Читать книгу Дрозды - Владимир Андриенко - Страница 2

Ростов

Май, 1918 год.

На подступах к городу.

4 мая. 1918 год.

22 часа.

4 мая на 22 часа Дроздовский назначил штурм Ростова. Всем командирам были даны точные указания по направлениям атаки. Военно-революционный комитет Донской республики так не выработал никакого плана действий. Красные не ожидали от Дороздовского быстрых действий. Сведения от разведки, которые все же поступили, не сообщали о сосредоточении больших сил белых у города. Поэтому военный комиссар республики полагал, что Дроздовский станет ждать подкреплений.

Но ночью к городу скрытно подошла сотня казаков есаула Фролова. За ней две стрелковые роты 1-го офицерского полка. Капитан Нилов на броневике «Верный» выдвинулся на позицию. Его задача прорваться на вокзальную площадь и прикрыть огнем пулеметов наступающую пехоту.

Есаул Фрололв отдал приказ казакам:

– Чтобы тихо было! Ни шума, ни звука! И никому не курить! В темноте огоньки издали видать.

– А, правда, что в городе красных больше десяти тысяч? – спросил молодой казак.

– Болтай меньше. Стратег! Коли сам Дроздовский нас сюда послал, стало быть, победим.

– Да я разве что говорю? Спросил только.

– Саблей будешь говорить с красными.

«Верный» ехал на минимальной скорости, держась за казаками.

– Видал, какая штука за нами едет? – Фролов показал на броневик.

– Видал.

– Вот и не думай о тысячах красных. Управимся. Главное чтобы сторожевые заставы шума не подняли.

– Дак нет никаких застав, – сказал урядник. – Двое моих только вернулись, господин есаул. В пригороде даже караулов нет.

– Быть не может! Может засаду готовят?

– Нет. Они не ждут нас, есаул.

– Тогда действуем по приказу.

На деле заставы у красных были, но часовые спали на постах и приближения казаков никто не заметил. Казаки вошли в город, и только после этого Фролов подал сигнал. Вслед за ним двинулись части конного дивизиона с конно-горной батареей и броневик…

Михаил Гордеевич Дроздовский всматривался в темноту. Ночная атака давала ему преимущество и если кавалерия выполнит приказ (а этом он не сомневался. Её вел сам полковник Войналович), то красные растеряются, учитывая, что командиров с опытом сражений в городе у них не было.

Командир отдельного флотского отряда полковник Жебрак-Русанович и подполковник Туркул были рядом с Дроздовским.

Есаул Фролов подал сигнал.

– Началось! – сказал Туркул.

Влади послышались выстрелы. Это заработали пулеметы броневика «Верный»…

Ростов, вокзал.

22 часа.

Бронепоезд «Пролетарий».

Командир бронепоезда в сопровождении Лабунского вышел на перрон.

– Что там такое? – спросил он пробегавших мимо солдат.

– Стреляют в пригороде!

– Пулеметы работают, товарищ командир!

Васильев оглянулся на Лабунского.

– Все по местам! – отдал он приказ. – Нам стоит вернуться на пост, товарищ Лабунский.

– Неужели штурм?

– Там видно будет. Хотя пулеметные трели говорят именно об этом. Будем ждать приказа.

– Мне стоит отправиться на свой пост к артиллеристам.

– Зачем?

– Что вы сказали, товарищ Васильев?

– Я спросил зачем? Неужели…

Командир бронепоезда не договорил. Рядом с ними возник человек в кожаной куртке в сопровождении пяти солдат.

– Где командир бронепоезда? – строго спросил он.

– Он перед вами! Что вам нужно, товарищ?

– Уполномоченный комитета по борьбе с контрреволюцией Гусев. Прибыл по приказу комиссара товарища Шамова. Здесь ли находится Петр Лабунский?

– Я здесь.

– Я должен доставить вас в тюрьму, товарищ. Есть особый приказ…

Васильев прервал чекиста:

– Вы не слышите выстрелов, товарищ Гусев?

– И что с того? Приказа это не отменяет!

– А я думаю, отменяет. Судя по всему, белые начали штурм города. И мне нужен командир артиллерии бронепоезда.

– У меня приказ, товарищ Васильев.

– А у меня обстоятельства, товарищ Гусев. Приходите после того как мы отобьем атаку.

– Я смогу применить силу! – рука Гусева потянулась к поясу с револьвером.

– Не советую вам этого делать, товарищ уполномоченный. Приходите после. Если это после наступит.

– Что вы хотите сказать, товарищ?

