Читать книгу Прыжок (сборник) - Владимир Дэс - Страница 2

Я часто плакал в этом году, хотя папа с мамой меня очень любят.

Мне иногда даже от их любви плохо делается.

Да и не только мне, но и им самим.

Но, как они говорят, пусть им будет хуже, лишь бы их единственному чаду, то есть мне, было хорошо.

А что для меня хорошо, это могут знать только мои родители. Тут права голоса я не имею. И поэтому, хотя мне было уже семь лет и я прекрасно знал, что никакого Деда Мороза нет, мои родители решили пригласить под Новый год для их ребенка, то есть для меня, Деда Мороза. Папа сразу добавил:

– И Снегурочку.

Мама остановила его инициативу:

– Хватит и одного Деда Мороза.

Папа загрустил.

Я решил поддержать папу:

– Хочу со Снегурочкой.

Мама скривилась, но против двоих устоять не могла.

– Хорошо, пусть Дед будет с бабой.

– Ура! – захлопал папа в ладоши.

– Тогда, – вдруг заявила мама, – пусть приходит поздравить малыша и Буратино.

– Какой Буратино? – переспросил папа.

– Какой Буратино? – переспросил я.

– Обыкновенный, с длинным носом.

– А, – вдруг загадочной тихо заговорил папа. – Я понял, какого Буратино ты хочешь пригласить.

Надо сказать, что папа давно ревнует маму к носатому контрабасисту из их оркестра.

– Да, какой ты проницательный, а ты думаешь, я не знаю, какую ты хочешь пригласить Снегурочку.

Надо еще вам сказать, что мама давно ревнует папу к рыжей виолончелистке. Из их же оркестра.

Успокоил их я, предложив пригласить еще и Карлсона.

Мама сразу же согласилась.

Папа поворчал немного, но, позвонив куда-то, согласился и он.

Я написал письмо Деду Морозу с просьбами привезти мне из далекой Лапландии побольше подарков. Перечень подарков занял у меня ровно три листа.

– Пиши, пиши больше, – советовала мама, глядя вызывающе на папу, – все равно бесплатно из Лапландии от Деда Мороза. А заодно подпиши и шубку твоей маме, а то десять лет хожу в одной и той же.

– Знаешь, сынок, – сказал папа. – Мне, конечно, не тяжело сходить и отнести твое письмо на почту, но что-то список уж очень длинный. А потом, причем здесь мама? Дед Мороз же приезжает к тебе, а не к маме. Хотя, – рассуждал папа, – эта идея привозить подарки и взрослым не такая уж плохая. Я, пожалуй, подпишу и пару брючных подтяжек для себя.

– Папа, у тебя ничего не получится, остановил я его. – Дед Мороз сразу же отличит твой взрослый почерк от детского. Вы же пишете так, чтобы никто ничего не понял, в отличие от нас, от детей.

– Да?

– Да.

– Ну тогда ты подпиши.

Я подписал.

Правда, после этого мама еще попросила подписать флакон французских духов, а папа – две бутылки шотландского виски. Тогда мама попросила вечерние туфли от Версаче, а папа трубку из орехового дерева. Мама…

В общем, исписав десять листков, я закончил, запечатал конверт и подписал! «Дедушке Морозу от ученика второго класса Миши Шумова».

На следующий день папа взял мое письмо и пошел на почту отсылать.

Вечером, когда мы всей семьей кушали жареную камбалу, я спросил папу:

– Ну как, папа, отослал мое письмо в Лапландию?

– Конечно, – бодро ответил папа – страшно повезло. Там, на почте, как раз сидел представитель Деда Мороза и принимал письма для своего шефа.

– Как интересно, – отметила мама.

– И знаешь, дорогая, он даже прочитал внимательно письмо нашего малыша и долго смеялся, не понимая, зачем мальчику норковая шуба, французские духи и другие дамские вещи.

– Да что ты говоришь, милый? – удивилась мама.

– Да, представляешь, дорогая, сколько я его не уговаривал, он решительно вычеркнул все то, что ты попросила вписать в трогательное письмо нашего малыша.

– Да? А шотландское виски он не вычеркнул?

– Представляешь, нет.

– И немецкое пиво тоже не вычеркнул?

– Наверное, он это просто не заметил.

– Невероятно. Какой невнимательный представитель у Деда Мороза.

Папа уже закончил кушать и, поблагодарив маму за замечательно поджаренную камбалу, поднялся и пошел смотреть телевизор. Но у самого выхода он остановился и, оглянувшись, добавил:

– А еще, сынок, тот представитель Деда Мороза сказал, что Буратино заболел и не придет к тебе под Новый год.

– Заболел? – расстроился я.

– И что же у него болит? А он не сказал, что и Снегурочка может не дожить до Нового года? – взорвалась мама.

– Представляешь, дорогая, не сказал. А она что, заболела? – заволновался папа.

– Если не заболела, то, очевидно, заболеет.

– Почему? – искренне удивились мы с папой.

– Очень просто. Заразится от заболевшего Буратино.

