Читать книгу Приснись мне, убийца - Владимир Гриньков - Страница 11

Попутчиками Козлова на этот раз оказались три офицера: два капитана и майор. Им всем было немного за тридцать, почти ровесники Козлова. На столе стояли водочные бутылки и горой навалена всякая снедь: колбаса, помидоры, хлеб и даже связка бананов.

– Привет! – сказал майор, едва Козлов вошел в купе, и налил в стакан водки. – Домой едем?

– Домой.

– Отлично, – сказал майор и протянул стакан с водкой Козлову: – За встречу.

Козлов выпил, и майор тут же протянул ему помидор на закуску.

– Прямо как отец родной, – сказал Козлов. – Такая забота – непривычно даже.

– Мы – армия, – гордо произнес майор. – И защита мирного населения – наша главная задача. – И пьяно подмигнул Козлову. – Меня Константином зовут. Костя, в общем.

– Меня – Олег.

– А это – Саша и Алексей, – представил майор своих попутчиков. – Ты извини вообще, что мы тебя так встретили.

– Как? – не понял Козлов.

– Ну, таким вот маленьким беспорядком, – майор Костя повел взглядом вокруг. – Месяц в чистом поле просидели, это, я тебе скажу, не жизнь.

– Учения, – сказал понимающе Козлов.

– Что-то вроде того. Космонавтов встречали.

– Это вот тех, что приземлились недавно?

– Они самые, Олег. Мы, чтоб ты знал, – ПСС.

– Что? – не понял Козлов.

– Поисково-спасательная служба. Слышал?

– Нет.

– Вот видишь, – сказал майор Костя печально. – А кто, по-твоему, космонавтов встречает? Это только по телевизору показывают: «шишки» всякие в лампасах и папахах, кто-то цветы сует, ну и всякая такая дребедень. А на деле все не так! Мы вот с ребятами из «вертушки» не вылазим…

– Из вертолета, – пояснил Козлову один из капитанов.

– Да, из вертолета, – поправился майор. – Отслеживаем, куда «эс-а» приземлится…

– Спускаемый аппарат, – опять пояснил капитан.

– Да, спускаемый аппарат. И все, только они посадку совершили – для нас работа начинается. Мы ни перед кем не держим ответ, перед одним только прокурором. Наша задача – чтобы здесь, на Земле, у космонавтов все было нормально. И вот мы их оттуда извлекаем, а они еще совсем беспомощные, их Земля принимает без любви.

Майор махнул рукой:

– Да ладно, чего там. Давай выпьем лучше.

Разлили по стаканам водку, выпили.

– В этот раз он сидит, космонавт-то, – сказал майор. – Уже и эти, с лампасами, прилетели. Он им докладывает, что все нормально, мол, и вдруг – р-раз! – голова у него набок.

– Как это? – не понял Козлов.

– Сознание потерял. Говорю же, Земля принимает без любви. Организм к невесомости привык, даже сердце кровь как-то по-другому гонит, не так, как на Земле; и вдруг в одно мгновение – снова сила тяжести, и организм отключается. Резкая смена обстановки, понял? И это все меняет. Коллапс! Слышал?

– И что дальше?

– Так мы для того к нему приставлены. Сразу рукав закатали, шприц, дозу мы знаем…

– Дозу чего?

– Наркотика. Раз – он глаза открывает, ресницами хлопает – ой, братцы, что такое, почему суета, я ничего не помню.

– А потом опять, – вставил один из капитанов.

– Да, – подтвердил Костя. – Через минуту снова без сознания. Ну, мы ему тогда еще одну дозу, а генерал и говорит: мол, хватит, ребята, перекачаете его, достаточно.

А мы и сами знаем, что хватит.

Козлову было легко среди этих людей. Ему казалось, что день складывается чудесно. Не он задавил в себе тревогу, она совсем его покинула. Ушла, и даже следа не осталось.

Одну за другой они выпили две бутылки водки и приступили к третьей. Козлов уже рассказал о себе, о диссертации, которую пишет. Офицеры смотрели на него уважительно, и их внимание, внимание уверенных в себе людей с обожженными степным солнцем лицами, ему льстило.

За окном уже стемнело. Воздух вокруг Козлова плыл, и лица офицеров стали размытыми.

– Мы ночью приезжаем? – спросил Костя.

– Ночью, – подтвердил Козлов, и веки сомкнулись непроизвольно.

– Так, может быть, поспишь?

