Читать книгу Повелитель крылатого диска - Владимир Благов - Страница 6

– Дед а ты долго изучал древний язык? – поинтересовался Иван.

– Я – очень долго. Первые пять лет я собирал фиванскую грамматику буквально по крупицам. На основе моих изысканий был подготовлен мнемоучебник древнего языка. Теперь любому футурагенту достаточно получаса, чтобы вся доступная информация была гарантированно перекачана на подкорку его головного мозга.

– Значит, через полчаса мы будем свободно разговаривать по-фивански? – воскликнула Катя.

– Надеюсь, – улыбнулся Константин Макарович.

За разговором не заметили, как поднялись на второй этаж. Двери лаборатории гипнопедии сами распахнулись им навстречу.

В лаборатории было много пространства и света. Одну стену занимал огромный экран, другая была скрыта чёрным бархатным занавесом. Посредине стояли два аппарата мнемосна. Это были два кресла, совсем как в гравитаксе, только к подголовникам были присоединены два металлопластиковых шлема. Эти шлемы выглядели весьма внушительно и были немного похожи на шлемы древних рыцарей, но впечатление портили цветные косички проводов – справа и слева.

В это время занавес колыхнулся, и в лабораторию вошёл высокий нескладный юноша. У него были длинные светлые волосы и профессорская бородка, а глаза – голубые, словно два василька.

– Знакомьтесь, друзья мои, – сказал профессор Жуков. – Это Василь Василич – наш лингвист-программист и заведующий лабораторией.

– Завлаб Котовский, – важно представился юноша. Он пригладил рукой волосы и вдруг засмущался. – Впрочем, зовите Васей. К чему церемонии?

Катя заулыбалась. Из уроков истории она знала другого Котовского – легендарного красного командира. А этот Котовский был смешной, и внешность его совсем не подходила к героической фамилии.

– Константин Макарович, я понимаю, вы только что прилетели, но всё же… Когда будем качать информацию? – спросил Вася. По его лицу было видно, что всё, о чём он мечтает, – это качать какую-то информацию.

И Катя вдруг поняла: Котовскому не терпится начать сеанс гипнопедии. «А много ли футурагентов он уже подготовил? – задалась она вопросом. – Наверно, не много. Иначе бы он так не волновался. А вдруг мы с Ваней – его первые пациенты? Тогда ещё неизвестно, чем всё это закончится».

– Ну что ж, Василь Василии, – сказал профессор Жуков. – Не будем терять времени. Пожалуй, начнём прямо сейчас. Друзья мои, вы согласны? – обратился он к Ивану и Кате.

– Согласны, – пожав плечами, ответили оба.

– Отлично! – Котовский сразу повеселел. В одно мгновение он превратился из нескладного юноши в настоящего завлаба. Взглянув на Ивана и Катю, Василий поспешил объяснить свою радость: – Не так часто приходится включать мою аппаратуру. За последние пять лет я обучил всего семь человек. Поэтому мне очень приятно, что сегодня у меня сразу два ученика… Прошу занять места в этих креслах.

Иван и Катя переглянулись и пошли к аппаратам мнемосна.

– Присаживайтесь, пожалуйста! – Котовский порхал вокруг кресел, всячески пытаясь приблизить момент начала сеанса.

Иван и Катя удобно устроились в креслах. Котовский надел обоим на головы блестящие шлемы с множеством нейроизлучателей на внутренней поверхности и принялся объяснять принцип действия аппарата.

– Ничего не бойтесь. Расслабьтесь. Кресла на плавающей подвеске. Поэтому вам покажется, что вы плывёте. Мнемосон сопровождается аудио– и видеорядом, помогающим соотнести названия предметов и понятий с их написанием и произношением. Для этого здесь есть и наушники, и зрительный проектор. – Котовский опустил Ивану на лицо импровизированное забрало. – Закройте глаза. Откройте рот и высуньте, пожалуйста, язык. – Иван высунул язык и вдруг почувствовал, что к его языку что-то приклеилось. – Не обращайте внимания на неприятные ощущения. Это временно, – продолжал Котовский. – Для правильной артикуляции производится электростимуляция лицевых мышц и непосредственно языка. Мы обучаем и ваш мозг, и ваши мышцы.

– Друзья мои, – сказал профессор Жуков, – сейчас вы получите не только знание фиванской грамматики, но и ваши легенды. Ты, Катя, по легенде – Хатшепсут, а ты, Ваня, – юный скриб Джететранефер. Вы получите буквально ВСЕ знания, которые будут необходимы вам в Прошлом.

