Читать книгу Прыжки во времени. Парадигма бессмертия - Владимир Иванович Баранчиков - Страница 7

Ночь пролетела, а за ней и утро, приглашая яркое солнце заглянуть лучами в открытое настеж окно и осветить святого грешника. Невольно сощурившись, Петр приоткрыл глаза и увидел себя лежащим в небольшой уютной комнате. С улицы слышались звонкие детские голоса и затихающий треск пролетевшего рядом с домом мотоцикла. Измятая постель еще хранила неповторимый запах женщины, естественный и влекущий аромат ее тела. Уловив феромоны, он вновь окутался туманом грез. Зато в голове после ночных утех ощущался знатный шурум-бурум, впрочем, обстановка в комнате была не лучше: на столе тарелки с едой соседствовали с полупустыми бокалами, полная окурков пепельница – последствия приватного ужина и его сладостного продолжения. На мебельном гарнитуре ожила и зашуршала клетка с попугаями. Петр вспомнил, что вчера он уже успел познакомиться: зеленая – это Груня, а синий – Боря. Осторожно переведя себя в вертикальное положение и натянув спортивный костюм, он медленно обошел дом под одобрительный стрекот и щелкание, и констатировал отсутствие хозяйки. На часах уже три, ключи на тумбочке лежат. Видимо, Дарья спешила на работу, и, пожалев его, не разбудила. Посмотрев на себя в зеркало, он увидел в нем высокого молодого шатена с помятым небритым лицом и всклокоченной шевелюрой. Отражение было весьма озадачено увиденным, но после нескольких секунд взаимного рассматривания заговорчески подмигнуло Петру: мужик, жизнь прекрасна! Оживающий после вчерашнего счастливчик не возражал зазеркалью, только темные тени под глазами и странная пустота внизу живота напоминала о его подвигах Геракла, точнее, об одном подвиге. Приведя себя в более-менее нормальный вид и наскоро перекусив, гость прибрал на столе и отправился в магазин. По пути проверил карманы и нашел мятую пятитысячную купюру – как кстати! Я – король!

Дарья стояла за прилавком и обслуживала очередного покупателя. Увидев Калинкина, она зарделась, но виду, что знакомы, не подала, и продолжила работать как ни в чем не бывало. Калинкин обреченно отстоял короткую очередь и, когда продавщица наконец обратила на него свой взор, серьезно спросил:

– Здравствуйте. Что вы рекомендуете купить на ужин с любимой девушкой?

– Она вегетарианка? – Дарья умело поддержала игру: присутствующие даже ничего не заподозрили.

– Н-нет, не вегетарианка, – весьма неуверенно ответил Петр.

– Возьмите шашлык из говядины и овощи.

– Тогда, пожалуйста, и бутылку коньяка. "Арахтан" у вас есть? – Калинкин ждал высочайшего одобрения.

– Есть, семь лет выдержки, семьсот двадцать рублей. Берете?

– Да. Еще сигареты "Парламент", пару лимонов и черный шоколад. И минералки какой-нибудь…

Нагрузившись покупками, Петр неторопливо, с глупым видом счастливчика, двинулся назад в дом Дарьи готовить ужин к ее приходу.

К вечеру хозяйка вернулась с работы чуть жива. Петр встретил ее в дверях и тепло обнял.

– Как ты, Дашенька? – спросил он, глядя в ее огромные глаза. Затем ладонью осторожно отвел от ее лица светлые локоны и нежно поцеловал в мягкие губы.

– Ой, даже не знаю. Весь день как во сне, на ногах еле держусь, – и в подтверждение своих слов без сил опустилась на стул в прихожей.

– Посиди, приди в себя. Хочешь, воды принесу? Я тут приготовил на вечер кой-чего, так что отдохни…

– Спасибо, пожалуй переоденусь и прилягу ненадолго. – Дарья вошла в комнату и бросила взгляд на обстановку: кругом порядок, на столе букет полевых цветов, ужин на столе… У нее дрогнуло сердце. – А ты молодец!

– Старался… Но ты не надейся: пока не отлежишься и не проголодаешься – к столу ни-ни! – улыбнулся Петр. – А как ощущения в иной сфере?

– Полная и сокрушительная удовлетворенность! Мужики сразу учуяли, завидовали кому-то…

Петр заботливо укрыл труженицу легким одеялом и приказал:

– Спи!

Через минут сорок Дарья подала признаки жизни: зашевилилась, потянулась, а затем повернула голову к Калинкину и поинтересовалась, сделав страшные глаза:

– Как, опять пить?

– Актриса еще та, и ведь знает, что не любить ее просто невозможно… – наблюдая за ней, подумал Петр, а вслух продекламировал :

– Ваше Величество, ужин подан. Не соизволите ли приступить?

Дарья небрежно, без стеснения, сбросила халат и, смотрясь в зеркало, поправила прическу и критически осмотрела себя. Удовлетворенная, достала из шкафа элегантное красное платье с глубоким вырезом, с трудом влезла в него и попросила Петра застегнуть молнию на спине. Подкрасила губы, повертела туда-сюда головой, разгладила несуществующие складки одежды, еще раз строго оглядела свое отражение и заявила:

– Я готова!

За столом, после первого тоста за слово на букву "л" закурили, и подкрался момент обсуждения серьезных тем – вчера на это времени не нашлось. Глядя на ее классическое, словно точеное, лицо, он спросил:

– Скажи, а откуда красота такая?

– Мама из Вологодской, а папа из Твери…

– Извини, может задам нетактичный вопрос, если не хочешь – не отвечай. Замужем?

– Была…

– А где бывший?

– В "Крестах".

– Навещаешь?

– Примерно раз в месяц.

– А долго еще ему…?

– Не знаю. Следствие там. Говорил, что подавал прошение…

– Ну, а дети?

– Не успели завести.

– А как здесь, в деревне оказалась?

– Долго рассказывать. Лучше плесни еще по одной, а то возьму и разревусь…

– Извини, я не просто так спрашиваю. Нравишься ты мне, очень нравишься, как будто всю жизнь тебя искал… Ну давай, за тебя!

– За нас.., – бросив пристальный взгляд на играющий разноцветными огоньками коньяк в рюмке, Дарья словно в магическом кристалле узрела тайное предсказание, свою судьбу и протянула изящную, тонкую руку Петру. – За нас!

Решительно, залпом выпила обжигающий, терпкий напиток и мило, по-женски сморщившись, грациозно закусила кусочком лимона. От крепости алкоголя у нее перехватило дыхание и выступили слезы. Аккуратно, стараясь не повредить тушь, промокнула ресницы салфеткой и мило проворковала:

– Ты не возражаешь, если я немного поем? Позавтракать не успела…

– Вот и отлично, а то я переживал: может, не вкусно? – оживился Петр, видя, что собеседница приходит в норму. – Давай так: ты кушаешь, а я говорю.

– Давай, – Даша подняла глаза и вперила в него свой гипнотический взгляд, – откуда ты свалился, Калинкин?