Читать книгу Тропами тайного. Приключения мистика - Владимир Болховских, Владимир Александрович Болховских - Страница 6

Контра вышел в море для погружения на сорокаметровую глубину к затонувшему кораблю, но при этом плюнул на все приметы морских волков и взял на борт женщину, надеясь на милость Нептуна. Эту женщину, его компаньона по авантюре, звали Лютик. Контре она нравилась, и он оказывал ей демонстративно всяческие знаки внимания, весело шутя и демонстрируя свое приподнятое от происходящего настроение.

Несмотря на тонкую душевную организацию и бесконечное обаяние Контры, мысль о том, что он женат, не давала Лютику ответить на его намеки. Роль напарника в поисках нравилась ей больше всего, несмотря на то, что этот мужчина ей нравился. Ей с ним было всегда легко, весело и комфортно.

Заглушив моторы в намеченном квадрате, Контра бросил якорь за борт катера. Проверил еще раз снаряжение, начали одевать его, помогая друг другу. В полном снаряжении они молча показали друг другу «о*кей» и перевалились за борт.

Контра опускался на глубину чуть ниже своей напарницы, больше поглядывая не в глубину, а на фигурку Лютика – гидрокостюм плотно обтягивал ее прелести. Фонари выхватили из темноты корму и винты судна, лежащего на дне на боку, погрузившись до половины корпуса в ил. Вид корабля вернул Контру «на землю», хотя он находился под водой. Это был эскадренный эсминец «Громкий». История его была такова:

25 апреля 1918 года. Германское командование предъявило советскому правительству ультиматум о сдаче Черноморского флота. Через 4 дня, 29 апреля 1918 г. эсминец вместе с другими кораблями ушел из Севастополя в Новороссийск, чтобы избежать захвата кайзеровскими войсками.

28 мая 1918 года была получена секретная директива, подписанная В. И. Лениным, о необходимости уничтожения кораблей Черноморского флота.

17 июня 1918 года эсминец «Громкий» был затоплен экипажем у Мысхако в точке 44°37"N 37°49"E на глубине 36—42 м.

Но кроме документальной хроники у корабля есть легенда. Она рассказывает о том, что на борту эсминца находилась часть золота Кубанской Рады, которое было затоплено вместе с кораблем. Зачем? Это было не понятно.

Но есть другая версия, более понятная: корабли стояли на якорной стоянке, на шлюпке доставили на борт несколько ящиков с ценными изделиями, вес был не большой, и два матроса свободно несли один ящик. Капитан, заполучив такой груз, естественно, не захотел топить эсминец – не будешь же у всех на глазах выгружать ящики в город, где красные. Ясно-понятно, кому они достанутся. Он привел корабль в боевую готовность, чего не ожидали другие корабли, иначе его бы потопили. Все подумали о патриотизме. Но капитан так не думал: вывел корабль в рейд в море, расправился с неугодными, перегрузили ящики в шлюпку и открыли кигстоны. Корабль стал медленно тонуть. Всё, нет свидетелей, нет корабля. Кому нужен капитан без корабля? А, значит, свободен – не за красных, не за белых, за границу, и, естественно, не на шлюпке.

Их подобрал английский корабль. С капитаном английского корабля, естественно, поделились, после чего он «на чистом глазу» утверждал, что ящиков никаких не было и ничего не перегружали.

Контра показал Лютику рукой направление и двинулся вдоль борта корабля. Освоившись, он решил покуражиться: увидев рулевую рубку, он направился к ней, Лютик тоже последовала за ним. Контра залез по пояс в оконный проем и сделал вид, что застрял. Лютик тут же пришла ему на помощь, выдернув за ногу, при этом порвав ему гидрокостюм об осколок торчащего стекла. Огорчению Контры не было предела – он только месяц назад отвалил за него восемь штук в рублях, конечно. Теперь Лютик плыла впереди и чуть ниже Контры в луче его фонаря под пристальным вниманием. Узкие заиленные проемы почти не давали никаких шансов, проникнуть во внутрь эсминца, да и не стоило рисковать, – наверняка там ничего нет, а если и есть, то захоронено глубоко в иле.

Приблизились к носовой части корабля. Было видно, как сильно загнут на бок форштевень эсминца от удара о грунт. В обратном направлении проплыли над надстройками судна, рассматривая их, тоже на половину занесенных илом. Пора было подниматься. Контра сделал знак рукой: сжав кулак, поднял большой палец в верх. Пройдя дикомпрессию, они поднялись на поверхность, оставив в пучине ржавеющий корабль, когда-то грозный эскадренный миноносец «Громкий».

Заведя моторы, они направили катер к берегу. Настроение было странным, умиротворенно-тихим, разговаривать особо не хотелось – многое было понятно и так, без слов. Лучи заходящего солнца красиво бликовали золотом в морской глади, и теплый ветер касался кожи, заменяя этим двоим ласки друг друга.