Читать книгу Галкиниада, или Байки от Максима - Владимир Кашин - Страница 3

Предисловие.

Мой герой – «Максим Галкин». Не Максим Галкин с конкретными паспортными данными и сведениями о месте регистрации, а персонаж «Максим Галкин», в чем-то, возможно, похожий на настоящего М. Галкина, в чем-то, возможно, близкий к нему, но все же во многом от него отличающийся.

В полностью придуманных мною ситуациях мой Максим Галкин иногда ведет себя так, как мог бы вести себя настоящий М. Галкин, иногда – близко к этому, но нередко и так, как М. Галкин никогда бы не поступил. Или теоретически Максим мог бы так поступить (это я так предполагаю!), но в жизни ему этого не позволила бы осторожная и проницательная Алла Борисовна.

Надо сказать, что настоящий Максим Галкин все же несколько поучаствовал в процессе выбора моего героя. Каким образом?

Во-первых, своей позицией неучастия в разного рода склоках и интригах, разворачивающихся на просторах нашего шоу-бизнеса.

Во-вторых, его интервью, в которых он всегда проявляет высокую нравственность, правдивость и открытость в ответах на любые вопросы (иногда – каверзные и даже провокационные!), и при этом демонстрирует достойную всякого восхищения позицию широкой и бескорыстной гражданственности.

В-третьих, своим давно сложившимся кругом друзей и знакомых, общим с Аллой Борисовной, который составляют исключительно порядочные и достойные всякого уважения люди. С некоторыми я встречался, принимал участие в совместных мероприятиях. О других просто много слышал.

Среди первых – композитор Юрий Чернавский, человек, с которым я, до его отъезда в США, поддерживал длительные дружеские отношения.

Об остальных не буду говорить, они знают, что у меня о них всегда сохранятся самые лучшие воспоминания.

Привет, Матвей! Узнаешь где-то у меня свою мелодию? Не в нотах, но в движениях мысли? Удачи тебе!

Чужой в доме.

Да, везде и всюду были Галчок да Алчок. А с ними – и Алчата-Галчата!

Везде они были: и всюду пели-гуляли, плясали-танцевали, ели-пили. И в Каннах всяких, и в Юрмалах разных. А также и в Сочах, и на Брайтонах, и на других прочих бичах загорали-плавали. Ну и, конечно, в разных куршавелях с горок катались. И с ленинских горок катались тоже, наверное. И вот не укатали их никакие сивки-бурки. А дома, на родине не всё иногда идет у них гладко да ладно.

Вот решили они как-то пойти в лес. Вот вышли они из своей родной избушки – Галчок да Алчок, а с ними Галчата-Алчата. Вышли и пошли по тихой лесной дорожке. Лес везде густой, блестит свежей росой! Красота, благодать!

– О-о-о! Да ведь это гриб!

– Нет, милый, ты ошибаешься, это охранник.

– Ладно. Ну, тогда вот эт-то уж точно гриб?

– Да нет же, дорогой, это тоже охранник.

– А уж тогда эт-тот, отдай, не греши, и есть самый настоящий гриб! Смотри, какой! Большой, серый…

– Серый, серый, серый волк, – дружно закричали Алчата-Галчата.

– Да нет же, ребята. Это, наверное, просто местный житель, Потапыч, охраняет свалку мусора. Или, может, не местный. Тогда Хоттабыч. Слышите – как храпит. А грибы ведь не храпят.

– А может…

– Нет, не может, они все в зоопарках. И потом, если были грибы, так они же белые. Совсем белые.

– Ну, может, еще зеленые. Если их какой-нибудь гринпис краской обольет. А это просто житель. А что мохнатый, так это он дубленку задом наперед надел.

– И не задом наперед, а шиворот-навыворот, – кричат Галчата-Алчата.

– Ну, вы тут мне будете еще взрослых учить!

– А ведь они правы, Алчонок!

– Малы еще – права качать!

– Качать-мычать, ногами-стучать!

– А чего тогда Хоттабыч лапу сосет? Нам мадемуазель Поппинс..

– Не мудмузель, а фрекен…

– Ну да, фрекен Эльза нам говорила, что лапу…

– Не лапу, а палец,

– Ну да, палец сосать – не гинично!

– Не гиги -е-нично, вот как!

– Знаю, знаю! Потому, что под когтями…

– Под ногтями, дубина!

– Сама дубина! Под ногтями-когтями много всяких микронов.

– Ну-ну, дети, не микронов, наверное, а микробов!

– Ну, в общем, всяких разных наников!

– Каких еще наников? Может нанороботов?

– Ну да, нанохоботов. Таких маленьких, но очень-очень вредных слоников.

– А что, это им всё наши фрекены-фройлины наболтали?

– А я откуда знаю, ты же сам их набирал.

– Да, я – набирал, а ты – отбирала. Вот и наотбирала.

– Отбирала-набирала, наболтала-уболтала!

– Ну, ладно-ладно. Так этот, как его там, Хоттабыч, что он здесь делает? Так, а откуда здесь этот мусор?

