Читать книгу Шумный балаган - Владимир Колычев - Страница 3

Поезд шел на север, но не в холода. Ростов-на-Дону – это, по сути, тот же юг. Настоящий север – это Мурманск, Архангельск. Или хотя бы та же Мордва, где Вадик Цепень однажды мотал срок. Там ему и кликуху дали. Быковал он круто, чуть что не так – в морду. Даже воры боялись с ним связываться. Но погонялу приклеили. Если бычий, то цепень. Так и повелось – Вадик Цепень. Да он и не в обиде. Нормальная погремуха. Уж куда лучше, чем просто Бычара.

Там же, в Мордве, он с ворами конкретно сошелся. В отрицалы записался. Но уважаемым жуликом так и не стал. И вторая ходка не приблизила его к этому почетному, в общем-то, титулу. Но братва его по-любому уважала. Все знали, что Вадик Цепень – знатный гопник. И не счесть, сколько «гоп-стопов» на его счету.

Он и после первой ходки по мелочи не работал. А по второй тем более. Еще на зоне один умный человек подсказал ему некислую схему. В Тепломорск ему посоветовал ехать. Море там, солнце, и воздух просоленный, что для слабых легких самый кайф. Портовый город, курортная зона – жирных куражных терпил как собак нерезаных. А самый фартовый вариант – это морячки. Они из загранки в порт приписки прибывают. Кто-то в родном городе остается, кто-то по своим весям разъезжается. И с бабками у них все на мази – в основном валюта. Как устоять перед таким соблазном? Тем более что родом он был с Черноморского побережья.

* * *

Вадик не устоял. Нашел помощников, и вот он уже в деле.

Поезд «Тепломорск—Ростов» уже в пути. У Вадика билет в плацкарте, а прицел взят на купейный вагон, в котором едет приговоренный к раздербану морячок. Зойка его уже окучивает. На коленях у него уже сидит, языком по ушам ездит – сначала в переносном смысле, а сейчас натурально, так присосалась, что не оторвать. Парень уже в ауте, а соседи по купе уходить не собираются. Но Зойка не дура. Она свое дело знает.

Цепень стоял в коридоре вагона и с умным видом смотрел в окно. Со стороны могло показаться, что он любуется местным пейзажем. А какой пейзаж, когда за окном темень непроглядная. Да и не волновали его природные красоты. Краем глаза он наблюдал за купе, в котором ехал выбранный в жертву моряк. Ничто не изменилось в его облике, когда тот вышел из купе и вместе с подсадной красоткой направился в туалет.

Наивный лох верил, что Зойка сообразит ему сеанс оральной любви. Обещать-то она обещала, но ведь это всего лишь замануха. И морячок в этом убедится.

Зойка сделала все как надо. Но слаба она не только на передок, но и на руки. Не сможет она вырубить жертву, ни сил у нее для этого нет, ни опыта. Но от нее и не требуется ничего запредельного. Всего лишь защелку открыть в нужный момент.

Вадик постучал в дверь. Условный знак – два коротких перестука, один длинный. И тут же последовал щелчок. Дверь открывалась внутрь, и Цепень мощным рывком распахнул ее. Морячок находился справа возле унитаза, и угол открывшейся двери заехал ему в лоб. Пока он приходил в себя, Цепень приставил ему нож к горлу.

– Ой, не убивайте! – взвизгнула Зойка.

– Пошла отсюда! – рыкнул на нее Вадик.

В глазах морячка она должна остаться невинной жертвой. Хотя рано или поздно до него дойдет, какую роль она сыграла в его жизни. Но вряд ли расскажет про нее ментам. Он человек семейный, и ему не захочется, чтобы жена узнала, какой он «примерный» семьянин. Хотя всяко может быть. Но в данный момент Вадика мало волновали детали предстоящих разборок. Главное, взять деньги.

– Бабло на бочку! – свирепо прошипел он.

Острие ножа впивалось в горло, пока не пошла кровь. Теплая струйка, скатившаяся моряку за шиворот, призвала его к благоразумию. Он сам отстегнул пояс, в котором зашиты деньги.

– Живи! – великодушно позволил Вадик.

И так же великодушно ударил моряка головой в переносицу. Пока он придет в себя, Вадик будет уже далеко.

Деньги Цепень передал своему напарнику, который ждал в тамбуре. Вася Лимон схватил добычу и рванул в сторону, обратную той, в которой исчез Вадик.

