Читать книгу История русской идеи - Владимир Калистратов - Страница 3

Как мудро изрекал С. М. Соловьёв, «в истории ничто не оканчивается вдруг, и ничто не начинается вдруг; новое начинается в то время, когда старое продолжается». В XV веке на территории где-то дряхлеющих, а где-то, наоборот, укрепляющихся русских княжеств шёл мучительный процесс вытеснения «старины», росло феодальное землевладение, центростремительные тенденции фокусировались на Москве.

За 36 лет правления князя Василия I в Московской Руси не было существенных потрясений. Князь выкупил в Орде право на Нижний Новгород, присоединил Муром, Вологду, Устюг и земли Коми. Две его попытки отобрать силой у Великого Новгорода Двинскую землю закончились неудачей. Ещё в 1391 году состоялся брак Василия I и дочери литовского князя Витовта Софьи, который благословил митрополит Киприан. Этот союз в какой-то степени блокировал опасность со стороны Орды, но не мог не способствовать попустительству в отношении экспансии ВКЛ. Когда Витовт захватил Смоленск, Василий приехал к тестю отпраздновать это событие. Без возражений он принял и вторжение Витовта в Рязанское княжество. Но когда тот двинул войска на Псков, Василий вторгся на литовские земли и захватил крепость Дмитровец. До прямого столкновения между зятем и тестем не дошло, но войска несколько раз сходились и стояли друг против друга на реке Плаве, у Вязьмы и на реке Угре, после чего был заключён «вечный мир». Как раз в это время (в 1408 году) орда Эдигея вторглась в русские земли. Татары разорили окрестности, но атаковать Москву не решились. При Василии I наблюдался заметный приток в Московские земли православной литовской аристократии. Сначала пришёл князь Александр Нелюб с литовцами и поляками. Затем на сторону Москвы перешёл князь Свидригайло (родной брат Ягайло) и с ним шесть русских князей с боярами.

