Читать книгу Генералы песчаных карьеров - Владимир Колычев - Страница 4

Тимур был доволен. За неделю каторжного труда он заработал ровно двести рублей. И на костюм хватит, и на обувь. Куртку какую-нибудь дешевую к зиме купит. Нормально.

Можно было еще где-нибудь пошабашить. Но, как известно, от работы кони дохнут. Не хотел Тимур, чтобы кто-то на его горбу в рай въезжал. Пусть негры вкалывают. А он белый человек...

А негры в Стране Советов есть. Сестренка Олега и Риты тому пример... Но она еще маленькая. Пока подрастет...

Тимур зашел в свой двор и первым делом бросил взгляд на качели. Может, качает боксер свою обезьянку... Ему вдруг стало стыдно. Какая ж она обезьянка? Человек она. Самый настоящий человек. И притом маленький...

– Валера, в магазин надо сходить, – неожиданно для себя решил он.

– Какой магазин? – непонимающе уставился на него Холера. – Водку только после двух толкать будут... Я лучше к Михалычу схожу. У него первачок...

– Какой, на фиг, первачок? – поморщился Тимур. – За шоколадкой надо сходить... Девчонку мы обидели. Это, дите Олимпиады которое. Подмазаться бы надо...

– Ага, – кивнул Скопец. – И к Ритке подмазаться надо... Но это опять же пузырь нужно брать...

Тимур разочарованно вздохнул. Ну что за житуха такая, все через бухло делается. Хотя, конечно, неплохо было бы с Риткой на карьер замылиться. Поляну бы накрыли, все дела. Баба она свойская, ей не привыкать ханку на природе глушить...

– О! Боксер нарисовался! – сообщил Холера.

И точно, из подъезда выходил Олег. Белая рубашка, черные наглаженные брюки. Весь такой чистенький, интеллигентный. Как будто не в одной с ними грязи живет... И его сестренка тоже чистенькая. Только вот рожица грязная. Но это от природы.

Олег вышел не для того, чтобы сестренку на качелях качать. В руке хозяйственная сумка. По делам куда-то идет. Вместе с сестренкой...

Тимур перегородил ему путь.

– Привет! – миролюбиво поздоровался он. – Как дела?

– Плохо, – останавливаясь, исподлобья посмотрел на него Олег.

Глаза злые, желваки на скулах вздуваются. И корпус наклонен вперед. Как будто вот-вот в драку бросится... Придурок, с ним же по-хорошему. А он в бутылку лезет.

– Что-то случилось?

– Случилось!

– Слушай, а че ты быкуешь? С тобой же чисто по-человечески. А ты рога выставляешь...

– По-человечески?! – вскипел Олег. – А с матерью моей тоже по-человечески?!..

– Ты че гонишь? Да я твою мать и знать не знаю...

– Знаешь... Ты ее домой к себе тащил...

– Так то ж Ритка была... Постой, постой... Она что, твоя мать?! – очумело спросил Тимур.

– Мать!

Олег пристально смотрел ему в глаза. Взгляд резкий, сильный.

– Бляха-муха-цокотуха! Откуда ж я знал... Слушай, так ей же и тридцати нет...

– Тридцать четыре... Она меня в семнадцать родила... Только не о том сейчас разговор. – Олег продолжал буравить Тимура пронизывающим взглядом.

– А о чем?

– Мама сейчас в больнице. Ножевое ранение...

– Как ты сказал?

– Как слышал, так и сказал... Ножом ее порезали. Сначала изнасиловали, а потом порезали...

– Кто?

– А это я и хочу выяснить.

– Я не понял, ты что, на нас думаешь?.. Слышь, пацан, ты на меня так не смотри. Не надо на меня так смотреть. Я твою маманю не трогал...

Да, дела. Какая-то падла порезала непутевую Риту, а Олег грешит на Тимура...

– Не, ты че, в натуре, не трогали мы твою маманю, зуб даю! – пальцем щелкнул по левому клыку Скопец. – Она бы и сама...

