Читать книгу Обреченные - Владимир Еркович - Страница 4

Обычно первое выступление для группы – это концерт в школьном актовом зале или каком-нибудь левом клубе, где из слушателей только несколько друзей и бармен. А тут «Р-Клуб», достаточно раскрученная рок-площадка того времени и почти аншлаг. Кажется, парни и сами не ожидали такого мощного старта. Нельзя сказать, что они были сильнее хэдлайнера, но впечатление произвести смогли. Позже Виталий Демиденко охарактеризует его как «неизгладимое». Зрители в зале пришли в основном на Epilepsy Bout, но, неожиданно для себя, впитали свежую энергию молодой группы со странным названием TRACKTOR BOWLING.

Афанасий (Грек) Банасиос

У меня к этому времени уже был приличный концертный опыт в Греции, до отъезда я играл в довольно популярной группе и уже выступал на крупных площадках. Но то, что случилось тогда в Москве, это было что-то особенное. Мы фактически создавали стиль с нуля. И у нас получалось.

«Трактор» образца девяносто шестого года был мало похож на другие альтернативные группы. Яростная подача сочеталась с вязкими, тягучими гитарными риффами и нестандартными ритмами Кларка. Эта музыка могла нравиться или нет, но равнодушных она не оставляла.

Афанасий (Грек) Банасиос

Там были Соня и Катя Горчаковы из группы «АЫ», они все время визжали и орали А-ФА-НА-СИЙ! Не знаю, может это был такой прикол, но в какой-то момент весь зал стал кричать ГРЕК! ГРЕК! ГРЕК! Еще и Петров постоянно тормошил меня, сбивал. Он был огромный, а я худой-худой, летал от него по сцене. Все это смешалось в одну сильную эмоцию. Сам концерт мне вспоминается только яркими флешбеками, но это было очень, очень круто.

Александр (Кондрат) Кондратьев

Я помню, что дико боялся выходить на сцену. У Грека был опыт выступления, Кларк вообще их штук сто отыграл, и ему все было похеру, а я жутко волновался. Я и сейчас каждый раз испытываю стресс перед концертом, он проходит только тогда, когда я выхожу на сцену и первый раз касаюсь струн. А в тот момент, конечно, меня не отпустило с первыми звуками гитары. Очень-очень нервно концерт прошел, да и после выступления я тоже никаких звезд не ловил. Я всегда считал и считаю, что концерт прошел удачно только в том случае, если он дал положительный толчок для группы. В этом смысле, да, первое выступление было успешным.

Дима Петров пригласил на концерт своих друзей-скинхедов, которые все время шугали народ в зале и даже кому-то накернили в течение вечера. После этого за «Тракторами» на какое-то время закрепилась слава опасных парней, с которыми лучше не связываться. Собственно, один вид вокалиста и его дикие выходки говорили в пользу имиджа беспредельщиков. У группы даже начал формироваться небольшой фан-клуб. Но в него вошли не лютые скинхеды Петрова, а друзья с Бережков и из Матвеевки. Каждая репа TRACKTOR BOWLING собирала небольшую тусу и напоминала эксклюзивный концерт для избранных. Кого попало, конечно, в подвал не пускали, иметь допуск считалось очень почетным. Был даже специальный диванчик, на котором избранные персонажи могли сидеть и наблюдать за репетицией. Гости выпивали напитки разной крепости и периодически бегали отлить в сортир, украшенный большим плакатом Ольги Кормухиной. Среди тех, кто имел допуск к коммунальным благам репбазы, был некто Лось, хороший друг Петрова и преданный фанат группы. Казалось, что диван для избранных имел характерные вмятины по очертаниям его задницы, так часто он бывал на репетициях. Лось был забавным, но не самым везучим малым. Как-то раз он пришел на репу, выпил дежурную бутылку пива и вышел. Кажется, чтобы купить еще одну. Но через пять минут вернулся назад ошалелый и бледный. Из его ляжки торчала рукоятка ножа. Оказалось, что он курил у подъезда, когда подкатил черный тонированный мерседес. Это были клиенты Нанайца, ныне покойного драг-дилера, жившего в этом подъезде. Они что-то спросили у Лося, а тот, не долго подбирая слова, указал им в направлении леса. Мужики не стали спорить и уточнять дорогу. Один чувак молча вышел, воткнул нож в ногу Лосю, также молча сел в машину, и они уехали. Такие суровые гости были в этом доме не редкостью. Конечно, Лося пыряли не каждый раз, но определенная опасность получить заточкой в ногу существовала всегда.

