Читать книгу Черное правосудие - Владимир Колычев - Страница 4

До Санкт-Петербурга добирались пять суток. Ехали только ночью. Днями скрывались в придорожных лесках. Как партизаны фашистов, так они боялись ментов и гаишников. Не дай бог, ненароком кто-нибудь да остановит, документы проверит. А они уже во всесоюзном розыске. Тогда все, приплыли.

Но все обошлось. До Питера добрались без приключений. А вот и знакомые ворота контрольно-пропускного пункта их части.

Только Толик остановился, как из серого строения вышел дневальный в теплой камуфляжной куртке, на поясе штык-нож.

– Да это ж Лимон, – узнал своего старого приятеля Максим.

И месяца не прошло, как он уволился. И вот он снова здесь, как и обещал.

Он вышел из машины.

– О! Макс! – обрадовался Лимон. – А то прапор тут задолбал, смотри, бля, кто к нам подъезжает.

– Чего?

– Да Желудева убили. Бандиты.

– Желудева? Командира? – Максим оторопело уставился на Лимона.

– Ну да. Козел один собаку на его жену натравил. Ну, Желудь и собаку и козла этого наказал. А потом на киллера нарвался. Не буду утверждать, но так говорят. На прошлой неделе его похоронили.

– А где его дочь? – в тревоге спросил Максим.

– Ольга? Нету ее. Собрала вещи и куда-то уехала. Вместе с матерью.

– Куда?

– Никто не знает.

Все, приехали.

– Вообще никто?

– Слушай, кто там в машине, за рулем? – Лимон заговорил тише.

– Да это Бугай, он почти два года как дембельнулся. Здесь, в нашей части служил.

– Да? – протянул Лимон. – Тогда можно.

– Что можно?

– Я не утверждаю, но, похоже, Ольга козла, который Желудя приговорил, шлепнула.

– С чего ты взял?

– Какие-то типы ее ищут. Чистые бандиты. Морды во-о, глаза как у покойников. Вчера приходили. Да вон они и сегодня едут.

Кивком головы Лимон показал в сторону. На дороге перед оврагом, где когда-то Ольга отметелила двух алкашей, остановилась белая «Тойота». Из нее вышли два качка в кожаных куртках на меху. Точно, бандитские рожи.

– Вчера насчет Ольги пытали. Где она, мол, как ее найти. Только ничего они не узнали. Но вроде как им обещали помочь. Говорить не буду кто, а вдруг это за бабки. А там, где бабки, все круто завязано.

Насчет бабок Лимон стопроцентно прав. Значит, кто-то из части продался. Но кто?

– Да я и не спрашиваю, – равнодушно зевнул Максим. – Ладно, Лимон, мы поехали. У нас тут в Питере дела. Вечерком как-нибудь заскочим.

– Ну, бывай, – Лимон протянул руку.

Максим спровадил его и забрался в машину.

– Ну, че? – лениво спросил Толик.

– Командира убили, Желудева.

– В натуре?

– Ну не на картине же!

– Кто?

– Вроде как бандиты. За жену он заступился. Короче, скоро мы все узнаем. Видишь, два козла идут?

Двое в кожаных куртках уже подходили к контрольно-пропускному пункту.

– Ну?

– Ольгу мою ищут. А она в бега подалась. Скрывается от них. Надо их сделать.

– Да без проблем.

– Готовь стволы.

В «Тойоте» с правым рулем, стоявшей за оврагом, сидел водила. Бритоголовый, морда два на два, кирпича просит. Кожаный прикид. Максим даже серебряную цепочку у него на бычьей шее увидел. Не «левый» он, это ясно как божий день. Такой же бандюга, как и эти двое. Так что против него и Толика трое. И все, ясное дело, вооружены. Не так-то просто взять их на прицел и выбить из них информацию. Но они это сделают.

Толик принялся вскрывать тайники, извлек на свет божий свой «макаров», Максиму достал обрез.

Они дождались, когда крепыши переговорят на КПП с прапорщиком. Максим видел, как тот с сожалением отрицал что-то, мотая головой. Один из кожаных, видно, с досады, хлопнул его по плечу. На этом они и расстались. Прапор скрылся в дверях контрольно-пропускного пункта, бандиты двинули к своей машине.

– А теперь поехали. Легонечко так, легонечко царапни иномарку.

– Бамперочком я ее щас, бамперочком, – злорадствуя, потер ладони Толик.

«Нива» тронулась с места и плавно покатила по дороге. Медленно, но уверенно приближалась к «Тойоте». И вот он, момент истины. Легкий скрежет возвестил о начале операции.

Толик начал тормозить. Максим оглянулся. Увидел, как выскакивает из иномарки водила.

Из «Нивы» они вышли сразу оба. Толик выступил вперед, Максим встал за ним сзади.

– Э-эй, ты че, мудила? – промычал бандит, готовый наброситься на Толика с кулаками.

Возможно, он бы и ударил. Да чего-то испугался. Хотя почему «чего-то»? Толика испугался. Крепкий он, косая сажень в плечах. Не пальцем, сразу видно, деланный. И кулачищи будь здоров, и сила в каждом движении наружу прет. Только на лице у него заискивающее выражение. Как будто боится он этого придурка из «Тойоты».

– Извини, брат, не видел я, – пролепетал Толик.

Водила оглянулся. Прикинул расстояние до двух своих корешей. Они совсем близко. Это развязало ему и язык, и руки.

– Козел ты, в очко тебя дери! – Аж пена изо рта полезла. – Ты мне тачку угробил.

Он провел пальцем по свежей царапине. Ничего страшного, тем более что машина была не новой, местами поцарапанной.

– Извини, братан, – продолжал Толик.

– Хрен тебе конский братан! Я с тебя, бля, все бабки скачаю.

Тут подошли два кожаных крепыша.

– Че тут за базар? – лениво спросил один.

Его массивные челюсти двигали жвачку.

– Да вот, уроды стебаные, наехали, – водила показал пальцем на Толика и Максима.

– Наехали? – Качок даже выплюнул жвачку. – Да я вас, гондонов!

– Да не в том смысле наехали, – жалобно промямлил Толик. – Мы машину вашу нечаянно задели.

– А-а, – успокоился бандит.

И полез в карман за новой пластинкой жвачки.

– Короче, придурки, – сказал второй мордоворот, – завтра тачка чтобы как новая была. И две штуки баксов штраф с вас.

– Но у нас нет таких денег, – выступил из-за спины Толика Максим.

Казалось, он вот-вот заплачет.

– А это че за мудозвон? – гоготнул первый бандит. – Сам на педераста чисто похож, и голос типа петушиный.

– Я не педераст, – скуксился Максим. – Я автомеханик. У нас тут мастерские неподалеку. Мы на японских иномарках специализируемся. И отрихтуем, и покрасим, и движок сменим, и ходовую. Тут больше чем на две штуки баксов.

– Поехали, Рыдван, – бросил водиле первый качок, усаживаясь на переднее сиденье. – Тачку у этих козлов бросим, сами на «моторе» укатим.

Он уже считал, что рихтовка, покраска и смена мотора вместе с ходовой частью дело решенное.

Бандиты заняли свои места, Максим и Толик – свои. «Нива» поехала впереди, «Тойота» следом. Остановились на отрезке дороги, проходившей между заснеженным леском и громадами новостроек. До высотных домов – метров двести через пустырь. Вокруг ни души. Тишина, только воронье карканье и слышно. Идеальное место.

– Ну, бля, держитесь, уроды, – выскакивая из машины, процедил сквозь зубы Толик.

Первым из иномарки выскочил водила. Он сам бандит, но вроде «шестерки». А пыжится так, будто козырной валет.

– Че, бля, застопорились? – прорычал он. – Какого хрена?

Он снова был готов ударить Толика. И в этот раз не сдержался. Только ничего у него из этого не вышло.

Толик ловко увернулся от удара и нанес ответный. Согнутыми в фалангах пальцами в кадык. Водила захрипел, закатил глаза, рухнул на снег, задергался. Ничего, выживет.

