Читать книгу Тайна Семиозёрного - Владимир Астафьев - Страница 2

Из густой лесной чащи, неуклюже переваливаясь с одной ноги на другую, вышел огромный горбун. Даже полная луна плохо освещала его лик, словно он сам того не желал.

На берегу озера сидел местный житель Степан Трофимов. Он частенько рыбачил, но в отличие от прочих рыбарей не для души и пропитания, а ради заработка. Степан считался в родном Семиозёрном заядлым пьянчугой. Однако то не означало «буян и ворюга». Мужик старался честно зарабатывать деньги на выпивку. Летом продавал на городском рынке лесную ягоду и грибы, осенью – рыбу. Помогал сельчанам копать огород, колоть дрова, и прочее. Старички охотно пользовались его услугами. Так что, несмотря на пагубную страсть к спиртному, работящего и отзывчивого Степана в селе уважали.

Полнолуние Стёпка не любил. Сам не зная почему, такие ночи он, как правило, проводил дома. Бледно-сумеречное светило будоражило душу и порождало полубред, полуявь, населённые неуловимыми образами. Эта ночь стала исключением. Деньги, вырученные, намедни, за прополку огорода у бабки Чугуихи, кончились. В сельском магазине Стёпкин кредит продлить отказались. Волей-неволей пришлось идти браконьерствовать. С вечера закинув сети, Стёпка чуток порыбачил на закидушку и сварганил уху. Сейчас он сидел у костра на берегу озера и доедал остатки варева. Бедняга даже помыслить не мог о приближающейся опасности.

Голодное чудовище, бывшее когда-то человеком, тихо ковыляло к Степану. Грязный, весь в земле, с безумными жёлтыми глазами, горбун подходил всё ближе и ближе. Внезапно Степан почувствовал запах тухлятины. Он стал принюхиваться к одежде, потом к ведру, в котором лежали рыбьи потроха. Разило настолько сильно, что мужик решил на всякий случай ополоснуться, благо вода рядом. В этот момент он услышал низкое гортанное дыхание, сменяющееся клокотанием. Степан замер, медленно обернулся и увидел прямо перед собой большую тёмную фигуру. С виду она напоминала человека, если бы не полное отсутствие шеи. Плечи резко переходили в горб и возвышались над головой. Вверху этого телесного беспорядка располагалось два круглых жёлтых глаза. Чудовище разинуло огромный рот, обнажив кривые клыки.

В ужасе от увиденного, Степан оторопел, у него отнялись ноги. Так что драгоценные секунды для спасения бегством он потерял. Горбун подошёл к нему, издавая полузвериное клокотание, и схватил за плечи. Длинные грязные ногти впились в кожу, причиняя жуткую боль. Степан застонал, и попытался высвободиться. Чудовище со всего маху врезало ему по лбу, а затем, завалив на землю, принялось раздирать на части. Жадная пасть вцепилась в шею. Кровь умирающего пьяницы, полилась на засаленную рубаху…

Насытившись, горбун задрал голову так, что Луна отразилась в его жёлтых глазах, и издал звероподобный крик.

Кровавая расправа ознаменовала новое возрождение Упыря. Неведомая сила снова подняла его из могилы. Пьяница Трофимов стал первой жертвой изголодавшегося кровопийцы.

Рано утром по просёлочной дороге, со стороны райцентра, пылил старенький ПАЗик. В грязном салоне расположились с «комфортом» всего два пассажира: скукоженный дедок, на вид современник последнего царя, и молодой парень – Андрей Зубов. Он только что окончил учёбу в институте и получил диплом историка. После нескольких дней бурных празднеств по этому поводу, Андрей решил месяц погостить у деда с бабкой. Последний раз в Семиозёрное парень наведывался почти пять лет тому назад. Теперь, перед предстоящей службой в армии, настало самое время отдохнуть от городской суеты. Ещё в школьные годы он любил гостить у своих стариков. Несмотря на то, что Андрей считался продвинутым по современным меркам горожанином, его всегда тянуло в деревню. «Здесь и люди проще, и воздух чище, и вода слаще», – так он говорил. К тому же, его привлекали местные легенды и сказания. Семиозёрное – одно из старейших сёл в землях близ р. Амур. Точная дата его образования оказалась безвозвратно утеряна в архивах. Официальной же считался 1885 год. Село взяло своё название от семи озёр, располагающихся по периметру. От обилия влаги в окрестностях частенько стоял туман. Местность обладала особой энергетикой. Здесь в середине XVII века находилось последнее поселение коренного народа – дючеров. В 1970-е годы в окрестностях села вели раскопки археологи из разных уголков страны. В большей степени их интересовало шаманское кладбище дючеров. В 1979 году при его исследовании таинственно пропал студент-археолог. Его нашли глубоко в лесу спустя неделю после исчезновения. Полностью обескровленное тело больше походило на мумию. После этого археологические раскопки свернули, а гибель парня списали на несчастный случай.