Время княжения Василия II отметилось в истории тремя основными вехами. Во-первых, в Московской Руси разразилась последняя жестокая междоусобица, в результате которой погибли все конкуренты московских князей из династии Даниловичей. Во-вторых, в 1448 году Московская церковь стала автокефальной, освободившись от опеки константинопольских патриархов, утвердив у себя право самим выбирать митрополитов. И, наконец, в-третьих, к середине века из Золотой Орды выделились два царства – Казанское и Крымское, сыгравшие заметную роль в судьбе зарождающейся России. Когда князь Василий I умер, его сыну Василию (в будущем князю Василию II Тёмному) было всего 10 лет. В соответствии с «лествичным» правом и неясным с юридической точки зрения завещанием Дмитрия Донского, главным претендентом на Великое княжение стал брат покойного Юрий Дмитриевич (князь Звенигородский). Но пока был жив могущественный Витовт, он оставался попечителем внука. Когда Витовт умер (в 1430 г.), Василий поехал в Орду, где состоялся суд между ним и Юрием Дмитриевичем. Ловкий боярин Иван Дмитриевич Всеволожский сказал хану: «Князь Юрий ищет Великого княжения по завещанию отца своего (Дмитрия Донского), а князь наш Василий – по твоей милости. Ты дал улус свой отцу его Василию Дмитриевичу, тот, основываясь на твоей милости, передал его сыну своему. Шесть лет уже княжит Василий и не свергнут тобою, значит, он княжит по твоей же милости». Эта льстивая речь понравилась хану, и он дал ярлык Василию. Однако уже в 1433 году Юрий начал войну с племянником и захватил Москву. Василий II отъехал в Коломну. И тут произошло нечто удивительное: многие жители покинули Москву, отказавшись служить князю Юрию, и направились в Коломну. Улицы маленького городка были запружены подводами; там появился административно-хозяйственный штат и бояре, сочувствовавшие «своему князю». Юрий вынужден был отказаться от престола. Его «знамя» подхватили его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Военные стычки с казанскими царевичами из-за Нижнего Новгорода привели к тому, что в 1445 году, потерпев поражение в битве под Суздалем, Василий II попал в плен к татарам и был выпущен за обещанный выкуп. Кроме того, татарам были розданы русские земли «для кормления», что вызывало враждебную реакцию со стороны московского люда. Именно этим недовольством воспользовался Дмитрий Шемяка с соратниками. В 1446 году князь Василий II был схвачен заговорщиками в Троице-Сергиевской лавре и ослеплён (за что и получил прозвище Тёмный). От имени Дмитрия Шемяки, Ивана Можайского и Бориса Тверского ему вменялось в вину следующее: «Для чего любишь татар и даёшь им русские города на кормление? Для чего серебром и золотом христианским осыпаешь неверных? Для чего изнуряешь народ податями? Для чего ослепил брата нашего, Василия Косого?». (Перед этим, по приказу Василия II, был ослеплён захваченный им в плен Василий Косой.) Наказанный князь с женой и детьми были сосланы в Углич, а его мать Софья Витовтовна – в Чухлому. И опять произошло нечто удивительное: сторонники Василия составили заговор; многие из них бежали от Шемяки в Литву; епископ Иона чуть ли не каждый день уговаривал Шемяку смягчить наказание: «Сделал ты неправду! Выпусти Василия и детей его, сними грех с души своей! Что тебе может сделать слепец да малые дети?». В конце концов Дмитрий Шемяка поехал в Углич, там каялся перед Василием, умоляя его о прощении. Василий, в свою очередь, каялся, искренне признавая свои неправды: «Заслужил я и смертной казни, – кротко говорил он, – но ты, государь, явил милосердие своё ко мне, не погубил меня с моими грехами и беззакониями, дал мне время покаяться!». Оба обливались слезами умиления. На радостях Шемяка закатил пир и подарил Василию Вологду. Но как только Василий II получил свободу, его приверженцы толпами устремились к нему. Это были бояре, священники, вооружённые воины. Причём на помощь ему спешили и те, кто бежал в Литву. Игумен Кирилло-Белозерского монастыря убедил его, что клятва, данная им Шемяке «в неволе и страхе», – незаконна. Тут следует уточнить, что клятву (крестное целование) нарушали все братья неоднократно! Дмитрий Шемяка правил в Москве чуть меньше года. Вскоре отряд Василия II взял Кремль, сторонники Шемяки были схвачены и закованы, а москвичи приведены к присяге князю Василию. Продолжительный «бунт» Дмитрия Шемяки закончилась тем, что в 1450 году его войска потерпели решающее поражение, а сам он был отравлен. Это стало символическим рубежом победы новой династической власти над «стариной». «Слепой победил зрячих!» – так говорили потомки.

По духовной Василия Тёмного, составленной около 1462 года, можно видеть плоды полутора вековых скопидомных усилий московских князей по собиранию чужих земель. Если у князя Данилы владения не достигали и 500 квадратных миль, то у Василия Тёмного они превышали 15000 квадратных миль.

В 1438–1445 годах состоялся вселенский собор католической церкви, в котором приняла участие делегация восточных церквей. Он открылся в Ферраре (1438–1439), был перенесён во Флоренцию (1439–1442) и закончился в Риме (1443–1445). Его задачей было преодоление догматических разногласий и заключение унии между церквами. Усиление турецкой опасности вынудило византийцев к заключению Флорентийской унии (1439) на условиях признания верховенства папы, принятия догм католического вероучения при сохранении обрядов восточной церкви. От Руси унию защищал митрополит Исидор. Но её отвергло всё низшее духовенство Московской, Литовской и даже Галицкой Руси. Во многом этому способствовала позиция польского короля Казимира IV, который поддерживал римского папу Феликса V, игнорируя заключившего унию папу Евгения IV. По приказу Василия II Исидор был заточён в темницу. Затем бежал в Рим, где удостоился чина кардинала. После изгнания Исидора русская метрополия несколько лет оставалась вакантной. Это было время, когда Василий II сначала находился в плену у татар, а затем в изгнании в Угличе. Но сразу по его возвращению на московский трон, в 1448 году, Церковный собор утвердил митрополитом рязанского епископа Иону. На соборе присутствовали епископы четырёх епархий: Ефрем Ростовский, Варлаам Коломенский, Питирим Пермский и Авраамий Суздальский. Архиепископ Новгородский Евфимий и тверской епископ Илия прислали повольные грамоты. В 1452 году король Казимир IV особой грамотой признал Иону митрополитом Киевским, подтвердив его права на все церковные имения на территории своего государства. Русская Церковь стала автокефальной, то есть независимой от греческой церкви. А 29 мая 1453 года и сам Константинополь пал под ударами турок-османов.