Нельзя сказать, что народ из тракторовской тусовки специально искал приключения. Просто это была Москва девяносто шестого года, и этим все сказано. Когда-нибудь социологи и культурологи еще подвергнут анализу влияние девяностых годов на развитие российского общества. С падением СССР упали и барьеры, все вырвалось на свободу. Как в научном эксперименте: что будет, если людям позволить абсолютно все. Конечно, формально законы существовали, но их суровость, как обычно, компенсировалась необязательностью выполнения. Одни люди пошли торговать, другие – пырять Лося в ногу, а третьи всецело отдали себя творчеству. В такой среде не обошлось без потерь, но то, что создавалось в те бесшабашные годы, имело право претендовать на вечность. У людей было ощущение, что все пути открыты, и при должном упорстве ты можешь добиться всего. Это опьяняло.

О бесконечности «Трактора» тогда еще не думали, но удачный дебют, безусловно, их воодушевил. Они понимали, что надо развивать успех, репетировать, создавать новые треки, выступать. С сочинением музыки у них никогда не было проблем. Грек с Кондратом просто фонтанировали, на каждую репетицию они приносили новые риффы и ходы. Илья их быстро подхватывал, ему ничего не надо было объяснять. Кларк тут же создавал интересный ритмический рисунок и оставалось только гонять, оттачивать песню. Они кайфовали от самого процесса. Сейчас молодые группы сразу думают о записи альбома, съемках, ротации на радио и гастролях, а «Трактора» плохо представляли, к чему стремиться. У каждого из них было довольно приземленное понимание успеха. Кондрату не надо было от жизни ничего, он просто хотел играть. Греку тоже, но с оговоркой: он хотел играть самую крутую музыку. Для Кларка мерилом успеха был полный зал на концерте. У Качана и так было все, что есть у рок-звезд: крутая тачка, бабло и кокаин. А вот с Петровым было сложнее.

Дмитрий Петров

Для меня этот концерт стал переломным моментом. После него я недели две летал в эйфории, настолько он был успешным. Мне казалось, что круче мы уже вряд ли что-то сделаем. Не знаю, как по мировым меркам, но на постсоветском пространстве мы убирали всех. Во всяком случае, так я тогда считал. Я всерьез думал о том, что надо либо уезжать с этой музыкой за рубеж и продолжать развиваться там, либо закрывать все нахрен и больше ничего не делать. Я настолько выложился на том выступлении, что вряд ли когда-либо смог бы это повторить. Я не представлял, как можно выступать раз за разом с такой же нечеловеческой отдачей. Если постоянно поешь на разрыв аорты, то ты либо ее разорвешь, в конце концов, либо загрубеешь и не будешь ничем отличаться от всех этих попсовых исполнителей.

Когда двухнедельная эйфория прошла, он начал грузиться. Не знал, что делать дальше и, главное, зачем. В его голове началось глобальное переосмысление всего, чем он жил, и концерт в «Р-Клубе» сыграл в этом не последнюю роль. Дима начал воцерковление, все больше внимания уделяя мыслям о Боге. Очередной пункт в пользу «неправильности» скинхеда Дмитрия Петрова. Кроме того, он планировал жениться и завязать с разухабистой рок-н-рольной жизнью. Все эти внутренние переживания вылились в то, что он принял решение расстаться и со скинхедами, и с группой.

Дмитрий Петров

Вдобавок ко всему, у меня начались проблемы со здоровьем. Вернее, я просто не мог больше так дико орать. После каждой репетиции у меня практически исчезал голос и очень болела голова. Просто раскалывалась, будто я не на репетиции был, а стоял 12 раундов против Рокки Бальбоа. Так не могло дальше продолжаться.

На очередной репетиции он сообщил парням, что больше не сможет петь в группе, и это окончательно. Такой поворот, конечно, не вписывался в их планы. Они жили на подъеме, уже планировали следующие концерты, а тут такие новости. Но расставание прошло мирно, без конфликтов, и они стали играть вчетвером: Кондрат, Грек, Кларк и Илья Качан.

Для поиска нового вокалиста решили использовать самый ходовой на тот момент способ. Они клеили аналоговые объявления с текстом, вроде такого: «Группа, играющая в стиле Biohazard и Downset, ищет вокалиста». Там же давались домашние телефоны Кондрата и Кларка. Объявления лепили в местах обитания целевой аудитории. В первую очередь, это «Горбушка», «Рок-лаборатория» и «Р-Клуб». Туда приезжали неформалы со всей Москвы почитать свежие новости. Из афиш узнавали о предстоящих концертах, а из объявлений, о вакансиях на жидком рынке музыкального труда. Еще один хороший способ найти музыканта – скинуть объявление на пейджер в программу «Учитесь плавать», где Скляр их регулярно зачитывал в эфире. Программа «Учитесь плавать» шла на радио «Максимум» по четвергам в одиннадцать вечера. Тогда ее слушали все: и металлисты, и панки, и, тем более, альтернативщики.

