Читать книгу Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых - Владимир Хрусталев - Страница 5

Многим любопытен вопрос: были ли «особые приметы» у «венценосных братьев», т. е. у Государя Николая II и его младшего брата великого князя Михаила Александровича? Например, шрам или костная мозоль на голове императора от полученного удара саблей в Японии 29 апреля 1891 года. По этому поводу разгорелась большая дискуссия после обнаружения «царских останков» в тайном захоронении под Екатеринбургом Гелием Рябовым и Александром Авдониным. Этот вопрос был актуален для белогвардейского следствия Н.А. Соколова в годы Гражданской войны, когда предпринимались попытки найти останки императора Николая II и великого князя Михаила Александровича после их убийства летом 1918 года большевиками. Сохранились ли документальные свидетельства на этот счет? Были ли у Августейших «венценосцев» другие приметы, вроде татуировки на их телах, т. к. на многих опубликованных в печати (ретушированных) фотографиях это просто невозможно рассмотреть. Попробуем обнаружить подобные сведения среди архивных материалов, а также воспоминаний очевидцев и других исторических источников тех далеких событий.

Николай Александрович Романов был среднего роста: 5 футов и 7 дюймов (168 см). Он выделялся пропорциональностью сложения и стройной спортивной фигурой. Волосы имел золотисто-рыжеватого цвета, несколько темнее была тщательно подстриженная, холеная борода. Украшением его красивого продолговатого лица, на котором часто светилась очаровательная улыбка, были голубые глаза. Говорят, что глаза есть зеркало души человека. По мнению многих, у Государя были особые глаза: открытые, голубые, кроткие, полные какой-то особой доброты и простоты, неотразимой привлекательности. Своим взглядом он без слов очаровывал людей, предубежденных против него, и даже обезоруживал своих врагов.

Однако в популярных исторических работах относительно его роста фигурируют и другие данные. Так, например, исследовательница из Австрии Элизабет Хереш пишет: «Не вызывает сомнений, что Николай был не просто царевичем (так в тексте. – В.Х.), но и привлекательным молодым человеком. Роста он был не очень большого – 1 метр 72 сантиметра, но подтянут и хорошо сложен; особенно сильное впечатление производили его огромные голубые глаза. Многие, даже видевшие Николая всего один раз, отмечают их “мечтательный” или “нежный” блеск. Все – включая мужчин – говорят о его простом очаровательном обращении; само собой разумеется, что он хороший танцор (да и на фортепиано неплохо играет)»[47].

Татуировка даже у аристократов за границей в те времена была достаточно модной и порой являлась обычным делом. Особенно мода на тату распространилась со второй половины XIX века в Великобритании. Сын королевы Виктории I, будущий король Эдуард VII (1841–1910), посетив Святую землю в 1862 году, сделал на руке татуировку Иерусалимского Креста. В дальнейшем его тело украсили еще несколько татуировок. Когда его сыновья Альберт (1864–1892) и Георг (Георг V, 1865–1936), кузены цесаревича Николая Александровича, побывали в начале 1880-х годов в Японии, а их гувернер, по распоряжению Августейшего родителя, отвел принцев в студию знаменитого художника Хори Чио, который татуировал изображение драконов на их руках. На пути домой принцы Альберт и Георг посетили Иерусалим и сделали еще татуировки у того же художника, что и их отец 20 лет назад. Великий князь Александр Михайлович (Сандро), который дружил с детства с цесаревичем Николаем Александровичем, обзавелся подобным своеобразным украшением, как старый «морской волк» во время плавания, находясь длительный период в Японии. В российском флоте татуировка была обычным делом среди многих офицеров. Молодой Николай Александрович, видимо, подражая Сандро, тоже решил сделать что-то подобное при первой удобной возможности. Давняя мечта цесаревича сбылась, судя по его дневниковым записям, когда он только что прибыл в Японию в начале апреля 1891 года. На русский фрегат «Память Азова» доставили двух японских мастеров. Один сделал татуировку цесаревичу Николаю, а второй – его кузену Георгу Греческому. Татуировка на его руке изображала традиционного на Востоке дракона. Так у будущего русского монарха на правой руке появилось изображение дракона – с черным телом, желтыми рожками, красным брюхом и зелеными лапами. Сведения о тату цесаревича, несмотря на секретность визита мастеров, все-таки просочились в японскую печать.

«В преддверии визита Николая в Киото в местной газете “Хинодэ симбун”, /…/ в номере от 5 мая, была помещена заметка следующего содержания: “(Находясь в Нагасаки, цесаревич) пригласил к себе местных мастеров, и те на протяжении нескольких вечеров делали ему татуировку. Цесаревич остался чрезвычайно доволен их работой, в результате которой на обоих руках у него появилось по изображению дракона…”»[48].