На ближайшей остановке они втроем сошли с поезда, собрались вместе. Распотрошили пояс. Две тысячи долларов и три тысячи рублей.

– Нехилый улов, – осклабился Цепень.

И ожесточенно посмотрел на Васю.

– Сколько под себя взял?

– Братан, ты чего? – оторопел Лимон. – Ты че, за крысу меня держишь?

– Зойку хочешь?

– Э-э, не вопрос... Только не сейчас...

– А чего не сейчас? Место тихое, ночка теплая, а кусты смотри какие. Зойка!

Зойка сообразила, что нужно от нее. И принялась раздевать Васю. Догола раздела. И потащила под кусты. Цепень обыскал его одежду, но денег не нашел. Значит, не скрысятничал пацан. Тем лучше для него. И жить будет, и Зойку вытопчет. Он уже давно слюнки на нее пускает, да и она, по ходу, не прочь. Вот пусть и балуются. Надоела ему Зойка, пусть Лимон ее топчет. А он себе другую забаву найдет. С его-то деньгами это не проблема. А денег много. Третий месяц он уже в деле, и ни одного прокола. Зато бабла без малого двадцать штук набили – и в рублях, и в инвалюте. Будет на что погулять.

В Тепломорске они снимали домик в босяцком районе. Вадик никого здесь не знал, но чувствовал себя своим среди своих. Люди здесь бывалые, любой мент для них враг, в том числе и местный участковый, который даже не пытался совать нос в чужие дела. В этом районе Вадик чувствовал себя, как черт в тихом омуте.

Отсиживаться Цепень не стал. День провел в лежке, а на ночь глядя отправился в местный кабак, который здесь называли балаганом.

Кабак стоял возле самого моря, приткнувшись к ограде портовой зоны. Место безлюдное. Фонари вокруг все разбиты, окна наглухо зашторены. И если бы не прожектора с портовых кранов, здесь бы сейчас стояла непроглядная тьма. Вадик почему-то решил, что в кабаке народу будет негусто, но не угадал. Довольно-таки просторный зал был почти заполнен. Но еще оставались свободные столики. Вадик с ходу оккупировал один из них. Рядом приземлились Лимон и Зойка – блатной пацан и блатная кошка.

Цепень снисходительно обвел взглядом зал. Публика приличная, не вопрос. За ближним к эстраде столиком обосновалась солидная компания – три мужика и столько же баб. Вернее, не мужики это. А чисто бродяги. Одному лет сорок, другие чуть помоложе. Что под рубахами у них, не видно, но на пальцах «синяки». У старшего – перстень с короной и четырьмя лучами над ней. Крутой лагерный авторитет, возможно, даже в законе. Четыре ходки. Что у остальных, не разобрать, но видно, что не пахановские шестерки. Ведут себя спокойно, с достоинством. И телки не какие-то расфуфыренные лярвы. Причесанные крали. Две симпатяжки, а одна так вообще красотка. Но на нее лучше не заглядываться. А то ведь можно и под раздачу загудеть.

За другими столиками братва попроще, но в любом случае все – свои. Хватало и левых – шпана беспонтовая, морячки залетные. Эти ведут себя тихо, не хорохорятся. Правда, морячки откровенно стреляют глазами по телкам, которые нарисовались здесь чисто для того, чтобы сняться – или пожрать на халяву, или подмахнуть за бабки.

И музыка конкретная. Бородатый лабух с электрогитарой натурально под блатного косит. Голос у него сильный, с хрипотцой. «Мурка, ты мой муреночек...» «Извозчик, отвези меня домой...» Душевные песни, не вопрос...

– Вадь, чего загрустил? – спросила Зойка.

И как бы невзначай положила руку ему на ногу, повыше колена. Лимон стрельнул в нее ревнивым взглядом, но промолчал. Все правильно, он уже пользуется ею, но еще не имеет права считать ее своей собственностью. Но все к этому идет. Да и ляд с ним, пусть Зойка будет чисто его марухой, заслужил пацан.

– Да ништяк накатил, – скупо улыбнулся Вадик. – Лабух, падла, за душу схватил.

– Заказывать что будем? – встряла в разговор официантка.

Цепень смерил ее недовольным взглядом. Хоть бы улыбочку, дрянь, к губам подвесила. И глазки можно было бы потеплей сделать. Так нет, стоит перед ним, как сучка после случки. Типа ей еще предлагают, а она уже не хочет.

– Че ты сказала?

– Заказывать что будем? – сердито спросила она.