В селе моментально стали слагать душераздирающие истории про «чёрных археологов» и дух шамана-убийцы. Насыщенная человеческая фантазия ухитрялась вплести сюда русалок, леших и прочую нечисть.

Андрей всегда с интересом слушал такие байки. Во многом, благодаря интересу к дючерской культуре, он и поступил на истфак. Там усиленно изучал археологию и планировал связать с ней дальнейшую жизнь.

Автобус приехал в Семиозёрное ближе к полудню. Андрей вышел на улицу и начал разминать, затёкшие после долгой поездки, суставы. Затем неспешно пошёл в сторону дома стариков. На пути ему встретилась скромная похоронная процессия. Несколько пожилых людей с пустыми серыми лицами. Они шли медленно, без звуков духового оркестра. В кузове небольшого японского грузовичка стоял закрытый гроб, обитый чёрной тканью.

На подходе к родному дому, внимание Андрея привлёк странный мужичок лет сорока. Он бродил вдоль забора, как будто ждал кого-то. Периодически становился на цыпочки и старался заглянуть во двор. Худощавый, среднего роста, коротко стриженный. Лицо особенно запомнилось парню: красное, с несколько припухшими у скул щеками, вздёрнутым носом и большими жёлто-коричневыми глазами. Одет простенько – рубаха с закатанными рукавами, заношенные брюки и грязные туфли. Увидев Андрея, мужик отпрянул от забора и быстро пошёл прочь, что-то бубня себе под нос.

«Наверное, какой-нибудь местный алкаш», – подумал Андрей и просунул руку через небольшое отверстие в заборе, чтобы отодвинуть палку, запирающую калитку изнутри. На душераздирающий скрип ржавых навесов, из дома выбежала бабушка Клавдия. Полная женщина подбежала к внуку и, обхватив грубыми руками, принялась его целовать.

– Господи! Ну, наконец-то, приехал! – затянула она сквозь слёзы, – Как дорога? Не умаялся? Есть, наверное, хочешь? Сейчас накормлю. Толчёнка готова, мясо дожаривается.

– Да всё нормально… Ба! Я тоже рад тебя видеть… Мне бы переодеться сначала…, – пытаясь вставить словечко, молвил Андрей.

– Ну, пошли скорее в дом! Там и дед заждался…

Внутри хаты внука встретил крепким рукопожатием дед Семён. Андрей заметил, как сильно постарели за пять лет дед с бабкой.

– Давай за стол, Андрюха, – прохрипел дед.

– Ща, только переоденусь. Сполоснуться ещё надо, – твердил внук, – вода-то хоть есть?

– Конечно. Мы же в том годе помпу пробили, – заметил дед.

– Молодцы! Ну, тогда я мигом.

Через некоторое время Андрей уже сидел за небольшим обеденным столом. Под бабушкиной «толчёнкой» подразумевалось следующее: картофельное пюре с обжаренными луком и морковью, мороженая квашеная капуста, соленья трёх видов, нарезка из грудинки, сало, жареная свинина с луком и пироги с рыбой. В центре стола стояла бутылка водки и стеклянный кувшин с морсом.

– Вот это да! – в восторге воскликнул Андрей.

– Хоть домашней еды поешь, а то матери, поди, некогда наваривать, – запричитала бабушка.

– Какой там… Всё время в командировках проводит. Мы с отцом периодически то «жарёху» делаем, то каши варим, – усмехнулся внук.

– Слышь мать, кашеварят, значит, – вставил дед, – я-то батю твоего ещё пацаном варганить приучил.

– Ой, ты приучил, – перебила Клавдия.

– Да! Пять лет в армии поваром пробыл. Наверно чё-то умею!

– Ай! Пропил ты уже всё своё умение. Только языком мести и можешь!

– Цыц! Прям, алкаша нашла!

