Читать книгу Фальшивая коронка. Повесть и рассказы - Владимир Колабухин - Страница 2

1.

Случилось это несколько лет назад, летом.

Райотдел милиции, где работал стажёром уголовного розыска Сергей Ракитин, обслуживал пригородную зону вдоль узкой, но глубокой речушки Ильмы.

Сергей пришел в отдел всего две недели назад. Знакомил с обстановкой капитан Шатров, начальник отделения уголовного розыска.

Тучный и приземистый, с тихим голосом, Шатров носил большие роговые очки с толстыми линзами, и его скорее можно было принять за какого-нибудь врача или учителя, чем за оперативного работника. Говорил он неторопливо, чуточку окая, постоянно сдерживал Сергея, нетерпеливо рвавшегося к самостоятельной работе.

И это первое августовское утро не предвещало Ракитину особых перемен.

Опустив вихрастую голову, Сергей задумчиво прошёлся по кабинету. Другие работники уже разбежались по своим делам, а он, как вчера и позавчера, должен был входить, по выражению Шатрова, в специфику района.

Сергей остановился у письменного стола и раздраженно подумал о Шатрове: «Не верит в меня, что ли?».

Ему, вчерашнему выпускнику специальной школы милиции, и невдомек было, что капитан ещё приглядывается, приценивается к нему. Не так-то это просто – поручить новичку самостоятельное дело.

Дверь неожиданно широко распахнулась, и в кабинет вошёл Шатров. Он подсел к столу, с пониманием улыбнулся Сергею, достал из принесённой папки бумагу и тихо заговорил:

– Понимаешь, какое дело… У одной гражданки жиличка пропала.

У Сергея ёкнуло сердце. Он тоже сел, нетерпеливо косясь на бумагу.

– А что за особа эта жиличка?

– Некая Ирина Тимошкова. Двадцати лет, не замужем. Работала в центральной сберкассе. Месяц назад, в субботу 2 июля, ушла со службы домой. Но так и не пришла. Пропала где-то в пути.

Капитан протянул Сергею листок. Ракитин жадно пробежал глазами по неказистым разгонистым строчкам, взглянул на дату: 31июля 1973 года. И разочарованно вздохнул.

Шатров вскинул на него из-под очков свои пытливые карие глаза:

– Возьмешься за это дело?

– И вы ещё спрашиваете, – сразу откликнулся Сергей. – На безрыбье и рак рыба… Наверное, уехала куда-нибудь девчонка, а хозяйку не предупредила… Что же раньше к нам не обратилась?

– Сначала-то всё надеялась, что вернётся, потом, говорит, заболела. Вот ты и выясни.

Ракитин на мгновенье задумался. Потом быстро поднялся:

– Можно действовать, Серафим Иванович?

Шатров не любил скороспелых выводов о людях. Однако пока что ему нравился этот молодой, но, судя по всему, энергичный и хваткий новый сотрудник. Он невольно улыбнулся.

Голубые глаза Ракитина задорно светились, поджарая фигура сразу как-то вытянулась.

Шатров тяжело поднялся:

– Давай, действуй. Жаль только – время упущено.

Он внимательно оглядел Ракитина. Звёздочки, пуговицы и эмблемы на новеньком кителе лейтенанта отливали золотом, не успел выгореть верх форменной фуражки.

– И вот ещё что – форму прибереги пока. Зачем нам с тобой выделяться? Работа у нас такая, что… – он пригладил густые, словно заиндевевшие, волосы и озабоченно добавил: – Потолкуй по душам с хозяйкой и подругами Ирины. Но не увлекайся, ищи факты. В первую очередь надо установить, с кем и как она провела ту субботу. Сейчас нам важна любая зацепка. От неё, понимаешь ли, может многое зависеть. Если что – заходи ко мне.

– Ясно, – бодро ответил Сергей. – Буду заходить!

И вскоре был уже на улице. В квартиру заявительницы он направился пешком. Захотелось проветриться, собраться с мыслями перед предстоящим разговором, а заодно – лучше осмотреть город. о котором в школе милиции при распределении выпускников слышал много хорошего, но пока знал ещё мало.