Другие двое ничего не успели понять, как оказались под прицелом сразу двух стволов. Максим держал под дулом обреза того, который спереди. Толик кошмарил «макаром» второго.

– А теперь поговорим, – спокойно сказал Максим.

Хищный прищур, жесткий взгляд, напряженное лицо, мощная внутренняя сила. От него исходила смертельная опасность.

– Чего тебе? – спросил бандит, побелев как полотно.

– Из Челябинска мы. Под Рекрутом ходим. – Кличку несуществующего авторитета Максим придумал на ходу. – Слышал о таком?

– Да нет.

Не врет, и то хорошо.

– Ты, короче, сестренку мою пасешь. А я за нее сейчас тебе башку снесу.

Для пущего устрашения Максим щелкнул затвором. На снег полетел неиспользованный патрон.

– Э-э, да ты че? – вздрогнул мордоворот. – Мы же не по своей воле. Нас Вулкан послал.

– На кой хрен?

– Твоя сестренка «бригадира» нашего завалила.

Значит, Лимон ничего не насочинял.

– Кто это видел?

– Никто. Зато Бурлака до того, как его вальнули, с твоей сестренкой видели.

– Кто на Ольгу наводку дал?

– Да прапор один, из штаба, в документах рылся. Мы ему стольник «зеленью» отвалили.

– И?..

– Да ни хрена не узнали. Гадом буду!

– Короче, вы сестренку мою не ищите, а то пулю найдете. Все, пока!

Максим сделал неуловимо быстрое движение, и рукоять обреза врезалась бандиту в висок. Тот дернулся и осел на сиденье. Не скоро очухается. Одновременно вырубил своего подопечного и Толик. На прощанье они избавили бедолаг от стволов. Одному достался «люгер», другому «ЗИГзауэр». Неплохие «машинки». У водилы под курткой нашли отечественный «ТТ».

– Уносим ноги, – сказал Толик, срывая «Ниву» с места.

Машина взяла курс на выезд из города. Отныне в Питер им путь заказан. Впрочем, никто из двоих об этом особенно и не жалел.

– Как мы их? – возбужденно спросил Толик.

– Нормалек!

– То-то же! Слушай, жрать охота, не могу.

У них есть машина, четыре пистолета, обрез, но нет ни куска хлеба. Балык осетровый еще вчера доели. Да, подкрепиться бы сейчас не мешало. Но есть только бензин, на последние деньги купленный.

– Снимай ботинок.

– Э, не-е, – протянул Толик. – Здесь не Аляска, а я не Чарли Чаплин. Башмак свой варить и есть не стану.

– А зачем что-то варить? Просто палец на ноге пососешь. Может, легче станет.

– Соли у нас нет, чтобы посолить его. А так я не могу. Я лучше в ресторане пообедаю. И деньжата у меня есть.

Торжествуя, Толик достал из кармана стодолларовую купюру и выставил ее на обозрение.

– Ну, как тебе мой продаттестат?

– Неплохо, – удивился Максим. – Где взял?

– Да у бандюги своего одолжил. Дай, говорю, до зарплаты.

– Он не возражал?

– Само собой. Жаль, надо было больше попросить.

– А еще стволы нужно спихнуть, – подал идею Максим. – Чем быстрее, тем лучше. Нечего целый арсенал с собой возить. Да и бабки можно за пушки неплохие поиметь.

– В натуре, еще погорим на этом дерьме, – не стал спорить Толик.

– Ты давай на Москву курс бери.

– Почему на Москву?

– Искать нас будут. А Москва город большой. Затеряться там как два пальца…

– Логично.

Где-то в Подмосковье Ольгина бабушка живет. Она говорила. Только город и улицу не уточнила. Искать Ольгу нужно у бабушки.

В Москву они въехали по Ленинградскому шоссе. В Химках на черном рынке сбыли каким-то нерусям-мандаринщикам стволы. Все три, которые изъяли у бандитов в Питере. Хороших денег за них не предложили. А искать других покупателей опасно. Можно засветиться. Благо эти подвернулись. За сто баксов уступили. Какие-никакие, а деньги.

– А ты знаешь, Макс, понравилось мне бандитов потрошить. Давай так каждый день. Хоп, руки за голову, стволы сюда, и по сто баксов в фонд безвозмездной помощи.

– Ты это серьезно?

Вроде не июль месяц на улице, солнце не жаркое, а голову Толику нагрело.

– Шучу, конечно.

Это хорошо, если шутит.

– Бабки нам все одно зарабатывать надо. Я, например, на гитаре играть могу.

– А я ни петь, ни играть. Разве что на нервах.

– Тогда отпадает. Одному в подземном переходе петь не с руки.

– Какие, , переходы?

– Подъем, товарищ сержант! – заорал над ухом Бугай.

Максим продрал глаза, поднялся с разложенного сиденья, выполз из машины в холод декабрьского утра. Спали они в машине, на платной автостоянке. Сторожу отстегнули, чтобы не возникал.

– Навести в машине порядок. Десять минут времени вам даю!

Блин, сегодня Толик старший машины. Это значит, что убирать сегодня очередь Максима.

А в машине и правда бардак. Проветрить надо – носками стоячими воняет. Кстати, неплохо бы в баньку сегодня сгонять. Чехлы надо вытрясти, коврики вымыть. Хорошо, что снаружи «Ниву» надраивать не надо. Вчера Толик «дневалил», машина с вечера блестит.

Порядок навели, поехали в кафе позавтракали.

– А теперь за работу, – сказал Толик.

– Именно?

– Таксовать будем. Давай, бомж, вали на заднее сиденье. Спереди клиент сидеть будет.

– А ты Москву-то знаешь?

– Тпр-ру! Приехали!

Толик почесал затылок.

Через полчаса в его руках был справочник по Москве. До самой темноты сидел над ним, спины не разгибая.

С утра следующего дня он повел свою «Ниву» по предпринимательскому пути. Ездил он хорошо, отлично ориентировался в любых дорожных ситуациях. И вроде как Москву уже знал неплохо. Но это если ему верить.

– А вот и первая рыбка, – сказал он, довольно грамотно оттеснив в сторону желтую «двойку», пытавшуюся причалить к девушке с поднятой рукой.

«Нива» остановилась аккурат рядом с ней. Толик потянулся и сам лично открыл дверь.

– Прошу, мадам!

Если честно, Максим сомневался, что девушка сядет в машину. Что ни говори, а остаться наедине с двумя молодыми людьми в замкнутом пространстве салона довольно-таки опасно. Тем более если у тебя есть чем поживиться. А этого добра на девушке хватало. Короткий полушубок из песца, в ушах дорогие сережки, и пальцы золотыми колечками унизаны. В руках кожаная сумка от Гуччи, наверняка там денежки водятся. И сама вроде ничего. Лицом, правда, не очень вышла. Широкие надбровные дуги, слегка приплюснутый нос, толстые губы. И прыщавая. Зато ноги – высший класс. Наверняка из-за них короткий полушубок носит.

Но девушка даже не взглянула на них. Легко впорхнула в машину, удобно устроилась на сиденье.

– К эмгэу, – коротко бросила она.

– Не понял, – выразительно посмотрел на нее Толик.

– Московский государственный университет, – по-прежнему не удостаивая его взглядом, объяснила она.

– Теперь понял, – важно кивнул он и выжал сцепление.

– А вы не боитесь ездить одна? – спросил Толик, когда машина уже лавировала в автомобильной толчее оживленных улиц.

– Чего бояться? – пожала плечами девушка.

– Ну, бандитов, например.

– Бандитов?.. Глупость какая!

– Почему глупость? – удивился Толик, да и трудно было не удивиться.

– Вы лично видели когда-нибудь хоть одного бандита? – Она по-прежнему смотрела только прямо.

– Ну не так чтобы часто.

– Не врите, вы ни разу их не видели. Бандитов только на страницах детективов полно. И по «ящику» их еще часто показывают, чтобы людей пугать.