– Ну ты, Галчок, что ли, совсем тупой? Наш это мусор. По данным Росстата ты производишь в год 750 килограмм мусора.

– А что я, а ты – не производишь?

– Ну, я тоже, может даже и больше, 800 или там 900 килограмм в год.

– И мы, мы тоже, – кричат Алчата-Галчата.

– Ну вы что! – тормозит их Галчок. – Малы еще!

– Да ты что, дружок. Они-то, милый, и по тонне свободно на-гора выдают.

– Да не может быть!

– Может-сможет, не может-поможет! – кричат Галчата-Алчата.

– Ну да, вон та гора – вся ихняя. И я, извините, не Хаттабыч! Мой папа не Хаттаб. То не есть правда. То есть сплошная неправда. Мой папа – Курбат!

– Курабат-паша? Курбат-бай? Или Курбат-басмач?

– Какой-такой паша? Какой-такой бай? Какой-такой басмач? Мой папа – уважаемый Курбат-ага! А что до Курбат-басмач, то он никак не мог быть мой папа. Когда я народился, он турма сидел! А что он папа для наш начальник райкома, то есть правда. Но то – особ-секрет. Ой! А вы откуда знаете? Ваш папа служил в нашем ГеПеУ?

– Слушай, Алчок, тут разговор что-то не туда пошел. Пошли отсюда скорее. Извини, уважаемый, мы твой местный диалект не очень понимаем.

– Какой-такой дилект для местный? Я тут на работе, у меня и начальник есть. А рюсски язык я сдавал, «совсем хорош» поставили! И меня даже участковый понимает!

– Всё-всё, отдыхай, уважаемый… То есть продолжай нести службу! Идемте, идемте, нам пора!

– Нам пора и вам пора. Убираться со двора!

– Да-да, давай все заходим в дом!

– Ой-Ёй! Что это монитор мигает? Кто это забирался на мою кровать в седьмой спальне?

– А кто валялся с ногами на моей кровати в шестой спальне?

– И в нашей тоже кто-то валялся! Валялся-валялся, ногами махался!

– Нет, ну смотри, сколько охраны, а и в пятой спальне на нашей кровати на самом деле кто-то дрых.

– И в нашей тоже дрыхнул!

– Ну, вы, потише! А ведь, и в третьей-четвертой – там тоже кто-то славно повалялся.

– Кто валял-повалял, навалял-увалял! И у нас тоже!

– А вот мы сейчас заглянем в нашу Отдельную первую спальню. Ты смотри – закрыто! Эй ты, там, открывай, а то хуже будет!

– Хуже-туже, кто-там-в-луже!

– Ой, а что это там за грохот? Никак, мой трельяж Королевы Елизаветы упал? Или твой комод Людовика Шестнадцатого?

– Сколько раз повторять – Людовика Четырнадцатого! Оригинал, с большим желтым пятном от Людовика Пятнадцатого!

– Слушай, давай лучше грибов – тьфу-тьфу! – охрану позовем.

– Ох, рано, встает охрана!

– Да тихо вы!

– Ну, и где твои бойцы?

– Идут, Алчок, ведь им надо еще усиленные броники одеть. И подкрепление по второму номеру вызвать.

– Почему по второму, а не по первому?

– По первому они должны тогда спецназ вызвать и пустить усыпляющий-ослепляющий газ!

– Ты что, тут же дети!

– Полковник сказал: порядок для всех один!

– И газ для всех один? Ты не обалдел, Галчок? Для детей нормы должны быть совсем другие!

– Понял, Алчок, будет сделано. Поменяем инструкцию!

– Полковника поменяй, а потом и инструкцию! Так, так, погоди. Что-то у меня такое ощущение, что тут был Филипп!

– Носками пахнет или следы чужой пудры заметила?

– Филипп-Филип-пок, он же жо..

– Эй-эй, по лбу захотел?

– Филипп-Филип-пок, он же ротой чпок!

– Не ротой, а ротом!

– Ртом, дети, ртом! О, бой! Алчок, что они несут?

– Что-что, всё – твое воспитание!

– Короче, Фил, тебя опознали. Давай, выходи!

– Выходи, Филип-пок, вылезай, подлый трус! Вы-ле-зай! Вы-ле-зай! Вы-ле-зай!

– Ну-ну, дети, так уж совсем не надо!

– Так, а эт-то что еще такое?

– Тук-тук! Бум-бум-бум! Позвольте войти! Мы при исполнении. Нам не препятствовать, поскольку… И всем слушать сюда!

– Да-да! Я зачитываю! У нас по этому адресу числится некий Филипп. Эт-то вы – Филипп? Или вы? Кто не Филипп – заберите детей!

– А вы – кто? И – откуда?

– Мы – это мы! У нас приказ – произвести опись. Начинайте, капитан!

– Позвольте, позвольте! А вы кто это – мы?

– Мы – служба! Налоги и сборы. Представляем специнспекцию по сбору задолженности. Пени, штрафы и всё прочее… В общем, по делам долгов.

– Каких еще к черту долгов?

– Не выражайся, Галчок, здесь – дети!

