Читать книгу Записки обывателя. Книга 2. В поисках камня. Камень ищет хозяина - Владимир Ерёменко - Страница 6

По запросу харьковской милиции владельца «Хаммера» установили быстро. Им оказался хозяин одной из киевских саун Михаил Янтарный, по второму паспорту – Мойша Бурштейн с темным прошлым по кличке Меценат. Проворачивая свои делишки с украинским янтарем и топазами в конце восьмидесятых, начале девяностых, выйдя сухим из воды, больше нигде не засветился, кроме как о не доказанном деле по ранению егеря и нападению на офицера в начале семидесятых, которое за давностью закрыли.

Для разъяснения пояснительной записки к следователю Завоенову повесткой повторно вызвали потерпевшего Цукермана.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее о своем заказчике и о происхождении драгоценного камешка, – попросил майор.

– Это было в восьмидесятых годах на курорте в Гаграх. В гостинице за столом я играл в преферанс в зале для отдыха, который посещали только уважаемые люди. Меня представили Крутько Сергею Степановичу, киевлянину, начальнику отдела сбыта киевского ювелирного завода.

Было это еще при Советах. За несколько дней пребывания в санатории на лазурном берегу Черного моря, мы с ним сдружились. Он мне поведал одну интересную историю медальона с изумрудом.

– Гражданская война была в полном разгаре, – начал свое повествование Крутько. – Отступая от наседавших «товарищей» отряды батьки Махно поспешно покидали насиженные места. Хотя в Гуляй-поле тачанки были быстрые, но коней не хватало. Пришлось часть экспроприированных драгоценностей схоронить у надежных людей. Эту операцию батька поручил своему адъютанту и помощнику Леве Задову. А в этом отряде под командованием Задова и воевал мой дед – «За вильну нэньку Украину бэз билых и червоных». Закопали они деревянный сундучок у деда в хате, полы-то были глиняные. Приказали моей бабке стеречь казну, а деда грозили расстрелять, если что пропадет. Забрали с собой и деда. Так дед больше домой и не вернулся, пропал без вести. – Отхлебнув из фужера налитого армянского коньяка и закурив потухшую сигару, Крутько продолжил, – через пару лет война приутихла, Махно сбежал в Румынию, а Лева Задов явился в село уже в форме красного командира вместе с чекистами. Выкопав сундучок, который к этому времени немного прохудился, погрузили на телегу и уехали, бросив яму незакопанной. Вскоре дошли слухи, что Леву Задова красные все-таки расстреляли. Когда бабка, плача, начала загребать яму, то обнаружила на дне что-то блестящее. Вытащив наружу, она увидела, что это медальон с камушком. Покрутив его в руках, камешек выпал из оправы. Немного поразмыслив, бабка подумала, что если чекисты, обнаружив пропажу, возвратятся, то будут искать. Если найдут – будет худо. Взглянув еще один раз на него, вздохнув, бросила в яму и закопала до лучших времен.

На этом история с медальоном не заканчивается. Минули двадцатые, наступили тридцатые. Началась голодовка. Отец с сестрой подросли. Чтобы как-то выжить, бабка, вспомнив о медальоне, решила обменять его на картошку. Выкопав один медальон, выменяла на пять ведер картошки. Так мы и выжили. А камешек не стала трогать. В сороковые во время Великой Отечественной, фрицы нашу хату спалили. Бабка с дочкой ушли в партизанский отряд. Отец воевал на фронте. Дошел до Германии. После войны вернулся в родное село. Колхоз помог отстроить новую хату. Когда отец женился, бабка подарила ему этот камень. Родился я, вырос, окончил институт, отслужил армию. Устроился на работу в геологоразведку, после на ювелирный завод. Камешек перешел мне по наследству от отца. Когда стал на ноги, решил этому камешку придать первоначальный вид, поместив его в оправу. Но частного толкового ювелира найти мне не приходилось. А связываться с заводом я не хотел, так как соответствующие органы могли поинтересоваться, где я его взял.

