Читать книгу Степан (сборник) - Владимир Дэс - Страница 5

Для нас, великих – я имею в виду живых классиков, – страшны не хула и не беспричинная хвала, а забвение.

Вот меня, к примеру, забыли.

А ведь я…

Впрочем, лучше по порядку.

Зададим себе пару простых вопросов: «Почему помнят великих? И в чем их величие?»

Возьмем, к примеру, хоть Пушкина: ну что мы помним из его великого?

«Я помню чудное мгновенье…»

«Итак, она звалась Татьяной…» Ну, и что он памятник воздвиг себе. И все, в общем-то.

Несколько строк – и ты уже сопричастен Вечности.

А Лермонтов? У того вообще помнят не строчки, а отдельные слова: «Мцыри», «Бела», «Печорин» – несколько слов, а ведь помним, чтим и цитируем.

Так у Лермонтова хоть слова, а у Тургенева всего-то навсего лишь две буквы повторяющиеся: «Му» и еще раз «му». И готово – тоже классик, тоже вечен.

И все его помнят.

Кто хвалит, кто ругает.

Но помнят.

А меня, можно сказать, цитируют и устно, и письменно с утра до вечера, но все-таки забыли… Хотя сказано, – а затем написано мною, – в отличие от некоторых, целое предложение.

Чем я хуже их, этих самых?!

Мне Зоя, жена моя, говорит, что умнее меня вообще никого нет.

Взять, например, какую-нибудь компанию.

Там все и до первой, а особенно после нее, наперебой начинают ученость свою показывать, ум, так сказать, свой обнажать, а я – нет.

Я сижу и молчу.

Долго молчу.

А потом как скажу что-нибудь умное, так все прямо и ахают, а Зоя, жена моя, та от счастья, что я у нее такой гениальный, даже в обморок падает.

Вот, например, были недавно в гостях у одного проходимца.

Стол – так себе: холодец какой-то недоваренный и шампанское без этикеток.

Сидим. Едим. Выпиваем.

А, тот, который нас в гости пригласил, надо сказать, немного на китайца смахивает; может, от природы у него глаза узковаты, а может, после вчерашнего – я разбираться не стал. Только когда все уже сказали, что знали, я расковырял в салате яичный желток и, глядя хозяину в узкие глаза, спросил при полной тишине:

– А чего это у вас яйца не тухлые?

Все от этого моего вопроса просто осоловели. Зоя, жена моя, увидев, что все замерли, аж затряслась от счастья, что у нее муж такой.

Хозяин, правда, почему-то вдруг начал ногами под столом сучить.

Но я ничего никому не стал объяснять.

Что им объяснять, если одни не видят, что хозяин похож на китайца, а другие не знают, что китайцы любят тухлые яйца, правда, куриные.

Дураки кругом, тонкостей литературного оборота не понимают!

Но этот случай я рассказал так, для примера.

Для того, чтобы стало понятней, почему каждое мое слово на вес золота.

Потому что говорю я очень мало. Иногда могу и полгода кряду промолчать.

Но если уж выдам, так выдам!

Как в тот день, когда я стал живым классиком, правда, незаслуженно забытым.

Вот как это было.

Пришел я к другу своему, художнику.

Он что-то там рисует, мучается. Я же, как всегда, сижу в сторонке и мудро молчу.

Смотрю – он рисует, рвет и опять рисует.

Жалко мне его стало.

Я подошел, посмотрел.

Потом спросил, что он рисует. Друг объяснил, что ему этикетку на спичечный коробок заказали. Чтобы на ней природа была, но и лозунг чтобы был. Рисунок у него – какие-то там елки-палки – получается, а вот лозунга придумать никак не может.

Посмотрел я на его елки-палки и изрек историческую фразу:

– БЕРЕГИТЕ ЛЕС ОТ ПОЖАРА!!!

Он как услышал – остолбенел: так просто и так гениально.

С тех пор пошло гулять по миру это мое гениальное произведение.

Поэтому-то я вас и спрашиваю:

Если одних помнят и чтут только по двум буквам, да еще и повторяющимся, так меня почему забыли?

А!?