Читать книгу Босс в законе - Владимир Колычев - Страница 4

У кого-то теща враг, у кого-то друг, а у Алексея ни то ни се. Вроде бы и неплохая она женщина, Полина Тимофеевна, на зятя не наговаривала и приезжала редко, но все равно настроение у него было неважное. Ей угодно было прибыть именно сегодня, и поезд она почему-то выбрала самый неудобный. Были же такие, которые прибывали в город в семь-восемь утра, а Полина Тимофеевна ехала самой ранней лошадью, встретить ее нужно будет в начале пятого. У него ведь работа, он потеряет не только во времени, но и в деньгах.

Дело худо-бедно шло. Половина третьего на часах, а у него клиент, и ехать недалеко.

– Фабричная, сто семь, – сказал мужчина, закрывая за собой дверцу.

Куртка на нем кожаная, перчатки. Вроде бы не зима, на улице зябко, но мороз за пальцы не хватает. Зачем перчатки?

– Так вызов на Мира был, – хмуро пробурчал Скалочников.

– Передумал. Имею право, – заявил пассажир, нервно моргнул и почесал щеку.

Человек худощавый, остролицый. В машине далеко не светло, но видны круги у него под глазами, да и чешется как-то слишком уж подозрительно. Не наркоман, случаем?

– Да, право-то ты имеешь, – разгоняя машину, сказал Скалочников. – Только вот обратно я тебя не повезу.

– Чего так?

– Да так! – У водителя что-то не было желания вступать в разговор с клиентом, тем более с таким.

– Ладно, как скажешь, – произнес мужчина, снова почесал щеку, затем сунул руки в карманы куртки и съехал вниз по креслу, практически принял лежачее положение.

Верхний срез капюшона при этом накрыл ему глаза. Засыпая, он не забыл почесаться. Точно наркоман.

Дорога отняла минут пятнадцать, не меньше. С наркоманами опасно иметь дело. Скалочников на всякий случай подтянул к себе под бедро монтировку, готов был, если вдруг что, рубануть по башке без всякой жалости.

У главных фабричных ворот светили фонари, но клиент повел рукой вправо от них и заявил:

– Дальше давай!

Дорога в объезд фабрики проселочная, темная, самое место для мокрых дел.

– Куда дальше? Поля там.

– Это за фабрикой. Мне другие ворота нужны.

– Там пешком всего метров двести, – останавливая машину, сказал Скалочников.

– Тогда минус двести рублей.

– Так с тебя всего двести пятьдесят! – возмутился Скалочников.

– Значит, дам полтинник. Железом возьмешь?

– Каким еще железом?

– А таким!

Алексей и за монтировку схватиться не успел, а ему в бок уже вжался ствол пистолета, вернее сказать, глушитель, накрученный на него.

– Ты мне пистолет предлагаешь? – дрогнувшим голосом спросил Скалочников.

Он, конечно, взял бы ствол в счет оплаты, даже если он пневматический.

– Пулю! – с ухмылкой ответил на это наркоман.

– Настоящую?

– Проверим?

Скалочников мотнул головой. Девяносто девять из ста за то, что пистолет пневматический, но вдруг все-таки боевой? Чтобы умереть, хватит и одного процента. Ему как-то не очень хотелось испытывать теорию вероятности на себе.

– Ладно, будь по-твоему, – сказал Алексей.

У боковых ворот горел фонарь, но один-единственный, причем тусклый. Дорога от них упиралась в поле.

– Давай сворачивай! – заявил пассажир.

– Зачем?

Наркоман оттянул пистолет на себя и нажал на спуск. Пуля с глухим звоном прострелила боковое стекло и ушла в сторону фабрики. Глушитель оправдал свое название, но звонко стукнула затворная рама. Слышно было, как ударилась о ветровое стекло гильза.

Этим выстрелом пассажир убедительно ответил на вопрос водителя. Возражений не последовало.

Скалочников проскочил тупичок, но тут же исправил свою ошибку, сдал назад и остановил машину.

– Выходим! – скомандовал наркоман.

– Куда выходим? – Алексей с силой вцепился в руль.

– Стреляю!

– Ладно! – Скалочников повернулся к двери, одной рукой дернул за рычажок, а в другую взял монтировку.

Но это его подозрительное движение не осталось незамеченным.