Если она говорит всерьез, то она полная идиотка. А еще в университете учится. Максим с недоумением смотрел на нее.

– Эй, остановитесь! – Девушка повысила голос.

Бугай не заставил просить себя дважды.

– В чем дело? – спросил он, когда машина замерла на обочине.

– Мы едем совсем в другую сторону.

– Да? – Он хлопнул себя по лбу. – Извините, а где этот ваш эмгэу?

Вот так так, знаток Москвы, зубрила хренов! Максим едва удержался, чтобы не рассмеяться.

– На Воробьевых горах.

– А где это?

– Из какой деревни вы приехали? – строго, как учительница нерадивого ученика, спросила девушка.

– Деревня Кузькина Мать.

– Вот в Кузькину Мать и поезжайте!

Она открыла дверь и выскочила из машины. Но далеко не ушла.

Максим видел, как словно из-под земли перед ней выросли два мрачных типа с небритыми физиономиями. Один схватил ее за руки, другой – за ноги. И потащили к желтой «двойке», стоявшей сзади. Видел все это и Толик.

– Во, бля, охренели гады! – Он открыл дверь.

Но выскочить наружу не успел. В живот ему ткнулся ствол «нагана». Прямо ему в лицо дышал перегаром здоровенный детина лет под сорок. На левой щеке у него был глубокий шрам.

– Тихо, пацаны! – Он посмотрел и на Максима. – Не дергайтесь и будете живы.

Толик не мог его нейтрализовать: находился в неудобной для этого позе. А про Максима и вообще говорить нечего. Куда ему, если в машине всего две двери – никакого маневра. И стволы в тайнике, быстро их не достать.

«Двойка» забрала девушку, подъехала к мужику с «наганом». Не причинив ни Толику, ни Максиму никакого вреда, тот нырнул в машину, которая сразу рванула вперед.

– А мы за ними, – Бугай пустил «Ниву» вслед за «двойкой».

– Зачем тебе это нужно? – спросил Максим.

– Да знаешь, надо все-таки узнать, где этот чертов университет находится.

– А, ну да.

Отговаривать Толика бесполезно. Впрочем, Максим и не собирался этого делать. Девчонка попала в беду, и ее нужно выручать.

Александр Михайлович Самсонов рос в неблагополучной семье. Отец пьяница. Мать шлюха. Дома вечные скандалы, пьяные разборки. И самого чуть по кривой не понесло. Шумные компании, драки на дискотеках, пьянки до утра. И хулиганили. Сначала по мелочам, беспричинно. Потом начали грабить прохожих. Вовремя его забрали в армию. А через месяц после этого всю их компанию замели менты, кентам навесили сроки. Девчонку одну в парке подловили, дочиста обобрали, а напоследок изнасиловали. До сих пор Александр Михайлович нет-нет да перекрестится, вспоминая те лихие времена.

После армии он закончил институт советской торговли, женился, дочь у него родилась. Майя. Сейчас ему уже за сорок. Дочери – восемнадцать. Еще совсем недавно он был обыкновенным завмагом. Был грех, не сторонился левого дохода, но чтобы наглеть сверх меры – этого за ним не водилось. Потом приватизация. Ужом вывернулся, но забрал в свое владение магазин, назвал его громко – супермаркет. Евроремонт там сообразил, витрины роскошные, вывеска – любо-дорого смотреть. И деньги немалые в обороте крутятся.

Александр Михайлович был доволен своей судьбой. Все у него есть. И деньги, и квартира четырехкомнатная, и машина, особняк загородный достраивает. Только любовницы в этом джентльменском наборе современного бизнесмена нет. Да она ему и не нужна. Семье своей он предан. Жену любит. Дочь обожает. От всех бед и жизненных невзгод Майю оградил. В тепле и довольстве дочь растет, слова грубого в доме не услышит. Одевается всем на зависть. В кошельке всегда купюры хрустят. Школу закончила с серебряной медалью, в университет поступила. Ездит туда на своей собственной машине, на новой «восьмерке». Только вот беда, вчера в поворот не вписалась, смяла правое крыло. Машину в ремонт, а она сегодня в университет на такси. Ничего, он в свое время в институт на троллейбусах и в метро добирался.

Александр Михайлович сидел в своем офисе, с удовольствием втягивая в себя дым дорогой сигареты. Зазвонил телефон. Самсонов не спеша потянулся к аппарату. Суетливость – удел плебеев. А он человек светский.

– Да, – бросил он в трубку.

– Господин Самсонов? – Голос сухой, неприятный.

– Он самый.

– Ваша дочь у нас в руках.

Александр Михайлович похолодел:

– Не понял.

А может, он и в самом деле не так все понял?..

– Если хочешь видеть свою Майю живой, готовь тридцать «тонн» баксов. Завтра к утру чтобы все было в ажуре.

Нет, он понял сразу и все правильно. Дочь похитили с целью выкупа. Тридцать тысяч баксов. Но это не так уж много. По-божески, можно сказать.

– Я вам не верю.

Действительно, а с чего он им должен верить?

– Сейчас поверишь.

Через несколько секунд Самсонов услышал всхлипывания дочери.

– Папа?

– Да, Майка, да!

– Папа, помоги… Они украли меня. Мне страшно!

На этом ее голос оборвался.

– Ну что? – спросил похититель.

– Деньги будут.

– Вот и ладненько. Завтра утром позвоню.

На том конце провода положили трубку. Короткие гудки отдавались в ухе гулом тревожного набата. Майя похищена, ей грозит опасность. Он получит ее только завтра утром. Но за это время может всякое случиться. А вдруг ее изнасилуют? Девочка этого не переживет. Она такая ранимая.

Тридцать тысяч долларов – сумма не такая уж и большая, но нужна наличка. А с ней всегда проблемы. Есть у него должник, Колька Верещагин, однокашник. Сейчас он владеет ночным клубом. Бар, ресторан, диско-шоу. Круто развернулся деятель. Деньжата у Самсонова водятся. Сорок тысяч долларов занял он у Самсонова месяц назад. Пора уже и отдавать.

Александр Михайлович набрал знакомый номер.

– Привет, Николай! Это Самсонов.

– А-а, Самсон, – вяло отозвался Верещагин. – Давно не виделись.

– А пора бы уже. Должок за тобой, пора и честь знать.

– О чем ты?

– Сорок тысяч долларов. Казино ты хотел раскрутить.

– С казино у меня все в порядке, но я тебе ничего не должен, – в голосе у Кольки звучало удивление.

Он что, совсем?.. Самсонову стало не по себе.

– У тебя что, память отшибло?

– А у тебя есть чем о долге напомнить? Распиской, например?

Расписки с него Александр Михайлович не брал. На честное слово понадеялся. Ну и гад!

– Нет у меня никакой расписки.

– Ну тогда о чем разговор? Я тебе ничего не должен.

Верещагин бросил трубку.

Вот сволота! На сорок штук хочет кинуть его. Или уже кинул?.. Ну нет, этот номер с ним не пройдет!

Как и у всякого бизнесмена, у Александра Михайловича была своя криминальная «крыша». Он исправно отстегивал бандитам, а те исправно оберегали его от всяких наездов со стороны. На этом их отношения исчерпывались. И слава богу! Если бандиты проявляют к тебе большое участие, создают, например, все условия для процветания твоего бизнеса, тогда берегись. Тебя растят как «кабанчика». Разжиреешь и под нож пойдешь, а все твои капиталы тю-тю, на корм бандитам. Из этих соображений Самсонов боялся впутывать своих «крышников» в личные дела. Даже о похищении дочери не собирался им ничего говорить. И в историю с Верещагиным впутывать их не следует. Они ему помогут, а потом удавку на шее затянут. Но все же если Верещагин не одумается, придется жаловаться Кадету, бандитскому авторитету.

С Верещагиным он разберется чуть позже. Сейчас главное Майя. Нужно срочно собрать требуемую сумму. О том, чтобы обратиться за помощью в милицию, он даже и не думал. Любая оплошность со стороны ментов может стоить Майе головы. А напортачить эти товарищи могут запросто.

