Читать книгу Искушение чародея (сборник) - Алексей Волков, Андрей Рябоконь, Кир Булычев - Страница 13

Телефон зазвонил в полшестого утра. Коля, человек творческий, к любым событиям до одиннадцати часов относился сугубо негативно, а телефонный звонок воспринимал как оскорбление. В соседней комнате храпел безучастный ко всему, кроме команды центуриона, легионер Гераскин. Агент АА в отставке протер слезящиеся с недосыпа глаза и побрел в прихожую, где на журнальном столике расположился его мучитель. «Наверное, из деканата. Приглашают для беседы», – решил Коля. Поднял трубку, мрачно сказал «алло» и тут же проснулся, услышав взволнованный голос Юли Грибковой.

– Колькин, я только что с дежурства. Мне кажется… Я думаю, Садовскому угрожает опасность, – испуганно выпалила Юля.

– Да что случилось-то? Скажи толком.

– К нам дядечку привезли ночью с подозрением на инсульт. Солидный такой мужик, директор фонда. Оказалось, у него другая болезнь, много хуже, – Юлька выдала что-то на латыни, – среди симптомов часто встречается бред. Он и бредил. На английском. Сначала бессвязно, а потом… ты же знаешь, я после Алиски начала серьезно языки изучать. В общем, я все записала.

– И что там? – Коля похолодел. Вот она, нештатная ситуация. В прошлом что-то пошло не так. Совсем не так.

– Вот, я перевела, – в трубке раздалось шуршание, а потом опять зазвучал Юлькин голос, – … начало операции в девять вечера 22 сентября, адрес: Пречистенский переулок …Институт экспериментальной физики. Группа войдет в здание с двух сторон, обезвредит охрану. Цель – Садовский Николай Васильевич. Провести вербовку, в случае отрицательного результата – устранить. Здание и все разработки – уничтожить. Личный компьютер изъять.

– Устранить, – Коля сжал зубы. Он видел Садовского три дня назад. Тот как раз вернулся со сплава по Чусовой, веселый, бородатый, загорелый. Он крепко пожал Герасимову руку. «Идея пришла, Колян. Такая идея – ого-го! Работы будет масса. Но если выгорит – взрыв, сенсация, настоящая бомба!» С тех пор ученый засиживался в институте допоздна, иногда даже уходил утром вместе с Герасимовым. В девять часов вечера у него был самый разгар творческой активности. Враги выбрали верное время.

– Так, Юль, ты только не волнуйся. Фиме не звонила?

– Нет, я подумала, вы ведь с Садом вместе работаете… Надо же его предупредить как-то.

– Да-да, хорошо. Только пока ничего не делай. Время у нас еще есть. Я сейчас Фиме наберу.

Однако звонить Королеву не пришлось. Он позвонил сам.

– Герасим, вот оно! – возбужденно восклицал бизнесмен. – Нештатная ситуация!

– Ты о чем? – подозрительно спросил Коля. На секунду он подумал, что история с иностранцем в клинике – проделки скучающего без приключений Фимы.

– В смысле, о чем? – опешил Фима. – Ты что, телевизор не смотришь? В стране переворот. Президент с депутатами воюет. Я маму сегодня в Давос отправляю. Мало ли.

– У нас еще хуже. Садовского нужно спасать. – И Коля рассказал Фиме про Юлькиного больного.

– Милиция не поможет, – тут же сказал Фима, – они давно проданы и перепроданы. И к тому же им скоро станет не до нас. На самом деле это хорошо даже. Можно знакомых попросить, они ребята что надо, в Афгане моджахедов били. Но что это даст? За ним все равно будут охотиться, если уж попал в список. Может, правда, предупредить и вывезти в безопасное место?

– Нет, предупреждать нельзя, – Коля вспомнил, какой Садовский упрямый и принципиальный, – он непременно откажется.

– Придумал! – Фима откашлялся. – Ты ему снотворное в чай подмешаешь, а потом Жора его ко мне на дачу вывезет. Ну а дальше – поглядим, объяснимся как-нибудь.

– Снотворное у Юльки можно взять, – Коле начинал нравиться план, – у них в клинике препараты сильные есть. Сегодня как раз моя смена. Подъезжай к восьми вечера. Как раз все сотрудники уже уйдут. Я пока до Грибка доеду, ее уговаривать придется.

– Заметано, старик! – голос Фимы сделался торжественным. – In nomine futurum!

