Читать книгу Стихотворения 1859–1860 гг. - Владимир Бенедиктов - Страница 8

Плохо! Чем живется доле,

Тем живется хуже.

Приютился б в горькой доле

Сердцем, – да к кому же?

Бродишь старым сиротою;

Все мне как – то чужды;

Как живу и что со мною —

Никому нет нужды.

Есть у божьей церкви, с краю,

Тихая могила.

Там лежит одна, я знаю:

Та меня любила.

Не за то чтоб точно было

Все во мне так мило,

А за то любила,

Что меня родила.

Изнуренная, больная,

Дряхлая, бывало,

Тужишь, ищешь, ты родная:

«Где дитя пропало?»

А сынок твой одурелый

Рыскал все по свету,

Смотришь: нет его день целый

Да и к ночи нету.

Бедной матери не спится;

Слез полна подушка:

«Мало ль может что случиться? —

Думает старушка. —

Страшен ворог неключимый

В эдакую пору.

Не попался ли родимый

Лиходею – вору?

Не ограбили ли сына?

Жив ли он, желанный?»

Чу! Идет домой детина,

Словно окаянный, —

Встрепан, бледен, смотрит дико,

Волос в беспорядке, —

Сам трясется весь… поди-ка:

Верно в лихорадке!

Да, он болен, он расслаблен,

Он ужален змеем,

А пожалуй и ограблен —

Только не злодеем,

А разбойницей – злодейкой,

Резвою девчонкой,

С черной бровью, с белой шейкой.

С трелью речи звонкой.

Лишь закинула словечко —

И поддела разом

Из груди его сердечко,

Из под шапки разум;

Всю в нем душу возмутила

Дьявольским соблазном

И домой его пустила

В виде безобразном.

А сама… и горя мало!

Жалости не крошки!

Так и пляшет с кем попало,

Только брызжут ножки.

Я ж лежу, горю и таю,

Думаю: кончина!

И за грудь себя хватаю —

То – то дурачина!

Мать горюет; слезы сжаты;

Смотрит на больного,

Говорит: «Напейся мяты

Иль чайку грудного!» —

«Эх, родная! – отвечаю: —

Что тут чай и мята,

Где отрады я не чаю,

Где душа измята?»

Чу! звонят. Гляжу: могила!

И мой жребий понят.

Лишь одна меня любила,

Да и ту хоронят.

И замкнулася тоскою

Жизнь моя блажная.

Ты зовешь меня к покою.

Подожди, родная!