Читать книгу Территория гепарда - Владимир Андрианов - Страница 3

Память

Проказниц прошлых галерею

Вовек забыть я не сумею.

Их прелести и недостатки

Я пил коктейлем кисло-сладким.

Фигура каждой предо мной,

Как будто трогаю рукой.

Со всех сторон их изучал,

Глазами ел, как каннибал.

От всех вдвоем бежали мы,

Одной задачей скреплены.

Сплетались тело и душа

И замирали не дыша.

Я щедро каждой наполнял

Один или другой бокал.

И, послевкусия полны,

Блестели губы их влажны.

На то и память нам дана,

Чтоб медленно спешили на…

Когда-нибудь придет предел

Тому, что ты всегда хотел.

228

Я от тебя, как наркоман,

Зависим, слаб и просто пьян.

Хочу к источнику припасть

И ощущать твою напасть.

Уж поздно думать о душе,

Спасения не будет мне.

Забыты гордость, стыд и честь.

Падению предела несть.

Я счастлив своему обману,

Дышу отравленным дурманом.

Захвачен в добровольный плен,

Насильно не поднять с колен.

Как лед и пламя обжигают,

Так чувства нас уничтожают.

Сцепились вместе навсегда

В клубок и счастье, и беда.

Соблазны

Соблазны женские всегда

Хлопот мужчинам доставляют.

И хоть прикрыта нагота,

Но душу чувства раздевают…

Утро

Напишет утро нежной краской

Чудесной прелести картину.

Проснешься с образом из сказки,

Спросонья прошептав: Марина…

От любопытных глаз сокрыты

Два тела теплым одеялом.

Что там снаружи – все забыто,

Слились в одно, и все им мало.

Туманен взор, неясны речи.

О чем тут нужно говорить?

Обнимешь милую за плечи,

Чтобы удобнее любить.

Мираж

В линейке бесконечных фото

Никак не остановит что-то,

Что скажет раз и навсегда:

Конец метаньям – вот она.

Пусть будней серых вереница

В себе страстям дает забыться,

И спит в груди вулкан отчасти,

От сердца отводя напасти.

Все до поры. Затихло. Вдруг

Проснется вновь души недуг.

И все отдать за милый взгляд

Без колебаний будешь рад.

Но счастье, где есть я и ты, –

Мираж и пленник суеты.

Наш выбор – зеркало кривое

С надеждой ложной для обоих.

Как шулер карточный умело

Колоду с крапом пустит в дело,

Так случай нас обманет снова,

Поманит сложным от простого.

А тот, который там, над нами,

С усмешкой, спрятанной усами,

Дитю крылатому опять

Велит со стрелами играть.

Полюбя

Когда-то встречу я тебя

В обличье ангела земного,

Чтобы, безмерно полюбя,

Гореть в огне желанья снова.

Как будто трепетная лань

Из леса вышла мне навстречу.

И божий перст, и божья длань

Тебя отметили – замечу.

Волшебный образ неземной:

Колдунья, нимфа и богиня.

Со всех сторон чудна собой,

И кровь уже от счастья стынет.

Тебя увидев, обомлел,

Поверил – вот ключи от рая.

На свете есть всему предел,

Но не для нас – теперь я знаю.

Ты улыбалась и цвела,

Как будто роза из Судана.

И пили вместе мы до дна

Вино из чайного стакана.

Ненастье

Глаза навстречу распахнулись,

Чуть встрепенулася душа.

Как будто звери, кровь почуя,

Очнулись разом ото сна.

Погода портилась напрасно,

Кружа снегами и дождем.

Мы шли у близости опасной

По одиночке, но вдвоем.

Не нужно долгих разговоров,

Важней касанье рук и тел.

И свет зеленый светофоров,

Нам разрешая все, горел.

На место светских развлечений

Пришла вдруг тема: ты и я,

С загадкой двух судеб теченья –

Вопросом вечным бытия…

Я ощущаю…

Я ощущаю эти ноги

В узорной гладкости чулок.

Их создавали сами боги,

Которым черт чуть-чуть помог.

Изгибы тела, как лиана,

Замко́м волшебным вкруг меня.

Глаза застит плена тумана,

И плоть как лука тетива.

Лавина, камнепад, затмение

В набухшей твердости сосков.

И ты любое преступление,

Поправ себя, свершить готов.

Природа вдруг являет чудо,

Когда, страдая и любя,

Мы возникаем ниоткуда,

Чтоб раствориться в никуда.

Нас разбудило…

Нас разбудило нынче рано

Сиянье солнечного дня.

Ты так прекрасна и желанна,

Так восхитительно нежна.

Пройдут напасти стороною,

Разгонит тьму лучистый Свет.