Правдиво ли было это сообщение в прессе?! В дневнике цесаревича Николая Александровича за 16 апреля 1991 года имеется запись о проведенном дне в Нагасаки и сделанной на правой руке татуировке:

«16 апреля. Вторник.

Проснулся с чудным днем, на берег так и манило. Утром получил телеграмму от Мама с известием о смерти бедного д. Низи. Это уже вторая смерть в нашей фамилии в течение одного месяца! В 10½ была преждеосвященная обедня; в 12 прибыл на фрегат принц Арисугава – молодой моряк; был в Гатчине весной 1889 г., симпатичный человек! В 2 ч. отправился с Джоржи и Волковым в Нагасаки. В дженрикшах (так в дневнике. – В.Х.) разъезжали по магазинам, где я накупил себе порядочно вещей. Начали с черепахи-человека, который мне раньше того, еще на «Азове», поднес коробку и модель минного катера из черепахи, прелестной работы. Купил у него несколько вещей, а затем у кошки-чел. и собаки–человек; вздор какой называть себя так! Замечательно приятное впечатление производят улицы и дома в Нагасаки: все отлично вычищено и выглядит опрятно, любо входить в их дома; да и сами японцы и японки такой радушный и приветливый народ – совсем противоположный китайцам! Что меня особенно поразило, это количество людей, говорящих по-русски. Вернулись на фрегат в 5 час. к чаю. В 6½ были на всенощной; Шевич с нами говеет. После обеда решился сделать себе татуировку на правой руке – дракона; это заняло ровно семь часов времени с 9 ч. веч[ера] до 4 ночи! Довольно раз пройти чрез этого рода удовольствие, чтобы отбить охоту в себе начинать снова. Дракон вышел на славу, и рука совсем не болела!»[49].

Через десять дней, т. е. 26 апреля, цесаревич в письме к своей сестре великой княжне Ксении Александровне сообщил о татуировке следующее: «Мы все татуировали себя в Нагасаки, как это всегда делается в Японии; я себе выбрал отличного дракона, который сделан действительно великолепно, но за то пришлось и повозиться долго с ним: меня кололи в продолжение 7 часов сряду с 9 ч. вечера до 4 ч. утра. Японцы и я были одного мнения, а именно что лучше сделать весь дракон сразу, а не откладывать до след[ующего] вечера, потому что во второй раз гораздо больнее, чем в первый. У меня рука только припухла, а у некоторых они не только болели, но делалась просто лихорадка. Спроси у дяди Алексея про его татуировку, и как он страдал здесь?»[50].

Однако модные веяния часто ходят кругами, и что сегодня было популярно, через какое-то время может вызывать осуждение общества. Став императором, Николай II избегал демонстрировать эту экзотику молодости. Ни на одной официальной фотографии, подлежащей публичной демонстрации, этого изображения татуировки увидеть невозможно. Существуют многочисленные любительские фотографии императора в кругу семьи, которые они сами делали, в том числе изображения с закатанными рукавами рубашки. Но что представляет конкретный рисунок наколки, по причине не очень хорошего качества фотоснимков, давности времени и их сохранности, а также в связи с их небольшим форматом, не дает возможности толком рассмотреть. Конечно, в настоящее время существуют специальные программы реставрации документов и фотографий, в том числе с помощью компьютерных возможностей, но, похоже, этого никто до сих пор в данном случае не сделал.

Видимо, подражая своему старшему брату Николаю II, великий князь Михаил Александрович (1878–1918) в один из предпоследних дней пребывания в Англии сделал себе на руке татуировку, столь модную в те годы. В дневнике за 1899 год, когда он находился в гостях у своих зарубежных родственников, записал:

«14 октября. Четверг. – London, Marlborouge-House.

Утром приехал Macdonsld, который татуирует, он мне начал делать дракона на правой руке. В 10 ч. я имел breakfast с Mand и Сharles… Зашли в магазин 20 Old Bond Street. Встретили Stevensen’а. Вернувшись, пили чай. Потом мне опять этот человек татуировал, но не докончил, не успел. В 8½ ч. я обедал с Mand (Charles где-то обедал). Потом я читал у нее “The Standard Beara”. Toria мне дала читать эту книгу. Я получил от нее сегодня 2 письма и от Беби»[51].