– Ну! Смотри на себя. Без бутылки уже не можешь! Раньше ты так не пил…

– Да я вон… с Андрюхой хочу приезд отметить, – возмутился дед, – могу я с внуком, в конце-концов, за встречу?..

– Ну не ссорьтесь! – жалобно произнёс Андрей, зачерпывая куски мяса из сковороды, – Лучше расскажите, как жизнь у вас, что нового?

– А чего у нас? Всё по-старому, – начала бабка, – последнее время ноги стали болеть. Руки в суставах ломит. У деда давление шпарит. Ему пить вообще нельзя, а он, вишь, чё…

– Короче, здоровье ни к чёрту, – подытожил дед.

– А так, чушек больше не держим. Последнего кабанчика ещё прошлой зимой забили, – продолжала Клавдия, – куры только остались. С ними не так хлопотно. Помпу сделали, а то надоело к колодцу за водой ходить. Да и вообще, вода там стала грязная. Никто же не чистит. Молодых семей понаехало в село, так они только гадят. Пьянки-гулянки у них день через день. Потом окна в доме на пластиковые поменяли. До кухни ещё не добрались. В конце весны дед в бане печку переделал, а то уже сыпалась вся…

– Да-а, полтора месяца с Трофимычем провозились, – поддакивал дед Семён, – весь кирпич поменяли, чугун, всё-всё заменили. Теперь надо предбанник обшить новыми досками, а то прогнили уже… и пока хватит.

Дед ловко вскрыл пол-литра и щедро налил водки в стопку. Он уже хотел налить вторую для Андрея, но тот его остановил. Вспомнив, сколько он употребил горячительных накануне приезда, парень сморщился.

– Не-не, дед. Я лучше морса с лимонником выпью. Ещё от обмывки диплома не отошёл.

– Эх ты… – протянул дед, кряхтя, – Ладно, как знаешь.

Затем он не торопясь осушил свой стопарик.

– Ну, а в селе что нового? Смотрю, кого-то хоронили? – поинтересовался Андрей.

– Кого? – переспросила бабка.

– Ай! Это, наверное, пьяницу Степана хоронили, – прохрипел дед, закусывая квашеной капустой.

– Батюшки! И то верно! Хороший был мужик, но водка его доконала.

– Много пил? – спросил Андрей.

– Ага, как последний колхоз двадцать пять лет назад грохнули, так он и опустился, – ответил дед, выбирая из массы солений самый крупный красный помидор, – а ведь, падла, хороший зоотехник был.

– Безотказный. Ходил по дворам и помогал старикам, – продолжала Клавдия, – то дрова наколет, то воды принесёт… Заядлый рыбак и грибник был. Я по его рецепту грузди засаливаю. С прошлого года где-то баночка осталась. Потом дам попробовать. Пальчики оближешь.

– А как помер-то? Печень отказала, что ли?

– Да ну… – возразил дед, – Он на рыбалку пошёл, как обычно, под вечер на дальнее озеро. Там, видать, «накидался». Начал ставить сети и запутался, наверное. Короче, мужики на следующий день пошли туда же рыбачить. Нашли Стёпку на берегу, всего израненного, в крови. Медики так и сказали: «Умер от потери крови». Видать на берег выползти хватило сил, а дальше – нет.

– Кошмар, – тихо произнёс внук, – теперь понятно, почему гроб был закрытым.

– Господи! Чё ж мы о покойнике-то так?… Давайте, хоть помянем Степана, – прослезившись, предложила бабушка.

– Да-а.., – протянул дед, – Какой-никакой, а человек был…

После очередного «залпа», дед решил сменить тему разговора:

– Ты лучше расскажи, как окончил учёбу-то?

– Хорошо! – отвечал внук, – не красный диплом, конечно, но и не троечный.

– Молодец! И куда теперь? – продолжал дед, уже слегка проглатывая слова.

– Осенью в армию, а там дальше по археологии продолжать буду. В Новосибирск поеду. Может, где на кафедре пристроюсь. Профессор обещал словечко замолвить.

– Ну, добро! А у нас надолго?

– До конца лета. Отдохнуть от города хочу. Может, помогу чем, ты говоришь доски в предбаннике заменить надо?

– А-ай, – прохрипел дед Семён, разморившись от водки и откинувшись на стуле, – их ещё шкурить надо, выпиливать… Дело-ов много… Не к спеху.