Читать книгу Контрасты - Владимир Хомичук - Страница 4

Когда я был совсем маленьким, я совершил ужасный поступок – жестоко избил бездомного вшивого кота. Его окровавленная мордочка часто преследует меня во сне.

Как-то от нечего делать я слонялся по окрестностям своей деревни. Ко мне привязался этот оборванец, он противно мяукал, не замолкая ни на секунду. Не отставал никак, несмотря на мои окрики и взмахи руками. Есть просил, бедолага. А у меня не было ничего с собой, да и желания помогать всякой твари тоже не было. Дети – очень эгоистичные существа, в поиске развлечений или наслаждений могут быть жестокими и немилосердными. Таким был и я. Гаденыш уцепился за мою штанину, я попытался его стряхнуть – ни в какую! Тогда я схватил его за загривок и отшвырнул в сторону. Он вытаращился на меня заплесневелыми глазищами, ощерился, прыгнул и впился когтями в руку. Бил я его раза два-три головой о ствол рядом стоявшего дуба, пока заморыш, ревя в истерике, не удалился восвояси. С тех пор я у всех кошачьих до сих пор прошу прощения. Холю и лелею всех кошек и котов. Вроде бы прощают, благоволят и понимают. У многих моих знакомых есть коты. Эти гады меня любят, все без исключения признают, даже самые вредные и капризные. Видно, чувствуют, насколько честно я раскаиваюсь.

Я жил во Франции, и у моего врача, разработавшего уникальную технологию лечения травмы спинного мозга под названием лазерпунктура, был черный кот. Этот властелин признавал только одного человека и никого больше. Был красив, изящен и ухожен. Охочих обласкать да погладить «милую зверюшку» было много, но он никого к себе никогда не подпускал, шипел и фыркал. Ни от кого не принимал деликатесов, строго так маршировал по клинике до врачебного кабинета и взбирался на стол хозяина, напоминая тому таким образом, что пришло время обедать. Месье Бобот, так звали врача, тут же заканчивал прием больных и следовал за котом на другой прием – пищи. И так каждый день. Ноль внимания на всех остальных. Выбрался я как-то покурить во двор клиники. Напротив стоял средневековый замок в стиле рококо, оборудованный под современное жилье. Там и обитал Бобот. Смотрю, выходит из замка черная бестия и шествует в мою сторону. Подошел, уселся, уставился на меня изучающим взглядом. Я тоже сижу в своей инвалидной коляске, курю спокойно, молчу и на него смотрю. Гляделки эти длились минут двадцать точно. Кот встал, подошел и прыгнул ко мне на колени. Признал, сволочь. Бобот потом долго удивлялся, говорил, что это первый и единственный случай за всю его и кошачью жизнь.

Когда-то давно я подарил своей падчерице котенка. Маленькая девочка с черными косичками буквально помешалась на домашней живности и вздумала завести себе морских свинок. Маманя была в ужасе: в доме уже обитали черепашки, «а тут еще и свиньи какие-то вонючие», жаловалась она мне, чуть ли не плача. Кошку-детеныша я заприметил уже давно в придорожном магазине. Каждое утро по пути на работу специально останавливался возле витрины и подолгу на нее смотрел. Она отвечала жалобным мокрым взглядом, молящем о спасении и теплом уютном доме, обещала быть послушной, ласковой и чистоплотной. Заворожила меня, загипнотизировала своими зелеными очами, сверкавшими на бело-голубой мордахе. В общем, купил я маленькую зверюгу на свой страх и риск. Преподнес падчерице, та опешила и тут же напрочь забыла про свинок, собак, попугаев, черепах и каких-либо других домашних животных. Так Гоминола («леденец» в переводе с испанского) взобралась на царский трон в доме. Она стала править в буквальном смысле этого слова. Установила свой распорядок дня, согласно которому кто-то из обитателей ее жилища должен был встать в районе шести часов утра и подать ей на завтрак паштет, одобренный ее величеством после предварительных трехдневных дегустаций. Этот и только этот, никакой другой. Нет в магазине? Не мои проблемы, я не только вас, но и всех соседей на уши поставлю своим криком. Так что бегите и достаньте где угодно. А то вам удачи не видать. Я и кровати ваши могу обмочить, и песок по всему дому разбросать, и поцарапаю при удобном случае. На обед мне нужен только сухой корм. Его можно оставить в миске с утра. К трапезе я изволю приступать ровно в 15:00. Потом сиеста – послеобеденный сон. На ужин опять паштет и много воды. Вот так и никак иначе. С другой стороны, если эти неписаные правила соблюдались, это было чудо, а не кошка. Умная, она забиралась к девочке на плечо и терлась мордочкой о ее щеки. Слушалась во всем, была игруньей, но чистюлей и очень ласковой. В общем, честно выполняла данное мне в витрине магазина обещание. Меня год не было в ее поле зрения: болел. Вернулся неподвижный, в коляске. Она долго пялилась на диковинный агрегат, принюхивалась к моим ногам, шевелила усами. Еще раньше из всех мужчин она признавала только меня. Других терпеть не могла, даже двоюродного брата падчерицы. Я обзывал ее за это лесбиянкой. Так вот теперь дама встретилась с призраком из прошлого и обомлела. Спряталась опять за книжный шкаф и настороженно прислушивалась к моему голосу, поджав уши. В конце концов вспомнила: подкралась и прыгнула на грудь, прижалась и уткнулась своим носом в мой.