Читать книгу Нет, давай все-таки поговорим! Сборник рассказов - Владимир Хомичук - Страница 5

Денег стало катастрофически не хватать. Надо было что-то делать. Андрес предложил привезти из России кучу чёрной икры и продать знакомым владельцам баров и ресторанов. Уверял, что со многими из них уже разговаривал и заручился обещаниями в немедленном сбыте продукции. С рук на руки, что называется. Вообще-то Андрес – это Андрюха Кузнецов, мой студенческий однокашник и закадычный друг. Именно с ним мы сорвались с советских просторов и оказались в Испании. Здесь я и переименовал его в Андреса, на кастильский манер. Он всегда был более пронырливым, чем я, в меркантильных делах. Хотя и отдавало от его коммерческой деятельности потугами мелкого торговца, но до барыги Андрес не скатывался. Обделывал он свои делишки с неподражаемой улыбчивой физиономией, которая заставляла подельщиков враз проникаться к нему доверием.

– Тачку только вот надо бы добыть. Лучше всего ехать на машине с иностранными номерами. Меньше мороки на границе, да и подвязки у меня на таможне есть. Может, поговоришь с Хуаном Карлосом, он же к тебе того… неравнодушен, – сказал Андрес, обращаясь ко мне со своей знаменитой, по-детски наглой, но открытой улыбкой.

– Достал уже своим ухаживанием и намёками, – мрачно отозвался я. – Даже Марию Хесус полураздетую пришлось в ванной прятать на днях, когда он заявился в гости поздно ночью.

– Ну да. Я ж её и прятал. Но щас не об этом. Надо воспользоваться его… заинтересованностью в тебе. Не упустить шанс, так сказать, – опять улыбка симпатяги.

– Ох и врежу я тебе когда-нибудь, губошлёпу!

Жили мы с Андресом вместе на съёмной квартире, где обитало ещё несколько человек. Работали тоже вместе в частном языковом колледже преподавателями. Колледжем заправлял Хуан Карлос – запавший на меня пузатый сморчок с залысинами. Одним из методов его обольщения была попытка поймать меня на увлечении автомобилями и желании получить водительские права. Он не раз предлагал мне сесть за руль своего чёрного бумера. Удержаться от соблазна я не мог и вскоре действительно научился водить довольно сносно. Но на права пока ещё не сдал. Так что даже если и удастся уговорить влюблённого афериста насчёт машины, надо будет искать водилу. Именно это соображение я и выложил предприимчивому Андресу, настаивавшему на поездке. Тот решил всё просто и быстро. Переговорил с Хорхе, братом своей испанской пассии, сманил его перспективами посещения постсоветской Москвы и дополнительным заработком, а меня отправил с той же миссией к Начо – моему ученику английского языка и другу, мечтавшему побывать в России, где в девяностые годы, по его мнению, зарождалась новая демократическая жизнь. Так у нас объявились два водителя. Вопрос с машиной тоже решился совершенно легко. Хуан Карлос просто запросил двадцать пять процентов с общей суммы продажи икры. Любовь-морковь, в общем.

В путь отправились не рано утром, как планировали, а после обеда: Андрес всё утрясал какие-то торговые вопросы. В этом в какой-то мере и крылась наша ошибка: путь-то предстоял немалый, мы собирались пересечь пол-Европы на машине – Францию, Германию, Польшу – до Беларуси, где мы раньше жили с Андресом. Так что Францию пришлось проезжать ночью. Именно поэтому на какое-то время за руль сел я: договорились не напрягать наших испанских водил, тем более что автострада казалась лёгкой для водителя-новичка – прямая такая дорожная лента без изгибов и резких поворотов. Я был доволен даже: за рулём, на крутой машине, по Европе. Андрес сидел рядом на переднем сидении, включил негромкую музыку, испанцы дрыхли сзади. Ехали мы небыстро, спать не хотелось, ничто не предвещало опасности. Всё шло чин чинарём до подъезда к Лиону. Андрес пустился в своё любимое занятие – стал цитировать Шарикова из «Собачьего сердца» Булгакова. Но на фразе «Вчера котов душили, душили…» резко замолк и заорал от боли:

– Уй, блин!

Удар пришёлся как раз в правую сторону автомобиля, где сидел он. Дело в том, что я переехал на другую полосу, чтобы выбраться из почему-то образовавшегося затора, но спустя минуту впереди нас совершенно неожиданно вырос перевернувшийся грузовик. В попытке избежать фронтального столкновения я крутанул руль влево, но всё-таки врезался боком. Бедолага Андрес выбил башкой треснувшее от удара переднее стекло и приземлился плечом на асфальт. Я шибанулся грудью в руль и дышал с трудом.

– А что случилось? В чём дело? – загалдели едва проснувшиеся ополоумевшие испанцы, на которых не наблюдалось ни единой царапины.

Мы выбрались наружу и поспешили на помощь Андресу, распластанному напротив и тихо постанывавшему. Тут же подъехала машина скорой помощи, раненого осторожно подняли и положили на носилки, нас всех сопроводили внутрь и повезли в госпиталь. Перед выходом, то есть его выносом, мой покалеченный товарищ проскулил, обращаясь к Хорхе:

– Приедет полиция, скажем, что за рулём сидел ты: у Влади и прав-то нет. Не хватало нам ещё судебного разбирательства.

Хорхе замялся, его опередил Начо:

– Машину вёл я, как раз моя очередь была.

Я благодарно посмотрел на своего ученика и пожал ему руку.

Нас поместили в палаты, меня с Андресом – в одну, испанцев – в другую. Удивительная страна Франция. Удивительные люди. К нам отнеслись как к давно знакомым молодым сорванцам, с симпатией и даже лаской. Есть всё-таки нечто исторически общее в двух культурах и характере обоих народов, русского и французского. Над нами нежно подтрунивали, и нас холили как младенцев. Разговаривали мы с медицинским персоналом на каком-то тарабарском языке. Это была гремучая смесь английского в моём скромном исполнении, немецкого, на котором изъяснялся вздутыми губами Андрес и одна из медсестёр, картавого испанского со стороны некоторых врачей, отдельных русских фраз из песен Окуджавы в полупонятной интерпретации уборщицы, жестов, улыбок и кивков.