– Вон там! – сказал Васильев. – Они пишут будущее пулеметными очередями. И ныне всем стоит присоединиться к ним, если хотим, чтобы наше будущее наступило.

Выстрелов стало больше. Гусев понял, что командир бронепоезда прав. Это начался штурм. Он махнул рукой и побежал в сторону здания вокзала в штаб.

– Вам повезло, корнет. Белые вовремя начали штурм. Идемте внутрь.

Команда бронепоезда заняла места, но большого энтузиазма защищать станцию не было ни у кого.

– А вы собрались отправляться на пост, корнет. Хотите чтобы приказ о вашем расстреле привели в исполнение?

– Нет.

– Тогда будем надеяться, что белые, кто бы они ни были, город возьмут.

– Мы не станем стрелять?

– Именно так. Я вам признаюсь, что готов снова стать подпоручиком в русской армии. А вы?

– Обстоятельства складываются так. Лучше воевать против большевиков, чем на их стороне.

– Мое мнение полностью совпадает с вашим, корнет. Да и признаться ни черта не видно. Как воевать в таких условиях? Будем ждать.

– Будем. А что ваши люди?

– Солдаты? Уверен, что большого желания защищать Донскую республику вы здесь не встретите…

Вокзал.

22 часа 30 минут.

Гусев добрался до штаба и срочно связался по телефону с Шамовым.

– Товарищ Шамов?

– Кто говорит? – послышалось на другом конце.

– Это товарищ Шамов?

– Я Шамов! Что там у вас, Гусев? Кто стреляет?

– Белые начали штурм города. И они уже совсем рядом с нами.

– Вы сошли с ума, Гусев? Какие белые? Вы где находитесь?

– На вокзале. И выстрелы совсем рядом. Вы можете их слышать, товарищ Шамов. А я уже и вижу в окно бронеавтомобиль.

– Чей?

– Трёхцветная полоска на корпусе, товарищ Шамов. Белые в Ростове!

– Черт знает что такое! Гусев! Вы выполнили приказ?

– Товарищ Шамов! Какой приказ? Белые заняли станцию! Идет бой! Где наши?

После этого связь прервалась. Гусев бросил трубку.

– Что он сказал? – спросил его один из чекистов.

– А что он скажет? Приказ вспомнил. Дурак.

– Но нам что делать?

– Белые в городе. Снимаем звезды и уходим отсюда.

– Куда уходим?

– Я думаю, что стоит перебраться на другой берег Дона. Время еще есть. Или ты желаешь подохнуть здесь?

– Нет. Пусть Шамов сам разгребает это дерьмо…

Конница под командованием полковника Войналовича быстро прорвала оборону красных и, развивая успех, преследовала отступающего противника. Дивизион пролетел по улицам ночного города и вышел к вокзалу.

Штаб-ротмистр Аникеев сказал полковнику:

– Господин полковник мы почти не встречаем сопротивления! Небольшие отряды заграждения разбежались в стороны.

– Потому у нас есть шанс покончить с красными почти без потерь.

– Вам не стоит идти во главе отряда, господин полковник. Вас могут убить.

– Всех нас могут убить, штаб-ротмистр.

Войналович был на территории вокзала в числе первых. Здесь красная гвардия оказала первое достойное сопротивление наступающим…

Отряды кавалерии попали под перекрёстный огонь пулемётов. Войналович приказал солдатам спешиться и занять оборону.

– Лошадей ответите подальше от линии огня!

– Да, господин поклонник.

– Аникеев! Где вы?

– Здесь, господин полковник.

– Вон там у них бронепоезд.

– Ничего не видно, господин полковник.

– Если эта махина сдвинется с места, то мы скоро все увидим в огне. Красные пока не знают как нас мало.

– Что прикажете, господин полковник? – спросил штаб-ротмистр.

– Возьмите человек десять самых надежных и попытайтесь пробраться к бронепоезду. Я отвлеку пехоту красных на себя.

В этот момент один из вагонов на станции взорвался. Артиллерийский снаряд белой батареи угодил в боеприпасы. Небо осветилось яркими вспышками. На вокзале стало светло как днем. Войналович и Аникеев увидели вдали громаду бронепоезда…

Бронеавтомобиль «Верный» под командой капитана Нилова сумел отсечь большую группу красных, чем помог отрядам Войналовича. Одна из пулеметных точек была подавлена и рота пехоты сводного офицерского полка, которая подошла к вокзалу, получила возможность окружить здание штаба…

Штаб-ротмистр Аникеев отобрал из своих людей десяток офицеров.