– Что там у тебя?

– Ничего!

– Вот и оставь это ничего в машине! Не дури! Я стреляю быстро, точно в яблочко! В глазное!

Все же Скалочников решился на побег. Он рывком вынес тело из машины и рванул в поле. Но наркоман выскочил из авто так же быстро и сразу выстрелил. Звонкий стук затворной рамы отрезвил беглеца, заставил его остановиться.

– В следующий раз не промажу! – предупредил его наркоман.

Эта фраза заставила Алексея задуматься. Так он и дошел до фабричных ворот, за которыми для него начался ад.

Майор Яхонтов чем-то напоминал дембеля-неудачника, которого всерьез воспринимают только совсем молодые солдаты. Сослуживцы его не уважали, смеялись над ним. Ему стоило бы остановиться и осознать свои ошибки, а он продолжал вести себя как клоун. Дурашливая молодецкая улыбка, бравурные глупые шутки, расхлестанный вид. С таким вот оперативным дежурным и должен был иметь дело подполковник Малахов.

Но если Артем запросто мог поставить на место зарвавшегося майора, то заявительница не была способна это сделать.

– Да не расстраивайтесь вы, Ксения Александровна. Никуда ваш муж не денется, проспится и вернется, – заявил Яхонтов.

Он высоко держал руку, будто собирался обнять за плечи немолодую полноватую женщину в светлой вязаной шапочке с блестками, но не делал этого, понимал, что будет уже чересчур. Майор не прикасался к этой особе, однако подталкивал ее к турникету, фактически выставлял за дверь.

– Алексей на работе не пьет, – сказала она.

– Вот и я говорю, что женщина здесь совершенно ни при чем. Зачем же нам тогда писать заявление?

– Какая женщина? Леша звонил, звал на помощь!

– Что именно он говорил?

– Я слов не разобрала. Он хрипел так, как будто его душили!

– Я сегодня тоже под женой хрипел аж два раза и, заметьте, на помощь никого не звал.

Малахов наблюдал за Яхонтовым, не привлекая к себе внимания, но тут его терпение лопнуло.

– Товарищ майор! – одернул он дежурного.

Яхонтов резко подался назад, развернулся лицом к Малахову и дурашливо щелкнул каблуками. Точно клоун!

Артем окинул его пренебрежительным взглядом. Такого недоумка даже воспитывать противно, но придется. На личном примере. Нужно будет разобраться с женщиной, найти ее мужа и этим показать подчиненным, как работают нормальные полицейские.

– Прошу вас, Ксения Александровна! – Малахов взял женщину за локоть и повел в сторону лестницы.

Он пригласил ее к себе в кабинет, в ответ она благодарно кивнула.

Артем уже повернулся к Яхонтову спиной. Он не мог видеть его, но знал фиглярскую сущность этого фрукта, почувствовал неладное и резко обернулся. Яхонтов мигом перестал корчить рожи, вытянулся в струнку. Дурак дураком!

Боксерская груша не даст сдачи, но плоха не только этим. Она представляет собой мертвую плоть, в ней нет жизни, которую нужно отнять. Совсем другое дело, когда в мешке живой человек.

– Кто сказал, что нам нужен хозяин? – спросил Шестаков своих бойцов.

Они стояли перед ним в одну шеренгу, чертова дюжина чертовых душ. Лучшие из лучших, один к одному, его элита и надежда. Любого порвут за своего босса. Делать это они начнут прямо сейчас, жертва уже в мешке, подвешенном к потолку, мычит и трепыхается, распаляет жажду крови.

– Мы сами себе хозяева! – вещал Шестаков. – Это наш город!..

В следующий раз в мешке окажется Сажин. Хватит ему подкатывать с тупыми предложениями. Думает, что он умнее всех! Нет уж, на свято место Улехова уже нашелся по-настоящему достойный человек. Шестаков знает свое дело, и платить ему будут все, даже сам Сажин. Если откажется, то угодит в мешок!

Но сейчас умрет другой человек. Во славу бойцовского братства, честь возглавить которое выпала Шестакову.

– Кто не с нами, тот против нас! – выкрикнул он и выбросил вперед руку, сжатую в кулак.

Толпа дико взревела в ответ. Ни одного человеческого взгляда, все готовы жечь и убивать как бешеные звери. Кто устоит перед такой силой?