Андрей (Чегевара) Мельников

Как-то я слушал «Учитесь плавать», и там зачитали объявление: «Группа, играющая тяжелую альтернативную музыку, ищет вокалиста» и продиктовали телефон. А у меня тогда в жизни был достаточно депрессивный период, и чтобы не впасть в отчаяние, я хотел заняться чем-то новым. Подумал, почему бы не попробовать.

Андрей позвонил по указанному телефону, это оказался номер Кондрата. Тот рассказал, что группа играет в стиле Downset, и они ищут вокалиста, который будет соответствовать этому направлению. Кондрат позвал его на прослушивание, и назначил встречу на Киевской.

Андрей (Чегевара) Мельников

Я тогда тусовался с футбольными хулиганами и выглядел соответственно: ботинки Dr. Martens, узкие джинсы, бомбер и бандана на голове. Я пришел в условленное место и увидел там двух мужиков лет по тридцать. По их недовольным взглядам я прочитал: «Ну вот, опять какой-то чмошник приперся». Меня тогда их реакция неплохо высадила. Сразу испортилось настроение, и я подумал, что с ними скорее всего ничего не сложится. Еще и одеты они были просто как мужики, которые идут с подработки. Какие-то колхозные куртки, шапки, а здоровый Кларк вообще показался мне гопарем из Подмосковья.

Кларк с Кондратом шли с Киевской до базы, а Андрей уныло семенил за ними. На нем лица не было, он вообще сомневался, что попал по адресу. Какие-то взрослые дядьки куда-то его ведут. Не иначе, как почку вырежут или лишат его мальчишеской чести. Вот сталинский дом, подъезд, подвал. Ну все. А он даже никому не сказал куда едет и где его искать.

Андрей (Чегевара) Мельников

Я успокоился только когда увидел аппарат. Значит, действительно группа. Кондрат спросил меня: «Ну хоть микрофон-то у тебя есть?» По его интонации я понял, что до меня уже приходили люди, и они теперь ищут вокалиста с определенными требованиями. К счастью, у меня был с собой Shure SM 58.

Мельникову на тот момент было восемнадцать лет, и чуваки из TRACKTOR BOWLING действительно показались ему взрослыми мужиками. Он старался бодриться и не подавать вида, что растерян. Когда пришел Грек, Андрею полегчало. У Афанасия на тот момент были длинные волосы, он носил модные заграничные шмотки и выглядел самым продвинутым в группе. К тому же у него был настоящий Fender, о котором Чегевара слышал только легенды.

Андрей (Чегевара) Мельников

Когда они начали играть, я просто охерел. Я представить даже не мог, что эти чуваки могут так круто рубить. Я стоял и думал: «Что я вообще тут делаю?»

Они прогнали несколько треков. Андрей взял себя в руки и довольно неплохо порыбил под них на тарабарском языке, а кое-где даже вставил несколько четверостиший.

Александр (Кондрат) Кондратьев

Когда Андрюха уехал, мы с Кларком и Греком очень быстро сошлись во мнении, что его надо брать. Он вел себя довольно расковано и прикольно скакал, когда пел. Для нас было крайне важно, чтобы вокалист нормально выглядел и не стоял столбом у микрофона. Решили, что на тот момент он нам идеально подходит.

Чегеваре не зря показалось, что он не первый претендует на место у микрофона. Едва ли не каждую репетицию в подвал на Бережках приходил новый соискатель. В основном, это были люди из другой музыки, и они просто не понимали, чего от них хотят. Рокеры, волосатые металлисты, просто левые пассажиры, все были слиты после первого же прослушивания. А молодой Андрей Мельников выглядел симпатично и ориентировался в музле. У них даже прошло несколько совместных репетиций, но Чегевара все же решил уйти.

Андрей (Чегевара) Мельников

Мне в принципе понравилось, что они играют, но я подумал, что скорее всего не справлюсь. У них на репетициях была очень серьезная атмосфера, они приходили и просто рубили, гоняли по кругу треки, разбирали сложные места. В общем, работали. Конечно, я понимал, что во взрослых группах по-другому и не может быть, но тогда я был совсем молодым, и мне было скучно так впахивать. А тут меня позвали в группу знакомые ребята. Они были моего возраста, и у них на репах была расслабленная атмосфера с пивом и девчонками. Ну и музыка их была мне поближе, что-то в стиле Biohazard.

