стянул со спины рюкзак, раскрыл и, порывшись, выудил из его недр солидный кусок целлофана, отрезанный недавно от большого барабана в цеху одного из заброшенных заводов недалекого городишки. Жаль расставаться с часто нужным материалом – на привалах или ночевке, особенно когда влажность воздуха зашкаливает настолько, что даже тщательно обработанный смазкой металл быстро покрывается рыжим налетом ржавчины, или когда непредсказуемая природа Пади бросает на путника иные неприятности, но делать нечего. Ему не привыкать. Случались ситуации и гораздо страшнее, а проверенная в бою винтовка еще не раз может сохранить сталкеру жизнь. Поэтому он махнул на себя рукой и взялся тщательно обматывать вороненый ствол, время от времени поправляя треплющиеся на ветру края и аккуратно подтыкая их под накладываемый следующим слой. После этого для собственного успокоения зафиксировал сверток липкой лентой скотча, просунул получившийся кокон в узкую щель между двумя валунами и натыкал сверху пучки вырванного на склоне бурьяна. Отошел на несколько метров, присмотрелся внимательно, удовлетворенный проделанным кивнул и заспешил к следующей точке маршрута с очередным замаскированным схроном, где и собирался переночевать, если конечно успеет туда засветло.

* * *

Старый детский лагерь отдыха на берегу некогда красивого озера, ставшего теперь почти непроходимым болотом с цепочкой заросших кустарником и рогозом островов, встретил Стража угрюмым видом. Погода испортилась, небо закрыла пелена свинцовых, низко нависающих туч. Зарядил моросящий дождь. Полуразрушенные здания, среди которых преобладали дощатые бараки, намокли и заметно почернели. Кое-где проломившийся, потрескавшийся шифер на покатых крышах уже не мог оберегать внутренние помещения от всепроникающей влаги. С потолка, громко стуча об пол, падали крупные капли.

Везунчик никак не мог найти место посуше и теперь чертыхался, с огорчением вспоминая, что пришлось расстаться со спасительным куском целлофана. Но делать нечего, вернуть то, что осталось в прошлом, сложно, если не сказать – невозможно. Будь он обычным человеком, так бы и подумал, но Страж знал намного больше, не зря же на всю жизнь оказался тесно связан с управлением не только пространством, но и временем. От мысли об этом на лицо набежала кислая ухмылка. Нет, ну, правда, это уже выглядело бы совсем абсурдно – ради возвращения какого-то обрезка полиэтилена запускать Армаду и отправляться в прошлое!

Сталкер не выдержал и прыснул, попутно с кряхтением умостившись на перекошенной, растрескавшейся скамейке в каморке у двери, выходящей на высокое крыльцо с крутыми ступенями. И то ничего, главное – дать душе и телу небольшую передышку. Будь он хоть вдоль и поперек семижильным, но ускоренно двигаться двое суток кряду – это уже сверх всякой меры. С природой не поспоришь, даже механизмы имеют свойство изнашиваться и ломаться, что уж говорить о живой плоти. А еще не мешало бы хоть немного вздремнуть. Постоянное использование бодрящего энергетического напитка или тонизирующих настоек из трав, что последнее время в Пади встречались гораздо чаще, никогда к добру не приводило. Не ровен час – откажет что-то, упадешь без сил, а вездесущее зверье своего шанса отобедать свежачком не упустит. Стоит ли оно того? Может, лучше сразу безропотно лечь на дороге и крикнуть: «Обед! Обед!»? Тогда уж и раздеться нужно, чтобы не создавать хищникам лишних проблем.

«А вот кому филе бедренное?! Оберегаемое длительное время только для вас! И пусть оно идет по обычной пищевой цепочке… Ну, не-ет, выкусите все!»

Поняв, что незаметно для себя уже начинает впадать в дремоту, Страж слегка встрепенулся. Для сна нужно другое место – более безопасное. Прояснившийся взгляд окинул деревянное крыльцо, мелькнула даже мысль: «И как дети по таким кручам ходили? И даже бегали! А доски, поди, вот так же скрипели, только во много раз чаще, чем сейчас…»

Как прозвучавший выстрел, под тяжелым весом снаружи неожиданно скрипнуло. От ног к голове, по спине пробежал леденящий вихрь, резко забурлила в сосудах кровь, в бешеном ритме застучало сердце. Везунчик сам не заметил, как оказался в углу, осторожно вытягивая шею и присматриваясь к входу. Ствол автомата молниеносно уставился жерлом в сторону опасности. Но ту же прозвучал басовитый, вкрадчивый голос:

– Не дури! Шарманку свою опусти. Медленно и без нервов. А потом о делах потолкуем. Все равно моя пушка мощнее. Я сейчас могу выстрелить – прямо сквозь стены, и уж будь уверен – попаду как белке в глаз. Проверять не будем?