Однако вскоре Сергей уже пожалел, что не взял служебный «газик». Город был затоплен солнцем. На улице жара! Под ногами, словно тесто, проминался асфальт. Хорошо, что Ильма была рядом, и ветерком с неё тянуло, только он и спасал от духоты, пока Ракитин добирался до посёлка, где проживала Тимошкова…

Он облегчённо вздохнул, когда, свернув в переулок, оказался, наконец, у нужного ему маленького домика.

Взволнованная появлением Сергея хозяйка – вся высохшая и сморщенная, как гриб, старушка – провела Ракитина в комнату квартирантки. Обстановка была скромной. В переднем углу на этажерке с книгами большой портрет улыбающейся девушки.

– Ирина? – кивнул на портрет Ракитин.

– Она, – удручённо ответила хозяйка.

Сергей осмотрел комнату. Но не нашёл ничего интересного для себя.

Он ещё раз подошёл к этажерке. На ярких цветных корешках толстых томов светились тиснённые золотом фамилии: Пушкин, Лермонтов, Джек Лондон, Куприн, Чехов, Паустовский… Видимо, Ирина серьёзно и вдумчиво относилась к литературе. Да и сама писала стихи. Он обнаружил их в тонких ученических тетрадях, спрятанных между книг. Но не было ни писем, ни записок, ничего, что подсказало бы, куда исчезла Тимошкова.

Он перевёл взгляд на фотографию. Красивая девушка: мягкий овал лица с ямочками на щеках, прямой тонкий нос, брови длинные, с изломом, в широко открытых глазах безмятежная восторженность…

– Какая она – Ирина? – вслух подумал Ракитин. И обратился к хозяйке: – К вам как относилась?

Старушка повздыхала, присела на краешек стула, беспокойно затеребила цветастый ситцевый передник.

– Как относилась? Хорошо. Всегда, бывало, самоварчик мне поставит и в хозяйстве поможет… Не гордая, ласковая. Настоящий клад для мужика. Да ведь много ли теперь таких-то понимают.

– А кто не понимал? Жених, что ли?

– Да какой там жених… Уж как я ругала. Брось, говорила, эти прогулки с Павкой. Непутёвый он, коль о свадьбе не заикается. Не доведёт это до добра.

Старушка вдруг смутилась:

– Ты уж прости меня, сынок. Я ведь с тобой попросту.

– Ничего, ничего, бабуся. Я слушаю.

– А вот она меня не слушала. Всё смеялась: мол, дружим мы и всё. А какая между парнем и девушкой может быть дружба? Баловство одно – вот это что. Раньше-то мы совсем другими были.

Ракитин усмехнулся в душе: «Старо как мир!». Ему сразу вспомнилась публикация в каком-то журнале о том, что в одном из музеев Стамбула хранится так называемый «Папирус Присса», насчитывающий шесть тысяч лет и начинающийся словами: «К несчастью, мир сейчас не таков, каким он был раньше. Всякий хочет писать книги, а дети не слушаются родителей».

«Интересно, – подумал он, – что бы она сказала, если бы я возразил ей и сослался на этот уникальный документ!?».

Однако Ракитин не возразил, и хозяйка продолжала горестно делиться с ним своими мыслями.

– И вот Павка походил, походил, да и был таков.

Сергей насторожился.

– Кто такой? Как фамилия? Где работает?

Хозяйка виновато заморгала белёсыми ресницами.

– Не знаю я…

– А каков он из себя?

– Да невидный такой… Невысокого росточка.

– И давно он исчез?

– Почитай, с мая месяца.

– А Ирина в последнее время ни с кем другим не встречалась?

– Что ты, что ты!.. Я бы знала.

– Ну, а как она уходила в ту субботу из дома – волновалась, спешила, принаряжалась? Вам ничего не показалось в ней необычным?

Старушка беспокойно заёрзала, на её морщинистом лице выразилось недоумение и растерянность.

– Не видела я, сынок. Ни к чему мне было. Хлопнула она утром дверью, и всё тут… А из нарядов-то её платья штапельного не примечаю. Голубенькое, с короткими рукавчиками. И босоножек беленьких нет… – Она вытерла покрасневшие глаза уголком фартука. – И куда голубка моя пропала, что с ней случилось?

– Выясним, бабуся. Всё выясним. – заверил Ракитин. – Может, уехала куда, да заболела, вот и задержалась.

Он задал ещё несколько вопросов об Ирине, но старушка ничего не могла добавить. Сергей как можно теплее распрощался с ней и вновь заторопился по пыльным и раскалённым улицам, теперь уже к сослуживцам Ирины.