Уже к обеду в «дипломате» Самсонова лежало ровно тридцать тысяч. Он готов был отдать их в обмен на дочь прямо сейчас. Но похитители почему-то не торопятся. Скоты! Уроды! Падлы!..

Вот уже восемнадцать лет, как она живет на белом свете. Хорошо живет, грех жаловаться. В квартире у предков и сухо, и тепло, и комфортно. По окончании школы папун тачку подарил, «восьмерку». Экзамен на права она сдала легко и быстро. Поступила в престижный вуз, на своих колесах туда добирается. Только машина в ремонте. Зазевалась, крыло об угол дома смяла. Хорошо, что не на полной скорости шла, могла бы и убиться.

На занятия она сегодня ехала на такси. «Ниву» поймала. Парнишка молодой за рулем. Язык как помело. И внешность вроде ничего. Только города совершенно не знает. Смехота. Но ей было не до смеха. Попросила остановить. Остановили. И на тебе, тут же ее похитили какие-то негодяи. Откуда-то со стороны подскочили, руки за спину заломили, сковали наручниками – и в машину. Хлоп, хлоп! Дверцы закрыты. Она в ловушке. Ну за что ей такое наказание?..

– Помогите! – закричала она.

– Тихо, сука! – прошипело над ухом.

И тут же ей рот перетянула широкая лента скотча. Машина тронулась с места.

Майя привыкла жить в сытости и довольстве. Для нее существовал только один мир. Мир, который приспосабливается к ней. В нем все так легко и просто. Но был еще и другой мир. В нем жили люди, которым не выпал жребий родиться под счастливой звездой. Бомжи, нищие, неудачники. А еще бандиты с их постоянными войнами за место под солнцем. Кровь, грязь, насилие, деньги. Майя знала о существовании «подлунного» мира. Но она почему-то всерьез считала, что он существует вне ее собственной реальности. И даже имела неосторожность это утверждать. Тот парень из «Нивы» смотрел на нее как на идиотку. А она и есть идиотка!..

Ее похитили. Тут и гадать не надо. Похитили бандиты. Только зачем?..

«Двойка» шла по Ленинградскому шоссе к выезду из города. Майя сумела разглядеть это, хотя с двух сторон ее сжимали два похитителя. Оба рослые, крепко сбитые. Морды страшные, обросшие жесткой щетиной. А еще от них воняло потом, нечищеными зубами и грязными носками. Бомжи какие-то, а не бандиты.

С нее не пытались снять дорогую шубку, драгоценности. Значит, ее не собираются грабить. Или, по крайней мере, собираются не сейчас.

Один из похитителей вдруг просунул руку ей между ног, закрытых от взгляда только тонкими телесного цвета колготами.

Ее хотят изнасиловать!.. Майя была близка к обмороку. Не то чтобы она уж очень дорожила своей девственностью, но быть растоптанной и униженной какими-то уродами? Ну уж нет!

Она затрепыхалась, пытаясь отделаться от насильника, но куда уж там со скованными руками! Его лапа уже добралась до запретного места. Майю чуть не стошнило.

Сейчас ее изнасилуют, а отпустить не отпустят. В последнее время, она читала, вошли в моду изнасилования со смертельным исходом. Никогда не думала она, что это может коснуться ее самой.

– Совок, ты че там, бля, творишь? – полуобернулся с переднего сиденья главный бандит.

В старой, но вполне пристойной на вид дубленке и норковой шапке, этот похититель выгодно отличался от двух других и от водителя. А еще у него был «наган». Майя видела, как он сунул его в карман, усаживаясь в машину. Она заметила, как он держал на прицеле водителя «Нивы», того самого парня, который плохо знал Москву. Уж лучше бы она объяснила, как доехать до университета!

Тот, которого назвали Совком, рывком убрал руку. Но глаза по-прежнему маслились от похоти. Он смотрел на Майю с поганой ухмылкой.

Главарь похитителей заступился за нее. Значит, она нужна ему не для гребли. Значит, шантаж или выкуп. Так оно потом и оказалось.

Машина свернула в проулок и въехала во двор какого-то дома. Бандит достал сотовый телефон, набрал номер. Майя услышала, как он назвал фамилию ее отца. Потом речь зашла о выкупе. Тридцать тысяч долларов. А после она говорила с отцом сама. Молила о помощи. Но недолго. Бандит пообещал позвонить завтра утром и защелкнул крышку на телефоне.

Тридцать тысяч долларов. Не такая большая сумма. Отец мог бы уже и к обеду обернуться. Зачем тянуть до следующего утра?.. Майе стало еще страшней.

«Двойка» снова куда-то поехала. Примерно через полчаса остановилась во дворе пятиэтажного дома где-то в Марьиной Роще.

– Жить хочешь? – спросил Майю главный похититель.

Глупый вопрос. Конечно, хочет.

– Ну.

– Тогда будь умницей. Выйдешь из машины и спокойно в подъезд. Побежишь или позовешь на помощь, получишь пулю.

Он показал ей «наган». Мог бы и не показывать. Ей было и без того страшно. Куда уж тут бежать.

Ее привели в двухкомнатную «распашонку» без мебели. Маленькую комнату отвели ей. Ободранные обои на голых стенах, облупленная краска на голых, без занавесок оконных рамах. На полу валялся старый запыленный матрац. Место для ночлега или «ложе любви»?.. Майя с отвращением перехватила похотливый взгляд Совка. И его приятель тоже смотрел на нее не без гнусного умысла. Сейчас они раздевают ее только глазами, а что будет дальше?..

Весь день Майю не трогали. Она сидела в углу комнаты на матраце и мысленно старалась отрешиться от угнетающей действительности. Это ей не удавалось. В комнату то и дело заглядывали похитители.

Совок откинулся с зоны полгода назад. Пьяного обчистил до нитки, за это срок и отмотал. Вторая ходка, «пятилетка». На свободе случайно встретился с Мазутом, вместе зону когда-то топтали. А тот как раз команду набирал. Хлыст, Жлоб, тоже из татуированных. Но так, мелкая сошка. Впрочем, и сам Совок не очень котировался. Водился за ним грешок – не по теме любил языком чесать, врал много, больше собственного веса тянул. Не больно-то жаловала его за это братва на зоне. А вот Мазут – тот в авторитете. Не так чтобы уж очень, но для Совка, Хлыста и Жлоба достаточно. Его слово для них закон.

Мазут не хилым делом предложил заняться. Вычислить какого-нибудь «карася», подцепить на крючок кого-нибудь из его семьи – и вперед, за выкупом. Чего тут сложного? Только много не просить. Большие деньги – большие проблемы. А это попахивает встречей с ментами.

Первый раз банкира одного на женушку молодую крутанули. Сняли квартиру на пару дней, машину раздобыли, девку выследили, сломали ее, с собой забрали. Мазут с банкиром по левому, неучтенному, сотовому связался. Сорок штук баксов запросил. Сработало. «Карась» легко расстался с бабками. На следующий день банкир свою женушку получил обратно. Грех ей было жаловаться на дурное обращение. И поили ее, и кормили, а Совок даже вместо мужа с ней побыл. Цивильно трахнуть хотел. По стакану портвешка сначала хлобыстнуть, красивых слов наговорить, а только потом сделать ей приятное. Она пить с ним отказалась, гнать от себя стала. Ну и пришлось по морде ладонью укатать, а дальше за волосы и в позу. Нанизал ее на кукан как миленькую. Только Мазут потом его чуть не схавал. Так нельзя, мол, у нас все по-честному. И как точку в конце предложения кулаком под глаз хрясь!.. С тех пор Совок на пленниц только в мыслях залазит. А их хватало. Дочь чиновника какого-то, сестра нового русского.

