Читать книгу Встреча в парке – 5 - Владимир Иванов - Страница 10

Пятничное утро. Летнее пятничное утро. Значит, никто никуда не торопится. Разве что Катюшке, давно проснувшейся, всё труднее сдерживать своё желание влететь в нашу кровать и устроить там праздник непослушания. Да часть хвостатых негромко но часто подает признаки жизни, намекая хозяевам, что они забыли о своей обязанности их накормить.

Лай Рекса со двора на секунду опередил звонок в калитку. Кого это принесло?

Накинув спортивные штаны и футболку, неторопясь спустился. На улице стояла незнакомая женщина под полтинник. В трёх метрах сзади неё машина такси. Взволнованность визитерши поначалу принял за агрессию, поэтому непроизвольно отзеркалил грубой фразой, суть которой сводилась к «чего припёрлась?». Женщина сильно смутилась, чем дала мне понять мою ошибку. Попробовал в более мягкой форме поинтересоваться целью её визита. Буквально путаясь в словах, сбиваясь, она начала рассказывать о своем сыне, который вчера попал в аварию. Ну, вот! Очередной проситель добрался теперь и до моего дома. Уже разворачиваясь, чтобы уйти, бросил небрежно: с этим вопросом в соцзащиту.

– Я не к Вам! – Услышал в спину. – Могу ли я увидеть Игоря?

Мне в пору было впасть в ступор, но тут из калитки вышел взъерошенный сынок, в трусиках и маечке, в шлепках. Видимо, только проснулся. Женщина, сделав два шага к мальчику, рухнула перед ним на колени и стала целовать ему руки, не сдерживая слез. Придя в себя, я помог ей подняться, проговаривая в пол-голоса что-то типа «перестаньте, не надо…». Игорь же отнесся к происходящему, как к ритуалу, который нужно просто принять и переждать. Дождавшись момента, когда посетительница немного успокоится, он без тени эмоции ответил на незаданные вопросы о том, что поедет в ту поселковую поликлинику после завтрака, когда, как ему обещали, туда приедет реанимобиль с полным набором подходящего оборудования. После того, как пациента перевезут в больницу, он ещё около часа сможет подежурить возле кровати, контролируя жизнедеятельность. Ещё что-то сказал, употребляя медицинские термины, поэтому ни я, ни, как мне показалось, эта женщина ничего не поняли, но кивали в знак согласия. Так же безэмоционально попросил меня отвести его после завтрака в тот поселок, заодно предложил нашей гостье зайти в дом и подождать его в холле.

– Да, – пытаясь вернуть себе статус человека что-то здесь решающего, – отпускайте такси. Я отвезу вас, куда Игорёшка скажет.

Поскольку от предложенного чая с бутербродами она отказалась – «кусок в горло не лезет» – я оставил её сидеть на диване, а сам пошел одеваться. Спустившись через несколько минут застал сына готовым к отъезду. Женщина уже ждала во дворе.

– Ну, что, – с, возможно, неуместной весёлостью, – у нас дома будет новый пациент?

– Нет. Мама против.

– А ты сам, – показывая, что главная тут не Валя, – ты чего бы хотел?

– Я не хочу расстраивать маму.

Когда я предложил нашей посетительнице сесть в машину, она некоторое время недоверчиво смотрела то на меня, то Игоря. На мгновение мне показалось, что в её глазах промелькнул страх, что она не может себе позволить подобную экскурсию. Но и не поехать она тоже не может. Мимолётный взгляд в сторону дороги с надеждой увидеть там хоть какое-нибудь транспортное средство, которое поможет ей выпутаться из этой сложной ситуации. Поскольку сынок обошел машину с другой стороны и по-свойски уселся на заднем сиденье, я позволил себе небольшое подобие шутки:

– У меня, как у водителя, оплата повременная. – Кивнул в сторону севшего пассажира. – А вот доктора ждать не любят. Садитесь быстрее! – Почти в приказном порядке.