– Я не хочу вам приказывать, господа. Мы идем на смерть.

– Не стоит продолжать, штаб-ротмистр.

– Говорите, что нужно сделать.

– Красный бронепоезд, господа. Он может переломить ход битвы. Пока наш «Верный» хорошо прикрывает наступление. Но если они передвинут эту махину из стали, то положение измениться. Небольшим отрядом мы подойдем к бронепоезду. Можно, если действовать быстро, подорвать пути или локомотив…

К месту боя прибыл с большим отрядом красной гвардии сам военный комиссар Подтелков. Он быстро оценил обстановку и приказал артиллерии открыть огонь по врагу.

– Но у нас нет точных сведений, товарищ Подтелков! – сказал командир батареи. – Насколько продвинулся враг? Там идет бой и где наши и где враги?

– Что же вы ничего не способны сделать без меня, товарищи? – закричал Подтелков. – Бронепоезд молчит. Артиллерия не знает куда стрелять! А вот белые знают все!

– Не моя вина, что нас застали врасплох, – огрызнулся командир батареи.

– Подступы к вокзалу с той стороны наверняка заняты врагом. Огонь в том направлении!

– Но там идет бой. Там есть и наши!

– Это приказ!

Пушки ударили по спешенной кавалерии белых. И так получилось, что осколком первого снаряда был убит полковник Войналович…

– Товарищ командир! – к командиру бронепоезда обратился солдат пулемётного расчета. – Товарищ Васильев.

– Вы что-то хотите?

– Идет бой совсем рядом с нами.

– Вы думаете, что я этого не слышу?

– Но не поступило никаких приказов.

– Приказ пока один отсидимся за бронированными листами. Огня не открывать. Вам разве не сказал ваш командир Лабунский?

– Но есть приказ из штаба, товарищ Васильев. Они уже трижды нам его передали. А Лабунский…

– Что?

– Нам передали, что он отстранен от командования артиллерией.

– По чьему приказу?

– Шамова.

– Лабунский останется здесь по моему приказу. Я подпоручик Васильев. А вы, если не ошибаюсь, прапорщик Кмиц?

– Бывший прапорщик!

– Так пора вспомнить ваше офицерское звание, прапорщик.

– Но мы давали присягу на верность Донской республике!

За спиной у прапорщика показался Лабунский.

– Прапорщик! Мы с вами некогда присягали и государю императору. Затем нам сказали, что нас от этой присяги освободила революция. А чего стоит присяга, вырванная у нас под угрозой расстрела?

– Он, прав, прапорщик, – сказал Васильев. – Неужели вы готовы умереть за Донскую республику? Лично я готов умереть только за Россию. А она с теми, кто сейчас наступает на Ростов. Если вы думаете иначе, то можете уйти и присоединиться к большевикам.

– Я не решался высказать эти слова, господин подпоручик! – ответил прапорщик. – Я с вами! Но тогда нам стоит установить контакт с теми, кто наступает. Разве не так?

Васильев ответил:

– В этой ситуации, когда мы мало знаем остановку, нам лучше просто сидеть тихо. Все решится само собой, прапорщик…

Офицерская рота продвинулась вперед и заняла позиции на станции. Ротмистра, который командовал ротой, волновал только бронепоезд. Но сейчас он молчал и не создавал наступающим никаких проблем. Отряды красной гвардии откатывались.

– Если занять позиции перед знанием, то мы солидно здесь укрепимся, – сказал он командиру взвода.

– Позиция хороша, но за нами пушки бронепоезда.

– И меня это волнует. Не хочу попасть в ловушку. Капитан, пошлите человека из своего взвода к полковнику Войналовичу.

– Есть, господин ротмистр…

Лабунскому доложили о разведке белых, замеченной рядом с бронепоездом.

– Их много? – спросил корнет.

– Нет, – ответил прапорщик Кмиц. – Не больше десятка людей. Но боюсь, намерения у них не самые добрые.

– Вы о чем?

– Они хотят минировать пути.

– Тогда стоит встретиться с ними и объяснить, что мы не враги. Я сам возьму на себя эту миссию.

Он покинул бронепоезд и осторожно, не желая рисковать, приблизился к людям штаб-ротмистра Аникеева. Те действительно хотели заблокировать бронепоезд и не дать ему продвинуться ближе к вокзалу.

– Господа! – обратился Лабунский.

– Кто идет?

– Господа, я вам не враг.

– Ты кто такой?

– Разрешите мне приблизиться и переговорить с вашим командиром. Я один.

– Не стрелять! Иди сюда! Ближе! И руки подними. Я хочу их видеть!

