Читать книгу Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга восьмая - Владимир Борисович Броудо - Страница 7

Очевидно, Господь меня миловал – в начале июля Приказом Главкома Войск ПВО мне было присвоено воинское звание «капитан». Сбылось!

Тогда мне казалось, что такое «ожидание» получения звания будет самым сложным за всю мою службу – остальные пройдут легче.

Сейчас-то я знаю, что самое тяжёлое ожидание у меня связано получением звания «майор», несмотря на то, что я занимал должность подполковника. Несколько месяцев я ходил капитаном, а командование мне не доводило что я уже полгода как майор. Но об этом позже.

Итак, капитан! В то время это звучало гордо и не только для меня. Появилась уверенность и силы для дальнейшей службы, сказал бы «борьбы за выживание».

Жизнь в дивизионе начала налаживаться.

Был назначен новый замполит, мой ровесник – капитан Кнутовицкий.

Прибыли для прохождения службы три молодых офицера – после окончания училища.

Штат начал заполняться. Вернулся из отпуска майор Музыкин – начальник штаба. Всё становилось на свои места.

Вскоре пришла новость из академии: командир дивизиона поступил в Калининскую академию ПВО.

Все замерли в ожидании – кого пришлют на эту должность? Знали, что после свершившихся событий ждать долго не придётся.

К этому моменту закончилось следствие по делу Поздеева.

Оно «вершилось» очень быстро – следователи работали, не покладая рук.

Вскоре, в клубе бригады, был назначен суд.

Я дал команду: максимальное число солдат вывозить на судебный процесс для поддержки Поздеева.

Адвокат попался (их назначали) грамотный и въедливый.

Защищая, он правильно формулировал положения устава и воинских наставлений, несмотря на то, что был сугубо гражданским человеком.

Основные направления защиты опирались на следующие формулировки устава:

– Часовой лицо неприкосновенное.

– Он обладает особой охраной прав и личного достоинства.

– Оружие применяется без предупреждения в случае явного нападения на часового или охраняемый объект. Так трактует устав.

А теперь что произошло.

– Было оскорбление личного достоинства Поздеева.

– Часовой рядовой Поздеев убил рядового Ишкова, который осуществил явное нападение на часового – кидал углём, бросил в него лопату.

– Ишков пытался проникнуть на пост. Экспертизой зафиксированы на трупе уколы штыком – значит осуществлялось нападение на охраняемый объект.

Вывод, сделанный адвокатом:

«Ишковым было нанесено оскорбление часовому. Затем он совершил явное нападение на часового и охраняемый объект.

Часовой рядовой Поздеев действовал в соответствии с положениями устава, правомерно применил оружие».

Зал аплодисментами встретил речь адвоката.

Основную вину Поздеева сторона обвинения сфокусировала во фразе:

– «Поздеев не имел права убивать Ишкова. В этом просто небыло необходимости».

Тогда все были возмущены такой трактовкой дела, и только сейчас, спустя многие годы, я думаю, что очевидно обвинение было во многом право. Каков бы не был Ишков – он человек.

Вызови Поздеев начальника караула нажатием кнопки «нападение на пост» – такая была, и Ишков был бы жив.

Я и офицеры моего дивизиона были молоды, категоричны: есть положения устава, есть служба.

Причём тут жизнь какого-то рядового Ишкова, тем более что он был разгильдяем?

Суд длился трое суток.

Совершенно неожиданным для всех оказался приговор, вынесенный Поздееву – пять лет тюрьмы общего режима. Зал возмутился, но в армии всё решается просто – дали команду: «Встать. Выходи строиться» – и всё стихло.

Я подошел к адвокату, поговорил с ним.

Спросил, повлияло ли то, что была сменена документация караула, будет ли подана апелляция.

Адвокат сказал, что смена документации не выгородила командование бригады и на приговор Поздееву особо не повлияла.

А ещё адвокат меня заверил – апелляция, конечно, будет подана, более того, он уверен в том, что Поздеев при пересмотре дела получит два-три года. Отбудет срок не более года. Все отлично понимают ситуацию, но….

Но это потом, а не на показательном суде, целью которого было заставить задуматься командиров и солдат в необходимости и правомочности применения оружия. Чтобы уменьшилось количество расстрелов солдатами своих товарищей – их в армии было не слишком, но много.

Рассадив личный состав дивизиона, бывший на суде по машинам, я собрался дать команду на начало движения, как прибежал нарочный:

«Товарищ капитан! Вас срочно вызывает командир бригады!». Не ожидая ничего хорошего от вызова и сожалея, что не успел своевременно «смыться» я пошел в кабинет к комбригу.

Комбриг был не один – опять с начальником политотдела

«Сейчас начнётся» – подумал я.

Комбриг произнёс:

– «Товарищ Рыжик! Я представил документы на утверждение Вас в должности командира зенитно-ракетного дивизиона 79-й гвардейской бригады.

Через трое суток Вы должны быть на беседе в отделе кадров корпуса, в Ярославле.

После этого будет заседание руководства корпуса по вопросу утверждения в должности. Так называемая аттестационная комиссия.

Проводит её лично командир корпуса генерал Акчурин. Он суров до жестокости.

Мы же выдвигаем Вас после произошедшего ЧП.

В такой ситуации Вам будет очень сложно пройти аттестационную комиссию – надо очень тщательно подготовиться к тяжёлому разговору с Комкором, изучить служебные обязанности командира дивизиона, повторить устав.

С тактической подготовкой, разведывательной и правилами стрельбы ЗРК С-75 мне мои замы докладывают, что у Вас всё хорошо, и я не беспокоюсь. Думаю, понимаете свою ответственность за результат аттестационной комиссии».

Комбрига дополнил начальник политотдела:

– «Рыжик! Ситуация хуже некуда! За то, что произошло в дивизионе – тебя надо снимать с должности, а руководство бригады (в том числе и я) тебя выдвигает на повышение. У нас, в бригаде, просто лучше тебя нет кандидатуры! Нет специалистов ЗРК С-75. Ты не «подарок», но у тебя отличная подготовка и опыт работы. Ты толково прошел чрезвычайную ситуацию, связанную с убийством, неплохо выстоял все комиссии. Короче – «За одного битого…» Знаешь?

Тогда иди и не обосрись на аттестационной комиссии, а то Акчурин с нас самих шкуру спустит. Не приведи Господь …, тьфу, я же начальник политотдела, если ты не выдержишь с ним беседы».

От комбрига я вышел в состоянии прострации – совершенно не ожидая такого разворота событий, был к ним не готов.

Медленно приходя в себя, начинал волноваться встречи с Комкором, хотя понимал, что рано.

О командире корпуса генерале Акчурине ходили слухи, которые не позволяли быть уверенным в хорошем исходе предприятия: крутой, требовательный, бескомпромиссный с подчиненными.

Об аттестационных комиссиях в корпусе я тоже был наслышан. Знал: на беседу по замещению вакантной должности прибывают по два-три кандидата, а кто не проходит аттестационную комиссию – повторно не выдвигается на повышение в течение последующих двух лет.

Я зажал надежды, мечты, грёзы и эмоции от беседы с комбригом в кулак и поехал готовиться к аттестационной комиссии.

У меня было всего три дня…

Была ещё уйма времени – у меня было трое суток!