– Что это еще за наезд? Так, я звоню! Телефоны, телефоны… Савелий, Зураб, Юрий Михайлович, Борис… Какой еще теперь Борис? А, Джонсон Борис! Нет, нет, всё не то… Вот, Медведев, а, и этот не тот. Шойгу? При чем здесь Шойгу? Не при чем. А вот он!

– Ну, звони!

– Ну, звоню. Не отвечает.

– Понятые, просьба – не расходиться и не садиться. Тут везде могут быть отпечатки пальцев.

– А мы все их стерли! А мы все их стерли! Еще вчера! Стерли-стерли!

– Так, уничтожение вещественных доказательств, статья номер…

– Ну-ну, капитан, придержи лошадей…

– Придержи лошадку, скушай шоколадку! А сожрал лошадку, вы…

– Эй, там, придержи язычок-то!

– Так, идем дальше. У вас неустойка за 442 года. И еще за восемь месяцев!

– За сколько-за сколько?

– Простите, поправка – за 44,2 года. Всего на сумму в 428 миллиардов.

– Чего?

– Да вы так не волнуйтесь, граждане. Это же в рублях. Мы вот перед вами у вашего соседа были, так он всё сразу и заплатил. Наличными. Правда, он сам вносить не стал, старенький уже. Пришлось вызвать грузчиков. Три часа уже трудятся – и никак еще не закончат! А мы вот теперь и к вам!

– Ну, спасибо, уважили. Алчок, что скажешь? Какой тут конец обнаружился?

– Конец-венец, кто попался, тот…

– А ну, молчать!

– Тот не спец!

– Вот-вот! А вот, взгляните, у меня на паспорт, мне даже еще и до 44 лет не хватает.

– Так, а вам вдвоем? Если считать на пару?

– Как-как? Что они имеют в виду, Алчок?

– Ладно, Галчок, давай замнем для ясности.

– Итак, начинаем по протоколу. Первый вопрос: когда и как вы заработали первый миллиард?

– А можно там у вас посмотреть? Что, так там и написано, миллиард? Ну-ка, ну-ка. Вот она где – сумма – цифрами! И вот здесь теперь посчитаем нули. Сколько? Всего шесть, всего шесть нулей. Шесть, а не девять!

– Ну, цифры, тут может быть и ошибка. А вы смотрите там, где точно. Где сказана сумма – прописью.

– Ага! Но и прописью – тоже миллион!

– Ну, ладно – миллион. Миллион долларов.

– Миллион, миллион, миллион до-охлых коз!

– Ты научил?

– Да ты что, Алчок! Я говорил – бикоз. Это по-английски.

– Я знаю. Бикоз ю мэйк ми сэд энд мэд.

– Сори, хони!

– Переводи, капитан!

– Да они это не по-нашему!

– Тогда попрошу не выражаться! Прекратить передачу кодированных сообщений!

– Так, что тут с долларами? Бакс – ай мин, май кидз!

– Опять?

– Ладно-ладно! Так вот, тут нигде про доллары ничего не написано.

– Это подразумевается.

– Но про долг вы раньше говорили в рублях.

– Ну и что? Долги – это в рублях, заработки – это в долларах. Чего тут непонятного?

– Слушай, Алчок, они нас с олигархами спутали.

– Нет, у олигархов наоборот: у них заработки в тоннах…

– Тоннах чего?

– Ну, коробок

– Каких коробок?

– Больших, из-под холодильников. Типа Филиппс.

– Вот-вот! О нем и речь. Об этом Филипсисе!

– Да подождите вы! Так вот, о заработках. Здесь они колотят деревянные, а за бугор везут доллары. Или, может, наоборот? Ну, неважно! Главное, что налоги они всегда платят в долларах. Потому что там, за бугром, где они платят налоги – там наши российские рубли не признают!

– Ладно, хватит! Прекратить фейковые рассуждения про российскую национальную валюту!

– Да-да. Отставить вредоносные разговорчики в присутствии малолетнего поколения! Немедленно! Немедленно отставить!

– Отставить-оставить, некуда приставить!

– Эй, да что это такое? Кто, наконец, уберет эти шумовые помехи? Для отсталых и малолетних напоминаю: мы здесь при исполнении! И никаких перерекательств не потерпим! Настоятельно рекомендуем искренне сотрудничать со следствием!

– Итак, начинайте отвечать на вопросы, осужденный. Тьфу-ты, обвиняемый! Или привлекаемый?

– Товарищ майор, тут написано «подозреваемый»! Но раз подозрения оправдались, то, наверное, этапируемый. Или подконвойный?

– Это пока рано. Пусть будет просто – гражданин, привлеченный, подследственный.

– Итак, гражданин, привлеченный, подследственный, отвечайте на прямо поставленный вопрос! Начинайте! И без уверток и уклонений!

– Так, дайте подумать… Вспомнил, я как раз пришел из школы. Мама спрашивает: почему так поздно? С девочкой гулял. Вот тебе миллион – купи мороженое себе и девочке. А потом на такси отвези ее домой. И сразу обратно. В общем, помню: в миллион я как раз уложился!

– Это ты с кем?