Холера не растерялся. И пнул его ногой. Гена заткнулся. Понял, что чушь сморозил.

– Короче, Риту мы не трогали, это без вариантов, – сказал Тимур. – И в больницу к ней мы сейчас вместе пойдем...

– Ага, разогнался, – презрительно усмехнулся боксер.

– А тебя никто не спрашивает, понял? – отрезал Тимур. – Хочешь ты этого или нет, но ты – наш сосед. И Рита – наша соседка. А за соседей мы любому глотку перегрызем. Так у нас повелось, понял? Мы своих в обиду никому не даем!..

Тимур был убежден в своей правоте. И плевать ему, хочет Олег или нет, чтобы они шли с ним.

Рита являла собой печальное зрелище. Лицо забинтовано, только щелки для глаз и вырезы для рта и носа, руки тоже в бинтах.

Тимур уже узнал от Олега, как было дело. Рита приползла домой вся в крови. На лице, груди и руках порезы. Какая-то тварь изнасиловала его мать и вдобавок пописала ее ножом.

Порезы глубокие. Возможно, на лице останутся шрамы. А Рита этого очень не хотела. Ей нравилось быть красивой. Ей нравилось гулять с мужиками. Гулящая баба. Шалава... Но ведь бешенство матки – это ее личное горе?

– Зачем... Зачем вы пришли? – с упреком глядя на Тимура, спросила она.

Видно, ей вовсе не хотелось, чтобы ее видели в таком состоянии.

– Все нормально, Рита, все путем... Это тебе! – Тимур положил в тумбочку пакет с фруктами и конфетами.

Они же не чумоходы какие-то, чтобы заявляться к больной с пустыми руками.

– Кто тебя... Кто это вас?

Он исправился. Рита – мать Олега. А тому тоже семнадцать лет. И, если разобраться, она годится в матери самому Тимуру. Негоже с ней на «ты».

– Не знаю...

На глазах у нее заблестели слезы. И дыхание перехватило. Сейчас разрыдается... Но Рита пересилила себя.

– Менты были? – спросил Тимур.

– Были.

– Что ты... Что вы им сказали?

– Ничего не сказала. Я так ничего и не поняла... Они внезапно появились. Бутылкой по голове... Я ничего не помню. Ничего... Очнулась, вся в крови, больно... Домой пошла...

Тимур, конечно, не мент. И следствие вести не умеет. Но он должен достать тех уродов, которые надругались над Ритой.

– И где все это было?

– Мы на Белоречке купались...

– Кто это – мы?

– Ну, с другом... Но Гарик здесь ни при чем...

– Какой такой Гарик? – нахмурился Тимур.

Оказывается, у Риты был друг. В принципе, это не удивительно. Звали его Гариком. Грузин. И тут ничего такого. Если Рите не западло было с негром переспать, то с хачиком и подавно.

– Ты ментам про Гарика этого говорила?

Тимур разошелся. И уже забыл, что с Ритой нужно на «вы».

– Нет... Плохо мне было. Ничего не могла говорить. Только сегодня вот могу... А вам-то что до всего этого?

– Узнаешь... – отмахнулся от глупого вопроса Тимур. – Потом узнаешь. А сейчас ты мне скажешь, как этого Гарика найти...

За Гариком нужно было ехать аж в Москву. Вернее, в Зеленоград. А это без малого тридцать кэмэ. Пришлось Гене задать жару своей «Яве». Все нормально было, если не считать, что мотоцикл по пути два раза ломался. Всего два раза...

Гарик жил в двенадцатиэтажном доме. Неплохо устроился. Двухкомнатная квартира, новенький «Жигуль» одиннадцатой модели. Московская прописка. Получалось, в нем было больше русского, чем грузинского. И все равно хачик...

К нему в квартиру Тимур не попал: дома никого не было. Зато видел машину. Оранжевый «жигуленок» лихо затормозил у подъезда. Гарик выскочил из машины, обошел ее спереди, бодро распахнул правую переднюю дверцу. Галантный кавалер, этио мать. Белый костюм, черная бабочка. Модельная стрижка, аккуратные усики. В общем, вид не чмошный. Зато душа у этого козла чумовая...