Сталкер отчасти облегченно выдохнул: не зверь – и то ладно. С человеком еще хоть как-то можно договориться, а вот с тварями сложнее. Будь рядом Нафаня или Культя, он бы так не нервничал и не опасался непрошеных гостей, но старые верные друзья сейчас далеко. У них и возле Северного форта нашлись неотложные дела – Армада умеет подкидывать трудно решаемые задачи… Да и он сам не собирался надолго задерживаться здесь, если бы не сложившиеся обстоятельства.

В голосе говорившего чувствовались уверенность и какая-то странная манера убеждения. На удивление Стража, он почему-то сразу же поверил всему сказанному, но решил не торопиться с выводами. Выдержав небольшую паузу, на одном выдохе уточнил:

– Коль так уверен в себе, что ж крадешься как тать?

– Да кто ж тебя знает – вдруг пальнешь с испугу? Убить, скажем, не убьешь, но неприятности можешь принести… – незнакомец на крыльце со смешком кашлянул. – А так, по звуку голоса и место свое выдал, и сложил общее впечатление об облике. Теперь верю, что не со злым умыслом в наши края попал. Хех… В гости-то пойдешь? Обещаю не только чаем напоить, но и поспать дать.

Везунчик тут же сменил позицию, прижавшись к мокрому полу.

– Вот оно что, так ты не гость, а радушный хозяин, оказывается?

– А то! – с крыльца опять со смешком закашляли. – Могу даже сказки на ночь рассказывать. Тебе о чем? Хошь, об Армаде и Вратах сбацаю?

– Ни фига себе… – подобного поворота сталкер никак не ожидал. – А про Врата – это сказки?

– Ну-у… Сказка – ложь, да в ней намек… А чего, ты привык верить в любые бредни?

– Потому и спрашиваю, что как раз не привык, – Страж скосил взгляд на до сих пор не сдвинутую для стрельбы предохранительную скобу и недовольный собой скривился. Протянутый палец замер после очередной фразы незнакомца:

– Ты на полу-то не лежи. Сыро ведь. И автоматик не трогай. Я ж хоть и добрый сам по себе, но, правда, стреляю без промаха! А «Отбойник» мой зарядом эту хибарку насквозь берет. Тогда и чая горячего тебе не видать как своих ушей. Хочешь лишний раз проверить свое везение?

От двери послышался уже знакомый смешок, а Везунчик свел воедино все намеки оппонента и понял, что тот продолжает разговор лишь затем, чтобы поиздеваться, потому как явно знает про Стража гораздо больше, чем кажется. Но терять лицо очень не хотелось, и сталкер принялся искать выход из создавшегося положения. Как назло ничего путного в голову не лезло, осталось только импровизировать.

– А по карте дорогу после сна покажешь? Вдруг от большого количества крепкого чая на обочину потянет, а там какая зубастая челюсть или аномальная хитрюга? Как я потом без мужского достоинства жить буду?

– Хм… Отчего же не показать? Покажу. Только чтобы много чая выпить, к колодцу сбегать придется не раз.

– А я прямо из болота черпну.

– Не, в болоте вода вонючая и вредная до ужаса, как в следе от козьего копытца. Хочешь, как Иванушка, блеять после этого?

– Лишь бы не хрюкать…

– Да кто ж тебя знает, может, ты и хрюкать начнешь. Только все одно – копытцами земельку потопчешь. Хе-хе-хе… А у меня колодец есть – сам рыл. Почти.

– Это как – почти?

– Свет же не без добрых помощников, вот и у меня такие нашлись. Сначала зверье чуток помогло, а потом я и «кротовик» использовал. Знаешь, как он разит убойно?

– Знаю, как не знать. И много его у тебя еще?

– Чего? «Кротовика»? Так почитай даже на заряды к «Отбойнику» хватило и еще осталось…

– Что ж теперь удивляться, что ты все здание прострелить насквозь можешь, – Везунчик протяжно вздохнул, партию в споре он явно проиграл. – Ну, так я выхожу?

– А я вот удивляюсь все: и чего ж ты, умный такой, до сих пор еще не вышел?