Центральная сберегательная касса находилась в новом высоком здании, занимала весь первый этаж. В просторном вестибюле с несколькими внутренними дверями прохаживался дежурный милиционер.

– Как мне пройти к заведующему? – обратился к нему Ракитин.

Милиционер остановился, посмотрел на него и кивнул на ближайшую дверь.

– Сюда и прямо…

Сергей потянул на себя тяжёлую, из толстого прозрачного стекла дверь. В длинном светлом зале, где он очутился, было шумно и людно. Слева, по ходу, у широких окон размещались низенькие столики, за которыми многие из клиентов старательно заполняли документы. Справа, за невысокой дубовой перегородкой со стеклянным верхом и множеством окошечек с надписью «Касса», сосредоточенно щёлкали костяшками счет и клавишами контрольных автоматов разновозрастные сотрудники. В торце зала была еще одна дверь с табличкой «Заведующий». Туда и двинулся Ракитин. И чуть не столкнулся в дверях с вышедшим ему навстречу молодым симпатичным мужчиной в модном клетчатом костюме и летней белой шляпе.

– Извините, посторонился Сергей, пропуская незнакомца, облик которого ему показался необычным.

– Пожалуйста, пожалуйста! Заходите, – вежливо отозвался тот и быстрым шагом устремился к выходу. И только тут Сергей понял, что в незнакомце привлекло его внимание: неестественно красное веснушчатое лицо. Ракитин толкнул дверь и переступил порог.

Заведующим сберкассой оказался невысокий худощавый брюнет с коротко подстриженными седеющими волосами, глубоким шрамом на щеке и тремя рядами орденских колодок на груди. «Наверняка фронтовик», – уважительно подумал Ракитин и представился ему. Заведующий встал. Рукопожатие его было коротким, но крепким.

– Прошу, – указал он Сергею на стул. – Чем могу помочь?

Ракитин сел, снял фуражку.

– Нас интересует личность вашей сотрудницы Тимошковой. Расскажите о ней. Что она за работница, с кем дружит?

Заведующий тоже сел, сложив на столе жилистые руки.

– Работала кассиршей. И работала неплохо. Человек она довольно общительный, жизнерадостный. Хорошая девушка. Её у нас многие любили. Поговорите, например, с Катей Ивановой или Лизой Мотыльковой. Короче, у меня к ней никаких претензий нет.

– Как думаете, куда она могла исчезнуть?

– Ума не приложу.

– А уехать могла куда-нибудь?

– Она обязательно бы предупредила. На неё это не похоже, чтобы взять и уехать, никому ничего не сказав.

– Может, обиделась на кого?

– На кого? Характер у неё добрейший. Да и обидеть её у нас некому.

– Я тоже хочу думать о ней только хорошее, и всё же… Кассу Тимошковой проверили?

Заведующий досадливо отмахнулся.

– Там всё в порядке. Ирина честный и добросовестный работник.

Ракитин смутился.

– Я обязан поинтересоваться.

– Конечно, конечно, – сухо сказал заведующий, – но в случае недостачи мы и сами вам сообщили бы.

Ракитин почувствовал себя совсем неловко. С огорчением понял, что в разговоре с этим человеком допустил промах, и сейчас уже вряд ли получится у них взаимопонимание.

Надо было закругляться.

Он встал, надел фуражку и, уже прощаясь, спросил на всякий случай:

– А есть у вас сотрудник по имени Павлик?

– Нет. И не было. Кстати, со всеми нашими работниками вы можете побеседовать в красном уголке. Я отдам распоряжение, чтобы они встретились с вами.

Сергей поблагодарил заведующего и вышел из кабинета. В этот день он опросил не только сослуживцев Ирины, но и всех её немногочисленных знакомых, которых ему удалось установить. Но ничего существенного никто не сообщил.

К вечеру Ракитин просто валился с ног. Пора было собираться домой. Он купил по пути сигарет, зашёл в кафе и без всякого аппетита проглотил там два бутерброда с колбасой, мечтая лишь добраться до постели. Но не успел он подойти к дому, как лицом к лицу столкнулся с высоким, атлетически сложенным лейтенантом, широченные плечи которого, казалось, вот-вот разорвут по швам его китель. Сергей без труда узнал в молодом гиганте участкового инспектора Берестовского, с которым он разговаривал утром о Тимошковой, перед тем как отправиться к ней на квартиру.