– Ну с тобой же, ясно.

– А это.. Когда же это было?.

– Погоди, дай подумать…

– Ладно, ладно, не думай. Замнем для ясности.

– Закончили? Теперь – отвечайте! Ведь это вы – Филипп?

– Нет, я не Филипп.

– Тогда, может, вы – Филипп?

– Какая я вам Филипп? Вы что, не видите?

– Ну, сейчас Филиппы всякие бывают. Бывают, что эти, типа сменившие кибернетику.

– Да не кибернетику, а генетику, болван.

– Раз я болван, товарищ майор, то сами и разбирайтесь.

– Так, последний раз спрашиваю – кто из вас Филипп? Не увиливать и не выкручиваться. Чистосердечное признание уменьшает вину.

– Уменьшает-уменьшает! Раз признался – два признался – есть конфетка! Три признался – будет елочка! Будет елочка, дружок, на, понюхай пирожок!

– Хватит, дети. Майор уже покраснел.

– Я не покраснел, у меня дед был из настоящих белых, офицер! А папа – заслуженный целый диссидент. Итак, повторно предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний. Кто из вас – Филипп, и кто – просто уклоняется! Капитан, проверь ситуацию в доме! Проверить и доложить – немедленно!

– Звони, Галчок. Майор в разнос пошел.

– Кому звонить?

– Филиппу и звони!

– Алло!

– Алло!

– Это кто сказал алло?

– Первый раз – я, а второй – нет, не я. Может, это ты сказала алло?

– Я сказала алло филлиповским голосом?

– Верно. Ну, давай еще раз. Алло!

– Алл… ххрхр…

– Кончай эти твои аллохрр! Короче, ты – кто?

– А ты кому звонишь?

– Я звоню Филиппу.

– А ты бы не звонил, а лучше помог бы мне из-под комода вылезти.

– А что ты под ним делаешь?

– Ты лучше спроси, что комод на мне делает.

– У кого, у комода?

– У того болвана, который его на меня опрокинул.

– Я попрошу: я при исполнении.

– А что ты вообще у нас в доме делаешь?

– Ну, я пел в Лужниках, а какой-то хмырь..

– Я вас повторно строго предупреждаю!

– Какой-то в погонах вручает мне повестку налоговой инспекции о даче показаний по неуплате налогов. И в ней указан этот мой старый адрес. Ну, и я – дабы не усложнять – и приехал сюда, чтобы дать ему показания. Чтобы показать этим, м-м-м, служивым, что здесь ничего моего нет. И что у меня вообще ничего своего нет. Кроме того, что на мне надето.

– И еще то, что на вас лежит.

– Что на мне лежит не мое.

– А чье?

– Вот хозяев и спрашивайте.

– Значит, хозяева все же вы. И кто тогда из вас Филипп? Или Филиппа? Или оба вы – Филиппы?

– Но, послушайте, вот же он – Филипп!

– А тогда почему вы только сказали, что он говорит филипповским голосом? Может, этот, под комодом, говорил именно вашим голосом?

– Нет, он говорил своим филипповским голосом.

– А почему он тогда не признается?

– Да он вообще что-то замолчал, товарищ майор!

– Имеет право, он просто ждет адвоката.

– Да он и не дышит вроде…

– Тоже имеет право… ээ, погоди, понятые, быстро убрали комод!

– Не нанимались, вон – хозяева, пусть они и убирают.

– У нас мама-папа не убирают, у нас уборщицы убирают.

– А где эти уборщицы?

– Одна – вон, под комодом. Я ее по платью узнала. И по туфле от Гуччи.

– Так, пишите, капитан. Хозяева в своем доме укрывают шайку преступников, укрывающихся от налогов…

– В одном предложении два раза «укрывают» – это неграмотно.

– Пиши – «скрывающихся»…

– А корень один и тот же, однокоренные слова тоже нельзя повторять.

– Ну, вы, мелкие, учить нас вздумали!

– А нам учительница сказала: будете неграмотными – пойдете в менты.

– А ну, молчать, эт-то что такое? Алчок, прими меры!

– Дети, дети, здесь вам не школа. В приличном доме так не выражаются.

– А Филипп выражается!

– Где Филипп? Какой Филипп?

– Да вот, один он Филипп. Тот, что под комодом. Он сейчас такое сказал, что я повторить не могу.

– И не повторяй!

– А чего он тогда повторяет?

– И он пусть не повторяет.

– А хрипеть ему можно?

– Спроси майора – он знает.

– Гражданин майор..

– Пока – товарищ майор..

– Ну ты же сама нам говорила, что тамбовский волк нашим ментам товарищ.

– Когда?

– Вчера!

– Так, капитан, что это за бумажка из рук у гражданина выпала?

– Повестка, товарищ майор!

– На чье имя?

– На его, на Филиппа!

– А что же ты молчал?

– А я только узнал, когда он захрипел. Я сначала думал – Высоцкий, а потом вспомнил, что Высоцкому обвинение уже предъявлено и он уже осужден.

– Ты, что, дурак. Высоцкий давно умер.