К сожалению, не все дневники великого князя Михаила Александровича сохранились до наших дней или нам известны в России. Однако имеются свидетельства очевидцев, которые утверждают, что Михаил Романов имел и другие татуировки, в том числе на груди. В частности, об этом факте вспоминали позднее в советские времена чекисты, которые тайно похитили и расстреляли великого князя в окрестностях Перми в ночь с 12 на 13 июня 1918 года, а затем надежно сокрыли его останки в тайном, до сих пор не обнаруженном месте. В частности, пермский журналист и краевед В.Ф. Гладышев в статье «“Репетиция” царской драмы», описывая картину тайного захоронения останков Михаила Романова, процитировал фрагмент из воспоминаний одного из его палачей Н.В. Жужгова: «…Я поехал домой, поел, а затем с Колпасчиковым (так Жужгов пишет фамилию подельника. – В.Г.) поехали зарывать. Романова грудь была исписана, а также и руки и я ему хотел отрубить голову и руки и закопать в другое место, но Колпасчиков сказал не надо это делать и я согласился, после зарывания вернулись в Мотовилиху, где мне говорят что Михаил сбежал…(Орфография сохранена)»[52].

Другой «особой приметой» императора Николая II стал шрам на правой стороне головы, который он получил, еще будучи цесаревичем, от удара саблей во время путешествия по Японии 29 апреля 1891 года.

В популярных исторических изданиях этот момент не обходят стороной, но часто вносят свою мифологическую интерпретацию, идя на поводу недостоверных источников. Так, например, исследовательница из Австрии Элизабет Хереш пишет: «Однако в Японии происходит инцидент, в результате которого Николай вынужден был преждевременно прервать путешествие, и возненавидел эту страну. После пребывания в старой императорской столице Киото в городе Оцу какой-то японец с возгласом “Я самурай!” внезапно набрасывается на едущего на рикше наследника российского престола, и только хладнокровное вмешательство греческого принца Георга в последний момент не дает нападающему нанести второй удар мечом, так что раненый Николай остается жив. Мотивы этого покушения так и остались невыясненными.

Николая срочно кладут в госпиталь; чтобы сгладить инцидент, император лично навещает его»[53].

Еще раз напомним. В дневнике цесаревича за 29 апреля 1891 г. имеются следующие строки, о которых мы уже говорили: «Выехали мы опять в джинрикшах (так в дневнике. – В.Х.) в том же порядке и повернули налево в узкую улицу с толпами по обеим сторонам. В это время я получил сильный удар по правой стороне головы над ухом, повернулся и увидал мерзкую рожу полицейского, который второй раз на меня замахнулся саблею в обеих руках.

Я только крикнул: “Что тебе?” и выпрыгнул через джинрикшу на мостовую; увидев, что урод направляется на меня и что его никто не останавливает, я бросился бежать по улице, придерживая кровь, брызнувшую из раны»[54].

Напомним, что цесаревич в письме от 7 мая 1891 года к императору Александру III уточнил важную подробность: «На голове у меня оказались две раны, но до сих пор спорный вопрос о том получил ли я два удара или один, причем сабля соскользнула, не разрешен. На шляпе один разрез; но я потерял ее после первого удара и, по-моему, единственного, и затем тотчас же выскочил из джинрикши, потому что увидел, что тот замахнулся во второй раз. /…/ После обмывки и первой перевязки тут же на улице, кроме головы оказались еще порезанными правое ухо и рука, но это было просто царапины!»[55].

В последние годы в нашей стране было издано много книг по истории Императорского Дома Романовых, часто сомнительного по достоверности содержания, но иногда несущих интересную, но непонятно откуда взятую информацию. Так, например, в одном из подобных изданий можно прочесть общие выдержки (без точной привязки к цитированному источнику), которые мы воспроизведем здесь:

«Из книги Акиры Есимуры:

11 мая 1890 года (правильно 1891 года. – В.Х.) улица Симо-Кокарасаки в городе Отсу была запружена горожанами. Они встречали цесаревича поклонами, а полицейские отдавали ему честь. (…) С правой стороны улицы, у дома № 5, (…) стоял очередной полицейский. При виде приближающейся коляски он приосанился и поднял руку к козырьку.

Стоило, однако, коляске цесаревича поравняться с ним, как полицейский неожиданно выхватил саблю и бросился на Николая. Как только он оказался на расстоянии 1 сяку (чуть больше 30 см) от коляски, сверкающее на солнце лезвие опустилось на голову цесаревича.

От удара с головы Николая слетела шляпа, но поскольку ни нападающий, ни его жертва не издали ни звука, возница, рикша Тарокити Нисиока, как ни в чем не бывало продолжал путь.