Юле, как и предполагал Герасимов, идея со снотворным совсем не пришлась по вкусу. И все же она согласилась подождать в клинике.

Коля заглянул в гостиную – Гераскин спал, смешно сграбастав подушку мускулистыми загорелыми руками. Может, использовать его? Нет. Нельзя. Если люди из будущего начнут менять прошлое, может случиться все что угодно. Хотя Алиса ведь изменила прошлое. Весь шестой «В» изменился. Двенадцать золотых медалей. Ни одной тройки. Такого урожая школа никогда не собирала. А вдруг этот переворот и прочие беды из-за них, вдруг привычный мир вот в этот самый миг разваливается на части? Коля зажмурился. В комнате было тихо и тепло, сквозь открытую форточку проникали приглушенные звуки города. Все спокойно.

Герасимов собрался. Несмотря на теплую, почти летнюю погоду, надел турецкую кожаную куртку – так казалось мужественнее. Хотел надеть темные очки, но решил, что это уж совсем оперетта, и не стал. На площадке никого не было, но снизу доносились приглушенные голоса. Коля тихонько спустился на один пролет и увидел, как двое здоровяков в камуфляже и масках выводят из квартиры Григория Абаевича, народного депутата от республики Башкирия. Еще двое ждали пролетом ниже. Дядя Гриша был человек добрый и тихий. Он жил здесь уже лет пятнадцать и, бывало, сиживал с Николаем Николаевичем за партией в домино. Когда Коля вступил во владение квартирой, дядя Гриша поздравил его тортом и сказал: «Молодец Николаич, ай молодец! В хорошие руки дом передал».

И теперь его выводили, словно преступника, из собственной квартиры. Коля заметил, что дверь была сорвана с петель. Значит, еще и вломились. Старик ничего не говорил, только кряхтел в руках камуфляжников. И Коля не выдержал.

– Эй! Вы что творите? А ну-ка отпустите пенсионера! Слышите? Я сейчас милицию вызову!

Человек на лестнице повернул голову в сторону Герасимова.

– Еще один рецидивист? – и уже своему напарнику. – Разберись.

Тот рванулся к Коле, и вскоре Герасимов был скручен тем же способом, что и дядя Гриша. Пенсионер посмотрел на него сочувственно, прохрипел:

– Парня зачем скрутили? Совсем совести лишились? – и тут же получил кулаком по ребрам.

– Молчи, сука узкоглазая! – командир спецназа достал лист бумаги в потрепанном файле, бегло проглядел написанное. – Так, здесь все. Выдвигаемся.

Пленников поволокли по лестнице вниз. Вытолкали на улицу. Там уже ждал микроавтобус с темными стеклами. У машины стояли трое солдат-срочников, вооруженных автоматами Калашникова.

– Старика в машину, – распорядился главный камуфляжник. Депутата тут же затолкали в салон.

– Товарищ майор, а с этим что? – спросил мужчина, держащий Колю.

– Как что? Ты разнарядку читал? Вот и выполняй! – рявкнул майор.

– Слушаюсь, – буркнул камуфляжник таким голосом, что видно было: слушаться ему совсем не хочется. – Ты и ты, – спецназовец указал на солдат, – взять этого и за мной шагом марш.

Солдаты взяли Колю под локти и повели за камуфляжником. «Куда они меня? Бить, что ли, будут?» – подумал Коля. Они свернули в арку, ведущую во двор Колиного дома. Вот и окна квартиры, а вот родительские – с желтыми занавесками, но предки все равно в отъезде. Один из солдат наклонился к уху арестованного, шепнул.

– Эй, парень? Ты москвич? – И обрадовался, когда Коля кивнул. – Зашибись, нах! Ненавижу, бля, москвичей!

Коля скосил глаза, чтобы увидеть говорившего. У солдата было потное лицо и испуганно вытаращенные глаза. Чего ему бояться?

Герасимова завели во двор и поставили спиной к беленой стене трансформаторной будки. Солдаты отошли на несколько шагов, сняли с плеч автоматы. «Расстрел!» – в ужасе понял Герасимов. Стало очень страшно. Его замутило. Сильно захотелось по нужде. Да что же это?! За что?

– Подождите! Постойте… Я не понимаю… Ребят, не надо!

– Все ты понимаешь, – устало сказал человек в маске и тут же скомандовал. – Товсь!