– А у нас давность по неуплате налогов уже отменена, так что тут всё в порядке.

– В каком порядке? Это же не Высоцкий?

– Ну да, не Высоцкий.

– Ну так, браслеты на него – и поехали!

– Вместе с комодом?

– Извините, комод – это наш!

– Капитан, комод в судебном ордере присутствует?

– Нет, товарищ майор.

– Оставь комод, грузи преступника.

– А он дышит?

– Проверь!

– Дышит-дышит, дышит-не надышится! До свидания, зайка, до свидания! Арриведерчи, Филиппусик ты наш! Доунт вори, би хэпи! Кип ё вэй! И возвращайся скорее, наш ласковый Филя!

– Э-э-э… Фил, не бери в голову, это они так шутят.

– Эгэйн! Ол тогэзэ! Аста ля виста, амиго! И до новых, до радостных встреч!

– Совсем дети распустились. Обрати внимание, Галчок!

– Это твой Филипп их вывел из равновесия. Обрати внимание, Алчок!

– Поговори у меня, мигом на его месте окажешься!

– Простите, гражданка, а этот… он тоже замешан?

– Нет-нет, это у нас тут свое, семейное! А вы поезжайте, майор, поезжайте! И передавайте привет Мих… А, вот, дозвонилась наконец! Михал Владимыч, тут у нас мундирный! Даже двое! Не из ваших? Нет? Куда-куда их послать? Да вот они вроде уже и сами собираются…

– Да-да, нам уже пора. Простите, я должен ответить на звонок. Звонок служебный! Есть, товарищ генерал! Подозреваемого изъяли! Есть, хозяевам больше не докучать! Есть, если надо – извиниться! Есть, приступаем к исполнению… Звиняйте, хозяева, если что там… И за капитана – тоже. Он у нас немного замедленный, так что…

– Пока-пока, майор!

– Пока, Филиппыч, не тужи! Алчок, забери у него ручку от комода!

– Отставить! Это наручники. Госсобственность!

– Да помолчи ты! А то еще вернутся!

– Да нет, они вон к соседу скорую вызывают!

– Ладно-ладно! Все – успокоились! Всё – тип-топ!

– Топ-топ, по лужам шлёп!

– О! О! Да это Курбатыч идет! Ты это куда? Вахту сдал?

– Да ну вас, с вашим мусором. Третий месяц зарплату не платят, живу только на вашей просрочке, от ваших выносов… Поеду домой, отару надо с горы спускать!

– Ну, ты что, Курбатыч? Не обижайся! Вон, мы завтра будем как раз два холодильника освобождать! Приходи пораньше!

– Нет, я уж и билет взял. Здоровеньки булы!

– Бывай и ты здоров, Курбатыч!

– Бывай здоров, не ешь коров!

– Тихо-о-о! Что же, раз решил – поезжай! Когда вернешься?

– Да и не думаю!

– А что такое, почему?

– Почему? Потому, что русские стали хуже арабов!

– Почему это русские стали хуже арабов?

– Потому, что у арабов есть нефть, и они возносят хвалу Аллаху. И у русских есть нефть, но они в Бога не верят и Бога не благодарят.

– Да как же, вон, везде строятся храмы!

– Да, храмы-то строятся, но души в них нет. И народ в них не ходит. А если ходит, то только для вида. Типа как начальники: чтобы отметиться и попасть в телевизор, по праздникам.

– Ну и что тогда будет?

– Что будет, когда нефть закончится?

– Ну да!

– У арабов – останется вера, а у русских – пустая труба!

– Ура-ура! Ура – трубе! Труба – трубе! Ура – уре!

– Оле-оле-оле! Оле-е-е-е! Идет бычок, качается, по самой по трубе, но вот труба…

– Ну, дети, хватит. Еще накаркаете тут!

Галкинленд открывается.

Площадь Трех вокзалов. Экскурсионный автобус. На автобусе надпись: «Туры в Галкинленд – 3 тыс. руб. Для внуков политзаключенных – скидки».

– Разрешите! У меня дед – политзаключенный!

– Давайте документ!

– Какой?

– Справка с личной подписью Сталина.

– А он сидел уже после Сталина!

– Тогда справка с личной подписью Кагановича.

– Позвольте, но вот я сам политзаключенный, сидел вплоть до полной победы суверенной демократии.

– За что сидели?

– Украл контейнер водки «НашПутин». Водку выпил, бутылки разбил.

– Не годится! Вот если бы вы взорвали этот контейнер, и если бы при этом еще и погибло не менее пяти путиноидов – тогда да!

– Так, друзья! Вижу, все места заняты, – отправляемся. Сейчас мы будем проезжать старый Ленинградский тракт: по нему Ленин лично гнал Градского и его подельников в Гулаг.

– А есть Сталинградский тракт?

– Есть. По нему Сталин гнал ленинцев в совхоз имени Ленина. Это в другом направлении. Есть реальные снимки из космоса. До сих пор поля этого совхоза каждое лето окрашиваются в цвет крови. Крови ленинцев-мучеников.