Из машины выбралась пышнозадая крашеная блондинка. Такая же лярва, как и Рита... Но Рита – своя. Какая бы она ни была, а за нее надо спросить. Кровь из носу, а надо...

Тимур поднялся со скамейки, перегородил хачику путь. Рядом выросли Гена и Валера... Интересно бы посмотреть на эту картину со стороны. Он и Гена выглядят старше своих лет. Но все равно не тянут по годам против этого неруся. Гарик – мужик взрослый, уже четвертый десяток разменял. А тут какие-то малолетние обормоты, да еще в позорном шмотье. Затасканные майки, стремные брюки, башмаки каши просят...

Но, видно, было в них что-то, чего испугался хачик. Или он по жизни шугливое бздыхло, или чего-то конкретно боится.

– Э-э, ребята, вам чего? – останавливаясь, робко спросил он.

Зато его баба оказалась посмелей.

– Мальчики, а ну валите отсюда! – заорала она. – А то милицию вызову!..

– Заткнись! – сквозь зубы процедил Тимур.

И зыркнул на нее свирепым взглядом. Шаболда сразу прикусила язык.

– А тебе... – он зло надавил взглядом на хачика. – Тебе привет от Риты...

Хорошо, что они не взяли с собой Олега. А то бы тот точно врезал Гарику промеж глаз. И правильно бы сделал.

– А-а, Рита, – задергался Гарик. – Что с ней?

– Да жива Рита, – криво усмехнулся Скопец. – Чего и тебе желает...

– Только вопрос, желаем ли этого мы, – презрительно скривился Холера.

– Короче, кто Риту порезал? – жестко спросил Тимур.

– Порезали?.. А ее разве порезали?.. Но это не я...

– А кто?

– Я не знаю... Может, вы от них, откуда я знаю...

Хачика колотил мандраж. Видно, не слабо его зашугали уроды, которые изнасиловали Риту. Может, они и ему вдули?.. Тимур презрительно усмехнулся.

– Нет, мы сами по себе. И козлов тех ищем... А ты подскажешь нам, где их искать...

Гарик ему поверил.

– Да я не знаю, кто они такие, – успокаиваясь, начал он. – Мы с Ритой просто на берегу сидели...

– Просто?! – истерично взвизгнула баба. – Просто сидели?!.. Знаю я эту Ритку. Сучка!.. Так ты с ней был, кобель несчастный!..

Пришлось успокаивать ее. Хачик сам с этим справился. Отправил ее к себе домой. И облегченно вздохнул, когда эта дура исчезла.

– Ну так что, сидите вы с Ритой на берегу... – Тимур спешил продолжить разговор.

Эта крашеная блондинка натуральная истеричка. Сейчас еще возьмет и милицию вызовет. Надо ноги поскорей уносить. Тимуру однажды на своей шкуре довелось узнать, что такое ментовка. Посадить не посадят, а на ночь в отделении запрут. Еще и по почкам пинками пройдутся. Менты, они ж от скуки на все руки. И на ноги тоже...

– Ага, сидим, значит. Вино пьем, то да се... А тут какие-то скоты. Меня за руки схватили, куда-то потащили, к дереву привязали... А потом отпустили. Сказали, что если ментам стукну, хана мне... Но вы же не менты, правда?

Типичное трухло. Гниль болотная... Тимур не мог смотреть на него без презрения.

– Я думал, они машину мою заберут... А они нет, отдали ключи...

– Ты сел в машину и уехал, так?

– Так...

– А Рита?.. Рита осталась, да?

– Ну, осталась... Я думал, она сама хочет с ними остаться...

– Мурло ты, понял ты кто!.. Короче, как выглядели эти уроды?

– Ну, я только одного запомнил... Но я не помню, как он выглядит. Ну, высокий. Крепкий такой. Майка синяя... Еще что... Да не помню я... А-а, да, у него еще перстень на пальце выколот. Он когда мне кулак показывал, я его увидел...