При Иване III практически завершился процесс объединения земель северо-восточной Руси. К Москве были присоединены Новгородская земля, Ярославль, Тверь, Пермь, Вятка, Белозерское княжество, заключён союз с Псковом. Ко второй половине XV века стало ясно, что из всех восточных церквей только русская православная церковь, которая зиждется на возрастающей мощи московского государства, способна противостоять католической экспансии Запада и выдержать прессинг мусульманской Порты. Идея третьего Рима как благословенного и несокрушимого христианского царства достигла своего апогея. Но она нашла выражение не только в теоретических обоснованиях, но и в противостоянии государственной власти с церковью.

После завоевания боярско-вечевой Новгородской республики (в 1471 году) перед князем Иваном III неумолимо встал вопрос о секуляризации церковных земель, поскольку дарить преданным людям уже было нечего, а Новгородское архиепископство было самой крупной епархией на Руси. Сначала московский князь потребовал себе половину всех церковных земель в Новгороде, а когда новгородские бояре принесли ему списки подлежащих отчуждению волостей, «смилостивился», «у владыки половины волостей не взял, а взял десять волостей». Покушение на церковное имущество всегда считалось на Руси святотатством. Проводя конфискацию, Иван III не мог рассчитывать на сочувствие митрополита и высших иерархов церкви. В этих конфликтах среди сторонников государя выделялись ростовский епископ Вассиан Рыло, чудовский архимандрит Геннадий Гонзов, старцы Кирилло-Белозерского монастыря Паисий Ярославов и Нил Сорский, среди противников – митрополит Геронтий и игумен Иосиф Санин (Волоцкий).

Нил Сорский и Иосиф Волоцкий возглавили два направления церковной мысли, получившие в поздней историографии, соответственно, наименование нестяжателей и иосифлян (от имени Иосиф). Тут надо заметить, что сама номинация нестяжателей – как одной из сторон конфликта – имеет условный характер, потому что принцип нестяжательства исповедовали и те, и другие. Главное различие двух течений заключалось в определении сферы его применения. Идея нестяжательства имела несколько значений: «во-первых, это общехристианская добродетель, основанная на евангельских принципах; во-вторых, это одна из трёх монашеских норм (нестяжание, послушание, целомудрие); в-третьих, критика экономических порядков в монастырях, прежде всего практики владения сёлами; в-четвёртых, требование секуляризации монастырской земельной собственности» (см. Н. В. Синицына. Спорные вопросы истории нестяжательства или о логике исторического доказательства. М., 1990).

Нил Сорский отрицал стяжание не только применительно к каждому монаху, но и к обители в целом. Его идеей было искание безмолвия и тишины, уход из мира к правде внутреннего духовного «делания», что вело к преодолению мирских пристрастий, но также и забвению нужд и потребностей мира. «Очисти келью твою, – поучал он, – и скудность вещей научит тя воздержанию. Возлюби нищету, и нестяжание, и смирение». Общение с Богом достигается внутренним озарением, состоянием фаворского света. Для такого общения надо погрузиться в себя, достигнуть внутреннего безмолвия, лишь повторяя: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя». Вместе с тем, блаженное состояние не должно отнимать у подвижника всё его время, – считал он, – потому что часть его нужно посвящать ближним, «да имут время и о братии упражнятися, и промышляти словом служения».