Папа что-то прикинул и, почесав сытый живот, сказал:

– Вообще-то я пошутил на счет Бурати-1 но, малыш. Он вполне здоров и, наверное, придет к тебе вместе с Дедом Морозом, – и, посмотрев на маму, вызывающе добавил: – и Снегурочкой.

Мама ничего не ответила. Она уже мыла посуду.

Наступил предновогодний день.

Мама с утра умчалась в парикмахерскую.

Папа, как всегда, в последний момент стал готовиться к установке в зале новогодней елки, усиленно почесывая свой затылок. Его уверения, что елка – это анахронизм языческих времен, не смогли переубедить ни маму, ни меня. И когда он стал зачитывать нам из медицинской энциклопедии выдержки о влиянии эфирных масел, выделяемых корнями, шишками и иголками вечно-зеленых деревьев, на слюнные железы подвида беличьих, я закрыл уши, а мама сказала:

– Тебе просто лень.

Папа надулся, как индюк, и, схватив ведро, пошел искать песок и елку.

Наконец елка стояла в нашей квартире. Правда, из-за того, что все приличные елки были уже раскуплены, папе досталась маленькая сосенка. Но папа сказал, что это такая порода елок из Голландии.

– Да и вообще, сынок, кто что заметит? Мы ее сейчас завесим игрушками и цветными бумажками – и все будет в порядке.

– А Деда Мороза обманывать нельзя, – заявил я.

– Нельзя, конечно, – опять почесал затылок папа. – Но давай так договоримся: если мама не заметит, то и мы ей ничего говорить не будем. А у мамы глаз о какой, по себе знаю. Она все замечает. Если уж она не заметит, то и Дед Мороз не заметит. Договорились?

Я посмотрел на папу, потом за окно, где уже гудела предпраздничная метель, и ре шил: «Бог с ним, мужик он все же не плохой, а елки и вправду наверняка все раскуплены».

– Ладно, – милостиво согласился я. – Но спать я лягу только когда захочу – тут же добавил свои условия.

– Договорились, – не раздумывая протянул мне руку папа.

Я хлопнул по ней и стал помогать ему наряжать нашу сосно-елку.

Мама, конечно, ничего не заметила. Она была очень взволнована, даже, пожалуй, сильнее, чем я.

Папа тоже почему-то волновался.

И они оба по очереди втихаря друг от друга выпили по целой рюмке коньяка.

Я тоже нервничал и выпил целый стакан крюшона.

Было уже десять часов вечера, а Мороз все не приходил. Как, впрочем и Снегурочка, Буратино и Карлсон.

Наконец папа, утомившись ожиданием предложил маме выпить за старый год. Мама согласилась.

Мне налили крюшона, а мама с папой выпили шампанского.

Потом мама предложила папе выпить за то, чтобы все плохое осталось в прошлом году. Папа согласился, и, налив мне опять крюшона, они снова выпили шампанского.

Посидев еще немногу, папа предложил выпить за все хорошее, что было у них с мамой в уходящем году; Мне опять налили крюшона, а сами выпили уже коньячку. Папа подал маме дольку лимончика закусить коньяк, а мама папе – конфетку. Закусив, мама предложила выпить и за меня.

Я уже сам налил себе крюшона, чокнулся с родителями.

После очередной выпитой рюмки папа, не закусывая, сказал маме, что хочет попросить у нее прощения за все неприятности, которые он причинил ей в уходящей году, и налил себе целый фужер водки.

Мама всплакнула и, сказав, что она его прощает, тоже начала извиняться за что-то.

Папа простил, и они, обнявшись, выпили на брудершафт.

После этого они запели про миллион алых роз, и я им подпевал. Когда мне это дело надоело, я спросил, где же Дед Мороз со Снегурочкой.

А папа спросил у мамы:

– А нужны ли они нам, дорогая?

Мама отрицательно мотнула головой и добавила:

– Нет, не нужны.

– А как же я? – закричал я, опьяненный крюшоном и редкой идиллией в нашем семействе.

– А при чем здесь ты? – удивился папа.

– Деточка, – сказала мне мама, Буратино не самое главное в жизни.

«Вы – обманщики!» – хотел сказать своим родителям в лицо, но не успел, дверь позвонили.

– Кто это? – удивились помирившиеся мама и папа.

Слабо понимая, что происходит и какой сегодня праздник, они, может быть, впервые за много лет не ругались, а мирно обнимали друг друга.

Но я-то сразу понял – это Он, мой долгожданный Дед Мороз, со своими подарками. И я, выскочив из-за стола, бросился открывать дверь.

– Кто там? – крикнул я.

За дверью хором несколько голосов ответили:

– Это Дедушка Мороз Красный Нос.

– Дед Мороз, Дед Мороз… – твердил я, отмыкая замки.

В этот момент я, кажется, уже забыл, что совсем недавно не верил в существование настоящих Дедов Морозов. Сердце мое учащенно билось от предвкушения радости.

Наконец дверные замки поддались, и я распахнул дверь.

На пороге два дяди – один, похожий на Карлсона, другой – на Буратино – держали под руки третьего, похожего на Деда Мороза, который громко икал, тыкаясь огромным красным носом в проем двери. За всей этой веселой компанией весело и легко прыгала женщина, похожая на Снегурочку.

