Читать книгу Марш Кригсмарине - Владимир Гораль - Страница 8

Разглагольствования Пруса были прерваны юным оберфенрихом цур зее[33], дежурным по гауптвахте. Мальчишка вежливо пригласил его на получасовую прогулку на плацу. Приятного в такой прогулке было немного. Гюнту-Дракону предстояло все полчаса вышагивать строевым по мощёному крупным камнем внутреннему дворику гауптвахты. Арестованные кригсмаринеры, естественно, по этому плацу прусским гусиным шагом не ходили, лишь обозначали его бледное подобие. Впрочем, наши флотские офицеры при необходимости могли показать класс и пройти на строевом смотре железным строем, на зависть иным сухопутным частям.

Щелкунчику всё же удалось меня озадачить. В сорок первом, после истории с «Лаконом» мне действительно пришлось просить разрешения зайти на сверхсекретную базу наших У-ботов на Канарских островах. После бомбардировки американцем «Чиндлер» захворал. В двух отсеках обнаружились течи, было повреждено палубное орудие и к тому же заклинило командирский перископ. Вскоре я получил ответную РДО-шифрограмму. Мне предписывалось зайти для исправления повреждений на остров Фуэртовентура. В его южной оконечности, на полуострове Хандия, располагался подземный ремонтный блок Z-37. Для того чтобы попасть туда требовались особые ухищрения. В пятнадцати милях от берега к нам подошёл рыбацкий баркас. На борт «Чиндлера» поднялся светлобородый загорелый моряк. Это был лоцман, естественно, немец. Он принял на себя обязанности по проводке У-бота и распорядился командовать погружение.

На среднем ходу, пользуясь для ориентации вспомогательным перископом, мы подошли почти вплотную к берегу. Здесь, снизив ход до малого, лоцман, словно ниточку в игольное ушко, ввёл старину «Чиндлера» в подводный каменный туннель. Этот, похожий на огромную трубу, длиной метров в двести ход привел нас в довольно обширный грот. Здесь Йоган, так звали лоцмана, дал команду на всплытие. Сам грот, оборудованный в сухой его части как настоящая небольшая судоверфь, был во много раз меньше моего заполярного «Лабиринта». Впрочем, о его существовании я тогда не подозревал. Скальный камень грота имел бурый, цвета запекшейся крови оттенок. В лучах яркого искусственного освещения на всё вокруг, включая лица и силуэты людей, ложился тревожный красноватый отсвет. Застывшая рябь лавы покрывала пол грота, а иногда встречались островки пористой вулканической пемзы. Я хорошенько пнул один такой, и он разлетелся серо-белой легчайшей крошкой, пачкая ботинки меловой известью. Рабочие, среди которых было немало испанцев, занялись пострадавшим железом моего У-бота. Мне же предложили переодеться в лёгкий, песочного цвета хлопковый костюм вполне гражданского кроя. Экипаж тоже облачили в гражданскую одежду. Ребята смахивали теперь на ещё не успевшую загореть под южным солнцем группу туристов. Йоган велел всем построиться в шеренгу по одному и следовать за ним. Я на правах командира шёл первым, сразу за проводником. Мы поднялись по довольно крутым ступенькам куда-то на верхнюю площадку и вошли в узкий, но достаточно освещённый туннель. Следовать по нему за нашим провожатым пришлось битый час, хотя я не ручаюсь за точность.

Наконец подземный ход кончился. Поднявшись по ступеням железного трапа, наш проводник откинул крышку металлического люка, и следом за ним все начали выбираться наверх. Мы оказались в обширном помещении без окон, смахивающим грубо обтесанными каменными стенами на винные погреба какого-нибудь средневекового замка. Вот только винных бочек к разочарованию моих морячков здесь не было. К этому залу примыкало множество других таких же больших комнат. Здесь находились несколько спален с десятком металлических коек в каждой. На кроватях имелись роскошные панцирные сетки, прекрасные матрасы, пухлые подушки и свежее бельё с лёгкими одеялами. Ребята восхищённо зацокали языками.