– Что за перстень?

– Ну, кто на зону ходил, у тех у всех перстни. У этого просто перстень. Темный прямоугольник, и все...

– Еще что помнишь?

– Да что еще, ничего... А, да, темно было уже. Ну, вечер уже был, да. Лиц не видно было. Ну, почти... Нет, честное слово, больше ничего не помню...

Похоже, больше ловить здесь нечего. К тому же улова хватало. Тимур вспомнил, у кого он видел такой перстень. У Черта... А чем эта шваль занимается? Шарится со своей кодлой вдоль реки и выискивает баб. Полину с Инной трахнуть не получилось. Зато Рита пошла на съедение... Отодрал бабу, да еще ножом ее пописал. Гасить таких уродов надо. Без базара гасить...

* * *

Митя Ерш ходил на зону три раза. В общей сложности провел там четырнадцать лет. И его не за какую-то муру замели. Он считал себя правильным вором. Жил по понятиям, все такое.

Раньше к нему не подступись. Тимур хорошо помнил, как лет семь-восемь назад он выписывал круги по Выселкам. Кепка на глазах, в зубах цыбарка, руки в брюки, в кармане нож-лисичка. Сейчас все по-другому. С последней отсидки Ерш вернулся без правой руки. Жизнью, говорит, придавило.

Со старыми кентами он больше не водился. Жил на пенсию по инвалидности, с мужиками в домино резался, самогон жрал. О жизни своей лагерной рассказывал. Про руку отрубленную ничего не говорил, а обо всем остальном – всегда пожалуйста.

И сегодня с готовностью откликнулся на просьбу Тимура.

– Перстень, говоришь. Темный прямоугольник... – Ерш задумчиво вознес к небу глаза. – Есть такое... Это, если наполовину темный, поперек, – это значит «не подам менту руки». А если по диагонали... Если по диагонали – это парашник. На чуханов обиженных такую лабуду цепляют... Еще бывает темный, а посредине светлая полоса. Это, типа, прошел зону. Нормальный вариант, без западла. А если три точки на этой полосе, значит, прошел зону вафлером, понял? У нас все петушары такую масть носили, сечешь?..

– Да я-то секу. Только я тебя про темный прямоугольник спрашиваю...

– Есть и такое, – с хитрым прищуром посмотрел на Тимура Ерш. – Все темное – это от звонка до звонка... Я тоже от звонка до звонка срока свои мотал. И что, видишь у меня такой лепень?.. Не видишь. Потому что нет пальцев. На зоне остались... Но я бы себе такую фиговину лепить не стал. Потому что за черной меткой белая полоса с тремя точками остаться может. Улавливаешь смысл?.. На зоне петух со своей мазней ходит, а на воле все чернотой замазывает. Получается, он нормально от звонка до звонка срок мотал. А он пидор. Самый натуральный пидор!.. Ты это все зачем спрашиваешь?

– Да гад, который Ритку порвал, у него чернота на пальце. Он тоже срок мотал...

– По какой статье?

– Да не знаю, – пожал плечами Тимур.

– А ты покумекай, да. Он Ритку силой распечатал. Насильник он, по жизни... Значит, и на зону за мохнатый сейф пошел. А там его и опетушили. В смысле, пидором заделали... Слышь, я это к чему порожняк с полосами да точками погнал. Да к тому, что этот козел кочетом на зоне мог быть. А так оно и есть. Бля буду, если не так... Погоняло у него какое? Я, если что, справки насчет него наведу. Есть у меня один кент. Он это дело в два счета прокусит... Ну так как погоняло?

– Черт.

– Черт?! – презрительно скривил губы Ерш. – Да это вафло, по жизни... Черт на зоне – это чуть лучше, чем петух... Он что, этот муфлон, еще и козыряет своим погонялом?

– Ну да, кодла у него своя. Типа, крутой...