– Иду.

Лабунский приблизился. Его обыскали. Но оружия при корнете не было.

– Кто такой?

– Корнет Лабунский.

– Корнет? – спросил офицер. – А где твои погоны, корнет? Почему нет знаков различия?

– С кем имею честь говорить?

– Штаб-ротмистр Аникеев.

– Кого вы здесь представляете, штаб-ротмистр?

– Что значит кого? Вы не знаете с кем воюете?

– Не знаю. А то не задавал бы глупых вопросов.

– Дивизия полковника Дроздовского занимает город Ростов! – штаб-ротмистр «увеличил» численность отряда до целой дивизии. – Но вы так и не сказали кто вы такой? Что мне с того, что вы бывший корнет? Кстати, вы корнет чего?

– Лейб-гвардии уланского полка.

– Вот как? – усмехнулся штаб-ротмистр. – Кто был командиром вашего полка?

– Полковник Миклашевский Илья Михайлович с марта 1917 года, после отречения государя императора.

– А до этого? – допытывался Аникеев.

– Генерал-майор свиты Его Императорского Величества Маслов. Маслов Михаил Евгеньевич.

– Верно. Но что вы изволите делать здесь?

– Вынужден был записаться в команду бронепоезда «Пролетарий».

– Иными словами поступили на службу к врагу, корнет?

– Так получилось, штаб-ротмистр. Но команда бронепоезда и его командир подпоручик Васильев не хотят сражаться с вами. И вам нет смысла готовить диверсию против бронепоезда.

– И я должен вам верить?

– Если хотите сохранить бронепоезд для вашей армии.

– Я хочу видеть подпоручика Васильева. Сейчас!

– Это можно устроить, штаб-ротмистр. Прошу вас следовать за мной. За вашу жизнь я отвечаю. Слово русского офицера.

Аникеев отдал приказы своим людям и отправился за Лабунским. Его беспрепятственно пропустили внутрь бронепоезда. И вскоре он уже здоровался с Васильевым.

– Командир эскадрона дивизии полковника Дроздовского штаб-ротмистр Аникеев.

– Подпоручик Васильев. Ныне командую бронепоездом «Пролетарий» в армии Донской республики. Прошу вас садится, штаб-ротмистр. Дело в том, что мы не имеем представления с кем сражаемся. Но, ни я, ни мои люди, не желают умирать за большевиков.

– Если так, то я готов взять на себя командование бронепоездом. И я после нашей победы, лично представлю вас нашему командиру.

– Я не возражаю, штаб-ротмистр. Можете прислать сюда своих людей.

– А мне, штаб-ротмистр, необходимо связаться с вашим начальством как можно быстрее! – сказал Лабунский.

– Это еще зачем?

– В местной тюрьме несколько десятков офицеров приговорены к расстрелу. И назначен он как раз на сегодня. Мне чудом уедалось избежать его, но мои товарищи в страшной опасности. Я хотел бы сделать все для их спасения.

– Офицеры?

– В тюрьме их всего человек 200 человек. Но, те, с которыми я был в камере, уже приговорены. Мы можем спасти их.

– Как далеко это отсюда?

– На той стороне, господин штаб-ротмистр.

– Тогда вынужден вас огорчить. Как видите наши части ведут бой. Спасти ваших товарищей мы сможем, как только возьмем Ростов.

– Боюсь, что потом будет поздно. Большевики успеют привести приговор в исполнение.

– Но что я могу, корнет?

– Мне нужно не так много людей и я проведу их к месту незаметно.

– Хорошо. Я доложу о вас полковнику Войналовичу. Он совсем рядом с нами.

Аникеев еще не знал о гибели полковника…

Ростов.

Ночь на 5 мая 1918 года.

24 часа.

Несмотря на смерть Войналовича вокзал был взят частями Дроздовского. И одновременно с этим 2-й эскадрон ротмистра Двойченко занял стратегический узел станцию Ростов-Товарная.

Полковник Дроздовский распорядился поддержать атакующие части и пехота – офицерского полка подполковника Семенова – вошли в город. Начались уличные бои.

Красные поняли, что силы атакующих невелики, и смогли, наконец, организовать оборону. Кавалерия Дроздовского не смогла пройти дальше вокзала и товарной станции. Отряды красной гвардии в ряде мест предприняли контратаки и смогли оттеснить «дроздов» в предместья.

– Господин полковник! Прибыл вестовой.

– От Войналовича? Где он? – спросил Дроздовский и бросил карандаш.

Михаил Гордеевич делал пометки на карте.