С улицы потянуло дымом самосада. Сталкер осторожно встал и двинулся к дверям, но увиденное поразило его еще больше. Вернее, как раз наоборот – никого и ничего он не увидел, только непонятно откуда появляющееся в воздухе очередное облачко табачного дыма. Оторопев, Везунчик автоматически протер глаза. В ответ раздался смешок, после чего в двух метрах от Стража несколько раз пробежали искры разряда, и на верхней ступеньке крыльца, прислонив к колену солидный многозарядный дробовик, появился средних лет человек, одетый в длинный зеленоватый плащ с откинутым на плечи глубоким капюшоном.

– Рот закрой! – сидящий надменно пыхнул вверх дымной струей. – Вороны, они после Судного дня не медлят, быстро место для гнезда находят. А как ты хотел? Мы ж тоже не лыком шиты! Маскироваться умеем.

– А меня…

– И тебя научим, коль захочешь. А что, Витальке со Степой некогда было?

– Кому?.. – сталкер понял, что от загадок этого человека скоро потеряет разум.

Затянувшись еще раз от трубки с витиеватыми изразцами, незнакомец тряхнул небольшой бородкой и лукаво взглянул на Стража.

– Ладно, хватит, пожалуй, на первый раз. Вот что за люди пошли нынче – совсем чувство юмора потеряли… Куда мир катится?..

– Так скатился уже. Дальше некуда, – Везунчик демонстративно повел рукой, охватывая удручающую картину постепенно разрушающегося детского лагеря отдыха. – Это Падь, батя… Последнее пристанище оставшихся в живых.

– Ну-у, про последнее пристанище ты мне не загибай. А то я ничего про другие места и параллельные реальности не знаю!

– То есть…

– А то и есть! Вот надо же, вроде и Стражем является давно, а ведь до сих пор дурачка из себя корчит. Знаю! – остановил собеседник пытающегося с изумлением всплеснуть руками сталкера. – Знаю. И про Армаду знаю, и про Врата, и про… да про все знаю, если ты еще не понял, с кем дело имеешь!

– А с кем…

– Со мной! – сидящий выбил о перекошенные перила пепел и остатки табака из трубки, продул ее и, удовлетворенно оглядев плоды своих стараний, аккуратно убрал во внутренний карман плаща. – А Скребку со Степой я еще выскажу свое недовольство за то, что не всем премудростям тебя научили. Как вот меня – курить…

– Да кто это такие?! Ты, сказочник, ничего не путаешь, часом?

– Нда-а… – незнакомец взял в руки «Отбойник», тщательно осмотрел его со всех сторон, снова удовлетворенно крякнул, после чего подмигнул Везунчику. – Чему ж ты учился у Болотника и Черного Сталкера, ах да, еще ж и у Лучника тоже, раз ни хрена их настоящие имена не знаешь?

Только теперь Стража начали одолевать смутные догадки. Настолько он оказался растерян, запутавшись в сыплющихся шарадах собеседника, что отчего-то сразу не заметил сходства в его одежде и одежде собственных учителей. Смутившись, пробормотал только в свое оправдание:

– Почему же? Знаю я их имена, только не спал уже двое суток…

– А я о чем?! Я ж сразу тебе сказал: сначала чай, а потом сон! Так нет же! Он сначала выкобенивался тут передо мной, цену себе набивал, не желая шевелить извилинами… А они вообще у тебя есть, или одна осталась, и та – след от шлема?

– Есть…

– Вот и хорошо! А теперь быстро пошли ко мне в убежище, поешь, поспишь, а там и о деле поговорим. Нам, Проводникам, к этому не привыкать.

Незнакомец с кряхтением встал и, не оборачиваясь, уверенный, что сталкер последует за ним, бодрым шагом направился в сторону возвышающейся над покореженной сценой крыши-трамплина, оставшейся от летнего зрительного зала.

– Картограф…

– Догадался-таки! Тугодум. Сам же просил показать по карте дорогу!

– Так я и обочины показать просил тоже… – настала пора отшучиваться повеселевшему Везунчику.

– Ага, а под каким кустом гадить, тебе тоже указать?

– Не-ет, это я уж сам. О вкусах не спорят!

В центре захламленной оркестровой ямы сталкер опять опешил. Вдруг ниоткуда зазвучала симфоническая музыка. Странно, что до момента спуска слышалась лишь заунывная песня так и не переставшего моросить дождя. Заметив, что Страж принялся озираться, Картограф беспечно махнул рукой.

– Нравится?

– Н-не знаю… После бывшей Зоны, а теперь еще и всех ловушек Пади, поневоле начнешь ко всему относиться с подозрением и опаской. Аномалия какая-то?

