Читать книгу Палач мафии - Владимир Колычев - Страница 9

Сырок допустил ошибку. Он зашел в камеру как хозяин. Гордая осанка, высокомерный вид, властный взгляд. Наверное, он думал, что с его появлением все арестанты встанут перед ним на задние лапы.

Но этого не произошло. Только «девочка» Маша выполз из-под шконки в «петушином» углу и с елейной улыбкой подошел к Сырку.

– Здравствуйте, меня зовут Михаил! Рад с вами познакомиться!

Кирилл не мог поверить своим глазам – Маша протягивал Сырку руку. Хотел, чтобы он пожал ее.

За такое безобразие Маше запросто могли скрутить голову. Но он ничего не боялся. Значит, кто-то подговорил его. Значит, Сырка ждали...

Получается, Сырок нарвался на заранее подготовленную провокацию. Уж не Зосим ли спустил на него блатную санкцию? Очень даже может быть.

Это на воле братки-спортсмены могли тягаться с ворами на равных. Или даже брать над ними верх. Но рано или поздно они оказывались на нарах. А тюрьмы и зоны – это вотчина воров. Здесь они безраздельные хозяева. Спортсмены против них не котируются. И если Зосим держит на Сырка зуб, тогда дело швах. Не быть ему больше бригадиром. Разве что только петушиным...

Сырок на провокацию не поддался. Но понял, что его хотят офоршмачить по чьей-то воле. Это вывело его из себя.

– А меня зовут Сырок! – вызверился он.

И ударил «петуха» ногой. Точно в пах заехал. Маша взвыл от боли, опустился на четвереньки и начал отползать в свой угол. Но Сырок не дал ему так просто уйти. Нагнал, со всей силы пнул ногой в живот. Затем разбил в кровь лицо. И только после этого остановился.

– Ну, кто еще тут такой умный! – в бешенстве заорал он на всю камеру.

Кирилл ему не завидовал. Сырок стоял у самого края пропасти. И его туда вот-вот должны были столкнуть. Смотрящий уже на стреме.

– Крутого из себя ставит, – тихо сказал Пастух.

Как и все арестанты, он внимательно следил за развитием событий. И, естественно, вмешиваться не собирался.

– А я знаю его, – сказал Бутуз. – Это Сырок. Из команды Бекаса.

– Точно, Сырок, – кивнул Коляда. – Мы с ним на стрелке сходились. Из-за барыги одного. Миром, правда, разошлись. Я на него зла не держу.

– Ты не держишь, кто-то другой держит, – хмыкнул Пастух. – Бекас и Зосим на ножах. А Зосим в кентах с Лекарем. Так что хана этому Сырку...

Лекарь – вор в законе, смотрящий по СИЗО. Ему Сырка раздавить, что плюнуть. А повод для этого есть. И все это знают. Все, кроме Сытина. Неужели он не мог предусмотреть такого развития событий... Не зря говорят, что и на старуху бывает проруха.

Сытин допустил серьезный прокол. И вся операция ставится под угрозу срыва. Если Сырка опустят, Кирилл при всем желании не сможет выйти через него на Бекаса. Во-первых, с опущенным он кентоваться не сможет – сам сразу станет таким. А во-вторых, после освобождения Сырок ни за что не останется бригадиром. У братков-спортсменов свои законы, кое в чем похожие на воровские. И по их понятиям, «петух» – это уже не человек, а отброс. Вот такая она, суровая проза бандитской жизни.

На сцене появился костлявый Банчик. Еще один провокатор.

– Ты чего орешь? – наехал он на бригадира. – Ты что, на базаре?.. А человека зачем обидел?

Сырок чуть не захлебнулся злостью. И едва не бросился на Банчика с кулаками. Но вовремя остановился. Успел сообразить, что это чревато последствиями. Впрочем, как бы он ни крутился, финал будет один.

– Это кто человек? – презрительно скривился Сырок. – Петух, что ли?! А ты чо за него подписываешься? Ты чо, главпидор, да?

– Кто главпидор? – взвился Банчик. – Я?! Ты, козел, за базаром...

Договорить он не смог. Сырок сделал молниеносный выпад в его сторону и со всей силы зарядил кулаком в переносицу. Банчик отлетел к стене, ударился затылком и соплей стек на пол.

