Читать книгу Путь пса - Владимир Гуга - Страница 10

И вот я потерял работу. Причина увольнения – мой поганый якобы характер. Плохо я лажу с людьми, ребята. И слово «лажу» здесь всплыло неслучайно. Но чем же я не мил? Знамо дело – принципиальностью, честностью и воспалённой чувствительностью к несправедливости. «Во всём хочу дойти до самой сути». Вот я и дошёл. Дальше идти некуда. А надо, сука, надо.

Короче говоря, меня снова «ушли». В сто двадцать пятый раз. Не имея возможности ждать манны небесной, я, получив трудовую книжку, тут же нырнул в клоаку всяких резюме, собеседований и тестовых заданий. Но если бы вы знали, сколь непросто найти работу мудаку третьей свежести, да с гуманитарным образованием, в то время как у нас молодые долбоёбы с беглым английским и юридическим дипломом сидят без дела.

Тыркнулся я в одну дверь, в другую – безрезультатно. Начал готовиться кспиванию.

Ох-хо-хо, я помню, как щерились и хищно смотрели на меня землянистые колдыри на лавочке около подъезда, когда я возвращался с очередного провального собеседования. Они словно готовились вцепиться в меня, аки стервятники в тушу сдохшей антилопы. Казалось, они завывали: «Иди, иди к нам, дружок! „Охота крепкая“ и „Балтика номер девять“ с фенозепамом ждут тебя! Знай, что только мы тебя никогда не предадим, только мы! Взгляни, какие мы здоровские! А солнышко-то, солнышко какое! Весна ёпть!»

Словом, синяки ждали, когда я окончательно откину копыта надежды. Не дождались. Судьба смилостивилась.

Мне удалось устроиться экспедитором-сопровождающим в фирму, выполняющую господряд. Один старый товарищ порекомендовал, дай Бог ему здоровья. Оклад – более-менее, хотя и не кошерно, но жить можно. Плюс – официальный договор, отпуск, выходные, тыры-пыры, восемь дыры.

В мои обязанности входило сопровождение и передача ответственным лицам необычного груза. Мы охраняли пять вагонов настоящих чугунных памятников с пьедесталами. А в шестом вагоне сидели мы – трио отпетых неудачников деликатного возраста.

Хотя что значит «неудачников»? Пожалуй, первый раз в жизни фортуна послала мне дело, соответствующее моим представлениям о правильной работе. По дороге мы спали, болтали, смотрели в окно. Когда надо – выходили на платформу вокзала города, указанного в путевом листе, общались с контрагентами, оформляли бумаги и выдавали встречающей стороне здоровенный тяжёлый ящик. Затем двигались дальше, на Восток. Когда добрались до Тихого океана, поехали обратно, в Москву, за новой партией.

Мы развозили памятники не каких-то там известных людей – Гагариных, Суворовых, Пушкиных, а просто памятники. В буквальном смысле слова. В каждом ящике торчал чугунный мужик неприметной внешности, а на его пьедестале красовалась табличка с надписью «Памятник». Я и мои коллеги, как написали в наших договорах, «реализовывали программы культурно-исторического благоустройства населённых пунктов». В больших городах мы выгружаем несколько памятников, в городишках поменьше – один.

Короче, нам поставили цель – обеспечить Россию памятниками, а она, Россия, как известно, огромна… чуть ли не бесконечна. Поэтому конца-края нашей работе не предвиделось.

Попробую описать памятник. Наш истуканчик напоминал невразумительного мужика среднего возраста, одного из тех, что когда-то в бесчисленном множестве колесили по СССР, выполняя разные суетливые поручения. В советские времена, можно сказать, существовал отдельный, социальный класс – «снабженцы». Наряду с крестьянами и рабочими, служащими, они имели конкретные сословные признаки. Так вот, нашу скульптуру, похоже, слепили с такого вот безликого проныры: куцый костюмчик, залысины, мышиное личико. Но справедливости ради следует отметить, что сделан «командировочный» был мастерски – выглядел как живой, честное слово.

Работа наша продвигалась споро: за окнами мелькали города да веси, а мы знай сгружали, оформляли, пересчитывали памятники. День бежал за днём, один разговор сменялся другим, пустые бутылочки улетали в приоткрытое вагонное окошко. Что греха таить, мы, экспедиторы памятников, иногда позволяли себе чуток расслабиться под уютный стук колёс. А что мы не люди, что ли? Выпивали без особого усердия, но всё же из-за этих регулярных расслабонов стряслась страшная беда – пропал один государственный памятник. Как и где мы его прозевали – ума не приложу. То ли выпал из вагона, толи недогрузили поставщики.

Это событие шибануло нас неожиданно и хлёстко, будто прямой, хорошо поставленный удар боксёра-тяжеловеса в челюсть. Как сейчас помню: приехали мы в маленький такой, неприметный сибирский городишко, открыли вагон, а памятника с соответствующим номером – и нет. У нас, замечу, все памятники были номерными: каждому населённому пункту – «командировочный» с конкретным номером. Порядок такой.

Понеслась неприятная кутерьма проверок и объяснительных. Над моей башкой снова завис топор увольнения, но происшествие оказалось до такой степени опасным для нашего руководства, что его просто решили утопить в кипах бумаг. У нас это делать умеют. Чего-то там приписали, чего-то недописали, и пропавший памятник вроде как официально возродился. Правда, тот городок по факту остался без культурно-исторического обновления. Но с его мэром «поговорили», и подогретый градоначальник это дело кое-как замял. Меня же с ребятами перевели от греха подальше на другую работу – транспортировать купленный за валюту качественный финский снег для Зимней Олимпиады.

Удивительно, но после этого инцидента моя карьера не оборвалась, а шустро поползла наверх. Я хорошо закрепился в учреждении, занимающемся доставкой различных государственных грузов. Помотавшись пару лет экспедитором, за ответственность, прилежание и честность я стал небольшим начальником. И просидел в мягком кресле лет пятнадцать. До самой пенсии. Неплохой поворотец, а?

Всё вроде складывалось у меня удачно. Только вот сегодня днём в мой скромный кабинет зашёл неприметный человечек средних лет, с папкой, в сопровождении двух шкафообразных детин-телохранителей. Ну да… ваши догадки верны: те самые залысины, мышиное личико снабженца, куцый костюмчик.

– А вот и я, – бодро сказал посетитель. – Наконец-то встретились! Узнаёте меня?

– Узнаю… – буркнул я в ответ.

– Как же так? – удивлённо спросил посетитель. – А где же ваша принципиальность, желание во всём дойти до самой сути? Хорошо же вы следы запутали… Ну, пойдём, что ли? С собой брать ничего не нужно. Отвечать на мои вопросы тоже необязательно.

Я тяжело поднялся из-за стола, зачем-то внимательно оглядел родной кабинет, стараясь запомнить каждую его деталь, и послушно вышел за дверь вслед за неприметным «командировочным».