И взгляд в сторону отвела. Как будто ей в падлу смотреть на Вадика. Типа рылом не вышел.

– А что есть?

– Меню на столе.

– А тебю?

– Что, простите?

– А не прощаю. Не хочу я тебю. Страшна ты, мать, как моя жизнь.

Баба действительно была не фонтан. Круглая, да еще прыщавая вывеска, маленькие глазки. Ни сиськи, ни киськи. А еще царевну из себя строит.

– Ну знаете ли! – вспылила официантка.

– Ты это, не буксуй, не надо, а то я дым не люблю. Короче, водку тащи. Пузыря три для начала. Ну и салатов там каких-нибудь. Фирменное блюдо, да... И побыстрей!

Чтобы придать бабе ускорение, Вадик потянулся к ней и хлопнул ее ладошкой по заднице. А другого обращения она и не заслуживала.

Но, видно, официантка так не считала. И в праведном гневе подскочила к столику, за которым тянули водочку четыре молодца с блатными замашками. Одному из них она что-то сказала и пальцем показала на Вадика. Пацан поднялся и без всякого зазрения совести направился выяснять отношения.

– Что лучше сделать, замокрить этого фраера или опустить? – с беспечным видом спросил у Лимона Цепень.

Предстоящая разборка его не пугала. Он уже понял, что дело придется иметь с дешевым представителем племени приблатненных бакланов. И хотя эти «птички» славились своей непредсказуемостью, ни единый нерв не дрогнул в нем, когда молодец подошел к столу. Неслабый на вид парниша. Морда как у бульдога, в плечах размах. Но на ногах он держался некрепко, глаза залиты. Видно, что нехило кирнул фраерок.

Он подошел к Вадику и воткнулся в него свирепым взглядом.

– Э-э, мужик, ты на кого наехал?

– Ты где, фраерок, мужика увидел? – с лютой насмешкой спросил Цепень. – Ты, я вижу, попутал, чувак!

– Э-э, ты че... – еще больше набычился парень.

Но внутри у него уже пусто. Понял, что не на того наехал.

Понял, что может нарваться на крутую ответку. Дрогнули поджилки.

– Тебя че, фуфел, понятиям не учили, да?

– Это кто фуфел?

– Да ты и есть фуфло дешевое. На кого ты наехал? Ты вообще откуда такой нарисовался?

– Да я...

– Заглушка от буя... Ты че, не вкуряешь, в натуре, что за баб подписываться – не дело. Не по понятиям это.

– Да кто тебе такое сказал?

– Это я тебе сказал!

Цепень нарочно взял сигарету так, чтобы была видна синева на пальцах. Два перстня у него. Череп на белом фоне – знак агрессивного отрицалы. И черный крест с двумя лучами. Если пацан хоть мало-мальски сечет фишку, он должен понять, с кем связался.

– Э-э, братан, извини, я это, обознался, да, – пошел на попятную он.

Все-таки дошло до него, что Вадик ему не по зубам.

– Что, вот так просто, извини, да? А ты не знал, что за такие обознанки кровью расписываются?

Цепень вытащил из кармана нож. Выставлять его напоказ не стал, но нажал на кнопку. Щелчок выскочившего лезвия еще больше напугал парня.

– Ладно, если бы ты за телку подписался...

Он продолжал наседать на незадачливого фраерка. Во вкус вошел.

– А то за какую-то корову мазу тянешь. Кто она такая?

– Да так...

– И не слабо за эту «да так» на перо наскочить?

– Это, я пошел, да...

– Я те ща пойду! Ты вообще кто такой?

– Миклуха я... С Южного мы...

Цепень слабо разбирался в географии города. Но все равно понял, что парень из другого района.

– На чужую территорию сунулся, и права качаешь. Нехорошо! Что мне с тобой делать, чудила?

– Да я...

– Ладно, Миклуха, твое счастье, что я сегодня добрый, – великодушно оскалился Цепень. – Присядь. Давай под жабры плеснем. Типа за знакомство.

Он поймал на себе недоуменный взгляд Лимона. Да и Зойка не понимала, зачем его потянуло на братание с каким-то фраерком. Зато Цепень понимал. В этом городе он, по сути, чужой. Нет за ним никакой силы. Он сам должен быть силой. И если захомутать под себя Миклуху с его корешами, можно создать неслабую бригаду. А видно, что ребята стоящие. Только внутренняя закваска не та, градуса не хватает. Но это от неопытности. Таких пацанов да в чуткие руки – цены им не будет.