Чегевара ушел, а у «Тракторов» возникли проблемы посерьезнее, чем пустое место у микрофона. База в подвале дома на Бережковской набережной была хороша всем, кроме постоянства. Это был самый что ни на есть подвал, со всеми вытекающими. Периодически старую систему прорывало, и подвал затапливало. Хорошо, когда это был водопровод, но случалось, что рвало и канализацию. Парни периодически приходили в залитое помещение и вместо того, чтобы репетировать, занимались ассенизаторской работой. Они брали лопаты и выгребали из комнаты органические субстанции, стараясь не думать об их составе. Чтобы не загубить аппарат, его изначально ставили на ящики и всякие возвышения.

Константин (Кларк) Ковров

Я тогда носил высокие ботинки Dr. Martens, и, порой, я в них с трудом мог войти в комнату. Мне приходилось очень плотно зашнуровываться, чтобы не черпануть воды. Это, конечно, был трешак.

Жизнь на базе могла продолжаться только благодаря хорошей вентиляции, которая справлялась с запахом. В свое время пришлось изрядно помучиться, чтобы наладить оборот воздуха в помещении. Изначально в подвале стояла старинная система, которая приводилась в движение едва ли не вручную. Но она, естественно, не работала, и в помещении было очень душно и влажно. За базу отвечал парень по имени Денис. Он приложил немало усилий, чтобы наладить приток воздуха. Прочистил трубы и присоединил к системе электродвигатель, который вращал лопасти вентилятора в воздуховоде. По всему стояку в подъезде был слышен небольшой гул от движка, то зато на базе теперь можно было спокойно дышать и даже курить. Весь дым и смрад оперативно вытягивались в трубу.

Но коммунальные проблемы – это еще полбеды, с ними худо-бедно можно было жить. Социальные были куда сложнее. Подвал в доме был огромный, а музыканты занимали только небольшую его часть. Конечно, их нельзя было назвать хорошими соседями для жильцов первого этажа, но в одном из подвальных помещений поселились персонажи похуже. Его облюбовали малолетние оболтусы, которые все время пьянствовали, курили и творили непотребства. В один момент их там поймали сотрудники ЖКХ и приняли радикальные меры по восстановлению морального облика жилого дома.

Афанасий (Грек) Банасиос

Однажды мне позвонил злой Кларк и сказал, что подвал заблокировали. Все наше барахло осталось на базе, в которую теперь нельзя было попасть. Какие-то малолетки шизили в подвале, и домоуправление приказало заварить вход.

Чтобы дозвониться до Грека, надо было пройти серьезный квест. Он жил в общаге, и телефон был только на вахте. Звонили вахтеру, чтобы тот передал Греку, что в определенный час он должен быть у телефона. Естественно, таким сложным способом связи пользовались только в экстренных случаях, и это был как раз такой случай. Кларк сказал, чтобы ночью Афанасий приехал на Бережковку, они будут проворачивать спецоперацию по спасению аппарата.

Парни договорились со знакомым водилой из Матвеевки, чтобы тот около полуночи подогнал машину к подъезду. Они спустились в подвал и грубо сломали дверь монтировками. Хорошо, что сварщик поленился и лишь прихватил металл в нескольких точках. Они зашли в свое помещение и вынесли все, что имело практическую ценность для группы. Конечно, не весь аппарат принадлежал «Тракторам», но к тому времени остальные группы, игравшие на этой базе, уже перестали репетировать или распались. Единственным, у кого можно было спросить разрешение, был Дима Петров. Он поддержал парней и дал добро на эвакуацию с экспроприацией. На тот момент это было единственно верное решение. Надо было спасать имущество, иначе бы все пропало. Так группа разжилась дополнительным оборудованием, но лишилась базы.

Всю аппаратуру и барабаны опять вывезли в Матвеевку и разместили по своим квартирам и у знакомых. Район «Матвеевский» вообще всегда был опорным пунктом группы TRACKTOR BOWLING. Можно сказать, что «Трактор» оттуда родом. Там изначально жили и тусовались Кондрат с Кларком, а позже в Матвеевке стал обитать и Грек. Когда Кларк с ним подружился, то в первую очередь подтянул его в свою тусовку. В свободное от репетиций и учебы время Афанасий отправлялся на Киевский вокзал, садился в электричку и ехал на станцию «Матвеевская». Ехать было недалеко, всего минут десять. На этих тусовках с отвязными матвеевскими парнями Грек в совершенстве овладел русским языком, включая сленг и самые жесткие выражения. Но самое главное, он полюбил Москву и русских людей.

