Читать книгу Книжный клуб - Владимир Колдин - Страница 3

Вошедший в дверь клуба молодой человек был замечательно красив, одет элегантно и скромно, сдержан, но ловок в своих движениях и вообще производил самое приятное впечатление на собравшихся.

Иосиф Виссарионович Либерман, или, как заботливая маменька называла его в детстве, Йосик или Йосечка, рос мальчиком премилым и весьма сообразительным. Он рано понял цену деньгам и тому, какие жизненные преимущества они дарят своему обладателю.

Сегодня это был мужчина двадцати семи лет от роду. Узкое и гармоничное лицо которого притягивало и давало отдохновение взгляду, улыбался он часто и с удовольствием, и каждая его улыбка носила сотни различных оттенков: от задорно-мальчишеской до иронично-грустной… Большие карие глаза взирали на мир спокойно, без страха и суеты. Изредка бросал он цепкий взгляд на симпатичную женщину, и сразу в этих выпуклых глазах, подчеркнутых тяжелыми веками, начинала светиться вековая скорбь народа Сиона…

Одет он был весьма примечательно: белоснежная сорочка с галстуком и бежевый пиджак весьма приличной английской марки, классические брюки и элегантные остроносые туфли. Завершающим штрихом являлись несколько старомодные очки в широкой коричневой оправе, которые придавали его облику некоторую академичность и немного скрывали выразительность этих больших глаз с тяжелыми веками.

Он произнес, слегка картавя:

– Добрый день. Извините, если помешал…

Сикорская ответила заинтересованно:

– А я думаю, что это за явление…

Указала рукой на свободное кресло:

– Прошу, э… – вопросительно посмотрела на мужчину.

Тот понял и быстро ответил:

– Иосиф. Можно Йосик.

Он подошел к креслу, стоящему напротив Александры, намереваясь его занять. Но, когда садился, выронил на пол из кармана своего пиджака бумажник. Возникла неловкая пауза. Все присутствующие увидели, как плотно он набит банкнотами иностранного производства. Павел даже привстал со своего места в изумлении. Не отрывая своего цепкого взгляда от кошелька.

Элеонора Валентиновна попыталась разрядить обстановку:

– Рада приветствовать вас, дорогой Иосиф. Меня зовут Элеонора Валентиновна, можно Элеонора. Это – Александра, это – Борис Степанович…

Иосиф торопливо убрал бумажник и ловко сел в кресло, переводя взгляд с одного лица за другим.

Александра лукаво улыбнулась и сказала:

– Здравствуйте!

Борис Степанович, когда председатель указала на него, запротестовал:

– Да, это. Борис я. Не надо этого, вот.

– А тут что-то пишет Павел. Который никогда… Павел, что вы никогда не делали?

Тот угрюмо ответил:

– Вы про то, что я никогда не служил в правоохранительных органах? Ну и что? Я как-то сказал, чтобы все вопросы отпали. Зачем же теперь меня укорять?

Сикорская парировала:

– Просто вы раз десять это нам уже говорили.

Павел не успокаивался:

– Не десять, а только три раза. Вы же наговариваете на меня.

Обстановка начала накаляться.

Борис снова подал голос из угла:

– Слушай, чувачок, какой же ты все-таки педа… нт.

Он намеренно сделал в слове паузу, чтобы придать ему двойственное значение.

Павел взвился:

– Вы так произносите это слово, будто что-то плохое.

Борис пошел на попятную:

– Успокойся уже.

Но Павел уже завелся:

– Не надо говорить мне «успокойся». Я разве веду себя неадекватно?!

Борис нахмурился, и Павел вдруг внезапно захлебнулся своим гневом буквально. Он поперхнулся, закашлялся и вдруг сразу как-то сник…

Борис Степанович Твердохлебов был мужчиной простым и основательным. Крупное тело его увенчивалось большой головой, начисто лишенной волос. Шея была, пожалуй, коротковата, но ее вполне компенсировала широта и мощь его плеч. Руки его, сильные и крепкие, с короткими пальцами и широкими запястьями, говорили сами за себя.

То, как уверенно и спокойно лежали на его коленях или крепко держали руль дорогого внедорожника, поднимали рюмку хорошего коньяка, сразу давало понять, что Борис – человек серьезный. А иногда даже и опасный. В чем вполне смогли убедиться его сокамерники, когда в 90-х он оказался в местах не столь отдаленных, взяв на себя вину своего друга и бригадира, с которым они в сопровождении пары быков занимались отжатием бизнеса у несознательных коммерсантов. Именно там к нему намертво прилепилось прозвище Лихой, которым он втайне гордился и старался соответствовать….