А сегодня зацапали дочь одного коммерсанта. Два дня ее пасли. Она сама шла им в руки. Такси ловила. Они уже подруливали к ней, когда какая-то «Нива» им путь подрезала, опередила, подобрала девчонку. Они за ней. И удача. Девка вышла из машины и прямо им в руки. Быстро сработали, самим себе на зависть. Мазут пацанов из «Нивы» кошмарил, а они с Хлыстом девку вязали. Жлоб за рулем сидел. И вот они здесь, в этой квартире. Как всегда, на пару деньков сняли. Завтра девку «продадут» – только их после этого и видели. А сегодня с ней бы порезвиться надо. В машине не получилось – Мазут мешал. И весь день мешал. Но под вечер забрал с собой Жлоба и свалил. Сто пудов, в кабак оттягиваться отправились. А они с Хлыстом в пролете. Ладно, им тоже будет сегодня весело. Девка застоялась, пора ее поразмять. На рожу она не ахти, но фигурка по кайфу. И ляжки у нее такие крепкие, упругие. И задница ништяк. Как орех – так и просится на грех. Да, сегодня он согрешит, как в тот раз с женой банкира.

Только Мазут и Жлоб за порог, Совок и Хлыст ввалились в комнату пленницы. Совок приблизился к девушке, схватил ее за руки и стал заламывать за спину. Хлыст помогал.

Майя пыталась сопротивляться. Да куда там. Два здоровенных мужика легко завалили ее на спину, скрутили руки, начали раздвигать ноги. В нос ударила вонь немытых человеческих тел, грязного затасканного белья. И перегар. Насильники были пьяны. Майя плакала от боли и унижения. Она знала, чем все это кончится, и никто не мог ей помочь.

Вонючий бандит с омерзительной улыбкой на страшном лице навалился на нее всем своим телом. Еще мгновение, и его штука войдет в нее. Майя зажмурила глаза.

Но никто в нее не вошел. Послышался глухой удар, и тело бандита обмякло, навалилось на нее всей своей тяжестью. И тут же чья-то сильная рука оттолкнула его в сторону.

Майя открыла глаза и увидела знакомое лицо. На нее смотрел парень из «Нивы», от услуг которого она сегодня так неосторожно отказалась. Рослый, крепко сколоченный, с простым открытым лицом. Первый парень на деревне. Что он из деревни в Москву приехал – дело ясное.

За ним стоял еще один парень, его друг.

Первый парень протянул Майе руку. Она быстро оправила на себе платье и потянулась к нему. Он помог ей встать на ноги. Оба ее насильника валялись на полу в отключке.

– Как вы здесь оказались? – задыхаясь от радости, спросила она.

– Да так, ехали за этими козлами. Ты знаешь, я ведь забыл спросить, как тебя зовут, – парень улыбался во всю ширь своего молодецкого лица.

– Майя.

– А я Толик. Чего эти козлы от тебя хотели?

– Из-за выкупа похитили. Бандиты.

– А ты говорила, бандитов не бывает, – Толик ехидно усмехнулся.

Усмехнулся и красавчик за его спиной. Только Майя нисколько на них не обиделась.

– Дура была, поэтому и говорила.

– Ну, Майка, пора нам отсюда сваливать. Не то другие двое нагрянут. Руки марать о них неохота.

– Вы что, этих так здесь и оставите? – спросила она.

Она-то думала, что нужно вызвать наряд милиции. Так всегда в фильмах и книгах поступают.

– Так здесь и оставим, – кивнул Толик. – Они нам не нужны.

– Мне тоже, – согласилась Майя.

Совсем скоро она уже садилась в белую «Ниву», которая готова была увезти ее к отцу.

Еще несколько минут назад Александр Михайлович метался по квартире, как лев клетке. Он утешал жену, самого себя, но от этого никому легче не делалось. Где Майя? Что с ней? Почему бандиты не выходят на связь? Почему тянут до утра? Деньги уже наготове.

А потом звонок в дверь. И вот он обнимает свою дочь. Даже не верится.

– Тебя отпустили? – спросил он, передавая Майю матери.

– Сама отпустилась. Ребята мне одни помогли. Они за бандитами следили.

– Что за ребята?

– Да так, утром случайно познакомилась. Они в спецназе служили. Говорят, с любыми бандитами сладят.

– С любыми, говоришь?

Эти ребята явно преувеличивают.

– Если бы ты видел тех уродов, которые меня похитили!

– А где они сейчас, эти твои спасители?

– Уехали куда-то. Но мы завтра с ними встречаемся.

– Кто это мы?

– Ну, я и Полинка.

Полина – это подружка Майи. Но она-то здесь при чем?.. А ну да, два молодых человека и две девушки.

– Я тоже хотел бы с ними встретиться.

В голове сформировалась и начала крепнуть дельная мысль.

Толик не знал города, но машину он водил как бог. Прирожденный сыщик-водитель. Как сел на хвост «двойке», так и не слезал до самого дома, где ссадили пленницу. Дальше уже дело техники.

Не без труда, но они вычислили квартиру, где спрятали девчонку. А потом дождались, когда выйдут из дома двое из четверых похитителей. Это облегчало им задачу.

Толик с разгона вышиб дверь и пулей влетел в квартиру. Максим за ним. Один бандит выбежал им навстречу, другой пытался изнасиловать пленницу. Никакой шум не мог отвлечь его от этого занятия. Толик вырубил и того и другого. Максим остался как бы не при деле. Но он не расстраивался.

Ради кого геройствовал Толик? Ради пассажирки. Она хоть на лицо и не очень, зато вот ножки у нее фу-ты ну-ты. И сама вся из себя. Крепко запал на нее Толик. Так пусть она по достоинству оценит его труды.

Майя, так звали девчонку, его труды оценила. На Максима только один раз и взглянула. И ноль эмоций во взгляде. Как будто его здесь и нет. Зато Толику все. И восторг в глазах, и благодарность, а еще томный вздох. Сто пудов, произвел он на нее впечатление.

Вчера они довезли ее до дому, проводили до самой квартиры. И исчезли. А сегодня у них встреча. Кафе «Антрацит». Южное Тушино. Майя обещала с собой подругу привести. Двое на двое – это уж куда лучше, чем двое на одну. Только Максиму было как-то все равно, будет для него подруга или нет. После Ольги его уже не тянет на любовные подвиги.

Он и Толик устроились за столиком, сделали заказ. Вот-вот должны были появиться девчата. Но вместо них появился какой-то мужчина. Высокий, представительный, в дорогом строгом костюме. От него пахло хорошим одеколоном.

– Я отец Майи, – представился он.

И сразу все встало ясно.

Мужчина занял свободное место за столиком.

– Спасибо за дочь, – сухо поблагодарил он их. – А теперь о деле.

У него еще и дело к ним!..

– Какие у нас с вами дела? – вылупился на него Толик.

– Пока никаких. Вы, насколько я знаю, в спецназе служили?

– Допустим.

– И с бандитами уже дело имели?

– Да вроде бы.

– А вы знаете, сколько с меня за дочь запросили?

– Нет.

– Тридцать тысяч долларов. Вы сохранили мне эти деньги. Я вам, пожалуй, по тысяче долларов каждому за спасение Майи презентую.

Тысяча баксов – это, конечно, хорошо, но мог бы и больше отвалить. Ну да ладно, уговора-то ведь не было.

– А че, штука баксов на дороге не валяется, – Толик тоже не выразил особой радости.

– Вы вдвоем можете заработать еще пять тысяч долларов, – продолжал мужчина с некоторым напряжением.

– Интересно.

– Должник у меня есть. Сорок тысяч долларов не хочет отдавать.

– Это непорядок.

– И я о том же. Вы возвращаете мне долг, я вам плачу – пять тысяч.

– Кто должник? Чем он занимается? – Толику предложение понравилось.

– Ночным клубом мой должник владеет. Солидный, скажем так, бизнесмен.

– Ночной клуб – это плохо, – задумался Толик. – У вашего должника наверняка есть «крыша».

– Ну, этого я точно не знаю.

Врет, все он знает. Недаром глаза забегали.

– Знаете вы это или нет, но вашего должника «кроют» бандиты, я в этом уверен. А это риск нарваться на ба-альшие неприятности. – Толик сузил глаза. – Короче, в вашем долге наша доля десять штук баксов и ни центом меньше. Нет, так и разговора не будет.

