Читать книгу Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя - Владимир Калиниченко - Страница 7

Мы дети своего времени. На мою долю выпало видеть могущество и разрушение великого государства, сопровождающееся сменой шести генеральных секретарей ЦК КПСС, крушением коммунистической системы, жесточайшими межнациональными конфликтами, трагической гибелью десятков тысяч сограждан. Конца этому не видно.

Воспоминания детства эпизодичны. Комната в коммунальной квартире, где на все праздники собирается многочисленная родня. 1 мая и 7 ноября отец берет меня на парад. Музыка, флаги, приподнятое настроение окружающих. Жили небогато, но вообще-то нормально.

Проснувшись однажды утром, вижу плачущую маму и хмуро вышагивающего из угла в угол отца.

– Почему ты плачешь? – спрашиваю маму.

– Сынок, умер Сталин, – ответили мне.

То, что Сталин у нас самый главный, я, несмотря на пятилетний возраст, знаю хорошо. Внушили. На меня надели черного цвета костюмчик и отвели, как всегда, в детский сад. Там между нами, мало что понимающими детьми, ходили заплаканные воспитательницы и нашивали на левую сторону груди черно-красные треугольнички.

Умер вождь. Мне говорят, что все мы когда-нибудь умрем, как дядя Вася – муж маминой сестры. Отчетливо помню гроб с покойником и батюшку, отпевающего отошедшего в мир иной. Печальная и вместе с тем какая-то величаво грустная церемония. «Наверное, так будут хоронить Сталина», – думалось мне.

Нет. В полдень тишину города взорвали вой заводских сирен, пронзительные гудки паровозов и клаксонов автомобилей. Жутко все это было слышать.

«Дорогие товарищи и друзья! Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза, Совет министров СССР, Президиум Верховного Совета СССР с чувством великой скорби извещают партию и всех трудящихся, что 5 марта в 9 часов 50 минут вечера после тяжелой болезни скончался председатель Совета министров Союза ССР и секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин.

Перестало биться сердце соратника и гениального продолжателя дела Ленина, мудрого вождя и учителя Коммунистической партии и советского народа…

Бессмертное имя Сталина всегда будет жить в сердцах советского народа и всего прогрессивного человечества…»[6]

Те дни запомнились великой скорбью огромной страны. В большинстве своем люди горевали искренне. Через годы я узнал, что в день похорон вождя, как и при коронации последнего русского императора, в Москве погибли сотни москвичей. Они пришли проводить в последний путь своего кумира, но умирали и были покалечены в жуткой давке на центральных площадях и улицах столицы. И еще запомнилось, как взрослые спрашивали друг друга: «Что теперь с нами будет?» Нам же, детворе, внушали: «Сталин жил! Сталин жив! Сталин будет жить! Ничто не сотрет его имя в памяти народа!»

Для генералиссимуса последним пристанищем стал Мавзолей на Красной площади, где в установленные дни советские люди и иностранцы могли лицезреть забальзамированный труп властолюбивого и жестокого человека. Сегодня мало кто помнит, что после смерти Сталина было принято иное решение о месте его захоронения.

«В целях увековечения памяти великих вождей Владимира Ильича Ленина и Иосифа Виссарионовича Сталина, а также выдающихся деятелей, захороненных на Красной площади у Кремлевской стены, соорудить в Москве монументальное здание – Пантеон – памятник вечной славы великих людей Советской страны. По окончании сооружения Пантеона перенести в него саркофаг с телами В. И. Ленина и И. В. Сталина, а также останки выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства, захороненных у Кремлевской стены»[7].

Так что идея очистки Красной площади от захоронений отнюдь не нова и не принадлежит российским демократам. То ли денег не нашли, то ли по другой причине, но постановление № 66 осталось невыполненным. Пантеон так и не соорудили. Похороны на кладбище в центре Москвы продолжались долгие годы, разумеется только в отношении людей избранных и абсолютно лояльных к власти на день смерти. Таким, как Хрущев, Микоян, Косыгин, и многим другим не повезло. Им нашли другие места вечного упокоения.

