Читать книгу Вечность и еще два дня - Владимир Колычев - Страница 4

Челюсть доктора вправили, хрящи носа совместили, постельный режим обеспечили. Миша повел себя как животное, избил Вадима до сотрясения мозга, извинялся потом долго, сам за врачом съездил. Полина его не простила, а Вадим извинения принял, заявление участковому писать не стал, предпочел решить дело миром. Но и в Москву он уезжать не захотел, остался у Полины.

Сотрясение было не особо сильное, головные боли Вадима не мучили. Для питания мозговых клеток и улучшения кровообращения врачи выписали ему пирацетам, для укрепления сосудов – кавинтон. Уколы делала Полина.

– Рука у тебя легкая, – сказал Вадим, укрывшись одеялом. – Совсем не больно.

Он смотрел на Полину так, как будто пытался ее заворожить. Она не выдержала, отвела в сторону взгляд. Нравился ей Вадим, даже очень, но нельзя было поддаваться чувствам. Полина очень хорошо это понимала.

– Тебе домой надо, – сказала она.

– Я его Варваре оставляю. И квартиру, и дом. Может, и бизнес отдам. – Вадим смотрел ей в глаза с улыбкой отчаянно смелого человека, стоявшего на эшафоте с петлей на шее.

Он готов был пожертвовать своей жизнью, но не ради Варвары, а во имя Полины.

Но она не хотела обсуждать с ним столь щепетильные вопросы, лезть в чужой монастырь со своим уставом.

– Ты Варваре это скажешь, ладно? А я пойду, – сказала Полина, закрывая коробку с лекарствами.

– Куда ты? – Вадим поймал ее за руку.

Красивый мужчина. Лицо распухло, синяк под глазом, а все равно ой как хорош собой.

– Как это куда? Работы много.

– Ты же только что пришла. – Он взглядом показал в сторону поселка, продолжая держать ее за руку.

– С одной работы на другую. Полы вымыть надо.

– Руки у тебя сильные, – сказал Валим и провел пальцами по ее ладони.

Полина захмелела от пьянящих ощущений. Ноги не отнялись, но мышцы ослабли. Ей никуда не хотелось идти. Присесть бы, но вдруг Вадим воспримет это как первую уступку, вслед за которой должна последовать и вторая? Уложит он ее на спину возле себя, проведет рукой по груди, она и растает.

– И нежные. Такие руки беречь надо, – продолжил он и приложился губами к ее ладони.

От наплыва чувств Полину шатнуло. Она вырвала руку, но не ушла. Сначала ей надо было восстановить ориентацию в пространстве.

– Нельзя тебе здесь одной с таким хозяйством.

– Ничего, как-нибудь управлюсь.

– Ты меня к себе возьми.

– Как это возьми?

Щеки у Полины стали вдруг красными. Она повернулась к окну, чтобы Вадим этого не видел.

– Бизнес-то я отдам, а деньги оставлю, – сказал он. – Я, знаешь ли, всю жизнь мечтал в деревне жить. Огород есть, птица есть, корову заведем, будем жить, не тужить.

– Корову, стало быть. – Полина пожала плечами.

Корова денег стоит, ее кормить надо, а сено дорогое, пять тысяч за тонну. Опять же овощи нужны, зерно, все, без чего рацион животины будет неполным. Неправильное кормление приводит к болезни, а лечение коровы – удовольствие не из дешевых. И коровник чистить – не самое приятное занятие. Ходишь потом, навозом воняешь.

Впрочем, сено можно и накосить. Вокруг дома только трава и растет, а земля своя, в лесничестве билет брать не надо. Если будут крепкие мужские руки, то и корову можно завести, и козу, и даже овец.

– Все у нас будет. – Вадим мечтательно улыбнулся.

Полина будто очнулась, недоверчиво глянула на него. Во-первых, не потянет он крестьянский воз. Вадим плоть от плоти городской человек, сельская жизнь для него – романтичная пастораль, хрупкая мечта, которая с легкостью разобьется о первую же реальную трудность. Да и не имела она права строить на него планы. Не могли они быть вместе даже после того, как он разведется с женой. Полина не способна предать сестру.

– Днем работаем, а в субботу вечером достанем из погреба самогоночки, солененьких огурчиков! – Вадим стал подниматься с кровати.

Полина слышала, как заскрипели пружины, но протестовать не стала. Не так уж и нужен ему постельный режим. Главное, не делать резких движений.