Под низкими каменными сводами столовой моряки почувствовали себя монахами в монастырской трапезной. Длинный деревянный стол заполняли глиняные блюда с благоухающими фруктами. Возвышались горками ананасы, бананы, манго и ещё всякие невиданные, невыносимо ароматные дары тропиков. Подводники, было, набросились на эту экзотику, но Йоган, посмеиваясь, напомнил им о возможных, с непривычки, последствиях. По соседству с трапезной нашлась бильярдная, большая баня с горячей водой, парилкой и даже несколькими ваннами

«Добро пожаловать на виллу Винера[34], майне герен! Отдыхайте!» – радушно улыбаясь, объявил нам наш проводник.

Как мне объяснил Йоган, на этой самой вилле Винера, сверхсекретной базе Кригсмарине, существовали строгие правила для находящихся на ней экипажей У-ботов. Это объяснялось тем, что Испания официально сохраняла нейтралитет в войне и крайне не желала афишировать свою помощь подводным кораблям Германии. Виллу, находящуюся на южной оконечности острова Фуэртовентура, полуострове Хандия, окружали многокилометровые безлюдные песчаные пляжи. Местное население власти выселили с полуострова ещё в 1939 году, а в 1941-м наш соотечественник, немецкий промышленник и инженер Густав Винер приобрёл полуостров для нужд Рейха. К тому времени в скалах Хандии, в глубоких пещерах-гротах, в которые можно было попасть только проплыв изрядное расстояние под водой, уже было оборудовано несколько ремонтных баз для приёма германских подлодок. Нашлось и объяснение, откуда взялись рабочие на сверхсекретной ремонтной базе, где находился в данный момент наш «Чиндлер». Севернее полуострова, в центре Фуэртовентуры располагался концлагерь для нескольких тысяч республиканцев, побеждённых врагов каудильо Франко. Оттуда по необходимости брали рабочую силу и для подземных судоверфей. Среди узников находили квалифицированных рабочих и даже инженеров. Порядки в концлагере были суровые, за провинность одного расстреливали ещё двоих, и даже сама мысль о саботаже не могла прийти в головы лагерников.

– Господин корветтен-капитан, не желаете ли совершить вместе с вашими офицерами морскую прогулку в Лас-Пальмас? – обаятельно сверкая жемчужной улыбкой на загорелом лице, спросил Йоган. Я, разумеется, согласился. Лоцман принёс пухлый конверт и выдал всем офицерам на карманные расходы по пятьсот испанских песет. Мне он вручил тысячу. – Командирам У-ботов и кавалерам железных и рыцарских крестов полагается надбавка, – объяснил он.

Понять, когда он шутит, а когда говорит всерьёз, было мудрено, поскольку этот от природы жизнерадостный парень постоянно посмеивался или улыбался.

Когда прибудем в стольный град Лас-Пальмас-де-гран-Канария, придётся вам потерпеть меня в качестве няньки. Таков приказ, – как бы извиняясь, развёл руками Йоган. – В нашем Канарском раю свои правила, не менее строгие, чем были в Эдеме для Адама и Евы; и даже строже, поскольку запретных плодов здесь более, чем один.

Я, было, обеспокоился по поводу своих подчинённых из рядового состава, но Йоган и тут меня утешил:

– За ребят не переживайте. Рядовым матросам запрещено покидать пределы окрестностей виллы Винера, но как говориться – «у них всё будет!». Неподалёку, на песчаных пляжах Кофете, полно уютных местечек. Вечером, как стемнеет, парни роскошно отдохнут в тёплых водах архипелага. Будет им и классная еда от пуза, хорошее местное вино и самое главное – спецбригада из местных девочек. Эти ангелочки тоже часть базы. У них бессрочный контракт, живут на всём готовом, но не могут покинуть пределов полуострова, – секретность, сами понимаете. Семьи получают неплохие деньги, так что никто не в обиде.

Когда мы поднялись на борт роскошного белоснежного катера, более смахивающего на небольшую моторную яхту, нас ожидал ещё один сюрприз. Из каюты, ниже палубы, выбежала наверх, дружелюбно помахивая лохматым хвостом, большая чёрная собака. Следом поднялся высокий моложавый мужчина в тёмных солнцезащитных очках и элегантном белом костюме. Йоган вскочил, вытянувшись во фрунт, и гаркнул:

– Господа офицеры!

Все присутствующие выполнили команду.

