Читать книгу Стихотворения 1838–1850 гг. - Владимир Бенедиктов - Страница 7

К тебе мой стих. – Прошло безумье!

Теперь, покорствуя судьбе,

Спокойно, в тихое раздумье

Я погружаюсь о тебе,

Непостижимое созданье!

Цвет мира – женщина – слиянье

Лучей и мрака, благ и зол!

В тебе явила нам природа

Последних тайн своих символ,

Грань человеческого рода

Тобою перст ее провел.

Она, готовя быт мужчины,

Глубоко мыслила, творя,

Когда себе из горсти глины

Земного вызвала царя; —

Творя тебя, она мечтала,

Начальным звуком уст своих

Она созвучья лишь искала

И извлекла волшебный стих:

Живо, томительный и гибкой

Сей стих – граница красоты —

Сей стих с слезою и с улыбкой.

С душой и сердцем – это ты!

В душе ты носишь свет надзвездный,

А в сердце пламенную кровь —

Две дивно сомкнутые бездны,

Два моря, слитые в любовь.

Земля и небо сжали руки

И снова братски обнялись,

Когда, познав тоску разлуки,

Они в груди твоей сошлись,

Но демон их расторгнуть хочет,

И в этой храмине красот

Земля пирует и хохочет,

Тогда как небо слезы льет.

Когда ж напрасные усилья

Стремишь ты в высь – к родной звезде,

Я мыслю: бедный ангел! где

Твои оторванные крылья?

Я их найду, я их отдам

Твоим небесным раменам…

Лети!.. Но этот дар бесценной

Ты захотела ль бы принять,

И мир вещественности бренной

На мир воздушный променять?

Нет! – Иль с тобой в край жизни новой

Дары земли, какие есть,

Взяла б ты от земли суровой,

Чтобы туда их груз свинцовой

На нежных персях перенесть!

Без обожаемого праха

Тебе и рай – обитель страха,

И грустно в небе голубом:

Твой взор, столь ясный, видит в нем

Одни лазоревые степи;

Там пусто – и душе твоей

Земные тягостные цепи

Полета горного милей!

О небо, небо голубое —

Очаровательная степь!

Разгул, раздолье вековое

Блаженство душ, сорвавших цепь!

Там млечный пояс, там зарница;

Там свет полярный – исполин;

Там блещет утра багряница;

Там ездит солнца колесница;

Там бродит месяц – бедуин;

Там идут звезды караваном;

Порою вихрем – ураганом

Комета бурная летит.

Там, там когда – то в хоре звездном,

Неукротим, свободен, дик,

Мой юный взор, скользя по безднам,

Встречал волшебный женский лик;

Там образ дивного созданья

Сиял мне в сумрачную ночь;

Там… Но к чему воспоминанья?

Прочь, возмутительные, прочь!

Широко, ясно небо божье, —

Но ты, повитая красой,

Тебе земля, твое подножье,

Милей, чем свод над головой!

Упрека нет: такая доля

Тебе, быть может, суждена;

Твоя младенческая воля

Чертой судеб обведена.

Должна от света ты зависеть,

Склоняться, падать перед ним,

Чтоб, может быть, его возвысить

Паденьем горестным твоим;

Должна и мучиться и мучить,

Сливаться с бренностью вещей,

Чтоб тяжесть мира улетучить

Эфирной легкостью твоей;

Не постигая вдохновенья

Слезой сердечной заменять;

Порою на груди безверца

Быть всем, быть верой для него,

Порою там, где нету сердца,

Его создать из ничего,

Бездарному быть божьим даром

Уму надменному назло,

Отринув ум с безумным жаром

Лобзать безумное чело;

Порой быть жертвою обмана,

Мольбы и вопли отвергать,

Венчать любовью истукана

И камень к сердцу прижимать.

Ты любишь: нет тебе укора!

В нас сердце – полное чудес,

И нет земного приговора

Тебе – посланнице небес!

Не яркой прелестью улыбки

Ты искупать должна порой

Свои сердечные ошибки,

Но мук ужасных глубиной,

Томленьем, грустью безнадежной

Души, рожденной для забав,

И небом вложенной так нежно

В телесный, радужный состав.

Жемчужина в венце творений!

Ты вся – любовь; все дни твои —

Кругом извитые ступени

Высокой лествицы любви!

Дитя: ты пьёшь святое чувство

На персях матери; оно

Тобой в глубокое искусство

Нежнейших ласк облечено.

Ты – дева юная; любовью,

Быть может, новой ты полна;

Ты шепчешь имя изголовью,

Забыв другие имена,

Таишь восторг и втайне плачешь,

От света хладного в груди

Опасный пламень робко прячешь

И шепчешь сердцу: погоди!

Супруга ты; священным клиром

Ты в этот сан возведена:

Твоя любовь пред целом миром

Уже открыта, ты – жена!

Перед лицом друзей и братий

Уже ты любишь без стыда!

Тебя супруг кольцом объятий

Перепоясал навсегда;

Тебе дано его покоить,

Судьбу и жизнь его делить,

Его все радости удвоить,

Его печали раздвоить.

И вот – ты мать переселенца

Из мрачных стран небытия:

Весь мир твой в образе младенца

Теперь на персях у тебя;

Теперь, как в небе беспредельном,

Покоясь в лоне колыбельном,

Лежит вселенная твоя;

Её ты воплям чутко внемлешь,

Стремишься к ней – и посреди

Глубокой тьме её подъемлешь

К своей питательной груди,

И в этот час, как всё в покое,

В пучине слов и темноты,

Не спят, не дремлят только двое:

Звезда полночная да ты!

И я, возникший для волнений,

За жизнь собратий и свою

Тебе венец благословенный

От всех рождённых подаю!