– Чего уж там спать. Я посижу, мне с вами хорошо, ребята.

Но сил у него уже не оставалось, и через час его уговорили лечь на верхнюю полку. У офицеров еще была бутылка водки, и они бодрствовали. Уже за полночь Козлов начал метаться на полке и скрипеть зубами. Он спал очень беспокойно, и Костя дважды, поднявшись со своего места, похлопывал спящего Козлова по груди и приговаривал:

– Ну что ты, в самом деле! Успокойся!

Козлов затихал ненадолго, после чего все повторялось. За час с небольшим до прибытия поезда к месту назначения Козлов вскрикнул и заметался. Майор с силой встряхнул его.

– Вставай! – сказал он. – Подъезжаем! Все равно это не сон.

– Перебрал он вчера, – сказал один из его спутников. – Нельзя ему было столько пить.

Козлов открыл глаза и посмотрел на майора полным сумасшествия взглядом.

– Что, плохо? – сказал понимающе Костя. – Душно в купе, плохо спится.

– Да, душно, – ответил хрипло Козлов.

Он беспокойно озирался и выглядел неважно.

– Может быть, водички? – предложил майор.

– Хорошо бы.

Козлов принял из рук офицера стакан с водой и заглотнул с жадностью. Зубы его громко стучали о стекло.

– Ты не приболел? – спросил Костя.

– Не знаю.

– А то ты какой-то бледный.

Козлов промолчал, и его оставили наконец в покое. Он лежал неподвижно на верхней полке и остановившимся взглядом безумно рассматривал потолок. Когда поезд подошел к перрону, Козлов спустился вниз и стал собираться, стараясь ни с кем не встречаться глазами.

Выходя из купе, попрощался со всеми торопливо и сухо и вышел, так и не согнав с лица тревожного выражения.

Была ночь. На такси денег у Козлова уже не оставалось, и он до наступления утра проспал в пыльном неуютном здании вокзала. Под самое утро к нему подошел дежуривший в зале милиционер и попросил предъявить документы. Козлов протянул ему паспорт, обнаружив при этом, что его собственные руки дрожат и плохо ему повинуются. Но милиционер этого, похоже, не заметил, проверил документы и ушел, не сказав Козлову ни слова.

Дома Козлов швырнул свою сумку в угол и, как был одетый, упал на диван. Он был в отчаянии. Все повторялось с ним, и вчерашнее облегчение, когда он думал, что все уже позади, теперь казалось ему сном. То был хороший сон, но, как и всякий сон, он прошел. Козлов открыл глаза и с ужасом обнаружил, что для него лично ничего не изменилось.

Зазвонил телефон. Козлов вздрогнул от неожиданности и снял трубку. Это была Вика.

– Куда ты пропал? – спросила она. – Я тебе звонила.

– Приезжай ко мне! – сказал торопливо Козлов, словно боялся, что она его не дослушает. – Мне очень нужно, чтобы ты приехала!

– А что случилось? – озаботилась Вика.

– Ничего! Приезжай!

– Мне на работу через час.

– Приезжай! – взмолился Козлов.

– Хорошо.

Как ему показалось, она ехала целую вечность, он уже и надежду потерял, и вдруг – звонок в дверь.

– Ты еще дольше не могла ехать? – сказал Козлов зло, увидев Вику на пороге.

Он и сам поразился вспыхнувшему в нем неожиданно озлоблению. Вика бросила на него быстрый взгляд и промолчала.

– Извини, – пробормотал Козлов.

Он собирался просить у нее прощения за прежние вспышки своего гнева, а вместо этого повторял ошибки.

– Тебя не было, – сказала Вика.

– Я уезжал.

– Куда?

Козлов хотел сказать, что в Челябинск, но вовремя остановился. Он не знал, как объяснить Вике, для чего ему был нужен Челябинск. Она вряд ли поняла бы его.

– Так, в одно место ездил, – сказал Козлов, – на один день.

– А я уже думала – не случилось ли чего.

Она, конечно же, имела право так думать. Он вел себя очень странно в последнее время.

– Нет, все нормально, – сказал Козлов. – Ты позавтракаешь со мной?

– Я завтракала.

– Хотя бы кофе давай попьем.

– Хорошо. Тебе кофе не помешает, я думаю.

– Почему? – смутился Козлов.

– Ночь у тебя, кажется, была беспокойная. И спиртным от тебя попахивает.