– Хорошо, пусть будет десять, – после недолгого раздумья согласился мужчина.

– Теперь я хочу знать все, что вы сами знаете о вашем должнике.

Скоро Максим и Толик владели исчерпывающей информацией о Верещагине Николае Анатольевиче. А еще через некоторое время заказчик исчез, оставив им по штуке баксов. Его место заняла Майя, рядом села ее подружка.

Подружку звали Полиной. Худощавая брюнетка с узким личиком и большими глазами. Довольно хороша собой. Одета по последней моде, хотя несколько небрежно – в этом особый молодежный шик. Только скучная она какая-то. Думает о чем-то своем, на Максима и не смотрит. Как будто его и нет здесь. На губах полупрезрительная усмешка: мол, не моего ты поля ягода. Возможно, именно так она и думала. Она из состоятельной семьи, коренная москвичка. И он, Максим, для нее никто. Обыкновенный провинциал. Да еще одет как последний чушок. Потертые джинсы, старый свитер домашней вязки. Да ну ее, эту зазнайку! Завтра он приоденется, приведет себя в порядок – бабки на это есть.

Максим и Полина сидели как воды в рот набрали. Толик и Майка болтали без умолку, нашли общий язык. Им было весело. Для них вечер не пропал даром.

Потом они все вчетвером забрались в «Ниву», и Толик направил машину в Митино, где жила Полина.

Они остановились возле двенадцатиэтажного дома из белого силикатного кирпича. Он строился лет десять назад, явно не для простых смертных. Сюда вселялась номенклатурная элита. Квартиру получал дед Полины, но он уже умер. Теперь здесь жили ее родители, и жили безбедно. Но Максиму было все равно. Он даже не хотел выходить из машины, чтобы проводить Полину до подъезда. Толик прозрачно намекнул, что надо бы уважить девчонку.

Вместе с Полиной они вошли в просторный холл подъезда. Когда-то здесь круглосуточно дежурил вахтер. Сейчас никого не было. Они прошли к лифту. Дождались его. Когда дверцы лифта распахнулись перед ними, Максим собрался уходить, но молчавшая доселе Полина вдруг цепко схватила его за руку и потянула за собой в кабину. Он повиновался. Лифт плавно пошел вверх. Полина прильнула к Максиму всем телом, обхватила тонкими руками за шею и припала губами к его губам. Целоваться она умела. Максим это почувствовал сразу.

Лифт остановился, и Полина, даже не взглянув на него, выпорхнула на свою площадку. Хотя бы ручкой на прощанье помахала. Интересная она все-таки девчонка. Максим нажал на кнопку первого этажа и стал спускаться.

Толик и Майя перебрались на заднее сиденье «Нивы». Им было не до Максима. Так тесно прижались друг к другу, так смачно целовались взасос под музыку из автомагнитолы, что ничего вокруг не замечали. Рука Толика забралась Майе под юбку. Максим на них не смотрел.

Ключ зажигания торчал в замке. Он сел за руль и плавно тронул машину с места. Водитель из него не ахти, да и права на категорию «С» – еще в школе на грузовике ездить учили. Но к дому, где жила Майя, доехал без приключений. Он, оказывается, неплохо ориентируется в Москве. Вчера ночью совсем из другого места подъезжали они к ее дому, а сегодня он уже сам нашел дорогу, никого не спрашивал, как проехать. Толик бы ему позавидовал. Но он даже не обращал на него внимания. И вообще, ощутил ли он движение собственной машины?..

– Все, приехали, – не оборачиваясь, сказал Максим.

На заднем сиденье что-то происходило. Может, даже большее, чем просто поцелуи. Музыка в машине не заглушала шорохов и постанываний. Максим старательно делал вид, что ему это вовсе не интересно. Мало ли чем могут заниматься взрослые люди! Хотя пора уже оторваться друг от друга, ненароком отец из дома выйдет, машину увидит, подойдет.

Но никто не подошел и не помешал любовной парочке.

Майя пришла домой уже за полночь. Обычно она редко допоздна задерживалась, но сегодня загуляла с парнем, который ее спас. Александр Михайлович нахмурился. Да-а, дела. Ну да ладно. Даже если он ее и того, ничего страшного. Майя современная совершеннолетняя девушка. Девственность сейчас не в моде. Только со своим ухажером она недолго проваландается. До поры до времени. Пока он не выбьет долг из Верещагина. Потом его пришьют бандиты-«крышники». А если нет, он сам лично запретит ему с дочерью хороводиться и ее отговорит. Опасно с таким парнем дружить, он в любой момент может подцепить пулю. И Майе пуля достанется. Она поймет. Да и не подходит он ей. Она достойна лучшей партии.

Александр Михайлович дождался, когда Майя прошмыгнет в свою комнату, и вышел на кухню. Достал пачку «Мальборо», вынул сигарету, прикурил, глубоко затянулся. Может, он зря связывается с Верещагиным? Как-нибудь не умер бы без сорока тысяч. Но нет, так нельзя. Долг должен быть возвращен любой ценой. Иначе он просто перестанет уважать себя.

Только от пацанов, которым долг вышибать, нужно будет потом избавиться. Хотя бы просто прогнать подальше.

Николай Анатольевич Верещагин начинал заниматься бизнесом с нуля. Пять лет назад организовал с друзьями кооператив. Ремонтом квартир занимались. Сами хозяева, сами же и работяги. Работали, как говорится, не покладая рук. Неплохие деньги заколачивали. Только в карман себе не клали. Николай уговорил друзей пускать деньги на развитие кооператива. И кооператив, основанный на паях, развивался. Офис свой появился, наемные рабочие. Обороты увеличивались. А потом он своих друзей-компаньонов «обул». Избавился от всех. Нет, не убивал. Просто отстранил от управления фирмой, потом и вовсе удалил от дел. Для этого существуют десятки различных и вполне законных предлогов. Конечно, он поступал подло. Но не кинешь – не проживешь. Будешь жить по иным законам – как пить дать прогоришь. Многие прогорают.

Он приватизировал под офис своей фирмы старое, обветшалое, но весьма и весьма вместительное здание. Главное, чуть ли не в самом центре Москвы. Теперь в этом здании ночной клуб, его собственный, хотя чужих денег на него пущено навалом. Он занимал у частных лиц. Понемногу. Но безвозвратно. У него свой метод изъятия денег. Важно найти подходящего кредитора, не так чтобы очень крутого. И брать нужно не последнее, а, скажем так, излишки. Недавно он такой «излишек» у дружка своего школьного, Сашки Самсонова, изъял. Сорок «тонн» баксов. У Сашки крутой супермаркет, бабки там вертятся солидные. От него не убудет. Смирится с потерей, другие же смирялись. Хотя сорок тысяч для него многовато. Надо было вдвое сумму скостить. Ну да ладно. Казино нужно было устраивать в клубе. Деньги нужны были позарез, а своих кровных жалко. Ничего, Сашка с голоду не сдохнет.

Николай Анатольевич не был красавцем. Круглое рыхлое лицо, глазки маленькие, волосы жидкие. Низенький, толстенький, живот выпирает. Но женщины его и таким любят. Ведь у него есть деньги, положение в обществе, власть. И крутой он, многие это признают.

Раньше, когда был молодым, у него в кармане ветер свистел. В институте учился – не вышло, бросил. В техникум поступил. С грехом пополам получил диплом. На стройке мастером устроился. Руки у него золотые, спору нет. Но для женщин это никакого значения не имело. Им симпатяг подавай или богатеньких. Еще лучше и то и другое, а он сермяжный трудяга, неприметный да еще неказистый. О красавицах можно было только мечтать. Женился на простой бабе, грудастой, задастой. Все хорошо, только вот неплохо бы лицо полотенцем завесить. Спустя годы его Машка стала еще страшней. Этакое домашнее чудище. Развестись бы с ней давно, да крепко она его держит. Еще та сука, знает, чем его к стенке прижать. Дураком был, многим с ней делился, а она не дура, все на ус мотала. Да и дети у них. Ну да и хрен с ней. Пусть числится его женой. Спит он с другими.