Тогда же, в 53-м, поклявшись в верности делу Ленина и Сталина, их преданные соратники и друзья тут же поделили власть между собой.

Прошло совсем немного времени, и из разговоров взрослых я узнал о том, что арестовали, а затем расстреляли ближайшего соратника Сталина Берию. Почему-то запомнилось: Берия – английский шпион. Как же так, думал я, такой большой человек – и шпион? Как выясняется сегодня, руки Берии действительно по локоть в крови, но он содержал и контролировал личную разветвленную сеть агентов влияния и просто агентов, занимавших высокое положение не только в фашистской Германии, но и в Западной Европе и США, был организатором и руководителем советского ядерного проекта и сумел фактически с минимальными затратами, за счет похищения атомных секретов утереть нос американцам. За выдачу этих секретов на электрическом стуле казнили русских шпионов – супругов Розенберг.

«В ослепительной вспышке советского атомного взрыва с небывалой доселе яркостью высветилась горделивая стать нашей науки… достижения нашей индустрии… Была выдвинута лживая версия о похищении атомных секретов. Эту версию пытались вписать в историю не только ядовитыми чернилами продажных журналистов, но и кровью мучеников… Невинные тени супругов Розенберг еще чудятся в электрическом кресле тюрьмы Синг-Синг. Рано или поздно невинные жертвы атомной истерии будут реабилитированы, но никто и никогда не оправдает тех, кто разжигал, раздувал и поддерживал преступную ложь о хищении «тайн атома»[8].

Уже первоклашкой я был безмерно горд за свою страну, которая, победив в Великой Отечественной войне, успешно и быстрыми темпами восстанавливала разрушенное хозяйство, создала собственную атомную бомбу, не позволив тем самым империалистам развязать против нас третью мировую войну. Жалко было несчастных супругов Розенберг, которых американцы безжалостно казнили. Разве мог я не верить руководителям нашей партии и государства?

Оказывается, верить не следовало. Все было наглой и беспардонной ложью. Лицемерие вообще присуще всем, кто нами руководил. И сегодня никто не знает, кем было принято решение о разгоне митинга в Тбилиси, кровавых событиях в Вильнюсе и Чечне. Правду можно будет узнать через десятки лет, когда творцы великой лжи отойдут в мир иной.

«Несомненная заслуга в быстром создании в СССР ядерного оружия принадлежит и американским ученым, супружеской паре – Джулиусу и Этель Розенберг, которые оказали в этом своевременную и бескорыстную помощь советским ученым и тем спасли цивилизацию от ядерной катастрофы… Хотелось бы, чтобы наше руководство увековечило их память и назвало их именами одну из улиц или площадей Москвы»[9].

Но что там Розенберги, Берия и другие! Перепуганные родители шепотом обсуждают самую шокирующую новость середины 50-х – разоблачение культа личности Сталина. Оказывается, он повинен в гибели десятков миллионов советских людей. Эти разоблачения сделал самый верный его соратник – Хрущев. А как же понимать фотографии в газетах, которые рассматривает отец? Вот Хрущев восторженно аплодирует вождю на съезде, вот подобострастно заглядывает ему в глаза на прогулке, вот со скорбным лицом несет его гроб. Осмелевшая бабушка рассказывает, как в 37-м бесследно исчезали соседи, за которыми ночью приезжали из НКВД. Значит, это правда?

«Ленинское ядро Центрального комитета сразу же после смерти Сталина стало на путь решительной борьбы с культом личности, его тяжелыми последствиями. Наши враги утверждают, будто культ личности Сталина порожден не определенными историческими условиями, которые уже ушли в прошлое, а самой советской системой, с их точки зрения недемократичной… Подобные клеветнические утверждения опровергаются всей историей развития Советского государства» (из постановления ЦК КПСС от 30 июня 1956 года «О преодолении культа личности и его последствий»).