– Банька – само собой. Намоемся, напаримся. – Вадим подошел сзади, прижался к ней.

Полина просто не могла оттолкнуть его. Вдруг упадет, ударится головой? Она же медсестра, ей заботиться о больном нужно.

– Ты же любишь веничком? – Он провел руками по ее животу к бедрам, натягивая на ней шерстяное платье.

Вадим похож был на вулкан, такой же горячий и такой же пульсирующий.

Полина закрыла глаза, не в силах справиться с искушением.

– Пожалуйста, не надо. – Она мотнула головой.

– Ты же хочешь?

– Ну, пожалуйста! – взмолилась Полина.

Его руки уже мяли ее грудь, и она даже не пыталась их скинуть. Остановить Вадима Полина могла только словом.

– Я же серьезно. Разведусь с Варварой, женюсь на тебе.

Его жаркое дыхание отключало ее волю. Полина едва держалась на ногах.

– Я себе этого никогда не прощу, – пробормотала она.

Варвара ее почему-то не очень пугала. Она давно привыкла к вывихам в сознании старшей сестры. В чем только Варвара ее не обвиняла, даже за Мишу сказала пару ласковых. За Вадима она будет дуться, скорее всего, накричит, может быть, даже проклянет, но Полина это как-нибудь переживет.

Но ее будет грызть и терзать собственная совесть. Вдруг она проклянет сама себя?

А совесть уже заговорила, даже закричала, взбрыкнула как лошадь. Полина и сама ничего не поняла, а Вадим отлетел от нее, уцепился за кровать, но не удержался на ногах и сел на пол.

Разворачиваясь к нему, она бросила взгляд в окно и увидела красную машину, подкатывающую к дому. Варвара уже приезжала на ней к маме.

– Ну и силы в тебе! – с досадливым восхищением сказал Вадим и поднялся на ноги.

– А в тебе?

– Что во мне? – осведомился он. – Если ты насчет Миши…

– Нет, насчет Варвары. Она уже здесь. Я пойду открывать, а ты… – Полина запнулась.

Совсем не обязательно командовать чужим мужчиной. Пусть он сам решает, как ему быть, ложиться в постель или бежать к жене с повинной головой.

Она набросила куртку и вышла из дома, когда Варвара уже открывала калитку. Волосы у нее распущены, как у воинственной амазонки, макияж агрессивный, на манер девочки по вызову, короткая кожаная куртка с меховым воротником, джинсы с накладными карманами. Даже одежда боевая. Движения резкие, энергичные. Из глаз летели молнии и пронзали Полину насквозь.

– Где Вадим? – зло спросила Варвара, кивком показав на внедорожник мужа.

– В доме.

– Сказать, кто ты?

– Я-то здесь при чем?

– Тварь! – Варвара ударила наотмашь, быстро, хлестко, ладонью по щеке.

Из глаз у Полины брызнули слезы. Не столько от боли, сколько от обиды.

Ответить тем же, ударить, не решилась. Да и Варвара не собиралась ждать, когда младшая сестра созреет, рванула к дому, скрылась за дверью. Полина пошла за ней, но у порога остановилась. Незачем ей вмешиваться в семейную ссору. Пусть милые тешатся без нее и поскорее убираются к черту.

Откуда-то из глубины дома донесся истерический визг. Это Варвара общалась с мужем.

Полина усмехнулась. Теперь она знала, почему Вадим ушел из дома. Разве можно жить с такой психичкой? Но это ведь их дела, пусть они сами разбираются.

Полина побрела к бане по бетонной дорожке, местами усыпанной комьями свежей земли. Трактор позавчера проходил совсем рядом. Земля летела с колес, с плуга. Надо будет убрать, подмести и пашню подровнять, чтобы смотрелась как на картинке.

Полина и дом до блеска вычистит, и во дворе у нее все будет блестеть. Да она спать не ляжет, пока не наведет везде образцовый порядок. А чем ей еще заниматься, когда дом опустеет?

Не будет Вадима, увезет его Варвара. С одной стороны, это хорошо, а с другой – так плохо, что аж выть хочется. Не хотела она терять Вадима, жить без него и дальше.

Полина зашла в баню, механически задвинула засов, опустилась на скамью, уложила голову на грудь. Холодно здесь. Неплохо было бы затопить печь, но лень шевелиться. Все потом. Вадим уедет, она соберется с мыслями, осознает потерю, смирится с ней, а после этого уже и за дело сможет взяться. А если замерзнет, околеет, значит, так тому и быть.