Застенчиво улыбнувшись, что совершенно не вязалось с его внешним видом, и стараясь приглушить свой зычный голос, лейтенант участливо пробасил:

– Ну, выудил что-нибудь?

Ракитин удручённо помотал головой.

– А я вот решил тебя наведать. Всё-таки на моём участке эта история приключилась. – Лейтенант помолчал немного. – Значит, говоришь, ничего новенького… Ну, ладно. А я гляжу, утомился ты. Это с непривычки, потом и замечать перестанешь.

Ракитин жил в маленькой, но уютной квартирке, что ему выхлопотал Шатров. Ещё вчера бы Сергей не преминул воспользоваться случаем пригласить участкового сыграть партию в шахматы, до которых был большой охотник, но на этот раз лишь обессиленно пробормотал:

– Бывай, Алёша, бывай! – Мне сейчас действительно не до разговоров… Ты лучше Павлика найди, с кем дружила Ирина.

2.

Утром Шатров вызвал к себе Сергея.

– Так… Садись. Рассказывай.

Голос капитана звучал спокойно и тепло, и всё-таки Ракитин растерялся. О чем рассказывать? О Тимошковой?.. Пока все говорят ему одно и то же: ни с кем она не ссорилась, уезжать никуда не собиралась… Он думал, что уж Павку-то быстро найдёт, да не тут-то было! На квартире Ирины этот чернявый паренёк так и не появлялся, и из числа знакомых и сослуживцев Тимошковой никто не знал ни его фамилии, где работает, где живёт. И он нескладно и коротко пересказал всё это Шатрову.

Внимательно выслушав его, капитан слегка сдвинул лохматые брови, по его широкому лицу пробежали морщинки, и Сергей понял, что начальник не удовлетворён докладом.

– Да, тебе надо как можно скорее установить этого Павку, – тихо заметил Шатров. – Боюсь, что эта история закончится не так, как нам хотелось бы.

– Вы думаете… – заговорил Ракитин, но Шатров движением руки остановил его.

– Надо бы осмотреть все подвалы, чердаки, ямы. Ты подумай, как быстрее справиться с этой работой… Может, подключить к поиску дружинников?

Ракитин так и сделал. Он договорился с Берестовским, и тот сам подобрал и проинструктировал наиболее активных членов районной дружины. Через неделю, поздно вечером в субботу, Ракитин подытожил результаты розыска и явился с докладом к Шатрову. Собственно говоря, докладывать Сергею было опять не о чем. Тимошкова как в воду канула. Да и о Павке ни слуху – ни духу.

Шатров сидел за своим столом, освещённым настольной лампой, и что-то писал. Услышав шаги Сергея, он поднял голову, и в этот момент зазвонил телефон. Шатров снял трубку.

– Слушаю… Где нашли?

Он стремительно повернулся к Ракитину.

– В Анютиной роще, в овраге, участковый вместе с дружинниками обнаружил труп женщины. Не та ли, кого ищем?..

Сергей наморщил лоб, пытаясь представить, где это. Взглянул на небольшую настенную карту района и сразу вспомнил.

Анютина роща, мимо которой он однажды проезжал, знакомясь с обслуживаемой зоной, находилась на самой окраине города. Почему она так называлась, никто из местных старожилов уже не помнил. Знали только, что это было давно заброшенное и глухое место, куда горожане выбирались редко.

А Шатров продолжал говорить в трубку.

– Так, слушаю… Ясно, лейтенант, ясно… В прокуратуру звонили?.. Хорошо, мы выезжаем!

Ракитин пулей выскочил из кабинета, вызвал машину. Когда опергруппа добралась до оврага, там её уже ожидали следователь прокуратуры Антонов, судмедэксперт Филатов и понятые. По крутой тропинке все спустились в овраг, заросший бурьяном. Понятые, две молоденькие продавщицы из местного дачного посёлка, вдруг в один голос ойкнули и попятились.

Яркий свет карманного фонарика Берестовского вырвал из темноты скрюченную фигуру женщины в зеленоватом платье и белых босоножках. Давно начавшееся разложение трупа изменило черты лица.

