Читать книгу Расстрельщик - Владимир Гриньков - Страница 14

Базылев предстал в довольно плачевном состоянии – голова обмотана бинтами, и сам он не стоял и не сидел, а лежал и разговаривал с трудом. Но он был жив! И находился, безусловно, в каком-то лечебном учреждении. На заднем плане просматривались медицинские приборы, и весь вид помещения указывал на то, что дело происходит в больнице. Никого не было видно рядом с раненым, только голос корреспондента за кадром – этот человек задавал вопросы – и голос самого Базылева. У него спросили, как он себя чувствует. Он ответил, что нормально. Поинтересовались, помнит ли он момент покушения. Да, ответил Базылев. И добавил, что помнит абсолютно все, потому что сознания не терял ни на мгновение. Еще у него спросили, надолго ли, по его мнению, он выведен из строя. На это Базылев ответил с неожиданной твердостью в голосе, что покушавшиеся своих целей не достигли, он, Базылев, продолжает работу, чему доказательством то, что руководство «Росэкспортом» по-прежнему осуществляет он сам – через помощников.

Христич с хрустом сжал пальцы в кулак. На него страшно было смотреть в эти минуты – он выглядел едва ли не хуже Базылева. Корнеев мрачно уставился в экран телевизора. Случилась катастрофа, он это понимал. Полковник тем временем нервно ткнул пальцем в кнопку селектора. Через три минуты в кабинете были все начальники отделов.

– Все видели? – угрюмо спросил Христич.

Оказалось, не все. Из технического отдела, который круглосуточно вел запись всех телеканалов и основных радиопрограмм, принесли видеокассеты с выступлением Базылева. Христич прокрутил пленку для собравшихся. Все происходило в полной тишине. Воздух, казалось, сгустился, стало вдруг душно. Корнеев чувствовал себя так, словно ему только что сообщили о смерти близкого родственника, – жить не хотелось.

– Вот, – сказал Христич, когда сюжет закончился. – Имеем незавершенку. Впервые за все время работы.

На Корнеева никто не смотрел. Но ему не было от этого легче.

– Мы должны найти его, – объявил Христич, – иначе полетят головы.

Его – в первую очередь. Он этого не сказал, и так было понятно.

– Какие меры предпримем? Слушаю предложения.

– Поработать с телевизионщиками, – предложил кто-то. – Попробовать через них установить место проведения съемок.

– Еще раз прошерстить медучреждения. Все! Начиная от кабинета заводского фельдшера до «кремлевки».

– Параллельно поработать по нейрохирургам и специалистам по огнестрельным ранениям. Раны у нашего клиента серьезные, им занимался не медбрат из соседней поликлиники. Так что через врача можем выйти на клиента.

– Слушать радиоэфир, отслеживать все телефонные звонки, поступающие в офис «Росэкспорта».

Предложений было много. Но все не то. Корнеев понимал это, но не подключался к обсуждению. Чувствовал свою вину. Христич никого не перебивал, давая возможность выговориться всем. Он казался невозмутимым, лишь время от времени перекатывались на лице желваки. Когда поток предложений иссяк и воцарилась тишина, Христич спросил, не меняя позы:

– Больше никаких мыслей нет?

Молчание в ответ.

– Подготовьте предложения в виде программы действий. На все даю полчаса. Через час механизм поиска должен будет работать.

Шумно, несуетливо поднялись и потянулись к выходу. Один Корнеев остался сидеть. Да еще Христич. Полковник молчал и смотрел куда-то в сторону. И только когда все вышли и дверь кабинета закрылась, он сухо и требовательно сказал:

– Ну?

– Все эти методы поиска – чепуха, – произнес Корнеев. – Ничего это не даст – ни обращение к телевизионщикам, ни поиски врачей, которые спасли Базылеву жизнь.

– Почему? – все так же сухо осведомился полковник.

– Почти наверняка выяснится, что телевизионщики получили заранее отснятую кассету и потому ничем не смогут помочь. Всю страну не проверишь.

– Молодец, – похвалил Христич. – Мыслишь грамотно.

В его голосе угадывалась с трудом сдерживаемая ярость. Корнеев сделал вид, что этого не уловил.

– На Базылева надо выходить через его ближайшее окружение, – сказал он. – Компаньоны по «Росэкспорту», родители, любовница – вот, пожалуй, и все. Не распыляться, а искать целенаправленно.

Христич поднял голову. В его взгляде не было ни мягкости, ни участия.

– Я учту твое мнение, Вадим, – сказал он негромким, неприятным голосом. – А пока иди.

Корнеев не понял, что происходит, но о том, что ничего хорошего от жизни ему теперь ждать не следует, – догадался.

– Удостоверение сдай, – все тем же нехорошим голосом сказал полковник.

– У меня есть просьба, товарищ полковник.

– Слушаю.

– Позвольте мне найти этого Базылева. Я плохо сделал свою работу, я и должен все исправить.

– Другие исправят, – сухо ответил Христич.

Это было жестоко. Но, наверное, справедливо. Корнеевское удостоверение полковник резким жестом смахнул в ящик стола и отвернулся. Возникла пауза, за которой должно было произойти – что?

– За успешное проведение каждой доверенной нам операции я отвечаю головой, – внезапно сказал Христич, все так же глядя в сторону. – Но срыв любой из них страшит меня не потому, что я могу поплатиться карьерой. Другое каждый раз меня подстегивает – я помню о том, что если мы допустим промашку и негодяй не получит по заслугам, то он еще много бед наделает. Он и дальше продолжит творить зло, и остановить его будет уже труднее или даже вовсе невозможно – он станет осторожнее, и попробуй до него добраться. – Христич обернулся наконец к Корнееву. – Базылева будет трудно найти. Но еще сложнее его уничтожить. Он еще много злых дел совершит. Вот что плохо.

Корнеев сказал, темнея лицом:

– Я до него доберусь. Только дайте мне такую возможность.

Христич молчал. Пауза получалась невыносимо длинной.

– Ищи, – наконец сказал полковник. – Землю носом рой, но найди.

Но удостоверения так и не вернул. Это означало, что официально Корнеев от участия в операции отстранен. И все, что он сделает, будет его, Корнеева, личным делом. Христичу нужен конечный результат. Труп нужен полковнику.

– Я найду его, – пообещал Корнеев, чувствуя облегчение от того, что его все-таки оставили в игре. – Я исправлю свою ошибку.

Человек не всегда способен верно оценить, где именно он допустил оплошность. Корнеев связывал свои неприятности с неудавшимся покушением, после которого Базылев остался жив. Он не знал, что настоящие его беды начались только в эту минуту – когда он добился разрешения на участие в поисках Базылева.