Шло время, за окном дул ветер, облысевшая груша тоскливо скребла ветвями по железной крыше. Вадим не появлялся, да Полина на это и не надеялась. Если она и ждала его, то втайне, тихо, чтобы не вспугнуть счастье. Оно находилось где-то далеко, но смотрело в ее сторону.

Полина боялась надеяться на чудо, может, потому оно и не происходило. Прошло не меньше часа, а Вадима все не было. Да и не могло быть. Уехал он. Вместе с Варварой или порознь, это уже не важно. Нет Вадима, и больше не будет. Может, это и к лучшему, но почему на душе так плохо?

Кто-то подошел к двери, взялся за ручку, дернул.

Полина вздрогнула. Неужели Вадим? А если Миша?

Дверь снова дернулась.

– Полина! – Это был голос Вадима, в нем звучала тревога.

Она вспорхнула, открыла дверь. Вадим увидел ее и облегченно вздохнул.

– Уф!.. А я думал… – Он осекся, не решаясь сказать.

– Что ты думал? – Полина, затаив дыхание, смотрела на него.

– Да мало ли. Ты принимаешь все слишком уж близко к сердцу.

Благодарная улыбка тронула ее губы. Полина могла наложить на себя руки. Это его и пугало. Он беспокоился, переживал, потому что не хотел терять ее.

– Что я принимаю?

– Я понимаю, Варвара твоя сестра, но жизнь есть жизнь. И в том, что произошло, твоей вины нет.

– Что произошло?

– Мы с Варварой разводимся. Я остаюсь с тобой.

Вадим нежно улыбался, посматривая на нее. Но Полина видела в его глазах не только желание быть вместе. Там был еще и страх перед будущим. А вдруг что-то пойдет не так и он разочаруется в своей новой жизни? Она делала крутой поворот, а на виражах заносит. Если не справиться с управлением, то можно вылететь в тартарары.

– Где Варвара? – спросила Полина.

– Уехала. А мы с тобой тут остались.

– И что дальше?

– Завтра ты не пойдешь на работу, тебе это не нужно. Я буду твоим кормильцем.

– Я не знаю.

Стало страшно и Полине. Черт с ней, с Варварой, она сама во всем виновата. Вадим разочаровался в старшей сестре. Вдруг он откажется и от младшей? Полина должна была ужом закрутиться, но удержать его. А если не сможет, не справится?..

– А тебе и не надо ничего знать, – с улыбкой проговорил Вадим. – Знать за тебя буду я. А твоя задача – во всем слушаться меня. Пошли, сделаешь мне укол. Что-то голова разболелась. Твоя сестра – ходячий филиал ада.

Полина качнула головой, отказываясь обсуждать Варвару, но ничего не сказала. Она взяла Вадима под руку, провела его в дом, уложила в кровать, сделала обезболивающий укол.

Варвара уехала, Вадим остался с ней, и это уже свершившийся факт. Он сам предложил Полине новую жизнь, взял ее за руку. Все это хорошо. Но сложится ли у них, сумеет ли Полина его удержать?

Страх вернулся к ней, ледяными руками развел душу на две половинки. В доме было тепло, но ее залихорадило, затрясло в ознобе.

– Что с тобой? – Вадим обеспокоенно посмотрел на нее.

– Да нет, ничего.

– Это у тебя от волнения. Тут водка нужна.

Полина пожала плечами. Не хотелось бы ей начинать новую жизнь с водки, но если Вадим настаивает, то она, в общем-то, не против.

– Для наружного применения, – сказал он. – Сначала горячего чая с малиной внутрь, а потом водка снаружи.

– Можно просто чай, – сказала она, прошла на кухню, поставила на плиту чайник и мечтательно глянула на пузатый, сверкающий медью самовар.

Жаль, угли в печи давно уже остыли, а так они пили бы чай из самовара. Но у них еще все впереди. Если, конечно, судьба не смеется над ней.

Сейчас они с Вадимом выпьют чаю с остатками вчерашнего пирога, и она возьмется за стряпню. Он будет лежать в кровати как король, а Полина станет обхаживать его, пельменей ему налепит, блинов напечет.

Она выпила чаю с малиной. Ей стало теплей, но Вадим не успокаивался.

– Ложись! – потрясая чекушкой, сказал он. – Не стой столбом, раздевайся!