Антонов сразу защёлкал фотоаппаратом. Потом труп осмотрели.

– Судя по характеру имеющихся ранений, – услышал Сергей голос Филатова, – они нанесены широким ножом в спину, в область сердца.

– Когда это произошло? – спросил он.

Филатов – пожилой сухопарый брюнет, с большими залысинами на висках, – уже давно, как говорится, прописавшийся в отделе, утомлённо пожал плечами, поднялся с травы.

– Без вскрытия трудно определить точно. Пока могу сказать о приблизительной давности события: не более месяца тому назад. Жара, понимаете ли…

– Ну, а возраст погибшей?

– Где-то лет двадцать.

Всю дорогу Ракитина преследовала мысль: «Не Ирину ли нашли?». Теперь он ещё сильнее уверовал догадку и поделился со следователем.

– Правда, меня смущает цвет платья, – добавил он. – Но ведь об исчезновении других женщин никто в области пока что не заявлял.

– Может быть, может быть, – рассеянно ответил Антонов, думая о чём-то своём. Он тоже был ещё молод, почти ровесник Ракитина, невесело смотрел на Сергея большими чёрными глазами и досадливо отирал испарину, то и дело выступавшую на круглом лице.

– Я вот прикидываю, как она здесь оказалась, – всё так же задумчиво продолжал Антонов. – Ведь почти нет следов крови. Скорее всего, убийство произошло в другом месте, а в овраг сбросили уже труп… Что собака – взяла след?

– Да какой там… Столько времени прошло! – ответил Ракитин.

– У этой женщины броская примета… В верхней челюсти золотая коронка, – вступил в разговор Филатов.

– Вот-вот! – подхватил Шатров. – Завтра пригласим в морг хозяйку Ирины, и что уж она нам скажет… А ты, Серёжа, – обратился он к Ракитину, – подключайся к этому делу и в контакте со следователем – лады?!

3.

Легко было сказать – завтра! Но Ракитину не терпелось. Поэтому, предупредив Антонова, за хозяйкой Ирины он отправился ни свет ни заря.

А старушка труп и не опознала. Расстроенно взглянув на приглашённых понятых, она лишь тревожно всхлипнула, стёрла платочком слёзы и невнятно прошептала:

– Вроде как не она… Вот туфельки как будто её… И платье могло быть такое.

«Могло быть…» – у Ракитина упало настроение.

– Что же вы, бабуся, не знаете, какие у Ирины были платья? – спросил он, еле скрывая досаду.

– Так ведь не мои наряды-то, чужие. А вот зуб у неё тоже один светился.

Антонов сразу вопрос за вопросом:

– Где светился? Снизу или сверху?

– Сверху, должно быть… Так и есть, сверху. Она, голубка-то моя, как засмеётся, так он у неё и засияет.

– У кого она вставляла коронку?

– Чего не ведаю, того не ведаю, батюшка… Знаю – у частника.

Старушка ещё раз с сомнением и страхом посмотрела туда, где лежало тело неизвестной убитой женщины.

– Только у Ирочки не коронка была, а зуб золотой. Она его недавно вставила и дорого заплатила.

В повлажневших глазах старушки засветилась надежда.

– Может, ещё что припомните? – не отступался Ракитин.

– Часики у неё были жёлтые с браслетом… И о письме я вам не говорила. Накануне, как ей пропасть-то, села Ирочка за столик и долго-долго писала. Я так поняла – письмо кому-то. Про лотерею. Пишет и бормочет, пишет и бормочет, словно советуется с кем.

– Кому же она могла писать? – заинтересовался Антонов.

– Вроде бы и некому. Сиротка она. Да и я вдова. Вот и привязались друг к другу, как родные.

– Ну что ж, спасибо.

Старушка торопливо закивала и засеменила вслед за понятыми к выходу. Ракитин проводил её до автобусной остановки. Воскресный день был наполнен весёлым гулом, а ему было не до радостей.

Распрощавшись с хозяйкой Ирины, он отправился домой. Жара не унималась. Воздух был такой горячий и неподвижный, что стало трудно дышать. И настроение у Ракитина ещё больше испортилось. «Вот тебе и броская примета, – раздражённо подумал он. – Кого же нашли в овраге?.. Голубое платье… Зелёное платье… Золотой зуб… Золотая коронка… Сам чёрт голову сломит!».