– Но вот мы подъезжаем. Прямо перед нами – замок, построенный Екатериной Великой для своего фаворита князя Потемкинского-унд-Березовского. По преданию, именно в этом замке князь запорол березовыми прутьями триста своих любовников.

– А сам Галкин?

– Об этом – позже.

– Итак, продолжаем. Замок называется – Большая Грязь. По-немецки – Гросс Дрекк.

– Не надо по-иностранному!

– Но Екатерина же сама была немка.

– Все равно не надо!

– Ладно. Вот Екатерина Великая ехала на охоту и заехала в большую грязь…

– Какая охота? Она же любовников без счета меняла!

– Не любовников, а фаворитов. И счет, и учет у нее был хорошо налажен. Для этого у ней был свой силуанов. Поэтому править историю не надо! И просьба – не перебивать.

Итак, Екатерина ехала на охоту на фаворитов. Двух уже везли в обозе – Разумовского-украинца и Потоцкого-белоруса. Гнались за третьим – его тоже уже выследили.

– Как звать-то третьего?

– По некоторым сведениям – Распутиным.

– А не Сусаниным?

– Есть разные версии. Но не будем углубляться в детали. В общем, ехали и застряли в грязи. «Фу, шит,» – сказали императрица.

– Это уже по-английски!

– Ну я же говорил, что она была очень образованная. Писала письма Вольтеру. Возможно, и самому Клинтону. Последнему, разумеется, по-английски.

– Не вяжется! Клинтону писала Моника, а не Екатерина!

– Ну, кто сильно много знает – может отдохнуть. Вон, у пруда пивом торгуют. Для остальных – продолжаю. Екатерина ужаснулась: мне говорили про дураков, а здесь еще и дороги! Ну и грязь! У нас такой и до римлян не было. Ну ей, галантерейно: «Совершенно верно, Ваше Величество! И не просто рядовая дойче-грязь, а огромная большая русише грязь».

– «Хорошо сказано, майн херц – сказала императрица. – Пусть так и будет: Русише Большая грязь. И построить здесь замок – с тем же названием!»

Вот так здесь образовался этот замок. Правда, название решили сократить. Было два варианта: Русская грязь и Большая грязь. Выбрали второй, чтобы быть ближе к народу. Но помогло не очень. Одного немца-императора задушили, другого – отравили, еще одного – взорвали, а третьего – вообще расстреляли вместе со всей своей семьей.

– Николай был Второй, а не третий!

– Вы невнимательно меня слушаете. Я считаю императоров по головам, а не по их внутрисемейной генеалогии.

– Ну, тогда четвертого!

– Поправка принимается. Хотя по Александру Первому есть сомнения.

– Да, знаем – ушел в леса, в Сибирь. В войну к нему сам Сталин ездил советоваться!

– Ну, об этом точных данных нет. Ни тот, ни другой мемуаров не оставили.

А потом, в период трех революций, замок был сожжен. Возможно – нигилистами, возможно – антисемитами. Архивы пока засекречены.

А потом его восстановили и в нем был образован 17-й Лагпункт 4-й лагзоны 12-го Управления Гулага. Который был предназначен исключительно для политзаключенных. Именно в нем Каганович лично расстрелял наших славных разведчиков: Рихарда Зорге и Максима Исаева-фон Штирлица. Кому интересно – здесь же расстреляли и самого Кагановича. А Галкина потом назвали в честь Максима Максимыча.

– А потом?

– А потом по ходатайству внука Микояна замок был передан внуку Кагановича – самому Максиму Галкину, современниками которого мы являемся. Максим восстановил замок до последних деталей, включая пытательный застенок князя и расстрельные палаты Кагановича.

Кстати, вот он и сам! Я имею в виду Максима. Поприветствуем же нашего дорогого Максима! Эй, эй, с зонтиками и другими колющими и режущими предметами просьба не приближаться!

Был случай, Максима случайно прокололи, он взлетел и приземлился только у совхоза имени Ленина. Сам студент почти не пострадал, только немного поцарапал ухо. Но зато теперь говорит на языке дуала, которого ранее не знал. Вдобавок к его родному куки.

Так, теперь все идут прямо по дорожке к замку. Налево – киоски, в которых мужчины покупают маски Галкина. Нет, не посмертные. Посмертные будут дороже. А эти – всего по полторы тысячи. Направо – женщины закупаются масками Пугачевой. По цене в две с половиной тысячи.

– Почему для женщин так дорого?

– Потому что маска плюс парик.

Дальше – киоски с фирменной косметикой. Для мужчин – туалетная вода «О-де-Галкин», в разных емкостях. 50 г – тысяча рублей.

– Не слишком дорого?

– Нет, не слишком. Потому что из личного туалета самого Галкина. И духи «Алла», по цене от трех тысяч рублей. Для мусульман в период Рамадана – скидка.

– А сейчас Рамадан?

– На вопрос не отвечаю. Мусульмане – знают. А кто не знает – тот не мусульманин.

Так, перед нами местный. То есть туземец. Говорит по-русски и на иврите. Выдает хлеб-соль. Порция – 75 рублей. Покупать – обязательно, пробовать – по желанию.