Мир кругом вдруг ужасно замедлился – вяло ползла вверх рука спецназовца. Хищное щелканье затворов растянулось на целую вечность, превратившись в тоскливый вой. Жирный голубь завис над детской площадкой. Коля словно раздвоился. Один стоял под дулами автоматов, другой – в квартире, у окна, спокойно смотрел во двор. Вот сейчас он откроет окно и покажет застрельщикам нос. Окно и правда открылось. На подоконнике появился Павел Гераскин и громко крикнул:

– Преторианцы! – Солдаты беспокойно завертели круглыми головами. Камуфляжник профессионально скакнул в сторону и перекатился, выхватывая оружие. Но на подоконнике уже никого не было, а срочников вдруг атаковал пыльный смерч, валящий с ног, вырывающий оружие. Спецназовец хотел стрелять, но широкая ступня в кожаной сандалии легионера совместилась с его головой, и детина затих. Павел быстро осмотрелся и принялся сноровисто вязать бездыханных солдат их же ремнями. Поднял голову, посмотрел на Герасимова.

– Чего стоишь? Давай, помогай.

Вместе они отволокли срочников и спецназовца к дверям трансформаторной. Павел одним точным ударом сбил замок. Через минуту во дворе было пусто.

– Сколько там еще? – деловито осведомился легионер.

– Трое в масках и один солдат с автоматом.

– Нормально, справлюсь. Ты давай, иди куда шел. – Коля кивнул. Из двора был другой выход. Только через забор перелезть. Он еще чувствовал слабость. Ноги дрожали. За шиворот тек холодный пот.

– Как же так? – прошептал Герасимов. – Я… мы думали будущее – светлое, а тут переворот, расстрелы. Что же будет? Что впереди? – он схватил легионера за руку и ощутил, как напряглись под кожей стальные мышцы.

– Война будет, – спокойно сказал Павел. – Думаешь, мы просто так с места через стены прыгаем и кулаками замки сшибаем? Защитные поля, бластеры – зачем они мирным людям?

– Я не знаю, для защиты, – промямлил Герасимов.

– Для защиты, – усмехнулся легионер. – Знаешь, что такое кондиционирование на самом деле? Блокада от агрессии. Чтоб мы друг друга не поубивали… За будущее, Колян, бороться надо. Все, наговорились, даст Митра, свидимся еще.

Герасимов побежал к забору. Потом не выдержал, оглянулся. Павел быстро взбирался вверх по стене. Как Гераскин удерживается на вертикальной поверхности, было не ясно. За спиной резидента болтались АКМы срочников. Вот он ухватился за край подоконника и снова скрылся в Колиной квартире.

У метро «Кропоткинская» было все как обычно. Ходили люди. Двигался транспорт. Коля перешел через дорогу к бассейну «Москва» и сел в троллейбус номер один. Герасимов ехал по родному городу, комкая в пальцах бумажный талончик. В ушах звучали слова Павла Гераскина «война будет» и еще «за будущее бороться надо». За окном тянулся знакомый пейзаж, но люди вели себя необычно. Собирались большими группами, что-то громко обсуждали. Мимо с воем пронеслись несколько милицейских машин и «Скорая». Коля невольно сжался на сиденье.

Юлька, взволнованная и очень симпатичная, хоть и немного бледная после дежурства, обняла, поцеловала в щеку. Некоторое время они спорили, но Коля был непреклонен, и Грибкова сдалась.

Через час Герасимов вышел из клиники, ощупывая в кармане куртки холодный флакончик со снотворным. Он ничего не сказал Юле про утренние приключения, но та по-бабьи что-то почуяла и долго просила его не рисковать.

Герасимов остановился у входа в клинику. Вроде бы дело сделано и до вечера заняться нечем. Домой идти он боялся. Вдруг камуфляжники устроили там засаду? Если сесть на метро, можно за полчаса добраться до училища. Там сегодня пересдача актерского мастерства. И тут Коля вдруг понял, что нужно делать. Мысль была очень простая и окончательная, словно последняя пятнашка встала на место. Герасимов даже подумал, что сказал это вслух. Оглянулся – люди спешили по своим делам, никто не обращал на него внимания. Коля принял решение и пошел к метро. На душе было звонко и легко.

* * *

– Ты смотри, кто тут у нас! Неужто в Африке все слоны передохли? – восхищенно завопил Ваня Кожин. В группе он выполнял обязанности паяца, а на сцене, напротив, трагические роли.

– Я ненадолго, – Коля кивнул удивленным студентам и пошел в гримерку. Быстро собрал все, что нужно, положил в пакет и двинулся обратно.