Вадим развернул ее к себе спиной, расстегнул молнию на платье. Полина и опомниться не успела, как уже лежала в его в кровати в одних только трусиках, животом вниз. Он накрыл ее одеялом до пояса, плеснул на спину из бутылки, провел рукой вдоль позвоночника, как шваброй по полу, на мгновение замер, с силой выдохнул и стал втирать водку в кожу. Движения размашистые, энергичные, но вместе с тем нежные, даже ласкающие. Водка пьянила так, как будто Полина употребляла ее внутрь. Вадим тер ее спину, а разгорячилась и грудь. Полина по-прежнему дрожала, но уже вовсе не от холода.

Вадим перевернул ее на спину. Она инстинктивно закрылась руками, но с легкостью позволила развести их в сторону. Он плеснул водки ей на живот, но растирать не стал, низко наклонил голову, губами коснулся пупка. Полина едва не засучила ногами от нетерпения.

– Ну, за нас! – сказал он и втянул в себя водку с ее живота.

Полина даже не дернулась, когда Вадим быстрым, напористым движением стащил с нее трусики. Она с жадностью обжала ногами его бока, когда он забрался на нее.

– Ты никогда об этом не пожалеешь, – сказал Вадим, вталкиваясь в течение новой жизни.

Сначала оно было спокойным, затем ускорилось, поднялась волна, река забурлила, где-то над ухом у Полины закричали чайки. Вадим управлял челном уверенно, крепко держал руль прямо по курсу и не свернул, когда в дно ударил тупой подводный камень, за ним второй, третий, толчок за толчком, как по стиральной доске. В борт угодила молния, чайки закричали еще громче. А потом тишина, солнце и покой. Рифы исчезли, руль был повернут набок.

Вадим тяжело дышал, обнимал ее.

– Сейчас бы закурить, – сказал он.

– Ты же не куришь, – пробормотала она.

– Варвара заставила бросить.

– И правильно.

– Что-то правильно, что-то нет. Зачем она с этим?.. – Вадим не стал продолжать, махнул рукой.

Он обнимал Полину, но как будто без души, думал о чем-то своем.

– С кем?

– Может, врет?.. Ты можешь соврать назло?

– Смотря в чем.

– У тебя с Мишей что-то было? Может, я тогда не вовремя зашел? Неправильно понял?

– Не было у нас ничего.

– Соврать можешь, – сказал Вадим. – Но не назло.

Полина вскочила, села, плечом прижалась к задней спинке кровати.

– Не было у нас ничего!

– Варвара говорит, что было.

– У Варвары язык без костей! – Полина мотнула головой до хруста в шейных позвонках.

– Вот и я думаю, что врет. Может, не спала она с этим мужланом? – с надеждой спросил Вадим.

Наконец-то Полина поняла, что у него болит. И еще она знала, чем его лечить. Но для этого ей нужно было заступиться за сестру.

– С Мишей? Нет, не спала она с ним.

– А мне сказала, что спала! – Вадим зло сжал кулак.

– Зачем? – спросила Полина и озадаченно посмотрела на него.

– Нравится он ей, – упавшим голосом сказал он. – Всегда нравился.

– Варвара может соврать назло.

– Вот и я думаю, что соврала.

– Соврала, – подтвердила Полина.

Она все поняла. Варвара наговорила мужу гадостей, хотела разозлить его и сделать ему больно, вот и приплела Мишу. Не суть важно, изменяла она или нет. Главное, что Вадима мучают сомнения. Это значит, что он любит Варвару, ревнует ее, когда-нибудь вернется к ней. И правильно сделает! Так ей, Полине, и надо!

Она поднялась, оделась, в калошах на босу ногу из теплого дома вышла в холод, но не замерзла, всего лишь остудилась. Ей нужно было успокоиться, осознать свое падение, приноровиться к новой жизни, научиться радоваться крошкам с чужого стола. Еще она не должна позволить этим крошкам засохнуть от тоски.

Полина заполнила водой котел и баки, затопила баньку, вернулась в дом, замесила тесто под пельмени, накрутила фарш. Ужин готов был к сроку, водочка под пельмени пошла с ветерком. Вадим накупался, напарился, добавил внутрь огонька, повеселел, перестал думать о Варваре.

Ночью он забрался к Полине под бочок. Отказывать она не стала. В этом уже не было никакого смысла.