Несколько минут женщина – «Любовь Николаевна, но лучше просто, Люба» – сидела молча в застывшей позе. Видимо, от напряжения спина затекла, и она расположилась поудобнее. А это в свою очередь сняло напряженность. После этого на нас с Игорем полился словесный поток, не прекращающийся на протяжении всей поездки. Мы узнали, что вчера, как только ей сообщили об аварии, в которую попал сын, она примчалась в отделение травматологии областной больницы. Долго не было никакой информации, но потом сказали, что доставят в хирургию второй городской. В приёмном отделении этой больницы Любовь Николаевна просидела почти до полуночи, пока не вернулась бригада неотложки, выезжавшая на место происшествия. От них она узнала о спасении сына, когда надежды практически не было. Узнала о роли Игоря в этом спасении. Выпросила адрес этого волшебника. (Вот кто сдал нашу конспиративную явку!) Тем более, что дежурный врач сразу предупредил: в поселковую поликлинику ей ехать незачем, не пустят. Единственная надежда навестить сына будет только в больничной палате, но разрешение на транспортировку пациента будет принимать заведующий отделением лично, когда на реанимобиле туда приедет.

Потом тема монолога плавно перешла на личность сына. «Алешенька», кто бы в этом сомневался, очень хороший мальчик. Вот только рано потерял папу, поэтому мужской руки в его воспитании не хватало. Не привили парню чувство ответственности за свои поступки. И папа его был мужчиной хорошим, добрым, работал вахтовиком на буровой. Простывал сильно. А между вахтами выпивал. От этого и помер рано. А она всё делала, чтобы сын ни в чем не нуждался…

Детские и юношеские годы парня мало интересовали меня, но Игорь слушал внимательно. По крайней мере, со стороны именно так это выглядело. Я же включил негромко радио и перестал следить за нитью повествования.

До нужного места мы доехали быстро. Быстрее спецмашины. Поэтому в ту часть поликлиники, где были две палаты с пациентами, медсестра нас не пустила. Точнее, пустила только Игорька, после того, как он переоделся. Мне же с Любовью Николаевной не оставалось ничего другого, как ждать на свежем воздухе. Приблизительно через минут двадцать подъехал фельдшер, занимающий по совместительству пост начальника фельдшерско-акушерского пункта. Как типичный представитель своего поколения – лет шестьдесят – желающий продемонстрировать свою значимость, выдал главную новость: ожидается визит главы облминздрава. А как же? О случившемся, об уникальном случае спасения, он, как положено, доложил руководству. Сами понимать должны! Если прибудет высокое начальство, а в палате находятся посторонние – это нехорошо. Поэтому ожидайте тут, на улице, приезда врачебной бригады. Потом, не упуская возможность покрасоваться, начал рассказывать о вчерашнем происшествии и своей роли в деле спасения парня, попавшего в аварию. Принимая охи моей спутницы за комплименты, а её смахивание платком слезинок в качестве показателя красочности его рассказа, расхорохорился не на шутку. К концу повествования выходило так, что бригада могла и не приезжать, он бы и в одиночку справился. Любопытно, до чего бы ещё он договорился, если бы прямо к крыльцу не подкатила служебная машина министра здравоохранения области.

Почему большинство чиновников стараются невербально донести до окружающих свою усталость? Заодно всем своим видом показывая нежелание с кем бы то ни было о чем-то говорить. Делая исключение только для подчинённых, которым во время отчета будут задавать уточняющие вопросы, а в конце давать рекомендации, обязательные к исполнению. В двух метрах от двери, услужливо распахнутой перед ним его помощником, министр обернулся, окидывая взглядом двор поликлиники. Все ли случайные очевидцы оценили важность момента? Скользнув невидящим взглядом, продолжил движение. Но в дверном проеме резко остановился. Развернулся и быстро зашагал по направлению к нам. На ходу метров за пять выставил вперёд руку для приветственного рукопожатия и расплылся в улыбке любезности:

– Владимир Иванович! Вам тоже доложили об уникальной операции? Приехали, так сказать, лично…

Чтобы немного сдержать его порыв, сделал шаг навстречу, слегка согнув руку в локте:

– Семён Леонидович, – без особой радости в голосе, – я здесь в качестве водителя. Привёз Любовь… – чуть не поперхнулся от смеха, понимая, как это звучит, – Любовь Николаевну. – Поправил себя же твёрдым голосом.

– Это надо же! – Всё в том же приподнятом настроении. – Это кто же приехал, если сам Крюков у него водителем!

Дежурно посмеялись несколько секунд.

– Ну, я действительно привез маму парня, – замялся, подбирая слово, – ну, парня… – в поисках поддержки слегка развернулся в сторону женщины.

– Я бы удивился, если бы Крюковы остались в стороне от чужой беды.

Похоже, министр достиг запланированного количества комплиментов в мой адрес. Тут же повернул корпус в сторону фельдшера:

– А ты чего гостей на улице держишь? Веди!

