Читать книгу Конгломерат - Владимир Кириллов - Страница 53

Прилюдно он покаяться не мог

И каялся в своей ущербной келье,

И был возвышен и порочен слог,

И ядовит, как колдовское зелье.

Он вспоминал, что ночи напролёт

Ласкал запретное для неги тело,

Что время между пальцами течёт,

Когда коснёшься жадно и умело.

Он почему-то не любил людей —

Неискренних, негибких, ненадёжных,

Его тотем – сторожкий мудрый змей,

Способный сбросить собственную кожу.

Хоть каяться по жизни не привык,

Но в дни, когда случаются затменья,

И змей жуёт раздвоенный язык,

Он грузно припадает на колени.