– Чтобы ни у кого не осталось сомнений, омоем узы нашего священного братства жертвенной кровью!

Толпа снова взревела, не смолкая, ринулась на цель, которую указал хозяин, и разом накинулась на несчастного человека, находившегося в мешке. Били его все, никто не думал о пощаде. Все жаждали крови, и она пролилась.

Начальником уголовного розыска быть хорошо, а вот варягом, честно говоря, не очень. Именно так Максима и следовало называть, он же пришлый, со стороны, значит, чужой. Кое-кто считал, что Павлов занял этот кабинет незаслуженно.

Например, капитан Стасов. Вслух этот оперативник ничего не говорил, но мысли его угадывались на расстоянии. Однако только те, которые Стасов хотел передать, а так он парень закрытый, его запросто не прочтешь.

– Что я могу сказать за Митрофанцева? – сказал Стасов и пожал плечами. – Нормальный мужик. Выпить любил, это да, а кто у нас без греха?

От него самого слегка тянуло мускатным орехом, которым мужчины обычно перебивают перегарный дух, но выглядел он свежо. Двадцать девять лет парню, в прошлом году получил капитана и поднялся до старшего опера, а в этом мог возглавить уголовный розыск.

Майора Митрофанцева никто не задерживал, обвинение ему предъявлено не было. Он просто получил предложение уйти и упираться не стал, тем более что выслуга у него имелась. Но Стасов освободившееся место так и не занял, начальство сочло его недостойным. При чем здесь капитан Павлов?

– А про себя что можешь сказать? – спросил Максим.

Стасов смотрелся внушительно. Черты лица правильные, не грубые, но какие-то очень плотные. Не атлет, просто спортивного сложения, однако кость у него крепкая, тяжелая. В нем чувствовалась даже не мужская, а мужицкая сила, близкая по своей природе к богатырской. Он и как опер был хорош, и взгляд у него умный, и показатели раскрываемости говорили сами за себя.

– Это тебе судить, начальник! – с усмешкой сказал Стасов. – Поживешь – увидишь. Сказать за себя я могу только одно. Мне без моего дела!.. – Стасов очень убедительно выразил свою тягу к оперативной работе, приложив к горлу два пальца, разведенных в букву «v».

– Вилы? – осведомился Максим.

– Они самые, – ответил Стасов.

– Лишь бы не в бок.

– Не понял.

– Журнал такой раньше был, «Крокодил», там вилы в бок. А у нас доска позора!

Майор Штанов предложил создать доску позора, эта безумная идея никем всерьез не воспринималась, но в массы тем не менее проникла.

На столе звякнул телефон, соединяющий кабинеты напрямую. Судя по всему, Малахов поднял трубку и тут же ее опустил. Он таким вот способом вызывал к себе Максима или сделал это случайно.

Оказалось, что Малахов его вызывал. Он сидел за столом и с добродушной иронией смотрел на Максима. Мощный мужик, черты лица грубые, но не отталкивающие, скорее располагающие к общению. Взгляд у него был наполнен суровым добродушием мужика, уверенного в себе всегда и во всем. Он навевал спокойствие на своих и нагонял тревогу на чужих. Сильная шея, могучие плечи, каменные кулаки.

Примерно так и должен выглядеть боец октагона. Малахов всерьез увлекался боями без правил. Лига вроде бы любительская, но бьют там умеючи, вполне профессионально.

– Товарищ подполковник!.. – начал Павлов.

Но Малахов осадил его, движением руки указал на приставной стол.

– Проветриться не хочешь? – издалека начал он.

– Стряхнуть, так сказать, с себя бумажную пыль, да?

– Бумажная пыль, – сказал Малахов, глянув на шкафы, за стеклянными дверцами которых громоздились папки с подшивками. – Какая-то она здесь уж очень тяжелая.

– В сон клонит, – заявил Максим.

– Спать мы с тобой на пенсии будем. Человек пропал. Таксист. Заступил вчера в ночную смену и с концами.

– Так, может, загулял где?

– Вот и разберись, найди человека. Такое вот образцово-показательное задание.

– Образцово-показательное?

– Яхонтов уже ставки принимает, справимся мы или нет. Я думаю, примерно три к одному.