Сам виноват. А с Сырка взятки гладки. Он должен был спросить за «козла». Он это и сделал. И это должно было ему засчитаться как плюс.

Банчик быстро пришел в себя. Вскочил на ноги. Дернулся на Сырка. Но его остановил сам Штопор. Оторвал-таки задницу от шконки. Сам вышел навстречу опальному бригадиру. Рядом с ним возвышался отбойщик Митя – здоровенный детина с пудовыми кулаками. Да и сам Штопор не выглядел хиляком.

Впрочем, запугивать Сырка он как бы и не собирался. Даже изобразил радушную улыбку. Но взгляд оставался пустым и холодным.

– Ты чего тут буянишь? – внешне миролюбиво спросил он.

– Да вот, хотел войти как человек...

Сырок правильно сообразил, что перед ним важная персона. И постарался унять свой пыл. Голос его звучал спокойно, хотя немного дрожал.

– А тут голяк. Сначала пидор подкатил. Теперь вот этот... Беспредел, в натуре.

– Ничего, бывает. Но ты не менжуйся, все будет в цвет... Ты по какому разу к нам заехал?

– По первому, – смутился Сырок.

– Не похоже. Слишком круто ты себя ставишь... Ты на воле кто?

Можно подумать, Штопор этого не знает. Знает. Почему тогда спрашивает?.. Что-то тут не то. Кирилл нутром чуял, что затевается какая-то пакость.

– На воле я в авторитете, – гордо расправил плечи бригадир. – Может, слышал про Сашу Сырка?

– Про Бекаса слышал. И про его бригадира Сырка тоже слышал... Так это ты и есть Сырок?

– Я...

Сырок вдруг стушевался. Дошло до него, что блатные – не те люди, перед которыми можно кичиться крутизной спортсмена-беспредельщика. Тем более если ты не отстегиваешь в воровской «общак». А Бекас и иже с ним этим как раз-то и грешили.

Но Штопор не подал и виду, что огорчен. Напротив, он пришел в полный восторг.

– О! Да к нам авторитетный человек прибыл. А мы и не поняли... Ничего, исправимся. Милости просим к нашему шалашу!

Он повел Сырка в свой угол. На ходу велел освободить шконку напротив своей.

Сырок был польщен. И начал терять бдительность. К этому Штопор как раз и стремился.

Он сел рядом с бригадиром. Благодушная улыбка не сходила с его лица. Но взгляд оставался темным, как глубины Мирового океана.

– Всегда интересно с уважаемым человеком поговорить, – сказал он.

Сырок довольно улыбался. Неужели он не понимает, что Штопор играет с ним, как кошка с мышкой, перед тем как сожрать?.. Нет, не понимает.

– Чего не закуриваешь? – как бы про между прочим спросил Штопор.

Только сейчас Кирилл заметил пачку сигарет, лежавшую на его тумбочке. Вроде бы ничего необычного. Но не в этой ли пачке таится мина?

– Да я завязал, – как-то неуверенно ответил Сырок.

– Правильно сделал, – поддержал его Штопор. – Зачем травить себя всякой дрянью.

– Да тут отравы и без того валом. Хоть топор вешай... Знаешь, я бы тоже закурил. Когда на волю выйду, брошу. А сейчас можно... Не угостишь, а?

– Да без проблем, – кивнул на тумбочку смотрящий. – Бери, угощайся!

– Благодарствую!

Сырок неосторожно снял с тумбочки пачку сигарет. Вытащил «бациллу», сунул ее в рот.

– Огонька можно?

– Не можно! – злорадно осклабился Штопор. – Ты, братан, не то взял.

Он открыл дверцу тумбочки. Показал на другую пачку сигарет.

– Вот это нужно было брать... А эта шмаль... Как это фуфло здесь оказалось?

– Штопор, а это не Вика хотел тебя задобрить? – с пакостной улыбкой спросил блатарь по кличке Бэнц. – Вика, мать твою, твоя дачка?

– Моя! – слабо донеслось из петушиного угла.

– Совсем оборзели пидоры, – чисто для проформы посетовал Штопор. – На мой «телевизор» класть офоршмаченные бациллы...

Его лицо вдруг окаменело, голос обрел остроту хорошо заточенного мясницкого топора. Но Сырок еще не понял, что его голова уже лежит на плахе.

– Ты офоршмаченную бациллу взял! – сказал смотрящий – как в лицо плюнул. – А это значит, что ты сам офоршмачился. Законтачился ты, братан!