В шоке находились не только мы, а, пожалуй, и весь мир. Тем более что секретный доклад Хрущева был неизвестен советским людям, но нелегально доставлен на Запад и там опубликован. Сам разоблачитель культа находился в довольно щекотливом положении. Ведь он, как первый секретарь ЦК КП Украины, а затем и московской партийной организации, по должности был членом пресловутых «троек» и подписывал тысячи смертных приговоров, в большинстве своем ни в чем не повинным людям. Но сегодня он у власти, а значит, неприкасаем.

Не успели отойти от очередного потрясения, как грянуло новое. С 22 по 29 июня 1957 года страна застыла в тревожном ожидании. В Кремле явно что-то происходило. Ясность внес пленум ЦК, состоявшийся 4 июля.

«Верный ленинец и сотоварищи» развенчали антипартийную группу в лице таких же «верных ленинцев» Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова. Оказывается, они фракционными методами добивались смены руководящих органов партии и, очищая себя от скверны КПСС, пошли на обновление руководящего ядра. Отступников изгнали с занимаемых постов, Президиум ЦК обновили. В его списке появились будущие «застойщики» Брежнев, Суслов и конечно же Хрущев.

Советские люди дружно аплодировали победителю: «…Оценивая все происходящие события, вспоминаешь и о том, как правильно поступила партия, что вовремя выперла из правительства смутьянов и интриганов Кагановича, Молотова, Маленкова. Как теперь без них спокойно…»[10]

Как видно из даты письма, оно являлось одобрением курса, выбранного партией, даже через два года после разгрома антипартийной группировки и, конечно, не было случайным, ибо нуждавшийся в международном признании глава СССР впервые в истории первого в мире государства рабочих и крестьян засобирался с визитом в Америку.

До этого Хрущев решился на беспрецедентный шаг – проведение в Москве Первого Международного фестиваля молодежи и студентов. Мы поворачивались к миру цивилизованным лицом или, скорее, делали вид, что поворачиваемся.

Естественно, многое зависело от того, насколько удачным будет визит советского лидера в США, особенно в сознании народа. Пропагандистская кампания развернулась на полную мощь по принципу: хотели как лучше, а получилось как всегда.

Из очередного напутствия вождю:

«…наш Никитушка не подкачает! Не подумайте, что, называя Вас Никитой, Никитушкой, Никитой кукурузным, мы проявляем тем самым какое-то панибратство, какое-то неуважение к Вам. Нет! Это любовь, большая, настоящая, такая именно, какую проявляли все русские люди к своим богатырям.

Искренне любящий Вас советский человек, который готов для Родины, для партии отдать все, что ему дала советская власть, и даже то, что получил от своей матери».

Такие и подобные им подхалимские письма хлынули в Москву накануне визита в массовом порядке, тиражировались на всю страну, издавались за рубежом. Вышеприведенное я лично прочитал на странице 552 книги под редакцией зятя Хрущева Аджубея «Лицом к лицу с Америкой». Это сегодня мы смело и дружно критикуем прошлое. Тогда же не менее дружно и радостно рукоплескали откровенным глупостям, допускаемым главой государства и его ближайшим окружением.

Впрочем, не стоит представлять Хрущева только глупцом. Чего-чего, а политического цинизма у этого человека было предостаточно. Взять все тот же первый визит в Америку. Неожиданно для всех Никита Сергеевич согласился на беспосадочный перелет в Штаты на новом лайнере Ту-114, который так никогда и не пошел в пассажирскую серию.

В США не нашлось гражданского аэродрома, способного принять эту махину, и суперлайнер посадили на одной из военных баз. Эка невидаль, скажет читатель – и будет не прав, ибо американцам наглядно продемонстрировали, что у русских есть самолет, способный без посадок донести до их благословенной земли не только атомную, но и водородную бомбы, которые к тому времени создал будущий миротворец Андрей Дмитриевич Сахаров.