– Попутчики такие попались, – еще больше смутился Козлов, ощущая себя нашкодившим мальчишкой.

Кофе ему действительно помог. Одним своим запахом придавал сил.

– Такая жуткая история, – сказала Вика, задумчиво глядя на поднимающийся из чашки дымок.

– Ты о чем?

– У нас в соседнем доме человека убили. Даже двоих. Я сейчас, когда к тебе шла, видела, как выносили из подъезда.

– Ночью убили?

– Говорят, что да. И совсем молодые оба. Мужчине лет сорок или сорок пять, и еще девушка была, говорят, но ее еще раньше увезли. У мужчины лицо кровью залито. – Вику даже передернуло от этих воспоминаний. – Его накрыли простыней, а ветерок подул и приоткрыл лицо. Оно совершенно белое, с синевой даже.

– И черные, смоляные усы.

– Да, черные усы…

Вика вдруг вскинула голову и посмотрела на Козлова остановившимся взглядом. Козлов, вмиг побелевший, сидел перед ней, и у него подрагивала нижняя губа.

– Откуда ты знаешь об этом? – спросила Вика.

Козлов замотал головой и закрыл лицо руками.

– Это сегодняшней ночью произошло? – спросил он.

– Да.

– Я все это видел, – сказал Козлов. – Я все это видел! Видел!

Последние слова он уже прокричал. Это было похоже на истерику.

– Сегодня ночью! В поезде! Во сне! Это все я сделал!

– Что ты сделал? – переспросила Вика.

Она выглядела испуганной.

– Я их убил! Топором! Он еще так страшно закричал!

– Кто? – быстро спросила Вика.

– Этот усатый! А я раскроил ему череп!

Козлов затрясся и уронил голову на стол. Чашка с остатками кофе опрокинулась.

– И девушка была, все верно. Я не ожидал почему-то ее там встретить, не должно было ее быть, и я ударил ее ножом!

– Но это же чушь!

– Это правда! Правда! – закричал Козлов и вскинул голову.

Его лицо было искажено.

– Вот сюда я его ударил топором, в левый висок! – выкрикнул он и показал рукой, куда именно бил. – Ведь там у него кровь? А? Скажи!

– Да! – пробормотала потрясенно Вика.

– Как ужасно! – лихорадочно зашептал Козлов и закрыл лицо руками, как будто под маску его спрятал. – Я видел все это! Представляешь? Ночью, во сне! Это со мной все происходило! И все оказалось правдой!

Это было слишком невероятно.

– Совпадение, – неуверенно предположила Вика. – Так бывает.

– Нет, ты еще не все знаешь! – все так же лихорадочно шептал Козлов. – Это не в первый раз! Это уже было!

И он, корчась от все больше охватывающего его ужаса, рассказал о том, как убивал во сне старуху и как потом, проезжая в автобусе, случайно узнал дом, виденный им во сне, и как все совпало: и дворик, и детская площадка, и лестница, и та самая дверь.

– А старушка? – спросила Вика, глядя на Козлова остановившимися глазами.

– Ее действительно убили!

Козлов вскинул голову и закричал, брызгая слюной:

– Убили! Это все было в действительности! И это сделал я!

Вика вскочила, опрокинув при этом стул, но не убежала, лишь отступила на шаг и рассматривала беснующегося Козлова с нескрываемым ужасом.

– Я едва с ума не сошел, когда про старуху узнал! Я не могу так больше! Не могу! Не могу! Я и уехал, потому что испугался, и мне это даже помогло поначалу, а сегодня ночью все началось заново!

Он обессилел от собственного крика и замолчал, только тяжело, с хрипом дышал.

– Я не знаю, что это, – сказал наконец. Но теперь его голос был тих и бесцветен. – Ну не лунатик же я, в конце концов, который бродит ночами по улицам, не отдавая себе отчета в происходящем. Ведь в ту ночь, когда погибла старуха, я дома был! И ты со мной была! Это та самая ночь! Первая наша с тобой ночь! Ну скажи, ведь я не уходил никуда?

Козлов смотрел на Вику с надеждой, смешанной с безумием.

– Ты видела, что я с тобой?

Вика молча и торопливо кивнула.

– Но почему же тогда я все знаю? В подробностях, будто это происходило со мной!

Козлов стал совсем бледный. Как хорошо отбеленная вата.

– Скажи мне! – закричал он. – Скажи! Иначе я сойду с ума!