Читать книгу Снежная человека - Владимир Холодок - Страница 6

В комнате, уставленной антикварной мебелью, хрусталём, старинным фарфором, уникальными книгами, увешенной коврами и картинами, сидит Маша, ждёт мужа с работы. Вбегает муж Николай, возбуждённый и взъерошенный.

– Маша, завтра меня забирают.

– Куда, на повышение?

– В полицию. Всё, доигрались.

– Какой ужас!

– Маша, будет конфискация. Действуй так. Мебель продай, оставь половик, циновку и железную койку.

– Где я возьму койку?

– Возле школы, в металлоломе. Попроси пионеров, они помогут.

– Колюня, сейчас нет пионеров.

– Как это нет? Если есть Зюганов, то есть и пионеры. Если есть пионеры, то есть и металлолом. Заплати им, они тимуровцы. Установи койку в квартире, пусть конфискуют.

– А где взять половик и циновку?

– У тети Любы. У неё как раз из всей обстановки – койка, коврик и циновка.

– Так может, там и койку взять, у тёти Любы?

– Ты – умница. Ей отвези персидские ковры, весь хрусталь, фарфор, богем. Купи сюда два граненых стакана – пусть конфискуют!

– А куда пуделя? Куда нашего учёного пуделя?

– К тете Моте. Вместо него забери у неё пару хомячков, пусть конфискуют!

– А куда картины, куда подлинники?

– Рафаэля отнеси к тете Кате.

(Подходит к картине Рафаэля «Мадонна», любуется). – Вот смотри, Маша, она, как живая! Я даже больше скажу, я ухом к её животу прикладывался – бурчит! Послушай сама.

(Маша прикладывается ухом к животу Мадонны на картине, прислушивается) – Точно, бурчит… А она не пукает?.. А может, это – у нас?

– Не позорь Рафаэля, Маша! Конечно, пукает! Это же Рафаэль! Вместо него купи картину в художественном салоне. С прорабом в сапогах.

– Которую?

– Ну, на которой сапоги, как живые.

– Сапоги нюхать?

– Можно не нюхать, понятно и так. Повесь картину на стенку, пусть конфискуют.

– А натюрморт? Твой любимый натюрморт?

– Какой?

– Ну, где нарисованы два талона на колбасу.

(Муж подходит к картине, нюхает все талоны на натюрморте, гладит их рукой).

– Маша, этот натюрморт – лучший шедевр в мире. Здесь талоны на колбасу, на водку, на масло. Они так нарисованы, что передают божественный вкус тех продуктов! Ты помнишь вкус того масла? А – колбасы? А – водки? (Плачет). Ты понюхай натюрморт, он, как живой. Пахнет, как в нашем, ТОМ самом гастрономе! И ничего в жизни потом не было вкуснее! (Нюхают натюрморт, плачут, лижут талоны). Давай вырежем талоны и съедим! Они вкуснее нынешней колбасы.

– Ты что, милый? Натюрморт – шедевр? Память молодости.

– Ладно. Отнеси тёте Кате вместе с Рафаэлем.

– А книги, книги куда?

– Художественную литературу спрячь. На всякий случай прочитай ещё раз. Всё прочитай и запомни. Чтоб потом внукам рассказывать. Вдруг конфискуют. На полках оставь соцреализм развитого социализма. Пусть конфискуют… Так. С нашими машинами, домами, квартирами и прочими яхтами у нас всё в порядке – они не наши… Беги и действуй!

– Милый, как мне хорошо с тобой и спокойно.

– А ты как думала? Ну, я побежал. А ты начинай книги читать, с Пушкина начинай.

– Колюня, да сейчас всё в интернете есть.

– А самих-то книжек нету. Это же 19-ый век! Щупай тогда их, нюхай, запоминай, какие они. Смотри на них, любуйся. Ну, пока!

– Пока… Ладно, пошла книжки щупать, нюхать и запоминать… Что же Коля мой такого натворил, что у него конфискуют, а у других – нет. Гений он у меня!