Он щурился от яркого солнца, обливался потом, и мучительно размышляя о том, что же предпринять по делу в дальнейшем.

Возле дома его вновь поджидал Берестовский. По одному только виду Ракитина он сразу догадался о неудаче и молча прошёл за Сергеем в комнату.

– Как с расчёской, что обнаружили в овраге? – не удержавшись, спросил он через минуту.

– Уже исследовали, – нехотя ответил Ракитин. В висках стучало. Он чувствовал, что явно перегрелся на солнце.

– Есть результаты?

– Да. На металлическом ободке расчёски выявлено слабо выцарапанное имя – «Гарик».

Лейтенант оживился.

– Гарик, говоришь? Интересное совпадение.

– Что ещё за совпадение?

В комнате было прохладней, чем на улице, но Сергея все равно потянуло под душ. Алексей затопал следом.

– Я ведь к тебе тоже по поводу одного Гарика. Есть у меня один такой на примете – Гарик Чернов. Ранее судим. Когда-то учился вместе с Ириной. Любопытно, что в день исчезновения Ирины попал в медвытрезвитель, а незадолго перед этим его видели на улице с Тимошковой. Есть свидетели…

– Вот как? Ну ты даёшь! Знал убийцу и помалкивал – Ракитин стянул с плеч взмокшую от пота рубашку, включил душ. – Сегодня же с ним потолкую.

– Я сам узнал о Гарике лишь утром. Только почему ты его сразу виновным записываешь? Что ты обо всём этом думаешь? Зачем, например, ему понадобилось убивать Ирину? Из ревности? Из мести? Никаких отношений с ним она не поддерживала, это я точно установил. На честь Ирины, по данным экспертизы, тоже не покушались. Ограбление пока исключается. Ведь когда она в субботу уходила с работы, ничего ценного при ней, говорят, не было?

– Мало ли что, – ответил Сергей. – Между прочим, Ирина носила на руке часы, а на убитой никаких часов не оказалось.

– Разговорившись, он заодно рассказал лейтенанту о прошедшем опознании трупа.

– Придётся снова опрашивать всех знакомых Ирины, было ли у неё зелёное платье, устанавливать размер её обуви, искать зубного врача. А может, не зуб, а коронку он Тимошковой поставил, – заряжаясь прежней энергией, завершил он свой рассказ и блаженно зафыркал под хлёстким дождиком душа.

4.

Гарик Чернов несколько дней где-то кутил с приятелями и дома не появлялся. Ракитину с участковым пришлось разыскивать его и в принудительном порядке доставлять в райотдел. Долговязый и небрежно одетый, с маленькими усиками под длинным горбатым носом, Гарик как очутился в кабинете, так сразу закричал хрипловатым голосом:

– Это за что же меня повязали?

– Пока что никто вас не арестовывал, – возразил Сергей и предложил ему стул.

Гарик расстегнул помятый светло-коричневый пиджак, нервно поправил пёстрый галстук, недовольно шевельнул усиками, но всё-таки сел. Участковый вышел, и Ракитин уверенно начал:

– Фамилия? Имя? Отчество?

Гарик ответил.

– Где-нибудь работаете?

– Конечно! В промартели. Нынче без работы нельзя. А почему эти вопросы?

– Говорят, пьёте много?

– Кто говорит? Ну заливаю немного, так ведь на свои трудовые. Иногда дружки поднесут. С вами так не бывает, что ли?

– А вы не горячитесь. Не забывайте, где находитесь, – одёрнул его Ракитин. – Где вы были и что делали вечером в субботу, второго июля?

– Где был? – переспросил Чернов, напрягая память. И неожиданно ухмыльнулся, тёмная ложбинка меж его жидких светлых бровей сразу разгладилась. – Так это же мой день рождения! Ну, выпил, естественно, домой шел… ну, встретил, помню. Тимошкову… Она, что ли, нажаловалась?

Сергей промолчал.

– Ну, поскандалил с ней немного… Виноват! – Гарик опять шевельнул усиками. – Ведь как было дело. Выхожу из кафе на улицу и вижу – Ирка на автобусной остановке. Сто лет с ней не встречался, а тут на тебе. Я сразу понял: ждёт кого-то, потому что в автобусы не садится, а как бы прогуливается. Я её, конечно, под руку. А Ирка шум подняла. Я отстал бы, да тут мужик какой-то подвернулся и на меня. Я и разошелся.