– Прошу без церемоний, господа! Йоган, я же просил вас! – с хорошо сыгранным смущением замахал руками человек в белом костюме. – Это мне, штатскому шпаку, впору перед вами, боевыми офицерами, спину держать. Продолжайте отдыхать, господа! Повернувшись ко мне, он с улыбкой протянул руку:

– Позвольте представиться, Густав Винер. А вы, значит, и есть тот самый герой-подводник Отто Фридрих фон Шторм? Не согласитесь ли пройти со мной в каюту? Как там обозвал вас идиот-щелкопёр из Беобахтер… «Друг русалок»?! – продолжал, спускаясь в каюту, улыбаться через плечо Винер. – Забавно! Знаете, Отто… Вы позволите вас так называть?

Я, разумеется, не возражал. Винер усадил меня возле откидного столика и принялся разливать по рюмкам добытый из мини-бара коньяк.

– Знаете, Отто, я весьма соскучился по хорошему собеседнику, а посему прошу простить меня за излишнюю болтливость. Вы, я вижу, молчаливы как настоящий тевтонец, потомок древнего рода. Я же, корветтен-капитан, абсолютно штатский человек. Между нами, Отто, – Винер доверительно трогательно сморщил нос, – в Абвере я имею звание штурмбанфюрера. Хотя, поверьте, этот факт души мне не греет. Все мы лишь дети своего времени. Есть у меня одна слабость, Отто – я страстный коллекционер. Вы будете смеяться, но ваш покорный слуга коллекционирует автографы известных людей. У меня есть росчерки всех вождей Рейха, включая, разумеется, Самого. Есть автограф каудильо Франко и его ближайших сподвижников, но кроме этого, в нарушении всех правил и режима секретности, я увлёкся собиранием росчерков командиров У-ботов. Всех попадающих ко мне в гости. Вы не волнуйтесь, я держу свою коллекцию вместе с секретной документацией в специальном волшебном сейфе. В случае чего всё его содержимое будет уничтожено автоматически. Такой уж это умный, не вскрываемый, но сгораемый изнутри шкаф.

Я не стал привередничать и надписал страстному коллекционеру собственное поясное роскошное фото.

Такого не было и у меня самого. Я смотрелся на нём совершенным отретушированным павлином. В парадном кителе, с рыцарским крестом и дубовыми листьями под кадыком, а также с железным первой степени на левой груди. Шевелюра напомажена, как у гамбургского сутенёра, и расчёсана на прямой пробор.

– Вы не представляете, Отто, как тяжело иметь дело с испанцами, – продолжил свой монолог Винер. – Они упрямы, как андалузские ослы и столь же покладисты. Фюрер после отказа каудильо[35] участвовать в операции по взятию Гибралтара терпеть не может генерала Франко. После личной беседы с ним наш вождь долго пребывал в негодовании и заявил, что, мол, сам чёрт послал ему союзничка. Типичного семита внешне и внутренне. У фюрера, доложу я вам, абсолютный нюх на иудеев, как у хорошего композитора – абсолютный слух на музыкальные темы. Мы в Абвере копнули родословную Франко – и что же вы думаете! По материнской линии он маран, крещёный еврей. Его мать, Пилар-Баамонде – прямой потомок великих раввинов Пардо. Франсиско Франко-Баамонде и по отцовской линии истинный еврейский ариец, ха-ха-ха!

Пёс Винера, разлёгшийся на деревянной палубе у наших ног, поднял голову и вопросительно посмотрел на хозяина. Густав успокаивающе погладил собаку по холке и продолжил:

– Городок Франко, родина его отца – типичное маранитское-галисийско-еврейское местечко. Каудильо дал негласное указание своим послам в Венгрии, Румынии, Греции и петеновской Франции выдавать паспорта тамошним евреям. Только в 1940-м году границу Испании пересекли от 30 до 40 тысяч ашкеназов[36]. Что сказать? Если Всевышний посылает нам таких союзников, то будущее наше незавидно. Впрочем, я опять болтаю лишнее. Хотя мой корвет, – Винер обвёл рукой каюту катера, – абсолютно защищён от прослушки. Можете мне верить! А вы не тот человек, что станет строчить доносы.

После нескольких рюмок коньяка разговорился и я, принявшись живописать обаятельному собеседнику свои подвиги на просторах Атлантики. Нашу беседу прервал спустившийся в каюту Йоган.

– Господин Винер, на траверзе Лас-Пальмас, – объявил он.