– Я не понял, что этот пидор здесь делает? – взъярился Бэнц.

– На кукан хочет, ты чо, не въехал? – заорал Банчик.

– Э-э, пацаны, вы чего? – задергался Сырок.

Он уже понял, в какую западню угодил. Но еще надеялся вырваться из нее.

– Все, попал, – покачал головой Пастух.

Непонятно было, кем он недоволен – или Сырком, или блатными с их подлянками.

– Стопудово, проткнут, – решил Бутуз.

– Ни за хрен собачий, – добавил Кирилл.

Сырка кошмарили по полной программе. Блатные как будто взбесились. Сырок уже хватался за голову, чтобы не слышать их галдеж.

– Ни за хрен, – подтверждая, кивнул Коляда.

– А мы будем смотреть, как его опускают, да? – спросил Кирилл.

– Можно и не смотреть, – хмыкнул Джек.

– А за что Сырка опускают? – продолжал давить Кирилл. – За то, что он из бригады Бекаса? А вы из каких бригад, пацаны?

– Да мы с Джеком под Брагой ходим, – сказал Коляда. – А тебе зачем?

– Это не мне зачем. Это тебе зачем. Сегодня блатные на Сырка наехали. А завтра на вас наезжать начнут... Ваши бригадиры с ворами как уживаются?

– Да не очень, – нахмурил брови Пастух. – Эй, я не понял, а к чему этот базар?

– Понял ты все!.. Блатные город к рукам прибирают. На Сырка вот наехали. Его сейчас опустят. А потом за вас примутся...

– Ты это чо, серьезно? – напыжился Бутуз.

Если честно, Кирилл не особо надеялся на помощь братков. Не такие уж они и борзые, чтобы мазу на воров тянуть. Блатные их в черном теле держали, головы не давали поднять. А они все терпели. И дальше терпеть будут.

Они могут возмущаться, но на блатных не попрут. Своя рубаха, как говорится, ближе к телу. Да и жить охота.

Но все же Кирилл пытался накалить обстановку. А вдруг!..

– Я же говорю: сегодня Сырок, завтра – вы. По одному будут выдергивать. Пока всех не опустят...

– Да беспредел, в натуре! – заколотился Джек.

– Блин, они уже штаны с него стягивают! – Коляда ткнул пальцем на несчастного Сырка.

– А завтра с нас начнут стягивать! – задергался Пастух.

Он был самым умным в компании братков-рэкетиров. Но и он заглотил наживку, брошенную Кириллом.

Надо ковать железо, пока горячо.

– У вас, пацаны, только один выход! – подливал масла в огонь Кирилл. – Надо вместе держаться. И Сырка к себе брать. Вместе мы – сила!

– Братуха, дело говоришь! – загудел Пастух.

Похоже, он понял, что Кирилл сумел завести пацанов, а вместе с тем еще выше поднялся в их глазах. А Пастух привык быть первым. И чтобы не потерять в авторитете и остаться выше Кирилла, он должен был выхватить инициативу из его рук.

– Ну чо, пацаны, отобьем братана? – сорвался со своего места Пастух.

В пылу боевого азарта он плохо что соображал. И не задумывался о последствиях неосторожного шага.

– В натуре, блин! – заревел Бутуз. – Наших гасят!

Сырок не собирался пропадать за здорово живешь. Он сопротивлялся. Сумел извернуться. Мощным ударом отправил в нокаут одного блатаря. Хотел ударить ногой второго. Но помешали приспущенные штаны.

Банчик сумел подойти к нему сзади. И со всей силы огрел по затылку сцепленными в замок руками. Сознания Сырок не потерял, но поплыл. Ноги подкосились, и он стал оседать на пол. Но упасть ему не дали. Его подхватили сильные руки, швырнули на чью-то шконку, повернули на живот.

Сырок и сейчас пытался сопротивляться. Но уже ничего не мог поделать. С диким хохотом Банчик стягивал с него штаны.

– Суки! Падлы! – орал Сырок. – Кровью умоетесь!

Но его никто не слушал. Бэнц уже готовил свой агрегат к применению. Судьба Сырка, казалось, была решена.

Пастуху было не привыкать к дракам. Это его родная стихия. И он даже был рад пустить в ход кулаки.

