Читать книгу Пауки в банке - Владимир Игоревич Павловский - Страница 4

Средь океанских вод, вдали,

Волнами теплыми омытый,

Один есть островок земли,

Людьми доселе позабытый!

Везде, куда ни бросишь взор,

Здесь красота природы чистой,

Растет зеленый лес ветвистый

До самого подножья гор!

Холмов и гор здесь череда

Не поднимается высоко,

Но живость их и красота

Возрадуют любое око!

Здесь берег каменист и крут,

Но есть и бухты, и заливы,

Где волны лижут, а не бьют

Песочек желтенький игриво.

Вода лазурна и чиста

В одной из бухт таких прелестных,

Скал каменистая гряда

Покой здесь сохраняет честно:

Сюда ни ветер, ни волна

С просторов диких океана

Не залетают никогда –

Царят покой здесь и нирвана!

Но что мы видим? Самолет

В воде, от пляжа недалеко,

Волна о борт легонько бьет –

Совсем здесь, право, неглубоко!

В борту ужасная дыра,

Хвоста нет вовсе и кабины,

В воде видны лишь два крыла

И фюзеляжа половина!

На пляже восемь человек

Лежат в каких-то позах глупых,

Ужели ураган обрек

Всех их на смерть? Здесь только трупы?

Но вдруг раздался стон, и губы

Раскрылись женщины одной,

Она взмолилась через зубы:

– Пить, дайте пить! Ну, дорогой…

И тут же вдруг раскрыла глазки –

Лишь небо синее над ней!

– Да, черт! Я что? В какой-то сказке?

И позвала: – Сергей! Сергей!

Ответа нет, она поднялась

И огляделась: вот те раз!

В каком я месте оказалась!

Что ж, рай так выглядит сейчас?

И поглядела вдаль, волна

Песочек мелкий нежно лижет,

Дерев зеленая стена

За пляжем желтым, выше,

За ней высокий холм

Чрез пышные чернеет кроны,

Ручей, воды прохладной полн,

Стекает каменистым склоном!

Затем она взглянула влево,

Что ж видит? Сбитый самолет!

Аж, холодом сдавило чрево!

И тут же отдало в живот!

Ее стошнило на песочек,

Но прояснилось в голове!

Не раз – замечу между строчек –

Такой прием помог и мне!

Уже попристальнее взглядом

Она обводит пляж вокруг,

Тела с собою видит рядом

И среди них… любезный друг…

Лежит в какой-то позе трудной

На животе, башкой в песок,

А зад свой горделиво-чудный,

Он смог задрать повыше ног!

Она подумала: вот стильно!

Ну, будто Гуфи из мультфильма!

Затем, воздевши руки в небо,

Наташа взвизгнула нелепо,

И произвел сей крик задорный

Эффект, на деле, животворный!

От забытья очнулись люди

И стали приходить в себя,

Но пробуждения миг их труден,

У всех вопрос: а где же я?

Но ни царапин, слава богу,

Ни страшных ран – ну, ничего,

Чего должно быть очень много

От приключения сего

У наших, нет ни у кого!

*****

Пора же! Перечислим их,

Этих счастливчиков живых!

Две стюардессы, Зина с Валей,

На ножки быстро поднялись

И помогать всем прочим стали –

Короче, делом занялись:

Музадова перевернули

И посадили прям на зад,

Он промычал лишь: ну, а хули!

Девчонки! Бог мой! очень рад!

Он был пока что не в себе,

Но подошла Наталья Б.

– Девчонки, быстро за водою, –

Распорядилася она, –

Ну, а тебе сейчас устрою!

Забыл, что у тебя жена?

Музадов понял, что попал,

И на ноги быстрее встал!

Музадов был совсем не против

Интрижечки на стороне,

Но только же не при жене

Поддаться вдруг влиянью плоти!

Да и событья прошлых дней

Не вдохновляют ведь, ей-ей!

Он посмотрел девчонкам вслед –

Те уж бежали за водою –

Красотки, право, спору нет!

И с той бы можно, и с другою!

*****

Красотки, право! Толку, бля! –

Васильев приходил в себя!

Он тоже видел стюардесс,

Но у него сейчас был стресс!

Он катастрофу помнил смутно.

Болтанку только, дикий страх,

Досаду, чувство: ну, вот нах?

В груди опять заныло нудно!

Он огляделся – где же он?

Песок! Песок со всех сторон!

И рядом… Боже! Милый друг!

Его вдруг охватил испуг!

Как ситуация пикантна!

Понятно, этот-то со мной,

Поймут, конечно же, превратно

И скажут, мол, любовник мой!

Хотя… Хотя! Какого хрена!

Не та, ей-богу, мизансцена!

Летели вместе? Что с того?

Не заподозрят ничего!

…Пока не прискакала пресса!

Уж эти точно все поймут,

Его на части разберут,

С поста, наверное, попрут –

Мол, гей, подонок и повеса!

Он поглядел наискосок

Туда, где был его милок!

Тот встал, с улыбкою широкой

Уже направился к нему,

Дитя любимое порока –

Не ранен, судя по всему!

Великолепен, как Амур!

Высок и строен, белокур!

Александр Ильич промолвил тихо:

– Тимошка, знаешь, дорогой,

Чтоб не навлечь на нас тут лихо,

Для всех ты будь племянник мой!

*****

Красотки, право! – так подумал

Олег Валерьич – адвокат,

Картины сладостного блуда

Ему все грезились, и в такт

Картинкам этим сладострастным,

Придя в себя из забытья,

Увидел он двух дам прекрасных

И испугался: где же я?

Кругом песочек, волны плещут,

И ветер отгоняет зной,

Листы дерев на нем трепещут –

Ну, бог мой, право, рай земной!

Затем он вспомнил катастрофу,

Сейчас же мозг прорезал страх:

Вдруг он уже на небесах

И ждет его теперь голгофа?

Тут он мгновенно подобрался:

Не тех… Не тех он защищал!

Порой с подонками общался,

Чтоб увеличить капитал!

Как хилый лист под сильным ветром,

Он вдруг всем телом задрожал

И огляделся – ярким светом

Под солнцем океан блистал,

Был виден остов самолета,

Наполовину под водой,

Тут пробрала его икота

И он подумал: Бог ты мой!

Тут кто-то крикнул: – Эй, Олежек!

Ну, помоги же мне скорей! –

И он увидел образ нежный

Подруги пухленькой своей!

Да нет же! Вот она, тут рядом,

Его желанная наяда!

А значит! Значит… Боже мой!

Спасибо! Я еще живой!

Он подбежал к ней, подал руку,

Поднял, обнял, поцеловал

И, на лице состроив муку,

На ушко ей он прошептал:

– Ах, Маша! Испугался

Всего я больше за тебя, –

И тут же ей в любви признался, –

Толстушка милая моя!