Вот уже два месяца у него в любовницах Натали. Фотомодель с ногами, как говорят, из подмышек. Чем она там на работе у себя занимается, он даже не вникает. Ему важно, как она с ним себя ведет. В этом ее не упрекнешь. Мягкая, ласковая, как домашняя кошка, но в постели становится дикой. И, главное, профессионально все делает, с умением и на совесть. Не зря она у него так надолго задержалась и еще долго продержится. Настоящее сокровище эта Натали. Он ей и квартиру дорогую снял, и мебелью итальянской обставил, и счета ее оплачивает. Машина у нее своя. «Пежо». Хорошо хоть на транспорт тратиться не пришлось.

Сегодня он домой не поедет, Машке и без него неплохо.

Натали открыла дверь, улыбнулась, впустила в квартиру.

– Ты не голоден, дорогой?

Натали неплохая хозяйка, готовить умеет. У нее на кухне для него всегда припасено что-нибудь вкусненькое, да только не о том голоде она спрашивает.

– Голоден.

Он уже знал, что за этим начнется. Поэтому ничуть не удивился, когда ее рука потянулась к «молнии» у него на брюках. Ртом она работала отменно.

– Не хилая киска! – Толик даже присвистнул, когда увидел пассию их с Максимом клиента.

Она выходила из подъезда и направлялась к своей машине. Ослепительной красоты шатенка в норковой шубке нараспашку. Что и говорить, выглядела эта особа эффектно.

– Везет же некоторым, – вздохнул Толик, грудью наваливаясь на руль.

Под «некоторыми» он подразумевал Верещагина. Этот круглолицый уродец вышел из того же подъезда часом раньше. Все ночь с любовницей провел, а утром на работу. Клуб у него хоть и ночной, но и утром дел полно. Они пасли его уже неделю. Знали расписание. Сегодня он у Натали если и появится, то ненадолго; ночь проведет дома, с женой и детьми. Завтра в клуб на всю ночь, не все же на управляющего спихивать. Да и с какой-нибудь красоткой за свои бабки перепихнется. Еще тот кобель. Потом две ночи с Натали. Но это по его расписанию, а они с Толиком это расписание поломают.

Сегодня они пасут Натали. Надо узнать, где она работает. Так, на всякий случай. Но важно не это, другое. Сегодня Максим должен с ней познакомиться. Прикид у него крутой, сам выглядит свежо, эффектно. Вряд ли эта красотка устоит.

– А другим, интересно, сегодня повезет? – усмехнулся Максим.

Под «другими» он разумел себя. Ведь он еще и трахнуть должен эту особу. Так запланировано, но лучше бы обойтись без траханья.

– Хотел бы я быть на твоем месте!

– А как же Майка?

– Да ну ее! – отмахнулся Толик. – Надоела.

Вот так, обесчестил девку, и все, надоела. Впрочем, как он рассказывал, она сама на него нанизалась. Уж больно голодной баба оказалась. И потом, он Марину любит. До сих пор думает всерьез только о ней. Зачем она ему, спрашивается?.. Ну да это его личное дело.

Избегает Толик Майю. Уже дня три, как не встречается с ней. Максим этому только рад. Ведь вместе с его подругой приходит Полина. Целуется эта девчонка классно, спору нет. Пять дней подряд он ее провожал. И каждый раз в лифте затяжной поцелуй. Казалось бы, они должны быть на короткой ноге. Но нет, Полина бывает страстной только в лифте. А так, в кафе или еще где-то – холоднее льда. Как будто и нет его. Одет он теперь хорошо и при деньгах – две сотни баксов в кармане. Девчонки со стороны все жгут его взглядами, завидуют Полине. Но ей все по барабану. Да ну ее!..

Больше он ее никогда не увидит.

Натали села в свой «Пежо» и начала выезжать со двора. Толик направил «Ниву» следом. Они провожали ее до Сокольников. Остановилась она в маленьком уютном дворике трехэтажного дома сталинской постройки. Закрыла машину и зашла в подъезд. Максим подмигнул Толику и направился за ней.

Стук каблуков оборвался на самом верху. Максим обозрел площадку третьего этажа как раз в тот момент, когда захлопнулась дверь в одну из двух квартир. Коммуналка или нет? Это предстояло выяснить. Судя по тяжелой бронированной двери с золочеными ручками, квартира принадлежала одному хозяину. И звонок был один.

Дверь открыл невысокий полноватый мужчина в очках. Кто это? Может, еще один любовник Натали?.. Мужчина недовольно посмотрел на незваного гостя. Максим уже готовился получить от ворот поворот.

– Извините, – сказал он. – Я, кажется, ошибся дверью.

– Ты Леонид? – буркнул очкарик.

– Ну да, – согласился Максим.

– Ничего ты не ошибся, входи.

Что ж, можно побыть и каким-то там Леонидом.

Максим оказался в роскошной четырехкомнатной квартире. Высокие потолки, евроремонт, дорогая мебель, свежий ароматизированный воздух.

– Проходи, – хозяин провел гостя в светлую комнату, указал на кресло. – Располагайся. И раздевайся. – Он посмотрел на часы. – Ровно через полчаса твой выход.

Он кивнул на закрытую дверь комнаты напротив и исчез. Максим остался один.

Его просили раздеться. Так он и сделал: скинул с себя дубленку и бросил ее на спинку кресла. Разулся он еще в прихожей. От нечего делать включил видеодвойку. На экране замелькали обнаженные тела. Порнуха. Нет, не пойдет. Не тот сейчас у него настрой. Он переключился на телевизионный канал. Блин, одни телесериалы по всем программам. Сговорились они там, что ли?

Натали нигде не было. Комнат в квартире много. Может, она трахается со своим любовником, поэтому не появляется. Ничего, скоро он все узнает.

Через полчаса, как и было договорено, Максим открыл дверь в комнату, на которую ему указали. Его выход. Он еще не знал, что означали эти слова.

В просторной комнате на широком, как аэродром, ложе на коленях и локотках стояла обнаженная Натали. Тело ее содрогалось под натиском волосатого мужика. Оба страстно стонали. Натали скребла ногтями по деревянной спинке кровати. Пикантная ситуация. Но почему тогда она занимается сексом в свете «юпитеров», а вокруг нее с видеокамерой в руках порхает бабочкой тот самый очкарик? В углу комнаты в глубоком кресле сидит бородатый мужик с бесстрастным лицом и дает какие-то указания жестами.

Да это же порносцена. Очкарик – кинооператор. А бородатый – режиссер. Значит, Натали – порноактриса. Максиму стало грустно. Еще бы, ведь ему, возможно, придется трахнуть эту сучку, а теперь у него на нее может и не подняться. Не думал, что она такая дешевка.

– Кто такой? – «Режиссер» вскинул на Максима удивленный взгляд.

Быстрым, но по-кошачьи мягким движением он выбросил свое поджарое тело из кресла и подступил к Максиму вплотную. Постельная сцена продолжалась. «Оператор» по-прежнему работал камерой. Все шло своим чередом. Видимо, Максим был несущественной помехой.

«Режиссер» вывел его в коридор, вместе с ним прошел в комнату, где он только что смотрел телевизор.

– Ты кто? – еще раз спросил он, впившись в него угрожающим взглядом.

– Да так, адресом ошибся, – Максим изобразил полное смятение чувств. – Ваш приятель в очках не за того меня принял. Ну и впустил.

– Как тебя зовут?

– Леня.

– Все понятно. Арнольд ждал другого Леню, а пришел ты. Где же Леня?

Бородатый посмотрел на часы.

– Какой Леня?

– Актер новый. Слушай. – «Режиссер» явно занервничал. – Я тебе дам полста баксов. Ты за это будешь молчать. Понимаешь, каждый занимается чем может. Я снимаю порно. Это мой хлеб. Короче, мне лишние проблемы не нужны. Ты меня понимаешь?