– Против нас?

– Против нас.

– Я тогда Стасова возьму, посмотрю, каков он в деле.

– Как он, на твой взгляд?

– Пока потемки. Но возможен свет в конце тоннеля.

– Солнечный свет? Или прожектор локомотива? – осведомился Малахов.

– Да кто ж его знает.

– Пусть Стасов старые дела дожимает, а новыми с Груздевым займись.

«Шкоду» Скалочникова они отыскали, что называется, с ходу. Достаточно было позвонить диспетчеру компании, на которую работал пропавший таксист, и он тут же выдал координаты.

Опера нашли машину в районе заброшенной фабрики, напротив ворот, которые казались бездействующими. Дверцы закрыты, но не заперты, в салоне никого и ничего нет. Только выключенный смартфон в пластиковом держателе. Его можно было увидеть как через стекло в дверце водителя, так и через пулевое отверстие в нем.

– Стреляли? – спросил Груздев.

– Стреляли.

– А телефон почему не взяли? – Груздев осторожно открыл дверь, осмотрел салон, нашел пистолетную гильзу, но следов крови не обнаружил.

Да и снаружи на машине не было ни одного подозрительного пятнышка.

– Скалочникова говорила, что мужа ее вроде бы кто-то душил, – вспомнил Павлов.

– А телефон был включен, – предположил Груздев.

– Может, он звонил ей, когда его стали душить?

– Разберемся. Вызывай экспертов.

Максим кивнул и вынул из кармана телефон. Сначала он глянул на багажник автомобиля, затем – на запертые ворота.

Таксист мог быть закрыт в багажнике, но это предположение не подтвердилось. Там не оказалось ни живого, ни мертвого тела. Оставались ворота.

Погода стояла сухая, но недавно шли дожди. Следы на песчано-гравийном покрытии дороги читались без особого труда. Из машины не так давно вышли два человека, у одного нога сорок третьего размера, у другого чуть больше. Женщина, похоже, исключалась. Свежие отпечатки тянулись до самых ворот.

На дороге у ворот различались следы протекторов, но среди них Максим не увидел ни одного недавнего. Последняя машина прошла здесь еще до того, как начался дождь.

Максим осмотрел ворота, высокие, железные, краска на них вперемешку с ржавчиной. Отпечатки с такого покрытия не снять. Калитка, врезанная в одну створку, закрывалась изнутри. Там не было ни ручки, ни замка, на которых могли бы остаться пальчики.

Следы тянулись к самой калитке, причем только в одном направлении. Обратного хода не было, если, конечно, Скалочников и его провожатый не ушли по отмостке вокруг забора, едва заметной из-за травы, которая росла сквозь бетон, разрушала его. Вокруг фабрики она была старая, еще прошлогодняя, грязная после зимы. Почва под ней сырая, а кое-где и вовсе вода.

Максим отошел от ворот, поднял голову. Видеокамер нигде видно не было, зато поверх забора тянулась колючая проволока. В глаза бросалась верхушка фабричной трубы. Верхние окна производственного корпуса не имели ни стекол, ни рам. Кругом нищета и запустение, поблизости ни единого человека.

– У главных ворот машины стояли, люди ходили, вывеска была, – проговорил Груздев.

Максим тоже обратил внимание на все это, но подумал, что площадь перед главными воротами была большая, широкая. Они проехали по самому ее краю, поэтому людей могли попросту не разглядеть.

– Едем? – спросил Максим.

Он и сам не понимал, почему ему хотелось поскорее убраться с этого места. Тягостная атмосфера, состояние тревоги? Но так это его стихия. В напряженной обстановке он должен чувствовать себя как минимум привычно.

Еще одна калитка была врезана в забор. Выводила она к помещению контрольно-пропускного пункта, возле которого с важным видом переминался с ноги на ногу парень в черной униформе, экипированный по последнему слову охранной техники – служебно-боевой пистолет в пластиковой кобуре, газовый баллончик, наручники, дубинка, рация. Судя по вывеске у ворот и шеврону на рукаве у парня, на территории фабрики располагалось охранное предприятие «Гарда».

– Знакомое название, – проговорил Груздев.

Он смотрел на парня в черной униформе, будто прицеливался, но не решался нажать на спусковой крючок.