Я счастлив жить одной тобою,

Как муж, любовник и эстет.

Она похожа на турчанку

Она похожа на турчанку

Восточным образом лица.

Как нестандартная огранка

У изумруда из кольца.

С повадкой дикой хищной кошки,

Есть опыт, вкус и красота.

Ей нужно все, а не немножко,

Не послезавтра, а вчера.

Совсем как пума черной масти,

В ночной бессонной тишине,

Зверея от желанья власти,

Когтями чертит по стене.

Она хитра и терпелива,

За хвост удачу трудно взять.

Но есть упорство и мотивы

Схватить, поймать и обладать.

Уже нельзя…

Уже нельзя достать до неба

Своей протянутой рукой.

Устал… И опереться мне бы

На костыли хромой душой.

Нет больше прыти и задора,

Желанья Землю повернуть,

Гастриты от ненужных споров

Перекроили жизни суть.

Забиться в чащу диким зверем,

Там обрести покой и сон.

А как еще, в себя не веря,

Сомненьям выстроить заслон.

Нет больше к будущему счетов,

Мечтаний ярких и живых.

Лишь ежедневные заботы

О нуждах мелочных своих.

Я все живу и жду напрасно

Немого знака от судьбы.

Она молчит, и все уж ясно,

Глаза погасли и пусты…

Нам некого сегодня…

Нам некого сегодня поздравлять,

Дожили до предельного предела,

Когда наипоследнейшая …дь

Свою мораль выпячивает смело.

Мы утверждаем: феминизм – говно,

И неважны намерения благие,

Когда вдруг непонятное ОНО

Берет одежду с мыслями чужие.

Сейчас с гранатой стая обезьян

Играет без опаски и сомнений.

А раньше скрыть могли любой изъян,

Используя ланкомовские тени.

Неважны масса, рост и красота,

Когда так улыбаются премило.

Ведь женская святая простота

Прикроет даже рожу крокодила.

И некрасивых не было совсем,

Был дефицит крепленого спиртного.

Нам горячили кровь… огонь от вечный тем

И зов природы, взятый за основу.

Возможно, мужикам принять ислам?

Иль возродить то время золотое,

Когда сидели скромно по домам

Все бабы по причине домостроя?

Она ушла…

Она ушла, как не бывало,

Как взмах руки, как лунный свет.

Мы знали друг о друге мало,

Души чужой сокрыт секрет.

Не видеть больше это тело,

Совсем взаимность не сыскать.

Как будто счастье пролетело,

Не обняла как будто мать.

Она ничуть не каравелла,

Хоть так прелестны паруса.

Понятно, что не наше дело,

Кому отдаст себя краса.

И не своя, и не чужая,

Мелькнула жарким ярким сном.

Моя мечта, тоску скрывая,

Оставит чувства на потом…

Нет, не жалейте…

Нет, не жалейте русских баб,

Не верьте их нелегкой доле.

Для них дурак, кто духом слаб,

Кто одолжил им вдоволь воли.

Что лучше: пряник или кнут,

Ведь есть любительницы боли,

Не все признаются нам тут,

Кого кормили иль пороли.

Стеснений без, и без стыда,

Без ложных совести томлений,

Основа женская всегда –

Себя отдать без сожалений.

Должны мы чашу до краев

Наполнить радостной печалью,

И добровольный груз оков

Приправить звоном обручальным…

В ее глазах…

В ее глазах перед рассветом

Слеза блестела как звезда,

И все, что было под запретом,

Она хотела и звала.

Внутри истома и томленье,

Тоска по шпорам и узде,

И нарастало предвкушенье

Случится что, когда и где.

Как приз чудесный – наказанье

В желанной сладости оков,

И радость честного признанья

Взамен неясных, смутных снов.

Куда уж лучше наслажденья

Быть подчиненной и страдать,

И испытать на дно паденье,

Как всамомделишная б…ь.

На теле бисер пота мелкий,

Дрожанье поднятой руки,

И все в бегущих книзу стрелках

Когда-то новые чулки.

Так глубоко сокрыта тайна,

И не расскажешь никому,

Когда увидишь вдруг случайно

В кладовке ступу и метлу.

К прелестнице чудесной…

Я мчусь к прелестнице чудесной,

Все чаще пульс и гуще кровь,

Уже что вроде бы известно,

Переживаю остро вновь.

Есть протяженность расстояний,

Как черный времени провал,

И боль отсутствия свиданий,

И пустоты девятый вал.

Я жажду видеть образ милый,

Помаду губ и стройность ног,

Прошу от Бога жизни силы,

И чтобы черт в любви помог…

Она ушла…

Она ушла в туман былого,

Как вдруг теряется кольцо,