– Свой рассказ он закончил, поблагодарив меня за выпитый коньяк, и напоследок предложил мне отреставрировать украшение. Изготовить золотой медальон, и вставить туда этот изумруд тогда было не реально. И я решил покопаться в старых журналах и литературе, найти какую-либо информацию о нем, а если повезет, то и его описание. – Немного глотнув из стакана воды, поставленного Завоеновым, Цукерман продолжил, – прошло десять лет. Как-то я в одном из французских журналов нашел довольно таки приличный снимок золотого украшения с изумрудом по описанию схожего на тот, на который Крутько мне прислал фотографию. Я немедленно выехал в Киев для детального обследования камня. Вытащив камень из сейфа, хозяин выложил его на стол. Скрупулезно сличив оригинал со снимком из журнала, я пришел к выводу, что речь идет об этом камне. Все грани, и вес камня совпадали с описанием в журнале. Глядя на снимок, из своего опыта я понял, что изготовить такой же медальон для изумруда особого труда не стоит. А вот с самим камешком придется поработать, так как лежа в земле, потерял свой блеск. Ударив по рукам, забрал камень у Сергея Степановича и ему не нужные золотых сережки с кольцами для изготовления медальона, я уехал к себе домой в Харьков.

– Вы ничего не сказали о происхождении медальона, описанном в журнале, – произнес следователь.

– Ах да. Перед первой мировой войной, будучи на Кавказе на отдыхе, Николаю II один местный князь преподнес в подарок изумруд. Приехав в столицу, император отдал камень придворному ювелиру для изготовления медальона. Когда медальон был готов, Николай II подарил его на день ангела императрице.

– Как медальон попал в руки Махно?

– Я этого утверждать не хочу, но предположения в журнале были, что после отречения от престола Николашки в феврале семнадцатого, левыми эсерами были реквизированы ценности императорской семьи и якобы были вывезены на Украину. По предположениям Крутько отряд Махно грабанул банк, где и находились ценности, но это не факт.

– Сейчас это трудно проверить, – сказал Завоенов, – но не для протокола, скажите, в каких вы были с Крутько отношениях? Судя по вашему состоянию, вы далеко не бедный человек.

– Да, ювелиры бедными не бывают, на кусок хлеба с маслом хватает. За последние годы мы с ним сблизились. Он мне иногда давал заказы на огранку драгоценных камешков, платил исправно. Я вот собрался уезжать на ПМЖ в Израиль, жену и детей отправил туда к родственникам месяц назад, а с медальоном не знаю, как выруливать. Звонил Сергею Степановичу, объяснил ситуацию с медальоном, он был далеко не в лучшем расположении духа. Ни на какой компромисс идти не собирается, требует вернуть только медальон, или хотя бы камень.

– Вы мне рассказали сладкую детективную историю, только я хочу поставить под сомнение – а был ли медальон?

После такого вопроса у Цукермана челюсть отвисла, чуть ли не до колен. Он стал икать и, заикаясь, выпалил:

– Я …я… честный еврей и честно вы… выполнил свой заказ, а вы… меня записываете в мошенники.

– Работа у нас такая, сомневаться и проверять, – сказал майор, но найденный дипломат с содержимым ювелиру, взяв с него расписку, все-таки вернули, но без пропавшего медальона. Напоследок добавил:

– Заявление о пропаже вы написали, будем искать. Если что еще вспомните, например, были ли сомнительные предложения или угрозы – звоните.

Вопросов у Завоенова больше не было и Цукермана отпустили.

Сопоставив факты, которые были на руках у следствия, майор понял: «Медальон все-таки был, а вот куда он делся, и на каком этапе – нужно выяснить. Ниточка, возможно, тянется в Киев».

Посовещавшись с руководством, дал запрос своим коллегам на разработку Михаила Янтарного – Мойши Бурштейна, а также и на Крутько С. С., так, на всякий случай.