Проснулась она рано, затопила печь, накормила собаку и птицу, выбрала из топки угли, поставила в жар горшок с пшеном, залитым молоком. Кашу можно было сварить и на газовой плите, но Вадим хотел, чтобы она протомилась в печи, а ради него Полина готова была и не на такие трудности. Она даже самовар на углях растопила. Вдруг Вадим проснется и захочет чайку?

Но Вадим не проснулся, а будить его Полина не стала. Она закутала кашу в старое покрывало, выкатила из амбара велосипед и отправилась в поселок. Всю дорогу в лицо ей сыпал мелкий снег. Начало ноября, морозы уже где-то рядом. Скоро земля станет белой, дороги заметет, завьюжит, о велосипеде придется забыть. До поселка всего полтора километра, на лыжах пятнадцать минут в спокойном темпе.

Амбулатория размещалась в деревянном доме со старой покосившейся крышей и новыми пластиковыми окнами. Сторож в штате не предусматривался, как и техничка. Полы мыла Полина, приходила пораньше и принималась за уборку. Девушка она шустрая, управлялась за двадцать минут в кабинетах хирурга и терапевта, процедурной, прививочной и, конечно же, в коридоре. А торопиться некуда, врачей нынче не будет. Терапевт был вчера, у хирурга прием завтра.

Работы на сегодня немного. Мария Михайловна прокапаться придет, дяде Савелию укол надо будет сделать, еще к Игорю Дмитриевичу на дом сходить. Анализы вчера пришли, надо бы отнести, поговорить, проконсультировать. Сам он уже давно не ходит, а дочери некогда. У нее на ферме дел непочатый край.

Полина управилась с уборкой, продезинфицировала кабинет, поставила чайник. А когда вода закипела, появился Миша и заполнил собой весь кабинет.

Полина окинула его оценивающим взглядом. Выбрит чисто, одеколоном пахнет, кепка новая, меховая, куртка с иголочки, нейлоновая, но с кожаными вставками. Уж не Варвара ли его облагодетельствовала?

– Чайку попьем? – спросил он, потирая руки.

Они у него крестьянские, мозолистые, заскорузлые, под ногтями грязь.

– Ты на прививку?

– Можно и на прививку.

– Тебе стерилизация показана. После двух уколов само все отсохнет.

– Да ладно тебе, – цокнув языком, сказал Миша. – Ты же сама была не против. А потом этот красавец появился. Зачем он на меня набросился? Нормально же все у нас было.

– Ненормально, – сказала Полина, но чаю Мише налила, стул поставила, вазу с печеньем пододвинула.

– А этот Гаврилов еще у тебя? – осторожно спросил он.

– И Гаврилова вчера была.

– Да, знаю.

– Ты с ней спал? – стараясь казаться невозмутимой, спросила Полина.

– Ну, было когда-то. В смысле, сейчас спал? – спохватился Миша.

Он еще не решил, правду сказать или солгать, но губы его уже растянулись в паскудной улыбке.

– Я тебе три укола сделаю, если соврешь, – и в шутку, и всерьез пригрозила Полина.

– Да нет, сейчас не спал. Она-то хотела, но мне ты нравишься. Нет, правда! – Миша посмотрел на нее глазами преданной собаки, но с человеческим лукавством в уголках рта.

Может, и нравилась ему Полина, но и от Варвары он не отказался бы, будь на то его воля.

– Гони ты этого Гаврилова в шею, толку с ним у тебя не будет. Наиграется и бросит.

– А с чего ты взял, что он играется? Вадим – муж моей сестры. Он имеет право жить в моем доме. Просто жить.

– А чего ты оправдываешься? – спросил Миша и хитро сощурился.

– Я не оправдываюсь!

– А покраснела чего?

– Не краснела я!

– Стыдно тебе, да? Вот и мне за тебя стыдно!.. За легкой жизнью погналась? Так не будет тебе легкой жизни! Не отпустит тебя земля, здесь, на ней, и останешься. Со мной. Если я захочу и на Ларке не женюсь.

– Плакать не стану.

– И я не стану, когда тебя твой москвич бросит, – сказал Миша.

Полина и сама понимала, что рано или поздно Вадим оставит ее. Оттого ей и стало горько до слез.

– Уходи! – заявила она, резко вскинула руку и показала пальцем на дверь.

Миша кивнул, поднялся, открыл дверь.

Уже в коридоре он обернулся, натянул кепку на глаза и сказал:

– Но смеяться не стану.

Миша ушел, не дожидаясь ее ответа.

Полина коснулась пальцем кончика носа, как будто это могло сдержать слезы, наворачивающиеся на глаза.