Читать книгу Письма Люси деревенским соседям - Владимир Авдошин - Страница 5

Дорогая дядя Коля!

Дорогой тетя Надя!

Я в городе, и у меня, оказывается, есть старшая двоюродная сестра. Эта девочка жила у нас в квартире за стеной, а узнала я, что она мне двоюродная сестра только тогда, когда моя бабушка взяла нас обеих в театр на детский спектакль. Я не знаю, почему я не знала, что она моя старшая двоюродная сестра, но, мне кажется, что наша комната, где живут с недавних пор моя мама, моя тетя и моя бабушка, была в опасной близости к скандалу со второй комнатой нашей квартиры. Скандал этот я пересказать не могу. Это что-то взрослое и очень неприятное. Я только знала, что там живет какая-то девочка и какой-то мальчик, и больше я ничего не знала. А когда бабушка нас взяла в театр, то оказалось, что это моя двоюродная сестра. И оказалось, что у нас разный уровень социальных притязаний. Она никогда не ездила ни в метро, ни на электричке, ну уж и конечно, не видела никакого Подгороднего, где находится квартира моего дедушки, и ГДО – гарнизонный дом офицеров, где мы и смотрели спектакль по «Денискиным рассказам».

И узнайте, дорогие мои, она, оказывается, актриса. Она выступает на сцене, поет русские народные песни, и ей девять лет. А мне – шесть. Я так в нее влюбилась, ну просто сразу. Я хочу быть, как она, хочу с ней дружить. И даже хочу, чтоб мы с ней, если нас обеих бабушка возьмет на следующие праздники в деревню, пришли к вам, и чтобы она спела вам русские народные песни. Ведь деревня сейчас безголосая. Никто никаких песен не поет. А тут из города песни привезут. Её мама говорит, что за границей русские песни ценят, и скоро она поедет туда их петь.

Когда мы ехали домой, одна тетенька в электричке говорила моей бабушке, что русскую народную песню из деревни город к себе утащил, потому и не поют. Кончились. Вот я и придумала, чтобы Ариша приехала и спела. А та женщина всё убеждала бабушку в электричке, что город всё из деревни утянул: и лапти, и верования, и песни. Ничего не оставил, как шаром покати. Одно оставалось: пятаки да крестики в земле неучтенные, да и те с недавних пор городские энтузиасты с металлоискателями вытянули, оставив в земле только ржавые гвозди и пробки от бутылок. Бабушка от такого поездного апокалипсиса поспешила, взяв нас за руки, перейти в другой вагон.

А на участок к нам в марте деревенский папа Огонька вернулся. Кот Маркиз. Мама у нас постоянная – кошка Ночка, а папа приблудный. Хозяева второй половины дома сдали свою половину и чей это кот был – хозяев или снимающих – мы не знаем. Но потом они уехали осенью, и мы думали, что они взяли с собой кота. Так мы думали всю зиму. Кот не появлялся. А в марте на кошачий карнавал пришел. И теперь он призывно мяукает своей жене Ночке, и они прогуливаются степенно за бабушкой по чищеным дорожкам, у крыльца, где дедушкин дворик, и у сарая, где дворик бабушки. Или бегают за домом как дурачки и визжат там. Ну, а Огонек сидит в своем домике обиженный, его все бросили.

Ещё в сильные январские морозы к нам приходил Мурзик. Это старший брат Огонька. Немного постоловался, а как морозы спустились, опять ушел куда-то в свою взрослую жизнь, куда-то за железнодорожную линию. А двое младшеньких – Проша и Гоша – у нас пропали. Бабушка говорит, что приблудные собаки задрали.

Сначала бабушка планировала меня сдруживать с моим двоюродным братом Илюшей. Он немногим младше Ариши или почти ровесник. Он приезжал к нам, и мы с ним играли. Потом мы куда-то вместе ходили. Потом долго смеялись за обедом, придя обратно в квартиру. А потом он мне разонравился. Оказывается, он в Барби не играет. И вообще, променял меня на детсадовского товарища, к которому пошел на день рождения. Тоже мне брат!

– Он живет на реке Сетунь, – сказала бабушка. Это на запад от Москвы.

– А мы? – спросила я.

– А мы в деревне на север, на реке Истра.

– А папа? – спросила я.

– А папа на восток, на реке Лихоборка в Дегунах.

– А что на юг? – спрашиваю я.

– А на юге дача Ариши. Подрастешь – может, и съездишь.

Мама Ариши любит сидеть в машине, которая никуда не едет, и там курить. Моя бабушка любит давать приказания маме по телефону, чтобы та полила без нее розы на лестничной площадке. А я люблю ходить с бабушкой в концертный зал на Арбате и слушать бабушкины благоговейные речи о музыкальных инструментах и говорить «да» или «нет». Но только, если мы заранее возьмем мешок еды и что-то основательное – колбасные бутерброды в фирменном магазине на Плющихе. А так я не пойду.

Бабушка меня умильно спрашивает:

– А не хочешь ли ты на фортепиано играть?

– Нет, – говорю.

Бабушка сердится.

– А на скрипке? – спрашивает бабушка.

– Нет, – говорю.

– А на балалайке?

– Нет, нет, нет!

– Тогда на чем же? – недоумевает бабушка.

– Я хочу вот на той большой штуке играть.

– На арфе, что ли? Ну и вкус! – восхищается мной бабушка.

– Да, на арфе!

Я только не люблю, когда мужчина к нам спиной стоит весь концерт. Я хотела бы, чтобы он говорил нам что-то и улыбался.

– Помилуй, – говорит бабушка, – так он и должен стоять спиной к зрителям, когда звучит музыка, это дирижер, иначе музыканты не будут играть слаженно.

– Ни о какой музыкальной школе я и слушать не хочу! – сказала мама. – Там очень узкие коридоры, и у меня голова болит в ожидании Люси.

Даже дедушка сказал про школу по телефону: «Вот бы оставить хор без инструмента и не перегружать ребенка, чтобы он парил, тянулся вверх голосом, но приходил домой без домашних заданий».

Вы слышали новость?

Вика, старшая дочь папы от первого брака, терпеть не может саксофон!