Кирилл драться не хотел. Но и в стороне стоять не собирался. Он сам заварил эту кашу. И сам должен был ее расхлебывать.

Бутуз, Коляда и Джек тоже ринулись в атаку.

Крепко накачанные молодцы из рэкетирских бригад – сила страшная. Блатные убедились в этом на собственной шкуре.

Кирилл внес свою лепту – сумел отправить в глубокий нокаут амбала Витю. Пастуху достался Бэнц. Он сорвал его с Сырка, развернул к себе лицом и снес кулаком челюсть. Коляда и Джек размазали по стене еще троих блатарей из пристяжи смотрящего.

Штопор быстро оправился от неожиданности. В его руке образовалась остро отточенная шлюмка – черенок стальной ложки. Но ему не повезло. Он нарвался на Пастуха. А с ним шутки плохи.

Пастух сумел перехватить руку с заточкой, взял Штопора на прием. Смотрящий скривился от боли. Но не взвыл, молча ушел в отключку от болевого шока.

Братки-спортсмены, считай, взяли вверх над блатными. Но это победа временная. Скоро об этом инциденте узнает вся тюрьма, воры соберут сход и вынесут бунтарям приговор, возможно, даже смертный. Но ни Кирилл, ни Пастух со своими дружками об этом сейчас не думали. Сейчас все их мысли были сосредоточены в кулаках и ногах, которыми они добивали блатной контингент.

Сырок натянул штаны. И тоже бросился в драку. В глазах ярость и дикий восторг. Ему повезло – продырявить его не успели. Но обида все равно била через край. И он вымещал ее на своих мучителях.

Блатные уже почти не сопротивлялись. Не хватало на это сил и энергии. Братки-спортсмены уже могли праздновать победу. Но тут в драку вмешалась третья сила.

Со скрипом открылась тяжелая металлическая дверь, и в камеру хлынула толпа прапорщиков с увесистыми дубинаторами.

Досталось всем: и блатным, и рэкетирам. Досталось и Кириллу. Он сумел уйти из-под одного «демократизатора», но второй больно огрел его по затылку. В ушах зазвенело, из глаз брызнули искры. Голову заволокло туманом, перед глазами заштормило фиолетовое море.

Сильные руки схватили его за шкирку, куда-то потянули. Он не сопротивлялся, покорно волочил ноги в заданном направлении. Это избавило его от дальнейших экзекуций.

Его вели по коридору. Скрежетали в замках ключи-вездеходы, лязгали и гремели решетчатые двери перегородок. Со всех сторон неслись ругань и мат. В штрафной блок волокли всех участников драки. Всех до одного. От Сырка до Штопора.

Кирилл не знал точно, что это – воля высокого ментовского начальства или просто стечение обстоятельств. Но в карцере он оказался на пару с Сырком. Одного за другим их побросали на пол, закрыли за ними дверь.

В карцере было так же душно, как и в камере. Но воздух не в пример чище. Простору, правда, маловато. И комфорта никакого. Маленькое оконце под потолком, голые шероховатые стены. Нары были убраны на замок. Сидеть было не на чем. Можно только стоять.

– Козлы помойные! – по инерции продолжал беситься Сырок.

– Да ладно тебе, остынь, – беззлобно осадил его Кирилл. – Нормально же все...

– Да уж, нормально, – скривился бригадир. – Меня чуть не отпетушили, а ты говоришь нормально.

– Но не отпетушили же.

– Пусть только попробуют... Вот козлы, на пальцах, бля, развели...

– Сам хорош, надо было сразу въезжать, откуда ветер дует.

– А ветер с воли дул, – поджимая губы, кивнул Сырок.

И вперил в Кирилла тяжелый, испытывающий взгляд. Как будто только сейчас понял, что он мог быть врагом.

– Ну чо смотришь? Не видел?

– Видел, – кивнул бригадир. – Ты за тех пацанов был, которые за меня подписались... Спасибо вам, пацаны! Ввек не забуду!

– А ты знаешь, что мы из-за тебя подставились? Теперь нас воры гасить будут. Минуса на нас навесят. А ты знаешь, что это такое?

– Да я и сам со знаком «минус», – озаботился Сырок. – Но мне-то проще. Меня скоро отсюда вытянут...

– Да и мне недолго. Дело вот-вот закроют... А как с пацанами быть? Это ж я их на эту бучу подбил.

– Ты?!

