Читать книгу Сборник стихотворений 1838 г. - Владимир Бенедиктов - Страница 6

В вечернем утишьи покоятся воды,

Подёрнуты лёгкой паров пеленой;

Лазурное море – зерцало природы —

Безрамной картиной лежит предо мной.

О море! – ты дремлешь, ты сладко уснуло

И сны навеваешь на душу мою;

Свинцовая дума в тебе потонула,

Мечта лобызает поверхность твою.

Отрадна, мила мне твоя бесконечность;

В тебе мне открыта красавица – вечность;

Брега твои гордым раскатом ушли

И скрылась от взора в дали безответной:

У вечности также есть берег заветный,

Далёкий, незримый для сына земли;

На дне твоём много сокровищ хранится,

Но нам недоступно, безвестно оно;

И в вечности также, быть может, таится

Под тёмной пучиной богатое дно,

Но, не дано силы уму – исполину:

Мысль кинется в бездну – она не робка,

Да груз её лёгок и нить коротка!

Солнце в облаке играет,

Запад пурпуром облит,

Море солнца ожидает,

Море золотом горит;

И из облачного края

Солнце, будто покидая

Пелены и колыбель,

К морю сладостно склонилось

И младенцем погрузилось

В необъятную купель;

И с волшебной полутьмою

Ниспадая свысока,

В море пышной бахромою

Окунулись облака.

Безлунна ночь. Кругом она

Небрежно звезды разметала,

Иные в тучах затеряла,

И неги тишь ее полна.

И небеса и море дремлют,

И ночь, одеянную мглой,

Как деву смуглую объемлют

И обнялись между собой.

Прекрасны братские объятья!

Эфир и море! – Вы ль не братья?

Не явны ль очерки родства

В вас, две таинственные бездны?

На море искры – проблеск звездный

На небе тучи – острова;

И, кажется, в ночном уборе

Волшебно опрокинут мир:

Там – горнее с землями море,

Здесь, долу – звезды и эфир.

Чу! там вздохи переводит

неги полный ветерок;

Солнце из моря выходит

На раскрашенный восток,

Будто бросило купальню

И, любовию горя,

Входит в пурпурную спальню

Где раскинулась заря,

И срывая тени ночи,

Через радужный туман

Миру в дремлющие очи

Бьет лучей его фонтан.

Солнце с морем дружбу водит,

Солнце на ночь к морю сходит, —

Вышло, по небу летит,

С неба на море глядит,

И за дружбу неба брату

От избытка своего

Дорогую сыплет плату,

Брызжет золотом в него;

Море злата не глотает,

Отшибает блеск луча,

Море гордо презирает

Дар ничтожный богача;

Светел лик хрустально – зыбкой,

Море тихо – и блестит,

Но под ясною улыбкой

Думу темную таит:

«Напрасно, о солнце, блестящею пылью

С высот осыпаешь мой вольный простор!

Одежда златая отрадна бессилью,

Гиганту не нужен роскошный убор.

Напрасно, царь света, с игрою жемчужной

Ты луч свой на персях моих раздробил:

Тому ль нужны блестки и жемчуг наружной,

Кто дивные перлы в груди затаил?

Ты радуешь, греешь пределы земные,

Но что мне, что стрелы твои калены!

По мне проскользая, лучи огневые

Не греют державной моей глубины».

Продумало море глубокую думу;

Смирна его влага: ни всплеска, ни шуму!

Но тишь его чем – то грозящим полна;

Заметно: гиганта томит тишина.

Сон тяжкий его оковал – и тревожит,

Смутил, взволновал – и сдавил его грудь;

Он мучится сном – и проснуться не может,

Он хочет взреветь – и не в силах дохнуть.

Взгляните: трепещет дневное светило.

Предвидя его пробуждения миг,

И нет ли где облака, смотрит уныло,

Где б спрятать подернутый бледностью лик…

Вихорь! Взрыв! – Гигант проснулся,

Встал из бездны мутный вал,

Развернулся, расплеснулся,

Закипел, заклокотал.

Как боец, он озирает

Взрытых волн степную ширь,

Рыщет, пенится, сверкает —

Среброглавый богатырь!