– Знаю я этих бакланов. На зоне с параши жрут, а на воле пальцы веером... А у самого дупло как труба у парохода... Ты это, делать с ним что собираешься? За Ритку спросить надо, да. Наша баба. Хоть и лахудра, но лично я бы за нее спросил. Только куда мне с моей культей?.. Ну так что делать собираешься?

– Да что-нибудь придумаем... Ладно, пора мне. Пацаны ждут...

Сразу после разговора с Ершом Тимур отправился на дискач. Хотя, если честно, идти туда не хотелось. И вовсе не потому, что можно нарваться на «обезьян» с шинного завода. Драки его не пугали. Даже в кайф кулаками помахать.

Девки на танцах клевые. И одеваются отпадно. Джинсы забугорные, шелковые блузки «маде ин не наше». Все чики-пуки. Тимур может крутовать перед ними сколько угодно. Его будут бояться. Но ни одна клевая девчонка не захочет пойти с ним. Таким девочкам нравятся модные мальчики. А оборванцев они обходят стороной. А Тимур, как ни крути, и есть оборванец. Дитя трущоб.

Он уже купил себе новые брюки, рубашку с коротким рукавом, даже на туфли хватило. Но все это дешевый ширпотреб. Дерьмо собачье... И все же это лучше, чем та рванина, в которой он ходил...

Летняя танцплощадка находилась на ничейной земле между территорией шинников и владениями «волков». Драки тут чуть ли не каждый день. Зона боевых действий, одним словом. Но девчонки здесь не переводятся. И какие девчонки... Тимур в основном наблюдал за ними через сетку танцплощадки. В самой клетке с этими симпатичными зверушками он редко бывает. И сегодня ему не до того. Намечается очередная драка.

Не зря же к нему подошел Бычок – крепкий жилистый пацан с соседней улицы. В первую очередь он пожал руку Тимуру, затем Скопцу, Холере, Костылю, Самвелу и еще трем пацанам из его команды. Сам Бычок мог выставить с десяток бойцов. А там если Барысь, Качан и Петля подпишутся со всеми своими пацанами, соберется внушительная стая. Полсотни «волков» – это сила.

– Разведка донесла, что сегодня «обезьяны» будут, – с важным видом сказал Бычок.

– Будут так будут, – усмехнулся Тимур. – Бананами их накормим...

– Аж по самое не хочу, – хмыкнул Холера.

– Это, Барысь скоро будет. Петля уже подтянулся. Качана, жаль, не будет, – выдал расклад Бычок. – Ничего, без него перетопчемся...

– Да перетопчемся... Только «обезьяны» – это туфта, – пренебрежительно сплюнул в сторону Тимур. – На «трояков» надо переключаться...

– Не понял, – косо глянул на него Бычок. – Чем тебе «трояки» не угодили?

– А не угодили... Короче, тут дела такие...

Тимур не стал вдаваться в подробности. Рассказал, как Черт пописал Ритку.

– Это матушка моего пацана, – объяснил он. – Ты его не знаешь. Его Олег зовут. Классный пацан. Боксер. Мастер спорта. Я его тебе потом покажу...

С Олегом у него в самом деле все на мази. Он был и не прочь пойти с ними на дискотеку. Но сестру свою Чунга-Чангу не на кого было оставить. Ничего, в следующий раз баба Маня девчонку к себе возьмет.

– Базара нет, если «трояки» твоего пацана обидели, надо с них спросить, – кивнул Бычок. – Давай завтра на карьерах состыкуемся. Решим что почем. А сейчас надо с «обезьянами» разобраться...

Разборка состоялась в тот же час. Шинники нагрянули всей толпой, а «волки» их уже ждали. Бычок послал по матери Мурика, тот объяснил ему, в каком положении хотел бы его иметь. И понеслась...

Тимур только вошел в раж. Одной «обезьяне» снес челюсть, вторую швырнул через бедро. Уже почти добрался до третьей, но помешали менты. Налетели на своих «луноходах», сбились в кучу и вперед... А кому в ментовку охота? Никому. Поэтому пришлось делать ноги. На том вечер и закончился.