Максим его вполне понимал. Это самое охранное предприятие фигурировало в деле полковника Улехова. Возможно, под вывеской «Гарда» скрывалась самая настоящая бандитская группировка, отлично организованная и вооруженная. Ведь кто-то же наводил страх на бизнесменов, подконтрольных Улехову, причем делал это совершенно безнаказанно, пользуясь покровительством закона.

Охранник стоял с высоко поднятой головой, важно смотрел куда-то вдаль и ввысь, но это не помешало ему заметить Максима, который открыл калитку, но так и не пересек запретную черту.

– Эй, тебе кого? – зычно спросил парень.

Максим вопросительно глянул на Груздева, и тот отрицательно качнул головой. Не стоило им лезть в пекло поперед батьки, с Малаховым сначала надо было посоветоваться.

Павлов и Груздев направились к своей машине, но охранник не успокоился и бросился за ними, снимая с пояса дубинку. На ходу он наклонил голову к рации, закрепленной над верхним нагрудным карманом, и вызвал подкрепление.

– Эй, парень, ты чего? – открывая дверцу своего «форда», спросил Павлов.

Садиться в машину было уже поздно. Охранник вполне успевал достать его дубинкой по голове. Ударить он мог запросто. Решимость во взгляде подкреплена была силой всего охранного предприятия.

– Стоять! – выкрикнул он.

– Майор полиции Груздев! – заявил Вадим, повернул назад и стремительно пошел на сближение с охранником.

Тот увидел и услышал его лишь в самый последний момент. Он поднял дубинку, хотел ударить Павлова в плечо, но так и не смог этого сделать.

Максим перехватил одну его руку, Груздев – другую. Вдвоем они скрутили охранника, припечатали к машине и застегнули за спиной наручники.

– Эй, вы чего?

– Нападение на представителей власти, дружок! – заявил Павлов.

Опера запихнули охранника в машину. Максим сел за руль и набрал ход. Они уже покинули площадь перед воротами, когда показалось подкрепление. Два парня в униформе озадаченно смотрели вслед своему коллеге. О погоне, похоже, речь не шла.

– Вы хоть понимаете, что вам за все за это будет? – спросил парень.

– Прямо-таки за все? – с усмешкой проговорил Павлов.

– Сейчас Шестаков позвонит вашему начальнику, и тот вам натянет уши на пятки!

– А кто у нас начальник?

– Я точно не знаю.

– Но то, что начальник новый, знаешь?

– Ну…

– Твой начальник с ним уже договорился?

– Я не знаю. Должен был договориться.

– А что ты вообще знаешь?

– Да ничего он не знает, – заявил Груздев. – Его вместо манекена наняли, чисто для мебели.

– Тупого болвана вместо манекена? – подыграл ему Максим.

– Кто тупой болван? – возмутился охранник.

– Или просто попка дурак, – нагнетал обстановку Груздев.

– Попка дурак, попка дурак! Ничего не знаю, ничего не знаю! – поддержал его Павлов.

– Да знаю я!

– Что ты знаешь? Куда вы таксиста дели?

– Какого еще таксиста?

– Попка дурак! Попка дурак!

– Машина там у вас, у вторых ворот, «шкода». Такси есть, а водителя нет.

– У вторых ворот? Так я за них не отвечаю.

– А кто отвечает?

– Никто. Это южные ворота. Они уже давно не используются.

– Вообще?

– Иногда только.

– Кто?

– Не знаю. У нас тоже ворота с той стороны. Между ними зона отчуждения, мы ее Чернобылем называем.

– Фабричные цеха?

– Ну да. Один цех и административное здание мы занимаем. А чего это я вам рассказываю? – спохватился парень.

– Потому что попка твой дураком быть не хочет.

– Не дурак я, но ничего не знаю.

– И про таксиста не знаешь?

– Даже если бы знал, то не сказал бы.

– Товарищ майор, как вы думаете, попугая можно в обезьянник сажать?

– Можно. Но сначала надо его в обезьяну превратить.

– Как?

– Не знаю. Но мы обязательно что-нибудь придумаем.

Шутки шутками, однако опера действительно поместили охранника Бочатова в камеру для временно задержанных сразу, как только прибыли в отделение. После этого они отправились на доклад к Малахову, но его на месте не оказалось. Он был вызван в районную администрацию.