Иосиф Волоцкий выступал как поборник другого религиозного взгляда. В монашеской жизни он ясно видел её социальное предназначение. Решительно отвергая стяжание как средство личного обогащения, он отстаивал собственность и богатства монастырской общины, рассматривая их в первую очередь как средства благотворительности. Он надеялся реформировать русское монашество, сохраняя богатые, процветающие монастыри. Новгород неслучайно стал колыбелью иосифлянства. Это течение религиозной мысли возникло как реакция на действия князя Ивана III, грозившие разорить самую богатую и самую древнюю из всех русских епархий.

Сторонники идей Нила Сорского имели важное преимущество перед иосифлянами. В частности, Паисий Ярославов и его ученики пользовались покровительством монарха. (Кстати, Паисий участвовал в крещении сына Ивана III и Софьи Палеолог – будущего государя Василия III.) Отстаивая принципы нестяжательства, они тем самым оправдывали деяния Великого князя в отношении новгородских монастырей и церкви. Иван III даже готов был передать в руки Паисия кормило управления русской церковью. Но поборники нестяжательства не на словах, а на деле стремились к уединенной жизни и категорически отказывались прикасаться к рычагам власти. Недолгий расцвет нестяжательства в России связан с творчеством Вассиана Патрикеева. Будучи в недавнем прошлом крупным землевладельцем, он стал самым беспощадным критиком положения дел в монастырских сёлах. Владение вотчинами, по его мнению, не только разрушает святость монашеской жизни, но и несёт безмерные страдания монастырским крестьянам: «Живущаа братиа наша убогиа в сёлах наших, истязанми неправедными обидяще их… милость же нигде к ним показуем; их же егда не возмогуть отдати лихвы, от имений их обнажихо без милости, коровку их и лошадку отъемше… и аки противу заповедей господских ополчающеся, обидим и грабим…».

В 1472 году овдовевший Иван III женился на греческой царевне Софье из династии византийских императоров Палеологов. Обвенчал их в Москве митрополит Филипп. Римский папа Павел II считал этот брак выгодным, надеясь на то, что жена убедит мужа принять католичество. Сам же Иван III полагал, что родство с Палеологами облагородит его княжеский титул, упрочит его политическую репутацию и вознесёт до царственной высоты. Однако русские церковники не одобряли этот брак, считая Софью «латинянкой». Вот что говорил позднее опальный боярин Берсень Максиму Греку: «Как пришли сюда греки, так земля наша и замешалась; а до тех пор земля наша Русская жила в тишине и в миру. Как пришла сюда мать великого князя (имеется в виду Василий III), великая княгиня София, с вашими греками, так земля наша замешалась, и пришли настроения великие, как и у вас в Царьграде при ваших царях». Летописцы подтверждают влияние «хитрой женщины», говоря, например, что по внушениям Софьи Иван III окончательно разорвал отношения с Ордой.