– Да понимаю, – с готовностью кивнул Максим.

– Тогда иди, – бородатый протянул ему пятидесятидолларовую купюру.

– Иду и молчу.

Ему и самому хотелось убраться отсюда поскорее. Все, что нужно, он уже узнал.

– Нет, постой, – «режиссер» принял какое-то другое решение.

– Ну чего?

– А если я тебя в свой штат возьму?

– Не понял.

– Ну, парень ты на внешность вполне, – бородатый смотрел на него как на породистую лошадь.

Еще бы в зубы заглянул.

– Да, девки жалуют, – легко согласился Максим.

– Вот и я о том же. Будешь у меня баб топтать. Я тебя прямо сейчас к Наталке подпущу. Ты уже видел ее в деле. Она тебе минет изобразит, а потом ты ей в зад впердолишь. С Ромой в паре поработаешь. Сто баксов тебе отстегну.

– Да нет, не тянет меня на нее.

– На баб не тянет? – почему-то вдруг обрадовался бородатый. – Слушай, это же класс. Ко мне тут заказ из Европы поступил. Мужик с мужиком. Ну, ты понял. Так ты «тонну» баксов заработать можешь. Сечешь?

– Я не голубой! – возмутился Максим.

– Так я тебя покрашу! – загоготал в восторге от собственный шутки «режиссер».

– Да пошел ты, каз-зел!

– А вот это ты зря!

Бородатый был дядя крупной комплекции. По сравнению с ним Максим выглядел цыпленком. Но это только так казалось.

«Режиссер» протянул к нему руку, пытаясь ухватить за ворот пиджака. Но Максим уже был наготове. Он резко развел в стороны ноги, низко присел и ударил противника кулаком в пах. Потом быстро спружинил вверх, головой, как тараном, врезал ему в подбородок. «Режиссер» отлетел к стене, не удержался на ногах и мешком осел на пол. Его затуманившиеся глаза невидяще смотрели на Максима.

– Ублюдок! – бросил Максим, снимая с кресла свою дубленку.

Он вышел из квартиры, бесшумно закрыв за собой дверь.

Натали сегодня, можно сказать, повезло. На съемках ее должны были трахать двое сразу. Но что-то не сработало, и она досталась только одному Роме. Лучше бы, конечно, обойтись и без него.

Надоела ей эта сучья мерзость. Полжизни отдала бы, чтобы завязать с порнофильмами. Но Борода не позволяет. Из его рук не вырваться.

Летом прошлого года Натали приехала в Москву в поисках счастья. Пыталась поступать в театральное училище. Но, увы, фортуна обошла ее своим вниманием. Как жить дальше? Ни денег, ни жилья, ни работы. А тут Борода подвернулся. Забрал к себе жить, подарки делал, по ресторанам возил. Ну и не без этого самого… Но все культурно, без всяких зазорных излишеств.

Потом случилось то, о чем она вспоминает с болью. Друзей своих Борода на вечеринку пригласил. Водка, вино, марихуана… Дело дошло до самой развязной оргии. Натали ничего не помнила. С кем, как и что. Узнала обо всем на следующее утро. Борода ей кассету прокрутил. Чистой воды порно. Она и еще трое молодчиков крутили извращенную любовь. Со всех сторон ее бедную обступили, куда только можно свои штуки совали. Она была в шоке. А Борода ее добил. Вынул кассету из видеомагнитофона и вложил в картонную коробку. При ней же коробку эту и запечатал. На коробке адрес: Тамбов, Симбирцевой Татьяне Ивановне. Он грозил отправить кассету ее матери, но ведь она у нее учительница. Дочерью всегда гордилась, в пример всем ставила. Она бы не перенесла такого позора.

Натали тогда забилась в истерике. Белугой ревела, но слезами горю не поможешь. Борода пообещал не отправлять кассету, однако баш на баш. Взамен он обязал Натали время от времени сниматься в его фильмах «домашнего производства». Заказы к Бороде шли с Запада. Там особенно ценили порнофильмы без намека на режиссуру. Живое мясо, больше ничего не надо. И он старался. Все фильмы уходили за бугор. В России ничего не оставалось. Так было безопаснее для самого Бороды и тем более для Натали. Она согласилась и вот уже целый год в постыдной кабале. Хорошо хоть бабки неплохие за это дело получает. Впрочем, что хорошего – у ее хозяина на нее уже целая видеотека самого крутого компромата, чтоб он сдох, сукин сын!..

Сегодня этому ублюдку не поздоровилось. Какой-то парень навешал ему трендюлей. До сих пор отходит, урод. Только ей от этого, увы, не легче.

Проклиная судьбу, Натали подошла к своей машине, села за руль, завела мотор. И в это время к ней подошел молодой человек. Черноволосый, синеглазый, лицо как у античного бога. В глазах сила, она завораживала, возбуждала.

– Девушка, милая, в Раменки позарез надо. Мичуринский проспект.

Он явно куда-то спешил. И голос у него такой приятный, убаюкивающий. В Раменки ему нужно, там она и живет. Как раз на Мичуринском проспекте. Надо же, какое совпадение. Впрочем, даже если бы этот молодой человек на другой конец Москвы спешил, она бы ему не отказала. Похоже, этому парню трудно будет в чем-то отказать. Ее дыхание участилось.

– Садись, – небрежно бросила она, пытаясь скрыть возбуждение за маской неприступности.

Она везла молодого человека в Раменки, где жила со своим любовником. Коля – преуспевающий бизнесмен. Она снял ее в ночном клубе, которым сам и владел. Страшненький, но она его не оттолкнула. Подленький он в душе, но не злой и на деньги не жадный. Квартиру дорогую снял ей и содержал. Но главное, он сумел создать иллюзию домашнего очага, к чему она всегда тянулась. Образцовой хозяйкой стала. Не для него, для себя старалась. Только вот иногда из дому уходила. Не по хозяйственным, по совсем другим делам. Коля ни о чем не подозревал. Уж слишком он самонадеян, слишком верит в нее. И правильно делает. Кроме порно, она ему ни с кем не изменяла, а сейчас вот возьмет и изменит. Уж больно волнует ее этот молодой человек. Максим. Как он смотрит на нее!

– Что вы сегодня вечером делаете? – робко спросил он с застенчивой улыбкой.

– Ничего.

Наконец-то он заговорил о самом важном. Она так ждала этого момента. У Коли сегодня по расписанию ночь с семьей. Жена у него стерва, но никуда ему от нее не деться. Возможно, заскочит он и к ней вечером, на пару часов.

– Давайте проведем вечер вместе?

Зачем ждать вечера, если можно начать все прямо сейчас? Натали посмотрела на часы. Третий час дня. Коля появится не раньше шести, если вообще появится.

– А ты в Раменки надолго? – спросила она.

– Да нет, к другу на пару минут забежать надо. А что?

– Можно после друга ко мне заехать.

Максим от удивления открыл рот. В глазах дикий восторг. Мальчишка еще совсем, но какой мальчишка!..

– Я не против.

Еще бы он был против!

В половине четвертого они уже были у нее в квартире. Никак не ожидал Максим такого поворота событий. Он, кажется, еще не верит, что скоро сможет обладать ею. Два часа у них, и еще где-то час в запасе. Должны успеть.

– Пить будем? – обворожительно улыбнулась Натали и подошла к бару в гарнитурной стенке.

От ее холодной неприступности не осталось и следа. Современная женщина без комплексов. Легкомысленная и доступная.

Порция виски раскрепостила Максима, сняла напряжение. Он начал травить анекдоты, о чем-то весело рассказывать. Сидит себе в кресле и чешет языком. Хорошо, конечно, что он растормозился, но ей нужно от него не это.

– Я сейчас, – Натали вышла из комнаты.

Она направилась в ванную, наскоро приняла душ, надела нижнее белье повышенной сексуальности, накинула на себя шелковый халат и снова предстала перед гостем. Терпеть уже не было сил.

На столике стояли два полных бокала виски, но она уже была пьяна и так. От желания.