Правда, демонстрируя в такой завуалированной форме свою силу, Хрущев в официальных речах на приемах говорил только о мире во всем мире: «Суть наших предложений состоит в том, чтобы в течение четырех лет все государства осуществили полное разоружение и не имели больше средств ведения войны».

Было ли это действительно утопической верой в возможность изменить мир в лучшую сторону, или все тем же величайшим политическим цинизмом ведения переговоров с позиции силы? Скорее второе. Ведь мог же он в своем выступлении сказать ошарашенным американцам: «…я приехал в США не с длинной рукой… Я не буду протягивать шапку… Мы просить у вас ничего не собираемся, у нас все есть… Крысу дохлую нам не подбрасывайте, мы вам можем подбросить не одну дохлую кошку».

И подбросили не кошку, конечно, а кое-что посерьезнее. Заявлениям Хрущева о мире и разоружении внимал молодой сенатор Джон Кеннеди. Пройдет совсем немного времени, и ему, уже президенту Соединенных Штатов Америки, доложат, что вместо реальных шагов к разоружению, пусть даже и не за четыре мифических года, Хрущев принял решение о размещении на Кубе ракет с ядерными боеголовками.

Те дни запомнились на всю жизнь. Страх, состояние, близкое к панике, охватило окружающих меня близких и сограждан. Вот-вот начнется война между нами и Америкой. Все обсуждают между собой, как успеть вовремя покинуть мое родное Запорожье, по которому обязательно нанесут первый ядерный удар, ибо расположены на его территории крупнейшие предприятия оборонного комплекса, черной и цветной металлургии. Говорят, мы тоже не лыком шиты. Наши транспорты с войсками плывут на Кубу. Путь им пытаются преградить корабли ВМС США, и тогда из глубин океана всплывают таинственные атомные субмарины. В нашу мощь и силу хочется верить. Ведь сказал же Хрущев, что мы выпускаем баллистические ракеты, как сосиски. О том, что глава государства блефовал, мы, конечно, не догадывались.

Ну а уж если наши спутники есть в космосе, то достойно ответить ударом на удар мы сможем. В этом нас убеждают и пресса, и телевидение. Но своим мальчишечьим умом понимаю: у меня и земляков шансов уцелеть нет. От американских ракетных баз в Турции до моего родного города – всего ничего.

Наконец всеобщий вздох облегчения. Никита Сергеевич сумел договориться с президентом США. Но…

Потрясения продолжаются. В солнечный первомайский день над Свердловском сбили сверхсекретный американский шпионский самолет У-2. Он летел на умопомрачительной высоте, но наша ракета его достала. Отвечаем американцам ударом на удар. Вскоре мир оказался в очередном шоке. В Далласе на глазах у тысяч сограждан застрелили Джона Кеннеди. Заговорили о «руке Москвы», ибо предполагаемый убийца президента ранее попросил политического убежища в СССР, проживал в Минске и незадолго до убийства вместе с русской женой вернулся в США.

Подробности о случившемся в основном черпаем из кухонных разговоров. Официальная информация довольно скупа. Наши нервы берегут, утаивая многое, что происходит в мире и внутри страны. Катастрофы подводных лодок, аварии на шахтах, предприятиях оборонки, локальные конфликты. Не поймешь, где правда, где домыслы. Но все равно нами руководит борец за мир во всем мире Никита Хрущев. Об угрозе войны говорят практически все. Люди действительно живут страхом, и поэтому зачастую приходится слышать: «Да, жить нелегко, начались перебои с хлебом, стали печь его из кукурузы, с отрубями, исчезло мясо, молоко, мыло, соль. Не страшно! Потерпим! С голоду не умрем. Лишь бы не было войны. В борьбе за мир и страдаем…»