– Да-а, много странностей стало в последнее время, особенно вот таких, как эта. Что самое грустное – в основе своей все они смертельны и непредсказуемы. А эта – одна из редких, безобидных, но заставляющих крепко призадуматься над всем смыслом нашего существования. Видишь ли – большинства людей, когда-то слушавших эту музыку, уже наверняка нет в живых. А она так и звучит до сих пор. Как напоминание о наших слабостях и ошибках… Ладно, не обращай внимания, не до этого сейчас, тебе торопиться нужно, а ты еще не ел и не спал.

– Я когда-то слышал, что в Немане, в одном из домов культуры, фантомы девушек под музыку танцевали на центральной сцене. Это еще во времена существования Зоны. Не знаю уж, правда или нет, но, говорили, что засмотревшийся сталкер мог навечно остаться зрителем-театралом…

– Правда. Видел я их. К слову, они там и сейчас танцевальные финты выдают, а к залу вообще лучше не приближаться, полон он уже почти… до отказа… Страшное место, и таких по территории Пади тоже немало, так что ты уж смотри там – будь осторожнее. Дам я тебе кое-что, как почуешь воздействие ментальное, так сразу прими пилюльку. Совсем не оградит, конечно, но голову отрезвит вмиг, а раз она у тебя не дурная, то сообразишь, что бежать пора, – Картограф показал на пол, на большой, нарисованный желтой краской круг. – Встань сюда и не двигайся. Готов? – после утвердительного кивка, цыкнул языком и слегка нажал на выступающий из стены угол кирпича.

Везунчик почувствовал, как моментально окутавшее его белесое облако словно лишило зрения, заставив зажмуриться. Послышался хлопок, почувствовалась легкость во всем теле, будто наступила невесомость, к горлу подкатила неожиданная тошнота, ноги сначала потеряли опору, а потом по ступням слегка ударила плотность бетонного пола. Открыв глаза, сталкер опешил, окружающая обстановка разительно переменилась: они с Проводником уже находились в длинном коридоре подземного убежища, слабо освещаемого наростами странной плесени на стенах. Симфоническая музыка исчезла, но появились новые звуки: недалеко тихо пищали мыши, что-то шуршало в темном углу, где-то звонко капала вода. Не так, как от дождя, без постоянного шумового фона и редко, методично, с металлическим отголоском, словно пыталась пробить в предмете, на который попадала, сквозную дыру.

– Что это было? Портал? Где мы? – невольно вырвалось у Стража.

– Портал, – подтвердил Картограф. – Ты будто порталов не видел никогда. В Армаде же бывал?

– Конечно, бывал, только там порталы мгновенные – работают без пауз, от которых душа в пятки проваливается. Шагнул внутрь и тут же дальше идешь в другом месте…

– Вот ты ж наивняк! – Проводник подмигнул сталкеру. – Сравнил, тоже мне, Армаду и мое аномальное творчество. Скажи еще спасибо, что не по частям сюда прибыл!

– А мог?..

– Хм… А хочешь? – Картограф сначала строго посмотрел в глаза Везунчика, а потом разразился неудержимым смехом. – Ой, не могу! Ты глянь на него, Степа! Ну, прямо сама детская наивность! Все, не хочу больше над ним подшучивать! Он таким макаром до придорожных кустов не дотерпит! Иди сюда, сам с ним общайся! Уха-ха-ха!

Из-за угла, радуя совсем растерявшегося Стража хоть чем-то знакомым, с неизменным «посохом» в руках показалась рослая фигура соратника и учителя – Черного Сталкера.

– Да уж, Вован, умеешь ты людей пугать, ничего не скажешь…

– А сам-то лучше? Не забыл еще, как свое прозвище в Зоне получил? – парировал сквозь смех Картограф.

– Но уж не за шутки точно…

– Это да-а… Шутки твои чаще смертельными были, не спорю.

– Что было – то прошло. Всё, закончили ненужную полемику. Давай уже, Вовчик, готовь свой обещанный чай, а мы тут пока кратко пообщаемся. Он и так потерял достаточно много времени, пока от погони бегал.

Время, время, время… Его всегда не хватало, и что обиднее всего, часто какой-то лишь малой толики. Для… да для всего! От небольших незавершенных дел, до самого дорогого каждому организму – жизни. Вот в такие моменты и начинаешь ностальгировать, вспоминая всех тех, кого безвозвратно потерял. Кто, жертвуя собой, учил выходить победителем из почти тупиковых ситуаций. А память не подводила Везунчика никогда.