– Здравствуй, Дедушка Мороз, – машинально сказал я и почему-то добавил: – Красный Нос.

– Здравствуй, здравствуй, деточка, – ринулась в нашу квартиру, оттеснив меня к стенке, вся эта экзотическая толпа.

Снегурочка, пробегая мимо, сунула мне в руки бумажный мешок со словами:

– Держи, деточка, это тебе из Лапландии от Деда Мороза.

Самого Деда Мороза протащили в мою комнату и бросили на кровать.

Снегурочка бросилась поздравлять папу, Буратино – маму, а Карлсон налил себе в фужер водки и залпом выпил.

Я, все еще стоя в прихожей, раскрыл подарочный пакет. Там лежали несколько карамелек, обкусанная шоколадка, два яблока, пачка сигарет, стакан из-под вина и зажигалка.

Я достал одно, приличное на вид, яблоко, обтер его от пакетной пыли и шелухи и, сунув остальное под тумбочку, сел на калошницу. Яблоко я есть не стал: оно было большое, плотное и красивое. Жалко.

А в зале, у елки, после радостных приветствий стремительно развивались события: папа оторвал нос у Буратино, а мама – у Снегурочки привязанные косы. Карлсон, выпив второй фужер водки, упал на елку и уронил ее. Тут все обнаружили, что это не елка, а сосна. Мама обозвала папу обманщиком и пригласила танцевать Буратино. Папа обиделся на маму и увел плачущую Снегурочку в мою комнату. Наверное, привязывать косы.

Очевидно, папа очень шумно привязывал косы Снегурочке, так как Дед Мороз проснулся и, выйдя на свет, громко запел:

В лесу родилась елочка…

Мимоходом он пнул в бок Карлсона, отчего тот очнулся, встал и сразу же налил себе новый фужер водки, но выпить не успел: его остановил Дед Мороз.

– А где же мальчик? – спросил он, увлекшуюся в танце маму.

Мама пожала плечами.

Тогда он вытащил из моей комнаты папу и приказал найти меня, при этом страшно тряся и шмыгая своим большим красным носом.

Папа, держа в каждой руке по оторванной косе, с криком: «Сынок, ты где?» – бросился меня искать. Правда, найти меня, сидящим на калошнице в нашей прихожей, было не так уж и трудно.

– Сынок, – перейдя опять на елейно-спокойный тон, сказал папа, – а к нам Дед Мороз пришел. – И видя, что я смотрю на его руки, радостно воскликнул: – А это косы. Косы Снегурочки. Она тоже пришла с Дедом Морозом поздравить тебя с Новым годом.

– А это Снегурочка принесла в подарок тебе.

И он протянул мне косы, оторванные мамой у Снегурочки.

Я тихо-тихо по стенке обошел папу.

Мама тоже искала меня. Она держала в руках нос Буратино, оторванный папой.

– Малыш, – закричала она, – к нам пришел Дед Мороз, и он принес тебе подарок.

С этими словами она протянула мне оторванный нос Буратино.

«Да, – подумал я, – а как же мое письмо?» Дед Мороз, увидев меня, вдруг громогласно закричал:

– А вот и он, ленинградский почтальон!

Затем захватил меня в свои объятия и стал тыкать своим красным носом мне в лицо.

Карлсон, опять лежащий на полу, заслышал наше радостное веселье и попытался приподняться, но смог только поскрести ногами по паркету. В итоге он так и остался в том же положении. И состоянии, конечно.

Наконец Дед Мороз выпустил меня из своих объятий и всем объявил, что сейчас мы все будем водить хоровод. Установили елку на место.

Буратино без носа, Снегурочка без кос, мама, папа, Дед Мороз и я встали вокруг елки-сосны. Но почтальона, о котором объявил Дед Мороз, нигде не было. Взрослые запели:

Дальше все замолчали, так как слов больше никто не знал.

Кроме меня.

Я же продолжал петь.

Дальше весь хоровод пел я один.

После хоровода все сели за стол, тем более, что до наступления Нового года оставалось пять минут, разлили шампанское, мне – крюшона, и стали желать друг другу счастья, здоровья, а заодно и творческих успехов.

Все громко чокались и радостно гоготали.

У Деда Мороза даже отвалился нос, но это мало изменило его внешность: под отвалившимся носом оказался такой же не менее красный нос, да еще вдобавок в крапинку.

Тосты пошли один за другим.

Про меня забыли.

Я понял, что мой праздник, устроенный мне родителями, подошел к концу. Я тихо сполз со стула и ушел к себе в комнату, прихватив по дороге две косы Снегурочки, два носа и один ботинок. Закрыл за собой дверь и, свернувшись калачиком на кровати, заснул.

А засыпая, подумал о своих родителях. Хорошо, что я у них есть. Вон как здорово они веселятся на моем празднике. И Деду Морозу со Снегурочкой весело.

Жаль только Карлсона.

Он все время спал под столом.

А ему тоже, наверное, хотелось повеселиться в эту новогоднюю ночь, как и всем… вам… нам…