Читать книгу Оптимистические этюды - Владимир Дараган - Страница 3

Стоял сухой, бесснежный декабрь. Однажды пошел дождь, и все ему обрадовались.

– Сначала дождь, а потом, быть может, и снег пойдет, – говорили мы. – А то Новый год будем встречать с зеленой травой.

Снег не выпал, а дождь шел два дня. Он намочил поленницу – она была под навесом, но вместе с дождем прилетел ветер. Я принес мокрые дрова и попытался разжечь камин. Делал все, как во время походов: на каминной решетке, на которую полагалось класть дрова, я шалашиком сложил сухие веточки, снизу поджег газету, шалашик разгорелся, я начал подкладывать поленья. Сначала тонкие, потом потолще. Поленья долго дымили, потом начали разгораться, затрещали, полетели искры. Я смотрел на этот процесс и думал, что так бывает в романах. Автор сначала долго пишет о своих героях, с которыми пока ничего не происходит, которые еще не стали интересными. И лишь где-нибудь на двадцатой странице герой приезжает в Париж или отправляется в опасное путешествие. Вот только тогда роман начинает разгораться и искрить.

А нужно ли писать длинные романы в век соцсетей и потока новостей? Обычно всё, что хотел сказать автор, можно уложить в один абзац. Ну, можно расширить до страницы, чтобы лучше запомнилось. Да и в метро на телефонном экране приятнее читать короткие рассказы.

Я обожал писать миниатюры. В основном из-за своей лени и недостатка времени. Когда теща (доктор философских наук, между прочем) редактировала мои сборники, то почти у каждой миниатюры ставила знак вопроса. «Это никто не поймет, – говорила она, – ты бы разжевал, объяснил получше. Добавь абзац, укрась прилагательными, глаголами». Я сопротивлялся, пытался объяснить, что так и задумано, пусть каждый видит в тексте что-то свое. Но внутренне я с ней соглашался – мои старые миниатюры иногда слишком миниатюрные. В них только черно-белые контуры, художники добавили бы немного красок. Надо, все-таки, писать не по одному абзацу, а немного больше.

Камин разгорался. Занялось первое полено, с него огонь перекинулся на второе, потом на третье. «Ага, – подумал я, – вот так можно и этюды писать. Заканчиваешь один, и его конец будет началом следующего. А герои могут кочевать из одного этюда к другому».

Стоп! Это сильное ограничение. Так я далеко не уйду. Да и получится не сборник этюдов, а повесть, разбитая на куски. Так, например, писал Курт Воннегут, зачем повторяться. Пусть этюды будут связанными только ключевыми словами. Появится слово в конце этюда, пусть оно даст толчок следующему.

Вот так я и решил писать. Камин разгорелся, я сел к компьютеру и быстро написал несколько этюдов. Перечитал – что-то не то, опять меня не поймут. Или поймут что-то свое, не то, что я задумывал. А что я задумывал? А ничего я не задумывал. Просто описывал бытовые сценки. Возможно, кому-то покажется это слишком простым, другие найдут какой-то философский смысл. Ну что ж, если будут разные мнения, то значит, книга удалась. Но это уж пусть читатели решают, автор никогда не сумеет правильно оценить своей труд – он ведь всегда недоволен, вот такое у него мнение.