– Так это, – опешил, – врач не разрешил…

– Веди, давай! – Дружески похлопал его по плечу.

Мы двинулись в сторону входа, где по-прежнему держал дверь открытой помощник министра. Чуть отстав, Любовь Николаевна полушепотом спросила меня:

– Вы и есть тот самый Крюков? – Словно эту тайну могли подслушать случайные прохожие. – Крюков Владимир Иванович? – Зачем-то повторила.

– Тот самый? – Так же нелепо переспросил я.

Женщина от удивления приложила ладонь к щеке, приоткрыв рот. Так и вошла в дверь поликлиники.

Вид внутри был ещё плачевнее, нежели снаружи. Стены красили последний раз, вероятно, не в этом веке. Пол, покрытый потемневшим от времени линолеумом, местами вздулся, местами прогнулся. Для пожилого человека хождение по нему вполне могло бы заменить полосу препятствия. Наличие лавок возле кабинетов объяснялось лишь тем, что положено, чтобы они были. Для сидения они мало подходили. Единственным светлым пятном можно признать плакаты на стенах о вреде курения и пользе прививок. Им, судя по графике, было не более пяти лет. Правда, при таком освещении читать их едва ли возможно. Но, картинки посмотреть, ожидая приема, вполне допустимо.

Любовь Николаевна прибавила шагу и к палате подошла раньше других. Когда я заглянул внутрь, она сидела на одной из двух кроватей, держа за руку сына, лежащего на другой без сознания. Если не обращать внимание на то, что голова и грудь забинтованы, можно было подумать, что он просто спит. Сама женщина, к моему удивлению, была спокойна. Я бы даже сказал, безмятежна. О том, что это больничная палата напоминали капельница и какой-то прибор на тумбочке – вот и всё медицинское оборудование.

В ногах у пациента примостился Игорёк. Зачем там сидел мальчик в белом халате с отсутствующим выражением на лице? Такой вопрос мог бы возникнуть в голове любого, вошедшего, не знакомого с ситуацией. Но таковых не было.

Ощущая свою полную ненужность, вышел на улицу. Моему примеру последовал министр. За ним вышел фельдшер. Мы молча сели на лавочку под деревом недалеко от входа. Видимо, сказать кому-либо из нас было нечего. Так и сидели до приезда бригады врачей на автомобиле реанимации. Глава областного минздрава для проформы ушел, чтобы проконтролировать подготовку к транспортировке пациента. Хотя его руководство скорее мешало. Но, как говорится, статус обязывал. Следом за ним увязался представитель местной медицины.

Я остался сидеть на лавочке с одним единственным вопросом в голове: «Что я тут делаю?» Давно не ощущал себя таким бесполезным.

***

Есть такая поговорка: главное – вовремя кое-что не сделать. В моём случае: в нужное время отсутствовать. Удивительно, как вовремя я уехал из города. На этот викэнд в подмосковном пансионате запланирован очередной съезд компартии страны, где будут окончательно утверждены списки кандидатов в депутаты. Естественно, лидер местных коммунистов должен будет присутствовать, Но после моего выступления на радио Дмитрий Свешников провел своё расследование, чтобы выяснить, на чём базировалось моя уверенность в его неучастии в выборах в Госдуму. К его сожалению, он осознал, какие документы стали мне доступны.

Попытки на уровне избирательных штабов договориться не выставлять на всеобщее обозрение «грязное бельё» не увенчались успехом. Сегодня для Свешникова был последний шанс решить проблему. Но для договора необходимо наличие двух сторон. Для танго нужны двое. Но я внезапно исчез. Куда? Ни в штабе, ни в банке не знают. А спрашивать Валентину Андреевну могут позволить себе немногие.

К обеду Свешников уже не сдерживался в выражениях перед своими помощниками. Ненормативная лексика напрочь вытеснила прочие слова из монологов лидера областных борцов за права трудового народа. Вечером с трибуны на центральной площади он должен будет выступить с программной речью. Завтра, послезавтра эта речь в печатном варианте будет разложена по почтовым ящикам по всей губернии. Если в это время Крюков появится на радио, на телевидение, в газете его жены с компроматом, это будет не просто фиаско. Это будет эпитафия.

Где этот чертов Крюков!

Вечером на трибуну вышел коммунист номер два областной партийной ячейки. С лёгкой дрожью в голосе он сообщил собравшимся, что их лидер с сердечным приступом доставлен в больницу. К сожалению, по состоянию здоровья он снимает свою кандидатуру с выборов.