– Во сколько это было?

– Да около семи.

– А потом что?

– Ничего. Уехали они в его машине.

– Марка и номер машины? – скептически спросил Ракитин. Этот выпивоха не вызывал у него ни малейшего доверия.

– Номера я не помню, а вот машину… – Гарик снова ухмыльнулся. – Если бы у меня был такой шикарный «Москвич»…

Ухмылки Гарика раздражали Сергея, но он сдержался и задал новый вопрос:

– Как же выглядел хозяин машины?

– Да не старый. Немного пониже меня, волосы рыжие. И машина у него красная.

– Во что он был одет?

Гарик почесал лохматый затылок. – В чёрных брюках, светлом свитере… На ноги его, извините, не посмотрел.

– А в чем была Ирина?

– Не помню… В чём-то зелёном… По-моему в зелёном платье.

– А после виделись с ней?

– Нет.

– В этом-то всё и дело!

Ракитин встал из-за стола, подошёл к Гарику.

– Мы обнаружили труп, – сказал он, глядя на него в упор.

Гарик вытаращил и без того выпученные глаза.

– Ирины?

– А рядом лежала расчёска с вашим именем.

Чернов побелел. Ухмылку как ветром сдуло, слова не мог вымолвить. Так несколько секунд и прошло в напряжённом молчании.

– Вот это да! – срывающимся голосом проговорил он, наконец. – Уж, не меня ли вы?..

Ракитин прошёлся по кабинету, искоса поглядывая на Гарика. «Или этот малый хороший артист, или я сам в чём-то промахнулся. Во всяком случае, сейчас с ним лучше уже не говорить. Надо проанализировать его показания, проверить их, а потом снова встретиться».

Сергей распорядился отправить Чернова в изолятор временного содержания.

Гарик никак не ожидал такого оборота дела.

– Гражданин начальник! – Он вскочил со стула.– Да как же так? Надо во всём разобраться.

– Вот мы и разбираемся, – отрезал Ракитин. Он спохватился и взял себя в руки. – Если вы ни в чём не виноваты, мы выясним это быстро.

Но ему по-прежнему почему-то думалось, что Гарик не всё рассказал и, по меньшей мере, является соучастником убийства.

Чернова увели, а спустя несколько минут в кабинет вошёл Шатров. Сергей подал ему объяснение Гарика. Капитан сел к столу, внимательно прочитал запись и коротко спросил:

– Твоё мнение об этом парне?

– Очень подозрителен. Полагаю, что это он её… Я бы не выпускал от нас Чернова.

Брови Шатрова удивлённо взлетели.

– Ты это… серьёзно?

– Конечно. Врагов у Тимошковой не было. Значит, никто другой, кроме этого долговязого, её не мог убить. По нему видно – тёртый калач.

Шатров как-то сразу погрустнел и бесцельно стал передвигать на столе бумаги.

– Видишь ли, Сергей, мы ведь ещё не установили личность убитой, даже предположительно не знаем о мотивах убийства – так как же мы можем судить о причастности к нему Чернова?

Ракитин уловил в голосе Шатрова неодобрение и поспешил сказать:

– А обида? Гарик сам о ней нам сказал. Предположим, что он в тот день встретился с Ириной, заставил её поехать с ним в Анютину рощу и там убил Тимошкову. Расчёска-то его.

– Что из того? – Шатров ещё больше нахмурился. – Одна расчёска ещё ни о чём не говорит. В овраге её мог обронить или подбросить и другой человек, в жизни всякое бывает.

Ракитин упрямо тряхнул головой и запальчиво перешёл на официальный тон:

– Товарищ капитан, но я имею право на собственное убеждение?

– Имеешь. Только ведь личные чувства не всегда хороший и надёжный помощник в нашем деле, и потому прокурор санкцию на арест Чернова пока не даст. Где он был в тот вечер и что делал, ты по-настоящему выяснил? По часам, по минутам это время проверил?

Сергей сразу сник, удручённо замялся у стола. Шатров потёр седые виски.