Пока аппаратура квартировалась в Матвеевке, парни активно искали новую базу, играя по съемным репетиционным точкам в разных концах Москвы. В это время Стас Зализняк предложил им поучаствовать в сборнике Alternative Invasion Vol. 1. Это, конечно, не «Учитесь плавать», но для молодой группы, которая ничего еще в жизни не видела, это была хорошая возможность дополнительно засветиться. На этом сборнике были в основном группы, выступавшие тогда в «Р-Клубе». Распространялись кассеты там же, на концертах. Условия были демократичные, никто им не обещал денег от продаж, но и не просил заплатить за участие. Надо было записать для Стаса пару треков, но что записывать, если нет текстов? С позицией вокалиста была вообще беда. Единственного нормального нашли, и тот слился. После долгих раздумий они все же решили уговорить Чегевару хотя бы на запись двух песен для сборника. Надо сказать, что Мельников ломался не долго. За месяц репетиций с новой группой эти друзья уже успели его порядком достать. Он, конечно, любил потусоваться и расслабиться, но не настолько же. Репы проходили один в один как в сериале «Элен и ребята». Чуваки пару раз брали в руки инструменты, а все остальное время просто страдали фигней, позировали перед подружками и пили пивчагу. Андрей решил, что можно помочь парням, тем более, ему было интересно получить новый опыт работы в студии. А уйти потом всегда можно будет.

«Трактора» тогда временно репетировали в школе в Матвеевке. Они схематично оборудовали обычный учебный класс и играли там едва ли не каждый вечер. В это время парни стали замечать, что с Качаном происходит что-то неладное. Он стал куда-то теряться, пропускать репетиции, с ним было невозможно связаться. Вскоре Илья пропал совсем. Видимо, работа и богемная жизнь отнимали у него слишком много времени и энергии. На группу сил просто не оставалось. Вместо него на место басиста опять позвали Леонида Голубева, с которым они уже успели немного порепетировать в общаге на Фестивальной. Леня был хорошим музыкантом и играл в довольно известной группе Niklaus, которая впоследствии трансформировалась в Mad Dog. Он сразу сказал, что готов поиграть в «Тракторе», но не в ущерб «Никлаусу». Если репетиции или концерты будут накладываться, то он – пас.

Александр (Кондрат) Кондратьев

Леня имел музыкальное образование и обладал неплохим концертным опытом. На первой же репетиции он пошел мочить слэпом. Это мне не очень нравилось, конечно, но играл он хорошо. В то время вообще толковых басистов было не много, и Леня был одним из них.

Опять начались репетиции в полном составе. Сначала Чегевара пытался идти по пути Петрова, петь на тарабарском языке с английским акцентом. Но результат был не очень.

Афанасий (Грек) Банасиос

Мы как-то сидели, обсуждали это, и я спросил Андрея: «Ты вообще понимаешь, что ты поешь?» Он сказал, что нет. Ну так почему бы не сделать песни на том языке, который понимают все вокруг? Это будет лучше и правильнее. После этого разговора он принес два текста.

С готовыми треками они направились в Гнесинское музыкальное училище. Там в подвале находилась студия TEF. Писались в два приема. За первый день полностью прописали весь инструментал, а на следующий – вокальные партии Чегевары. Из-за нехватки денег (час работы в студии стоил около пятнадцати долларов) инструменты записывали не по отдельности, а все одновременно.

Андрей (Чегевара) Мельников

Вариантов записать что-то особенно крутое у нас не было. Студийное время стоило дорого, а денег было мало.

Когда звукач дал им готовые, сведенные треки, парни их забраковали. Ему пришлось пересводить материал еще два раза. Но финальный, одобренный продукт оказался вполне приличным по тем временам.

Афанасий (Грек) Банасиос

Когда я ездил домой в Грецию на каникулы, то давал эти треки слушать разным крутым музыкантам, и им очень нравилось. Я даже как-то отдал записи на радио в Афинах, и меня пригласили в эфир. Сидел в студии, рассказывал про TRACKTOR BOWLING, московскую альтернативную движуху, ставил наши треки. И людям нравилось, они звонили в эфир, хвалили.

После выхода сборника, как и ожидалось, особого всплеска популярности группа не ощутила. Такие кассеты обычно продаются тиражом в сто экземпляров и новых звезд не открывают. Но зато Зализняк стал приглашать TRACKTOR BOWLING на свои концерты в «Р-Клуб». Кроме того, за время работы над треками Андрей Чегевара прикипел к группе и не стал уходить по истечении условного контракта.