– А когда я научусь писать скорописью? – спросил Иван, с трудом ворочая языком.

– Да прямо сейчас, – ответил Котовский, надевая на правую руку Ивана тонкую перчатку с подключёнными к ней датчиками. – Обучение почти мгновенное, но навыки должны остаться на всю жизнь.

Когда с приготовлениями было покончено, Котовский включил аппараты мнемосна, и Катя с Иваном забылись удивительным сном.

Он был наполнен звуками, образами, движениями. Иван слышал голоса незнакомых ему людей, запоминал их лица, произносил непривычные имена и несуществующей кистью рисовал в воздухе странные знаки.

Очнулся он с больной головой. Ужасно хотелось спать. Ещё бы! Всего за полчаса получить годовой объём информации! Катя выглядела и чувствовала себя не лучше, но старалась казаться бодрой.

Профессор Жуков смотрел на виртуальный дисплей. На нём отображались психофизические данные кандидатов в футурагенты.

– Ну что ж, неплохо для начала, – оценил он, одобрительно покачав головой. – Сейчас я задам вам по два вопроса, а потом вы уснёте и проспите до вечера – богатырским сном… Итак, Ваня, скажи, пожалуйста… – тут профессор Жуков перешёл с русского на фиванский, но Иван этого не замети л. Теперь фиванский язык был для него так же понятен и прост, как родной русский. – Итак, Ваня, скажи, пожалуйста, как тебя зовут и откуда ты родом.

– Меня зовут Джететранефер, – ответил Иван на хорошем фиванском языке. – Я единственный сын Рахотепа из Мемфиса*, скриба при храме Птаха*.

– Правильно. Но возьми за правило кланяться всякому, кто старше тебя по возрасту или званию. Мне тоже. Ты должен научиться почтительности. Помни: ты – всего лишь скриб, каких много, – сказал Константин Макарович и жестом предложил Ивану взглянуть на экран на стене. – А теперь назови мне имена этих людей.

Иван только мельком взглянул на экран. Конечно, всех этих людей он никогда не видел, но за эти полчаса узнал о них почти всё.

– Первый – начальник Дома Покоя Сетнанх-сенеб, самый вредный из министров. Второй – начальник Дома Жизни Перет-Амон, так себе, ни рыба ни мясо. А третий – личный телохранитель царевны генерал Нехси, в целом положительный человек.

– Правильно, Ваня. Теперь ты знаешь этих людей. Но реальное знакомство с ними впереди, и тогда будь начеку, не сболтни лишнего.

Константин Макарович взмахнул рукой, и на экране появилась другая картинка. В большом светлом зале сидели женщины в одинаковых белых калазирисах. Все они занимались рукоделием.

– А ну-ка, Катя, скажи, которая из этих женщин Яхмес, мать Хатшепсут? – спросил Константин Макарович.

– Пятая слева, – не задумываясь, ответила по-фивански Катя. – А что?

– Хорошо, – похвалил Константин Макарович и жестом сменил на экране картинку. – А кто эти два молодых человека? – спросил он.

С фотографии на Катю смотрели два юноши. Один был крепкого телосложения, румяный и весёлый – настоящий атлет. Другой – полная ему противоположность – худой и бледный, видимо, очень больной.

– Это мои братья Аменемес и Тотимес, – задумчиво ответила Катя.

– Твои братья? – удивлённо переспросил профессор Жуков.

– Ну не мои, конечно, – спохватилась Катя. – Братья Хатшепсут.

– Екатерина! Ты вошла в роль, и это здорово! – улыбнулся профессор Жуков. – Не смущайся, пожалуйста. Ты молодец!

Иван покосился на Катю и закусил губу.

«Катька делает успехи, – подумал он. – Если так и дальше пойдёт, то в Прошлое, чего доброго, пошлют не меня, а её».

Остаток дня Иван и Катя проспали. Вечером они проснулись отдохнувшие, но ужасно голодные, и завлаб Котовский повёл их на кухню.

– Я такая голодная, что даже чечевичной похлёбке буду рада! – смеясь, сказала Катя.

Иван промолчал, но подумал о том же.

– Ужин у нас вполне демократический, – ответил Котовский. – Будете и сыты, и довольны.

В кухне никого не было. Повар подал три порции отварной рыбы с печёной картошкой, и это было так вкусно, что Иван и Катя попросили добавки.