Идем дальше. Налево – дуб Максима. Посажен князем, поливали политзаключенные. Максим привязывает к нему своего коня. Жеребца звать прямо по масти – Светлейший. Сейчас коня в замке нет – вывезен в Саудовскую Аравию, где участвует в ежегодных скачках «Вихри пустыни».

Какие результаты? Шесть побед, но главного приза не дают.

– Почему?

– Потребовали от Максима отказаться от мамы. Максим, естественно, показал им дулю. Теперь Максима туда не пускают. Но на коня санкции не распространяются.

Подходим к замку. В замке шесть бассейнов, восемнадцать коридоров и много спален. Про подвалы и застенки я уже говорил.

– А сколько всего спален?

– Где-то порядка сорока. По последней инвентаризации было 42, по предпоследней – 49. После голосования по поправкам в Конституцию будем знать точно.

– Почему?

– Потому, что Максим предполагает поставить в каждой спальне по урне для голосования. Сколько урн – столько и спален.

– В замке много картин. Особенно много Рубенсов и Рембрандтов, которых Максим нарисовал лично.

– Нарисовал картины или самих этих ребят?

– И то, и другое. Точнее можете узнать у самого Максима.

– Он к нам выйдет?

– Возможно, но лучше пишите ему в ватсап.

На третьем этаже замка находится знаковый джакузи, в котором Максима внезапно застал сам Киркоров. Ну, вы знаете эту историю, после которой появился слух, что наш Максим – якобы ярый зоофил.

– А нельзя ли уточнить?

– Тогда – подробнее. Киркоров искал туалет – а их в замке целых два: один – для хозяев и один – для гостей. Идет-ищет, открывает дверь, а там…

– Давайте без деталей, здесь есть женщины и дети.

– Хорошо, без деталей. За дверью – джакузи (не путать с биде и душем шарко), а в джакузи – сам Максим с дельфином. Филипп, конечно, извинился и тут же вышел. Но в итоге все дошло до Аллы и был жуткий скандал.

– И чем он кончился?

– Алла Борисовна выгнала служанку, которая не сменила воду в джакузи после детей. Максим выгнал смотрителя за бассейнами, который забыл вынуть из джакузи надувного дельфина (Максим сам за ним полез и упал в воду прямо в смокинге, о чем Филипп, естественно, умолчал). А Филипп получил статус персоны нон-грата в замке, пожизненно.

– А что это за вой? Вон из той рощи?

– Есть предположение, что это – волк-оборотень.

– Какой ужас! А почему нас не предупредили? У некоторых здесь малые дети!

– Но если вы посмотрите чуть правее – там, возле опушки! Видите: длинный-длинный, черный-черный…

– Не надо! Здесь же женщины. И еще дети. И вообще много людей с психикой, навечно подорванной гласностью и ваучеризацией!

– Черный лимузин! По номерным знакам автомобиля направлен запрос в ГАИ. По данным, полученным непосредственно нашим представителем, автомобиль принадлежит структурам Ф. Б. Киркорова, зарегистрированным на Виргинских островах…

– Где это?

– По островам у нас будет следующая экскурсия. Туры начнутся прямо со следующей недели. Уже заказаны три надувных Киркорова. В пытательном застенке будет также установлена восковая фигура Киркорова, в натуральную величину. Будут также продаваться билеты с бонусами.

– С какими именно?

– Один – метание дротиков в Филиппа. Правда, исключая голову. Другой бонус – втыкание иголок. Всего шесть иголок. Можно втыкать в любые места.

– Можно и женщинам?

– Можно, но только замужним. И обязательно – в присутствии супруга.

Итак, на сегодня наша экскурсия в Галкинленд закончена. Просьба всех пройти к автобусу. Всем – удачи! И – оставайтесь с нами!

Призраки замка.

Привет, друзья! И опять вы в Галкинленде! И опять вы прибыли сюда на нашем автобусе! Но это – в последний раз!

Почему?

Потому что на следующей неделе открывается прямая линия метро «Собор Василия Блаженного – Галкинленд». И вам уже не надо будет тащиться до площади Трех вокзалов и там пересаживаться на автобус. Теперь вы от ГУМа или непосредственно от Кремля сможете экспрессом, по новой ветке линии метро «Большегрязная», добраться прямо до входа в наш Галкинленд.

И, конечно, по традиции, первым по этой линии проедет наш президент. А вы сможете проследить за этим событием на первом канале «Вся Россия».

Ну и пока, в ожидании этого эпохального, – не побоюсь сказать – судьбоносного события, мы рады опять принимать вас, у нас, в Галкинленде.

Что в нашей сегодняшней программе? Как обычно – сувениры, духи, хлеб-да-соль, политкорректные маски Максима и Аллы, новые истории из замка «Большая грязь», немного о призраках и привидениях, и, конечно, Музей восковых кукол Ксении Собчак.

Музей, правда, не в самом замке – Алла не согласилась принять его из-за детей, но совсем рядом, в «Доме-3». Не пугайтесь, все куклы в этом музее вполне пристойно одеты. Почти, как сама Ксения. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Что? Дети не понимают? Ничего, подрастут – поймут.