Однако толкач Хирокоторо Вада не мог не видеть, что произошло. В первый момент он, конечно, растерялся, но быстро совладал с собой и, подскочив к нападавшему, правой рукой изо всех сил толкнул его в бок.

Полицейский пошатнулся, однако устоял на ногах и с поднятой саблей вновь бросился на цесаревича. Только теперь Николай повернулся в его сторону. Тот занес над ним саблю и еще раз ударил его цесаревича по обнаженной голове. (…) Цесаревич спрыгнул на дорогу с противоположной от нападающего стороны и, обхватив голову руками, с криком побежал прочь. (…) Спасаясь от преследователя, цесаревич добежал до дома № 15… Оглянувшись, Николай увидел, что полицейский лежит на земле, а рикша Китатаити заносит над ним саблю. Теперь уже цесаревичу нечего было опасаться. Вскоре его окружили приближенные. (…) Кровь из раны цесаревича, стекая по лбу и правой щеке, капала на пиджак. Принц Арисугава молча протянул ему носовой платок…

“Это ничего, – сказал ему цесаревич, – только бы японцы не подумали, что это происшествие может поколебать мои добрые чувства к ним и признательность за проявленное радушие”»[56].

Весьма интересны и малоизвестные детали покушения, о которых в Японии, очевидно, имеются многие неизвестные еще в России источники. Однако вызывает удивление, насколько приведенные сведения в некоторых деталях разнятся от содержания писем и дневников самого цесаревича Николая Александровича. В итоге выясняется, что московское издательство «Муравей» в 2002 году опубликовало произведение: Акира Есимура «Покушение. Цесаревич Николай в Японии». (Роман. Перевод с японского языка Т.И. Редько-Добровольской). Вряд ли за достоверность изложенных всех исторических сведений в данном романе кто-то поручится на 100 %, так как сама форма повествования в таком произведении может предполагать свободное творчество автора во благо создания художественного образа тех или иных персонажей. Все-таки данное издание заслуживает пристального внимания, хотя бы в том плане, что можно выяснить, где описания и очередность событий совпадают, а где противоречат другим источникам.

Однако вернемся к архивным документам. Судя по переписке цесаревича с родственниками, его Августейшие родители имели более обстоятельные сведения о ране Николая Александровича. В ответном письме от 14 июня 1891 года к сыну император Александр III, в частности, отмечал: «Благодарю тебя, милый Ники, от души за твое длинное и очень интересное письмо о Китае и начале пребывания в Японии. – Одновременно получил письмо Барятинского, которое ожидал с большим нетерпением, о жутком покушении в Оцу и тоже донесение докторов»[57].

Попытаемся обнаружить и заглянуть в упомянутые документальные свидетельства. В частности, в архивном фонде императора Александра III сохранился до наших дней медицинский протокол, составленный врачебной комиссией после осмотра раны цесаревича Николая Александровича. Документ (рукописный) имеет дату от 29 апреля 1891 года, т. е. он был составлен в день совершенного покушения на цесаревича. В нем среди прочего значатся такие строки: «29 апреля 1891 года около 2 ¾ часа пополудни при возвращении Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича после посещения города Карасаки и поездки на озеро Биви, чрез город Отцу, по одной из его улиц полицейский японской службы, находившийся на посту в числе других полицейских, расставленных по улице, бросился на ехавшего во джинрикше Его Императорское Высочество и обнаженною саблею нанес две раны на волосистой части головы, с правой стороны.

Удар сделан через фетровую шляпу, находившуюся на Наследнике Цесаревиче.

Поранение представляется следующим:

1) Первая, или затылочно-теменная, рана – линейной формы, длиною 9-ть сантиметров, с разошедшимися краями, проникает чрез всю толщу кожи до кости и находится в области правой теменной кости на 6-ть сантиметров от верхнего края ушной раковины, имея направление несколько сверху вниз, причем пересечены ветви как затылочной, так и височной артерий. У заднего угла раны теменная кость, на протяжении около сантиметра, обнажена от надкостницы, по месту соответствующему удару острия сабли.

2) Вторая, или лобно-теменная, рана – находится выше первой на 6 сантиметров и идет почти параллельно ей, имеет 10-ть сантиметров длины, проникает чрез всю кожу до кости; находится в области теменной и частью лобной кости, начинаясь приблизительно над последней третью длины, или протяжение, первой раны и оканчиваясь на границе волосистой части головы, на 6-ть сантиметров выше средины правой бровной дуги.

