Читать книгу Гончарный круг - Владимир Ионов - Страница 5

Дело склонялось к обеду, поэтому долго ждать к столу никого не пришлось. Закуска собралась простая, крестьянская – хлопот с ней немного, а бутылку открыть – и того проще.

– Простите, познакомиться толком не успел. Как вас, гости дорогие, называть? – весело спросил председатель москвичей.

– Я – режиссер и кинооператор Денис Кузнецов, – представился старший из группы.

– А по отчеству?

– Вообще – Михайлович. Но я еще не привык к этому. Просто Денис. А это, – указал он на сидящих рядом парней, – мой ассистент Виктор и шофер-осветитель Валентин. Вот и вся группа. Ну, а Василия вы лучше меня знаете.

– Встречали!.. Значит, Денис, Виктор и Валентин? Запомним. А я, значит, председатель здешнего колхоза Леонид Константинович Старостин. Это – известный вам дядя Миша, Михаил Лукич Болотников, бывший наш бригадир, ветеран колхозного строительства. Ой, было у нас с ним дело! Ну, да ладно. Кто старое помянет, тому, как говорится… Супруга его – тетка Матрена. Отчество твое, Матрена, как?

– Ивановна, чай! – откликнулась хозяйка из-за переборки.

– Ивановна. Правильно. Да… Поговорить бы с вами, посидеть, да время сейчас такое! Волка, как говорится, ноги кормят. У председателя одна нога тут, другая – там. Заготовка кормов! Сенокос, по-старому – страда! Хлеба на подходе, лен. Забот – неделю не брился. И спать – не помню, когда высыпался. А уж спрашивают с нашего брата! Что вы там в кино показываете? Ерунда. Вот в жизни, когда спрашивают – да! Тот же Николай Иванович. Сегодня – золото мужик, нормальный начальник областного управления культуры. А помню, года три что ли назад, на страду у нас уполномоченным был по району – только огонь сыпался. Я, грешник, у дяди Миши тогда все горшки перехлестал. На первое место в районе выходили по хлебосдаче, а он сперва семена вздумал засыпать. Семена, конечно, первей первой заповеди, а сосед-то нас и обошел. Престиж колхоза пострадал. А мы только в люди выходили, и хотелось, чтоб уж твердо было… Помнишь, Михаил Лукич? А ты куда это, хозяин, от гостей?

– Макара позову, – ответил Михаил Лукич и поскорее вышел, чтобы не остановили. Помнишь ли, говорит? А чего же не помнить-то? Подкатил прямиком из района к дому, наругал, на чем свет стоит, да мало наругал, горшки давнишние – до сенокоса еще навертел, в сенях стояли, – все, как один, перемял, перемолол сапогами. Правда, извинялся потом…

– Деда Миш, а кино-то уже делали? – первым сунулся ему под ноги распаренный велосипедной гонкой Ванятка.

– Нет, дураха. Завтра будут делать, а то и отставят совсем.

– А не врешь, деда Миш?

– Ей богу! Пухнут у меня горшки на кругу, а это им не годится.

– Ты, может, не стараешься?

– Да как не стараюсь, дураха? Стараюсь. Старый уж я, верно…

– Старый, – согласился Ванятка. – А завтра-то когда будут делать?

– Да как накупаетесь в бочаге, так и приходите. Может и начнут.

– Может, им блюдо надо свертеть, дак ты меня позови, я блюдо-то умею.

– Вот как закажут блюдо, так и позову.

Детворе сразу стало скучно возле Михаила Лукича, подняли горячие велосипеды, погнали на речку, а он пошел к лавке деда Александра.

– Обрядиться-то хошь, поди? – спросил он Макара.

Макар ерзнул головой об горячее бревно дома, чтобы кепка опустилась пониже на лоб, поглядел из-под козырька на приятеля.

– Да чего я тебе скажу? По жаре-то и без обряда тошно, а то дело, что задарма, да пропадет если, дак и худ квас, да лучше в нас. А ты смурной, гляжу?

Михаил Лукич хотел, было, отмахнуться, но не отмахнулось у него.

– Худо. Повертеть-то даве сел, молошник хорошо пошел, а кринка сперва на кулак ладила намотаться, а потом и опухла.

– Обрядом опахнуло.

– Да какой к лешему обряд. Руки по пуду – што та, што эта. – Он поглядел на изношенные свои руки, пошевелил пальцами. – Ванятка вон говорит старый, мол, стал.

– Да, чай, не жениться тебе – горшки-то ляпать. Погоди, щас замолодеем! – И Макар упер колоду в землю, чтобы подняться с лавки. – Замолодеем, говорю, баррикада?

– Да, да, да, да, – откликнулся дед Александр.