А потом они вдвоём, взявшись за руки, вышли из дворца и пошли к Нилу. Последние лучи Солнца догорали на западе. В небе появились первые звёзды, и было приятно идти по песку, слышать плеск волн и вдыхать запахи трав и цветов.

Так они дошли до самой воды. Ночь опустилась внезапно. Стало темно, и только вдали горели окна Хроноцентра. Над головой, рассекая небо надвое, сиял Млечный Путь, который древние египтяне называли Небесным Нилом.

– Странно всё… – сказала Катя и замолчала.

– Что странно? – спросил Иван.

– Хотя бы то, что у тебя два дублёра, а нас с ними не познакомили.

– Ну, с Джафаром-то я познакомился.

– А сам директор – вот уж настоящий Гудвин, великий и ужасный, – так нам и не показался. Почему, хотелось бы знать.

– Джафар сказал, что так надо. Ахмед аль-Ахрам раньше работал в разведке. Он и здесь установил свои порядки.

– А помнишь робота-Тутмоса, которому ты не понравился? Он куда-то ушёл, и больше я его в зале не видела.

– Ну подумаешь, робот ушёл, – пожал плечами Иван. – Кто-то его включил и увёл, допустим, перепрограммировать.

– Ахмед аль-Ахрам и твой дед, оказывается, соперники. А полезно ли это для дела?

– Наверно, да, – вздохнул Иван. – Впрочем, какая разница…

Проницательная Катя заметила, что Иван чем-то взволнован, и решила его успокоить:

– Вот увидишь, Ваня, у тебя всё получится! Ты выдержишь все испытания и будешь лучшим, и Хатшепсут будет довольна тобой, и доктор Рюгге окажется на свободе… Я в тебя верю!

Иван улыбнулся – впервые за этот вечер – и благодарно посмотрел на Катю, но ничего не сказал.

Как это важно, когда друг в тебя верит! Как приятно узнать об этом! Какая сила возникает в душе от этого знания! Кажется, нет на Земле ничего невыполнимого, ничего несбыточного: всё преодолеешь, всё сумеешь, всё осилишь.

– Друзья мои! – раздался издалека голос профессора Жукова. – Где вы? Пора спать!

Иван и Катя переглянулись и дружно ответили:

– Мы не хотим!

Когда они подошли к дворцу, Константин Макарович снова заговорил на фиванском языке:

– Завтра у вас свободный день, друзья мои. Но советую провести его с пользой для дела. Общение и ещё раз общение! Беседовать между собой только по-фивански, и вести себя – соответственно – как скриб и царевна! А теперь идёмте, я покажу вам ваши апартаменты.

На первом этаже, неподалёку от кухни, располагалась роскошная комната с табличкой на двери: «Футурагент – 014». Ивану – одним глазком – удалось заглянуть в эту комнату. Всё утопало в золоте. Сундуки ломились от избытка одежды. В курительницах дымились самые дорогие благовония. Кровать напоминала теннисный корт. Таня Чистова была одета служанкой и стояла, почтительно склонившись, с кувшином в руках.

– Катя, это твоя комната, – сказал профессор Жуков. – Привыкай ко всему. Таня поможет тебе раздеться и умыться перед сном. Ночью, если тебе что-то потребуется, не стесняйся, звони вот в этот колокольчик. Хатшепсут взбалмошна и капризна и никогда ничем не бывает довольна. Постарайся быть на неё похожей…

Ивану досталась комната в другом крыле здания. На двери висела табличка: «Футурагент – 013», и Ване это очень понравилось. Но комната была, прямо скажем, неказистая. Не комната, а каморка: пять квадратных метров! На этой площади помещался деревянный топчан с какой-то ветошью вместо одеяла и кособокий столик, на котором Ваня углядел глиняный черепок – видимо, вместо кружки.

– Это что, моя комната? – воскликнул Иван, еле сдерживая эмоции.

– Ваня, позволь тебе напомнить. Ты – молодой скриб по имени Джет, – заметил Константин Макарович. – Ты очень беден и потому довольствуешься малым. У тебя нет своего жилья. И ты пока живёшь не во дворце, а снимаешь угол у бедного ремесленника в Нижнем городе.

– Вот твои вещи, – профессор вытащил из-под топчана ларь и открыл его. – Здесь самое необходимое: схенти, накидка от солнца, парик, пенал и чернильница. А теперь ложись и постарайся уснуть. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – проворчал Иван, садясь на топчан.