Итак, сейчас у нас будет встреча с Максимом. Подходим, не толпимся. Позвольте, пропустите меня к звонку. Звоним.

О! Идет! Все приготовились, вопросы – только через меня.

Ну-ну, вот сюрприз – сама Алла! Алла Борисовна, простите, у нас на 12:30 намечена встреча с Максимом.

– Пропал Максим!

– Как пропал? Я ему утром звонил, и он всё подтвердил.

– А я с ним час назад разговаривала!

– Ну и…

– И всё! А сейчас его нет! Пропал!

– Ну давайте я ему позвоню. Алло, Максим, это экскурсия…

– Да не Максим это. Это я, вот у меня его телефон.

– Как это?

– Только что нашли его в лифте!

– А Максим?

– А Максима там нет!

– Эй, друзья, да вон же он! Машет рукой вон из того окна!

– Так, служба наблюдения и поиска! Максим выявлен в окне Фасада Зюйд-Вест. Выдвигайтесь в квадрат Б-12. Фиксируйте объект!

– Ну, что?

– Прочесали весь квадрат Б-12 и соседние. Объекта не обнаружили.

– Эй, эй. Вон он опять в окне. Уже с этой стороны!

– Где? Служба наблюдения и поиска! Выдвигайтесь в квадрат Д-7. Фиксируйте объект!

Что? Объект не обнаружен? Найдена записка кровью? Читайте!

– «Алла, дети! Родные мои! Телефон утрачен, остался только компас. Иду в направлении на Норд-Ост. Надеюсь к утру выйти в зону кухни! Пожелайте мне удачи!»

– Ну и?

– Выслали усиленные наряды. И в зону кухни, и на перехват! Надежды не теряем!

– Работайте!

– Эй, а не следует ли вызвать полицию с собакой?

– Пробовали. Две недели назад. Собаку нашли задушенной, проводник пропал. Старший сержант, две медали за отличную службу. Четверо детей от трех жен. Содержал всех только на свою зарплату.

– А Максим через три дня вышел к своим. Говорит, собаку видел, проводника – нет. Пес скулил в холодильнике. Максим его выпустил.

– Какой ужас!

– Нет, Максим собаку не душил. Потом в сауне №6, Восточный блок, была найдена записка проводника собаки: «Что-то ужасное напало на нас. Мохнатое, ростом с Киркорова, с голосом Баскова. Собака спряталась в холодильнике, я ухожу курсом на Вест, буду менять галсы после каждой третьей спальни».

– Ой-е-ей! Что же это творится? Алла Борисовна, как же вас жалко! Держитесь!

– Ничего! Будем надеяться на лучшее. Максим и не в таких переделках бывал.

– Эй, вон он опять! Вон в том окне!

– Так, служба… Курс -…

Что? Ну, я так и думала!

– Что? Что?

– Докладывают: по последнему целеуказанию – опять найдена маска Максима. За этот месяц уже третья.

– Так. Не получается у нас сегодня экскурсия. Не волнуйтесь, граждане, сейчас нам подадут автобус для обратной дороги. Да, да, билеты на экскурсию сохраняют свою силу в течение двух месяцев.

– Эй, эй! Да вот же он, Максим! Вон там, на крыше!

– Алла Борисовна, присмотритесь. Он?

– Ростом – с Киркорова, голосит – как Басков. Нет, не он.

– Опять маска? Опять оборотень?

– Эй, служба… Блокируйте крышу! Брать живым, не стрелять!

– Эй, смотрите, Первый канал, прямая трансляция. Президент вручает М. Галкину «Орден дружбы». Алла Борисовна, он?

– Так, позвольте! Лицо – его, голос – Винокура. Не он!

– Ой, что это – вторая Алла Борисовна!

– Эй, Бабкина! Я тебя предупреждала! Еще раз увижу…

– Ой, куда же она? И маску бросила!

– А как же приходник? Я же ей все деньги за экскурсию уже сдал! Держи самозванку! Эх, ушла! Алла Борисовна, что же делать?

– Ладно, сейчас позову Максима. Но у вас не более 10 минут. Рубашку на сувениры не рвать. А на Бабкину будем писать в полицию. Она тут давно воду мутит.

– Ой, спасибо вам огромное, Алла Борисовна! А нельзя ли вас за щечку потрогать?

– Да настоящая я, самая что ни на есть!

– Но все же, лучше бы убедиться…

Дорогой Чудес.

Все, все! Все сюда! Аллес цузамен! Извините, Максим, не все русский знают. А как же…? А я этим жестами все поясняю.

Так, внимание! Подтянулись, сплотились! Сегодня нам всем очень повезло: весь тур по Дороге Чудес всемирно известного Галкинленда нас будет сопровождать сам Максим Галкин! Встречайте! Встречайте! Максим Галкин! Сам! Аплодисменты! Бодрее, бодрее! Достаточно!

– Очень приятно! А вы – группорг?

– В общем, да, но сейчас мы называемся – турадмин. И я – Ким!

– Комсомолка, интернационалка?

– Почти. Диамантка.