Читать книгу Со многими неизвестными. Повести и рассказы - Владимир Колабухин - Страница 3

1

Понедельник не порадовал погодой. Весь вечер на автостраду валил густой, липкий снег. Под его тяжестью прогнулись провода, опустились к земле чёрные ветви деревьев. Зыбкий свет луны едва освещал раскисшее от слякоти шоссе и фигурку окоченевшей девушки с непокрытой головой, стоявшей у придорожного столба. Девушка была в короткой тёмной шубке и полусапожках. Когда из-за поворота, ведущего в город, вспыхивали фары автомобилей, она на миг оживала и слабо вскидывала замёрзшую руку. Но машины не притормаживали, и она вновь отступала в рыхлый снег, зябко жалась к столбу.

Глазунов – плечистый молодой репортёр областной газеты – увидел её, как только старый редакционный «Москвич» вырвался на прямую дорогу.

– Костя, подбросим? – спросил он шофёра.

Тот кивнул, но резко сбавить ход не рискнул: на холодном ветру асфальт леденел, покрывался скользкой коркой. «Москвич» проехал ещё добрых три-четыре десятка метров, прежде чем остановиться, а потом мягко покатил назад.

– В чём дело? – вскинул кудрявую голову фотокор Губенко, до этого спокойно дремавший на заднем сидении. – Что это мы вдруг пятимся раком?

Глазунов кивнул в сторону спешившей к ним девушки:

– Возьмём попутчицей? Что с нас – убудет?

– Какая-нибудь «дальнобойщица», – недовольно буркнул Губенко. – Столько их развелось сегодня!.. – Но всё же отодвинулся к левой дверце, освобождая место.

Девушка живо уселась рядом, умоляюще прошептала:

– Только быстрее, пожалуйста.

Губенко хмыкнул, толкнул шофёра в плечо:

– Поехали!

Машина дёрнулась, неуверенно заскользила по обочине, и водитель «Москвича», в который уже раз подосадовал, что, несмотря на все старания, не смог раздобыть новую резину.

– Ничего, ничего, Костя, – подбодрил Глазунов. – Как-нибудь доберёмся. – Но и сам в душе посетовал на непогоду. Весна в этот год пришла необычайно ранняя, дружная. Ещё в середине марта вскрылась ото льда Волга, прилетели первые грачи. И вот на тебе – в первых числах апреля опять сыплет снег.

Он обернулся.

Девушка жалась в угол. На вид ей было чуть больше двадцати. Впотьмах, как следует, не рассмотришь. Не из-за любопытства, а чтобы успокоить её, спросил:

– Куда так торопитесь?

В этот момент дальний свет чужих фар ударил в заднее стекло «Москвича» и чуть не ослепил Глазунова. Он невольно отвернулся.

С полминуты в салоне висела тишина. И тут девушка вновь подала голос:

– Ребята, миленькие… Побыстрее, если можно. Это, наверное, за мной.

– Ничего себе заявки! – заёрзал Губенко. – В чём дело-то, скажи?

– Только не отдавайте меня, если догонят, – жалобно прошептала она.

– Кому не отдавать – может, милиции? С представителями закона, милая, не спорят.

– Да не милиция это вовсе, – всхлипнула девушка.

– Тогда не отдадим, – заверил Глазунов. Он повернул голову к водителю: – Так ведь, Костя?

Тот молча кивнул, включил дворники и до упора выжал педаль газа. Машина заметно прибавила ход.

А свет чужих фар не ослабевал, лишь скользнул влево, и вот уже изящная, приземистая «девятка», настойчиво подавая сигналы, пристроилась рядом с «Москвичом», упорно прижимая его к обочине.

– Ну, наглецы, – возмутился Губенко и полез в свой чёрный кофр за фотоаппаратом – Я сейчас тоже пугану.

Он придвинулся к стеклу, нажал кнопку спуска затвора камеры. Яркая вспышка осветила водителя «девятки», и та сразу сбавила скорость.

– Порядок, отстали, – удовлетворённо пробасил Губенко, убирая фотоаппарат.

– Если бы, – пробормотал Костя, стрельнув глазами в зеркальце заднего обзора. – Вот они, опять рядышком.

– Что будем делать? – спросил Глазунов. Он взглянул на девушку. Она молчала, вжимаясь в угол.

«Девятка» и впрямь словно приклеилась к «Москвичу». Сидевший там парень в чёрной кожаной куртке озлобленно погрозил им кулаком.

– Пожалуй, Костя, по такой дороге мы эту гонку долго не выдержим, – озабоченно сказал Глазунов. – Чего доброго, загремим в кювет.

– Город на горизонте, – не сводя глаз с дороги, не сразу ответил тот. – Скоро пост ГАИ. Может, и отстанут.

Возникшая впереди разделительная полоса с металлической оградкой как-то незаметно раздвоила шоссе, и действительно, чуть сбавив скорость, «девятка» сразу оказалась позади.

Мигнул, переключаясь на красный свет, жёлтый огонёк светофора, но «москвич» успел проскочить первый пригородный перекрёсток дороги, и трель свистка гаишника остановила лишь преследователей, увлёкшихся погоней.

Глазунов посмотрел в боковое зеркальце: вышедший из постовой будки гаишник, покачивая жезлом, медленно двигался к застывшей у края дороги «девятке».

– Кажется, оторвались, – облегчённо вздохнул Глазунов.

– Это точно! – повеселел Губенко. Он повернулся к попутчице. – Ну, милая, втянула ты нас в приключение. Как хоть зовут-то?

Девушка слабо улыбнулась.

– Наташа.

– Хорошее имя. Учишься где или работаешь?

– Учусь. В институте.

– В каком?

Девушка не ответила, отвернулась к окошку.

– Оставь её, Паша, – вмешался Глазунов. – Тебя где высадить?

– Да подвезите к дому, недалеко ведь.

В машине опять воцарилась тишина. За стёклами уже светились фонари уснувших улиц, мелькали дома. Снег перестал валить, вместо него сыпалась морось, усилилась гололедица… Вскоре машина свернула в тихий переулок, остановилась у одного из домов, и Губенко, повесив на плечо тяжёлый кофр, неловко выбрался на тротуар.

– Пока! – помахал он всем, обошёл заледеневшие лужицы, и скрылся в подъезде.

Глазунов повернулся к девушке.

– А вас куда?

Она повела плечами.

– Не знаю. В общежитие уже поздно…

Глазунов терпеливо ждал. Девушка мучительно раздумывала, и он только сейчас заметил, что её сапожки надеты на голые ноги, а под распахнувшейся шубкой на теле одна сорочка. Он нахмурился, соображая.