– Что конкретно ты узнал о жизни Тимошковой? – сухо спросил он. – Видишь, кроме Павки появился ещё один – этот рыжий. Вот и занимайся всеми. А задержать Чернова мы всегда успеем… если он виновен. Ты доложи о нём Антонову. Он следователь, ему и решать. А нам – искать, искать! Факты, свидетелей, доказательства…

Шатров умолк. Ему не понравилась торопливость суждений молодого сотрудника.

– И вот ещё что, – сдержанно продолжал Шатров. – Почему ты так уверен, что найден труп именно Тимошковой?

Ракитин насупился.

– Я делаю всё, что в моих силах, Серафим Иванович. Вчера, например, снова встретился с её сослуживцами. Как выяснилось, Ирина купила у знакомой продавщицы точно такое платье – зелёное. Гарик гоже о нём упоминает. И размер обуви сходный… Антонов назначил судебно-стоматологическую экспертизу. Результат её нам пока не известен, но главный эксперт должен вот-вот сообщить о нём.

– А где голубое платье?

– Нашлось. Подруге отдала.

Шатров поправил очки.

– Ну, хорошо. Работай дальше.

Он как-то неопределённо взглянул на Сергея и молча вышел.

Ракитин потянулся к телефону, намереваясь позвонить следователю, но в это время услышал в дверях сочный мужской голос. Он обернулся и увидел Антонова.

– Можно? – спросил следователь.

– А, это вы, Юрий Васильевич! – обрадовался Сергей и поднялся навстречу Антонову. – Садитесь, пожалуйста, – пригласил он следователя, пожимая протянутую руку.

– Отыскали Гарика? – поинтересовался Антонов.

– Нашли, – смущённо ответил Ракитин. – У нас сидит, в изоляторе.

– Что говорит?

– Всякое! Прислать его к вам?

– Чуть позднее… Я получил акт стоматологической экспертизы.

– И чем порадовали эксперты?

– Хорошего мало. О зубе и речи быть не может, так что говорить станем о коронке. Она изготовлена в частном порядке.

– На чём это основывается?

– Видишь ли, коронка, о которой идёт речь, вовсе не золотая.

– Как так?

– Она изготовлена из материала, вызывающего окисление. И для неё не потребовалось моста. Это штифтовая коронка – из рандольфа.

– Из чего, из чего? – всё больше удивлялся Ракитин.

– Из рандольфа. Есть такой сплав на основе латуни. Блестит, как золото. Применяется в основном в точных приборах. Так что, если ты найдёшь того врача-частника, кто ставил Тимошковой коронку, и он подтвердит мне…

– А если не подтвердит?

– Тогда придётся назначить новую экспертизу.

– И она поможет изобличить этого жулика?

– Во всяком случае, ортопед-стоматолог, подписавший заключение экспертизы, пояснил, что каждый такой специалист обладает характерными индивидуальными особенностями в своей работе. И эти особенности становятся чем-то вроде личного клейма. Сложнее будет другое – найти этого частника.

– Разве в городе так много стоматологов и зубных техников?

– Согласен. Только ты не учитываешь одно обстоятельство, что частное изготовление протезов из золота запрещено.

– Почему?

– Ну, во-первых, трудно установить истинный источник его приобретения. А во-вторых, не всякое золото для этого пригодно. И возвращаюсь к моей мысли: коль коронка изготавливалась нелегально, вряд ли её исполнитель известен кому-либо ещё, кроме узкого круга его клинтов.

Ракитин вздохнул:

– Да, трудная задачка. – И, уже прощаясь со следователем, скорее для себя, чем для него, добавил: – И всё-таки мы постараемся решить её. Я этого частника всё равно разыщу.

5.

Антонов ушёл, и Сергей погрузился в раздумье.

«Что предпринять? Как отыскать этого мошенника-протезиста, куда-то исчезнувшего Павлика. И, наконец, как проверить показания Гарика?».

Он ещё долго пребывал в таком состоянии, пока неунывающий Берестовский не вернул ему хорошее настроение.

– Значит, отпустить Гарика? Сейчас даю команду! – оглушительно гудел он по телефону. – Улик-то против него и в самом деле кот наплакал.

Ракитин отнёс трубку от уха подальше. – Скажи ему, чтобы зашёл завтра в прокуратуру. Надо кое-что уточнить.

– Ладно. А ты что такой кислый? – ничуть не тише рокотал голос участкового.

– За Гарика влетело. Сухарь наш Шатров, и всё. Я как лучше хотел. Был бы он на моём месте…