– Ну да... Сам не знаю, какая моча мне в голову ударила?

– А ты чьих будешь?

– Да я сам по себе. Но это пока так. Меня Пастух к себе тянет. Сказал, что со своим бригадиром насчет меня перебазарит. Так что я, считай, под Страшилу отхожу... А ты Сырок, да? В бригадирах у самого Бекаса или нет?

– Откуда знаешь?

– Да это Коляда сказал. Он под Брагиным ходит.

– А-а, Брага. Есть такой. У нас рамсы с ним были. Сейчас все путем... А вообще, вы пацаны козырные. Правильно стоите. Уважаю.

– Так мы ж это – одной крови. Если на воле какие-то непонятки были, то на киче нам вместе держаться надо. Иначе нас черная масть всех передавит... Мы ж потому за тебя и подписались, чтобы нас самих завтра не опустили. У блатных это на раз. Была бы задница, а повод найдется.

– Это ты, братуха, верно заметил! – оживился Сырок. – Повод у них всегда найдется. На пальцах, гады, разводят... Тебя как зовут, братуха?

– Игорь. А кличут Барсуком.

– А я Сырок... Машешься ты здорово. Каратист?

– Да есть немного. В спецназе пять лет служил.

– Не слабо!.. Слушай, нас долго здесь держать будут?

– По мне бы, чем дольше, тем лучше. Нельзя нам на общую. Там воры масть держат.

– Да я это и без тебя знаю... Бля буду, какая-то сука меня ментам вложила. Из-за них вся эта лабуда. Представляешь, наркоту мне подбросили, козлы... А тебя за какую беду закрыли?

– Вооруженный грабеж. Ларек на пару с корешем вскрыли... Только это не мы были.

– Ну да, я так и понял, что не вы, – ухмыльнулся Сырок. И уже уважительно посмотрел на Кирилла. – Отчаянный ты пацан.

– Я два года в Афгане отчаянным был. Затем «сверчком» три года в армии также отчаянно крутился. И чего я добился? Ни кола, бляха, ни двора. И все бабки, которые заработал, в канализационную трубу ушли... Не, я теперь новую жизнь начинаю. Снова отчаянным буду. За свое место в этой жизни биться буду... Только я, кажется, не с того начал. Ладно, выберемся... Говорят, у Страшилы не слабо дела поставлены.

– Кто говорит?

– Да Пастух. Он со Страшилой год всего вместе. И уже своя «девятка». Скоро квартира своя будет.

– Я тебе «БМВ» через год сделаю. А хату еще раньше... Давай под меня отходи! – в порыве великодушия предложил Сырок.

Но Кирилл так же великодушно отказался.

– Не, я с Пастухом завязался. Он за меня слово будет говорить. А я его подведу? Нет, это не по правилам.

– А ты думаешь, Страшила тебя точно к себе возьмет?

– Да не думаю, а знаю. Не хочу хвалиться, но что есть, то есть. Сам видел меня в махаче. А потом я еще и стрелять умею. Автомат, гранатомет – это ж для меня как на два пальца плюнуть. Саперное дело на «пять» баллов. Со спецтехникой работать могу...

– Ну да, пять лет в спецназе – это круто.

Сырок смотрел на Кирилла, как вербовщик короля Фридриха на ускользающего от него рекрута.

За дверью послышались голоса. Кирилл и Сырок прислушались.

– В этом кондее по два, в этом...

– Почему?

– Ну так на всех номеров не хватило.

– А надо чтобы хватило. Нельзя по двое держать. А то еще глотки друг другу перегрызут... Давайте по одному всех раскидайте. Сможете?

– Да что-нибудь придумаем.

Через минуту дверь в камеру отворилась. На пороге появился прапорщик с красной повязкой на рукаве.

– Ты! – показал он пальцем Кирилла. – На выход!

– Эй, начальник! Оставь пацана. Он свой. Все путем!

– Молчать! – рявкнул вертухай.

Но Сырок не унимался:

– Не, ну ты чо, начальник! Будь человеком, а!

Прапорщик тут же проявил человечность. Вывел Кирилла из камеры, а вместо него бросил пакет с хлоркой.

Пакет лопнул, порошок рассыпался. Осталось только плеснуть воды. Как это было сделано, Кирилл не увидел. Его втолкнули в свободную камеру, закрыли за ним тяжелую дверь.