– Эй! Ты куда? Струсил? – продолжал развлекаться Кожин и опешил, услышав от безответного двоечника: «Слонов спасать, дурак!»

Рядом с училищем был укромный дворик. Коля расположился на скамейке под липами и приступил к репетиции. Раз за разом входил в образ, пытаясь вспомнить мельчайшие детали характера, мимику, жесты. Снова и снова, пока в глазах не потемнело.

В ИЭФ он пришел чуть раньше обычного, поужинал в столовой, хоть есть и не хотелось. Заглянул к Садовскому, тот был на месте. Ученый рассеянно улыбнулся, не глядя, протянул однокласснику руку. Коля пошел в комнату охраны, переоделся и сказал дневному сменщику, что заступит раньше. Тот был только рад такому повороту, и через десять минут его уже и след простыл.

В шесть начался массовый исход сотрудников. Коля внимательно отслеживал каждого по списку. К началу восьмого, как и предполагалось, здание опустело. Было без двадцати восемь, когда Герасимов запер входную дверь и поднялся к Садовскому в кабинет. Ученый замер перед компьютером, вперив напряженный взгляд в монитор. Время от времени он что-то стремительно набивал на клавиатуре.

– Все разбежались, – Коля вошел, неуверенно остановился у двери. Пузырек в кармане теперь не холодил, а жег ладонь.

– А-а, тезка! – Садовский снова протянул руку, видно позабыл, что уже здоровались. – Заходи, не стесняйся. Я, как видишь, опять припозднился. Хотя, если честно, это время для работы самое лучшее. Тихо, спокойно, никакой суеты. Ты только не подумай, что я тебя прогоняю. А знаешь, давай-ка чайковского бахнем, чтобы впустую не сидеть. «Сам предлагает», – Коля моментально вспотел.

– Я налью, – Герасимов взял кружку Садовского и пластиковый стаканчик для себя. Сходил в коридор, вскипятил воду, положил пакетики заварки. Теперь снотворное. Отмерять не нужно, Юлька сказала, здесь ровно. Руки немного дрожали, но, кажется, ни одной капли не пролил. Коля понес чай в кабинет. С кружки Садовского показывал язык взъерошенный Эйнштейн.

Ученый принял подношение, подул на воду и с удовольствием отпил чай. Сработало!

– Говоришь, все разошлись? Это потому что работают без цели. Нет, у них, конечно, есть план и график. Но разве это настоящая цель? Разве стоит ради нее из кожи лезть?

Коля покачал головой, напряженно высматривая у собеседника признаки сонливости. Неужели препарат не подействовал?

– Вот именно. Не стоит, – как ни в чем не бывало продолжал Садовский. – Для большинства сотрудников ИЭФ мотивацией стала зарплата и удовольствия, которые они смогут на нее приобрести. То есть пределом мечтаний для таких потребителей является возможность получать блага, не обменивая их на труд. Но это ущербная философия, недостойная мыслящего существа. Взгляни на богачей-капиталистов. Они никак не могут насытиться. Большие дома, длинные яхты, личная футбольная команда, собственный автоклуб. Но обогащение не приносит насыщения. Я уже не говорю о том, что большая часть потребителей так и не доживет до вожделенной финансовой свободы. Нет, Коля, это не наш путь. Только плодотворный труд ради достойной цели может принести человеку истинное удовольствие! – Садовский допил поостывший чай, победно глянул на устрашенного лекцией Герасимова и вдруг отключился. Без всякого перехода, просто осел на стуле, уронив голову на грудь.

Коля оставил ученого похрапывать в кабинете, а сам вышел на улицу. В сумраке блистал канареечными огнями популярный кабак «Нью-Васюки». Все остальное – улица, дома и деревья – тонуло в густой тени. Кто-то негромко окликнул его. Коля напрягся, но это был Фима с неотлучным гигантом Жорой. Тот тащил на плече картонную коробку.

– Что это? – Коля опасливо глянул на здоровяка.

– Компьютер из клуба на замену, – усмехнулся Королев. – Там все самое свежее: Дюна вторая, Вульфенштейн, шпионам нескучно будет. Где Сад? Уже дрыхнет?

– Да, в кабинете спит. И комп тоже там.

– А ты коварный тип, Герасим, – Фима шуточно погрозил Коле пухлым пальчиком. – Хорошо ориентируешься, когда припрет. Возьму-ка я тебя в партнеры. Ладно, это потом. Жора, вперед!