– Прапорщик Жуков!

– Докладывайте!

– Полковник Войналович убит!

– Как?

– Осколок вражеского снаряда! – ответил прапорщик.

– Какой был офицер! Это громадная потеря для нас! Кто принял команду над наступающими частями?

– Подполковник Семенов. Подполковник приказал сообщить, что красные стали нас теснить с двух плацдармов. И наши наступающие отряды могут оказаться в окружении.

Дроздовский снова склонился над картой:

– Где прорывы? Покажите.

– Вот здесь и здесь. Но это еще не прорывы, господин полковник. Нас только потеснили.

– Но красные стали контратаковать. Это плохо, господа. Где гаубичный взвод подполковника Медведева?

Туркул оказал высоту на карте.

– Пусть передвинется вот сюда! Выделите ему роту пехоты 1-го офицерского полка. Пусть обеспечат занятие этой высоты. Отсюда он сможет вести более прицельный огонь. Вам все ясно?

Вестовой ответил:

– Так точно, господин полковник!

* * *

Петр Лабунский представился командиру 1-го офицерского полка подполковнику Семенову, который как раз обустраивался в занятом задании вокзала.

– Пулемёты все целы? – спросил подполковник.

– Так точно! Нам удалось захватить четыре пулемёта с полным боекомплектом. Они почти не использовали снаряженные ленты.

– Отлично! Поставить наши расчеты у каждого!

– Уже исполнено, господин подполковник. К вам боец от штаб-ротмистра Аникеева и с ним пленный.

– Пленный? – Семенов отыскал глазами Лабунского. – Вот этот? Кто такой?

Посланный от Аникеева поручик сообщил:

– Этот офицер сдался нашим добровольно, господин подполковник.

– Кто вы такой?

– Корнет Лабунский из экипажа бронепоезда.

– Бронепоезда?

– Наш командир подпоручик Васильев и экипаж перешли на сторону русской армии добровольно.

– Вот как? И чего же вы хотите, корнет?

– В тюрьме находится много офицеров, господин подполковник. И многие приговорены большевиками к расстрелу. Мы можем их спасти.

– Как же я их спасу?

– Дайте мне тридцать-сорок человек, и я проведу их к тюрьме.

– Вы?

– Я сам сидел там. Знаю, как туда добраться.

– Но вас отпустили?

– Так точно, господин подполковник.

– Вас выпустили большевики?

– Сейчас нет времени обсуждать факт моего освобождения, господин подполковник. Судьбы людей висят на волоске. Судьбы офицеров русской армии.

– Хорошо. Вы сможете взять людей штаб-ротмистра Аникеева. Он выделит вам нужное количество конных. А сейчас я хочу знать, что с бронепоездом? Вы сказали, что его командир…

– Подпоручик Васильев.

– Подпоручик Васильев добровольно присоединится к нам?

– Так точно, господин подполковник. Ни одного выстрела в сторону вашего полка бронепоезд не произведет. В том ручаюсь своей головой…

Комиссар Шамов срочно связался с тюрьмой и отдал приказ:

– Привести в исполнение приговор! Всех по списку растерять!

– Сейчас? – спросил начальник тюрьмы.

– Немедленно!

– Но у меня забрали половину людей из охраны.

– Кто забрал? – закричал Шамов.

– По приказу комиссара Подтелкова! Есть письменный приказ!

– Сколько у вас людей?

– 12 человек вместе со мной.

– Хорошо! Я пришлю вам взвод солдат с пулеметом. Это ускорит дело…

Начальник тюрьмы посмотрел на своего заместителя. В прошлом он работал здесь же в качестве старшего надзирателя. После февральской революции, когда тюрьмы распустили, его турнули со службы. Шансов найти работу для царского надзирателя не было никакого, и он даже подумывал о переезде. Но приход к власти большевиков все вернул на свои места. Они снова призвали на службу всех старых тюремщиков. Своих у них не было, а тюрьмы стали наполняться. Надзиратели же дело своё знали хорошо.

– Чего он сказал?

– Приговор привести в исполнение.

– А кто станет приводить? У нас нет людей.

– Обещал прислать взвод и пулемет.

– Не хочется мне приказ этот исполнять, Михеич! – сказал заместитель. – Почему нам стрелять? При царе мы приговоры не исполняли. На то иные люди есть.

– То при царе. Тогда порядок был. А при большевиках нет никакого порядка. Чуть что к стенке.

– А коли белые верх возьмут? Они нас с тобой к той же стенке и поставят. Комиссары сбегут, а нам отвечать.