Кто ж идет на вал гремучий?

Это он – пучины царь,

Это он – корабль могучий,

Волноборец, храм пловучий,

Белопарусный алтарь!

Он летит, ширококрылый,

Режет моря крутизны,

В битве вервия, как жилы

У него напряжены,

И как конь, отваги полный,

Выбивает он свой путь,

Давит волны, топчит волны,

Гордо вверх заносит грудь.

И с упорными стенами,

С неизменною кормой,

Он, как гений над толпой,

Торжествует над волнами.

Тщетно бьют со всех сторон

Влажных гор в него громады:

Нет могучему преграды!

Не волнам уступит он —

Нет; пусть прежде вихрь небесный,

Молний пламень перекрестный

Мачту, парус и канат

Изорвут, испепелят!

Лишь тогда безвластной тенью

Труп тяжелый корабля

Влаги бурному стремленью

Покорится, без руля…

Свершилось… Кончен бег свободной

При вопле бешеных пучин

Летит на грань скалы подводной

Пустыни влажной бедуин.

Удар – и взят ревущей бездной,

Измят, разбит полужелезной,

И волны с плеском на хребтах

Разносят тяжкие обломки,

И с новым плеском этот прах

От волн приемлют их потомки.

О чем шумит мятежный рой

Сих чад безумных океана?

Они ль пришельца – великана

Разбили в схватке роковой?

Нет; силы с небом он изведал,

Под божьим громом сильный пал,

по вихрю мысли разметал,

Слепым волнам свой остров предал,

А груз – пучинам завещал;

И море в бездне сокровенной

тот груз навеки погребло

И дар богатый, многоценной

В свои кораллы заплело.

Рев бури затихнул, а шумные волны

Все идут, стремленья безумного полны; —

Одни исчезают, другим уступив

Широкое место на вечном просторе.

Не тот же ль бесчисленных волн перелив

В тебе, человечества шумное море?

Не так же ль над зыбкой твоей шириной

Вослед за явленьем восходит явленье,

И время торопит волну за волной,

И волны мгновенны, а вечно волненье?

Здесь – шар светоносный над бездной возник,

И солнце свой образ на влаге узнало,

А ты, море жизни, ты – божье зерцало,

Где видит он, вечный, свой огненный лик!

О море, широкое, вольное море!

Ты шумно, как радость, глубоко, как горе;

Грозна твоя буря, светла твоя тишь;

Ты сладко волненьем душе говоришь.

Люблю твою тишь я: в ней царствует нега;

На ясное, мирное лоно твое

Смотрю я спокойно с печального брега,

И бьется отраднее сердце мое;

Но я не хотел бы стекла голубого

В сей миг беспокойной ладьей возмутить

И след человека – скитальца земного —

На влаге небесной безумно чертить.

Когда ж над тобою накатятся тучи,

И ветер ударит по влаге крылом,

И ал твой разгульный, твой витязь могучий,

Серебряным гребнем заломит шелом,

И ты, в красоте величавой бушуя,

Встаешь, и стихий роковая вражда

Кипит предо мною – о море! тогда,

Угрюмый, от берега прочь отхожу я.

Дичусь я раскатов валов твоих зреть

С недвижной границы земного покоя:

Мне стыдно на бурю морскую смотреть,

Лениво на твердом подножьи стоя.

Тогда, если б взор мой упал на тебя,

Тобою бы дико душа взлюбовалась,

И взбитому страстью, тебе б показалась

Обидной насмешкой улыбка моя,

И занято небо торжественным спором,

Сияя в венце громового огня,

Ты б мне простонало понятным укором,

Презрительно влагой плеснуло в меня!

Я внемлю разливу гармонии дивной…

Откуда?.. Не волны ль играют вдали?

О море, я слышу твой голос призывной,

И рвусь, и грызу я оковы земли.

О, как бы я жадно окинул очами

Лазурную рябь и лазурную твердь!

Как жадно сроднился б с твоими волнами!

Как пламенно бился б с родными насмерть!

Я понял бы бури музыку святую,

Душой проглотил бы твой царственный гнев,

Забыл песни неги, и песнь громовую

Настроил под твой гармонический рев!