Читать книгу Спасатели и гробовщики Владимира Путина - Владимир Бушин - Страница 5

(письмо президенту в день скорби 25 ноября 2019 года)

Уважаемый Владимир Владимирович, будучи не согласен с Вами по многим вопросам русской истории и современной жизни, как и нынешней политики, я, однако же, сегодня вместе с Вами скорблю о смерти незабвенной Людмилы Алексеевны Вербицкой. Это была доблестная воительница за наш родной язык, она прославляла и защищала его умело, страстно и неутомимо. Мир ее праху… Вероятно, 27 числа Вы будете на ее похоронах и бросите горсть земли в ее могилу. В этот час рядом с Вами мысленно окажутся многие русские люди…

Вы сказали, что пользовались помощью Людмилы Алексеевны, звонили ей даже из самолета и спрашивали, как правильно сказать в том или ином затруднительном случае. И всегда получали от нее нужный ответ. Прекрасно! Отрадно было узнать об этом.

Если бы думали о родном языке и другие государственные персонажи, часто вещающие с экран телевизора! Но Вы посмотрите, как въелось презрение к русскому языку в ближайшем Вашем окружении. Только Вы сказали с экрана сочувственные и благодарные слова о Людмиле Алексеевне, как следом тотчас появились Медведев, потом Песков и понесли: «фейковые новости», «комфортное пищеварение», «креатив», «негатив», «примитив»… Мы на святой Руси или среди американских дельцов в Зимбабве?..

В минувшие годы Вашего правления я неоднократно старался помочь Вам в Вашей многотрудной и ответственной работе. Так, однажды я послал по кремлевскому адресу знаменитую работу В.И. Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться». Она была написана летом 1917 года. В Зимнем дворце сидело Временное правительство. И Ленин, несмотря на свое известное отношение к этому правительству, хотел ему помочь, ибо вопрос стоял тогда о судьбе не какой-то партии или формы власти, а о судьбе родины. Очень жаль, если Вам не передали статью Ленина. А если бы Вы ее прочитали и приняли к руководству, то сейчас на пятки Америке наступал бы не Китай, а мы, Россия…

Были и другие жесты в этом направлении, продиктованные желанием предостеречь или вовсе оградить Вас как главу государства от нежелательных поступков, решений, таких как повышение пенсионного возраста, и от недостоверных заявлений, таких как «Ленин заложил атомную бомбу под Россию», «Сталин виновен в поражении Красной Армии в войне с Польшей в 1920 году», «Советской власти нечем было торговать с другими странами, кроме галош», и т. п.

Вот и сегодня, в этот печальный день, желая восполнить понесенную Вами утрату талантливой советницы и руководствуясь тем же чувством коммуниста-государственника, хочу предложить Вам свои услуги на поприще нашего родного языка в случае каких-то словесных или фразеологических затруднений. Основание сделать такое предложение мне дают и моя любовь к родному языку, и большой литературный опыт.

Разумеется, порой я и сам могу оказаться в затруднении, ведь язык – это же океан! Но в моем распоряжении большая библиотека самых разных словарей от 18-томного «Толкового словаря современного русского языка», в свое время удостоенного Сталинской премии, до словарей языка Пушкина, Лермонтова, Островского. А тут – и многотомный словарь народных говоров, и словарь языка XV века, и словарь ударений, и т. д. Уж надо ли упоминать о несравненном Дале и полезном Ожегове, которые всегда под рукой!

Между прочим, Ваш любимец Солженицын узнал о словаре Даля лет в тридцать, уже в лагере, от кого-то из образованных соседей по камере. Попросил жену прислать и, получив, каждый день выучивал наизусть по странице. Так он сконструировал себе язык с ухабами, кочками и рытвинами, который уже никого не интересует. А я листаю Даля с пионерских времен. «Словарь языка Пушкина» у меня со студенческих лет и т. д. Да и детство мое, самая восприимчивая пора жизни, прошло не там, где у Солженицына, а в русской деревне, на берегу былинной Непрядвы.

А пока замечу, Владимир Владимирович, что и Вы порой злоупотребляете иностранщиной в виде агрессивных английских варваризмов. За этим надо следить.

Но дело не только в варваризмах. Ныне даже исконно русские слова в устах русских людей порой звучат странно. Вот простые слова «трудно» и «сложно». Они близки по смыслу и иногда могут заменить друг друга, но далеко не всегда. Между тем, второе слово сейчас очень часто вытесняет первое. Например, говорят: «Мне это сложно сделать». Что значит сложно? Или: «Мне это сложно понять». В обоих случаях тут следовало сказать «трудно». Это слово твердое, определенное, а «сложно» – размытое, амбивалентное, многозначное. И совершенно не случайно, что оно вытесняет своего собрата именно сейчас, когда так много неискренности, желания скрыть свое подлинное чувство, уйти от ответственности, когда, как сказал поэт, «все тонет в фарисействе».

А еще там, где следует определенно и ясно, твердо и решительно сказать, как когда-то Вертинский, «не могу, не хочу, наконец – не желаю», часто говорят: «Я не готов». Такое же увиливание от прямоты и определенности, как в первом случае, даже искажение сути: ведь по умолчанию имеется в виду, что человек сейчас не готов к чему-то, но в то же время смысл фразы не исключает, что он будет к этому готов когда-то позже, тогда как на самом деле он этого вообще не желает. Например, Чубайс может сказать: «Я не готов предстать перед судом». А на самом деле он и не думает о суде, а считает себя благодетелем и недавно возмущался, почему его и других кровососов до сих пор не наградили орденами. Премии-то им не нужны, хватает награбленного.

Всегда к Вашим услугам.

Жму руку.

Владимир Бушин,

писатель, публицист, поэт,

лауреат премии им. Шолохова

и премии «Сталинград».