В 1480 году произошло событие, которое стало историческим символом «освобождения Московской Руси от татарского ига». Властитель Большой Орды хан Ахмат предпринял решающий поход на Русь, заручившись поддержкой Польши. В это же время войска Ливонского ордена напали на Псков. Ахмат не решился дать русским генерального сражения. Две армии встретились на притоке Оки, реке Угре, и после длительного стояния разошлись. Споры учёных относительно достоверности фактов об этом угорском стоянии не утихают. Наиболее любопытный документ «Послание на Угру» принадлежит перу ростовского архиепископа Вассиана Рыло (духовника Ивана III). Это настоящий памятник русской духовно-патриотической мысли. Стиль обращения даёт представление о том месте, которое занимал в духовной иерархии ценностей того времени Великий Московский князь: «Благоверному и христолюбивому, благородному и Богом венчанному, Богом утверждённому, в благочестии во всех концах вселенной воссиявшему, самому среди царей пресветлейшему и преславному государю нашему всея Руси Ивану Васильевичу, богомолец твой, господин, архиепископ Вассиан Ростовский шлёт благословение и челом бьёт». Во как! Но при чтении этого документа создаётся впечатление, что Иван III не хотел воевать с Ахметом, может быть, желая от него откупиться, заключить мир или укрыться в Москве. По крайней мере, сюжет картины А. Кишенко, где князь театрально разрывает ханскую грамоту и басту перед татарскими послами, выглядит неправдоподобным. Не считая возможным упрекнуть самого князя в нерешительности, Вассиан обрушивается на тех, кто ему «нашёптывает», и призывает князя к борьбе: «Призвав Бога на помощь, и Пречистую Его Матерь, и святых Его, и святительское благословение, и всенародную молитву, крепко вооружившись силою честного креста, выходи против волка, как называю я ужасного Ахмата, чтобы вырвать из пасти его словесное стадо Христовых овец. А когда ты уйдёшь, государь наш, святители, митрополит и мы вместе с ними, со всем Боголюбовым Собором будем молитву непрестанно творить, по всем святым церквам всегда молебны и святую службу совершать по всей нашей отчизне и вашей победе…» – и т. д. Для убедительности Вассиан цитирует «классиков» – от «учителя вселенной» Апостола Павла до Демокрита. Ставит Ивану в пример «прародителей» от Игоря Рюриковича до Владимира Мономаха, Дмитрия Донского и даже библейского Самсона, который убил ослиной челюстью тысячу человек. Заклиная его молитвами русских митрополитов Петра, Алексея, Ионы, преподобных отцов Сергия, Варлаама и Кирилла, он заключает: «И мирно, и многолетно да будет ваше государство, победно со всеми послушающими вас христолюбивыми людьми, да пребудет во все дни жизни вашей и во веки веков. Аминь!».

Отказ от уплаты дани татарским ханам был ещё одной вехой на долгом пути обретения независимости российского государства. Не добившись успеха в Московии, Девлет-Гирей в 1482 году обрушился на Литву. Вот что гласит летопись: «Сентября 1, по слову великого князя Московского Ивана Васильевича всея Руси прийде Менгли-Гирей, царь Крымский Перекопьскии Орда, со всею силою своею на королеву державу и град Киев взя и огнём сожже, а воеводу Киевского пана Ивашка Хотковича изымал, а оного полону безчислено взя; и землю Киевскую учишша пусту». Ослабление Литвы в результате этого разорения Иван III использовал в своих целях. В результате необъявленных русско-литовских войн были захвачены города Вязьма, Козельск, Мценск, Мосальск и др. Часть из них возвращена Литве уже после того, как Иван III выдал свою дочь Елену за Великого литовского князя Александра, потребовав от него грамоту в такой форме: «На её (т. е. Елену) не нудить к римскому закону, держит она свой греческий закон». И хотя никто её не «нудил», Иван III искал предлога, как бы отщипнуть от Литвы кусочек, уличив зятя в нарушении прав жены. С двумя партиями интриганов, разыгрывающих свою карту относительно претендентов на трон, он разобрался жестоко и просто: наиболее ретивых казнил. Сначала это были сторонники его сына Василия (будущего князя Василия III) от Софьи Палеолог, а в конце жизни – сторонники внука Дмитрия Ивановича (Иван – рано умерший сын от первого брака), коронованного вначале на Великое княжение, а потом закованного в цепи и умершего в заточении (уже при Василии III). Акт о низложении «богоизбранного» государя Дмитрия Ивановича, удостоенного миропомазания, Иван III задумал преподнести как акт спасения истинной веры от ереси. Это политическое мероприятие был замешано с длительными церковными спорами и идеологическим противостоянием нестяжателей и иосифлян.

Церковный Собор 1503 года и судебный процесс 1504 года над «еретиками» проходили, когда Иван III тяжело заболел и «начал изнемогать». Бразды правления фактически перешли к Василию III. Как раз в 1504 году Иосиф Санин (Волоцкий) закончил главное сочинении жизни «Сказание о новоявившейся ереси новгородских еретиков». Книга Иосифа с подробной росписью распространения иудаизма в России должна была избавить монарха от сомнений и колебаний. Чтобы организовать суд, игумен предложил начать прямо с арестов, «поимав двух-трёх еретиков, а оне всех скажют».