Направление ее, как и первой, несколько сверху – вниз, но немного дугообразно, выгнутостью вниз – хотя выгнутость эта едва заметна.

На один сантиметр от заднего угла раны замечается небольшой в ½ сантиметра длиною языкообразный лоскут кожи, во всю ее толщу. В переднем же углу пересечены ветви височной артерии.

3) На границе верхней трети со среднею наружного края ушной раковины (правой) усматривается поверхностная поперечная рана, длиною около 4-х миллиметров, почти совершенно не кровоточившая.

4) Подобная же поверхностная, поперечная ранка (около 1-го сантиметра длиною) замечается на тыле кисти правой руки, между указательным и большим пальцами.

Тотчас же на месте этого события мною была наложена соответственная временная повязка на раны для остановки обильного артериального кровотечения /…/.

По прибытии августейшего пациента в Киото я, совместно с находившимся тут старшим врачом фрегата «Владимир Мономах» коллежским советником Смирновым и старшим врачом фрегата «Память Азова» старшим советником Поповым, приступил к окончательному туалету и перевязке раны.

По тщательной очистке первой раны, с соблюдением правил антисептики, наложены шелковые лигатуры на две кровоточившие артерии и края ее соединены пятью швами.

Во второй ране также перевязаны две артерии и наложено пять швов. Затем на раны положены градусные компрессы из сулемованной марли и соответственная повязка, а поверх ее – лед.

Во время отчистки второй (лобно-теменной) раны извлечен мною, свободно лежавший между сгустками крови, осколок кости – клиновидной формы, около 2½ сантиметров длиною, два миллиметра шириной в одном его конце и 1 миллиметра в другом. Толщина осколка в лист обыкновенной писчей бумаги.

Самочувствие Его Императорского Высочества все время остается прекрасным, силы вполне хороши, состояние духа бодрое – хотя замечается некоторая степень возбуждения. /…/

Киото. Апреля 29 дня 1891 года.

Статский советник Рембах.

Статский советник Вл. Попов.

Коллежский советник М.Смирнов»[58].

Рана на голове по истечении некоторого времени особенно не выделялась, тем более что позднее Государь Николай II ее пытался всячески маскировать. Травмированное место, очевидно, имело некоторое утолщение при ощупывании, т. е. представлялась в виде так называемой костной мозоли. В семейных письмах супруги, двух сестер и матери императора к Николаю II можно часто встретить специфическое выражение: «целую тебя в Оцу». Разумеется, под этим подразумевалось место ранения Государя на голове. Именно по этой особой примете пытались найти и освидетельствовать останки последнего российского самодержца как белогвардейское следствие, при обнаружении похожих трупов после отступления красных на Урале, так и в наши дни криминалисты-следователи при вскрытии «тайного захоронения» узников Ипатьевского дома в окрестностях Екатеринбурга.

Правда, на обнаруженном предполагаемом «черепе императора» подобной костной мозоли выявить не удалось, что вызвало большие дебаты среди ученых на различных научных конференциях, а в СМИ породило множество различных, часто противоречащих друг другу версий. В частности, слепок с черепа императора Николая II впервые на экранах телевидения широко продемонстрировал Гелий Рябов, чем привлек к «тайному захоронению» царской семьи всеобщее внимание общественности. На слепке не было видно следов от травмы, полученной Государем во время путешествия по Японии.

Вскоре выяснилось, что слепок черепа не принадлежал императору, а был снят по ошибке с головы прислуги царской семьи, горничной Анны Степановны Демидовой (1878–1918). Она была убита вместе с Романовыми в полуподвальном помещении Ипатьевского дома в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. и оказалась в одном захоронении вместе с ними. Досадная ошибка самодеятельных поисковиков произошла потому, что череп этой женщины оказался достаточно крупным, а на челюсти просматривался вставной мост из золотых зубов. Вероятно, предположили, что золотые зубы могут быть у императора. Позднее, благодаря экспертам-криминалистам, удалось разобраться, кто есть кто. Однако на черепе, определенном, что он принадлежит императору Николаю II, вроде бы опять не нашлось следов указанной выше травмы. Со стороны следствия прозвучали такие аргументы, что череп имеет большие разрушения, долгое время находился в болотистой почве, возможно, был подвержен действию серной кислоты, которой пытались уничтожить «царские останки» чекисты.

На этом деле необходимо более подробно остановиться, но это предмет специального изучения и обсуждения для международной представительной научной конференции (с официальным участием РПЦ и РПЦЗ, в т. ч. всех ученых оппонентов) по окончательному выводу: являются ли обнаруженные останки царскими, и, наконец, по объявлении их официального статуса.