Читать книгу Под тонким льдом чернеет дно - Владимир Колычев - Страница 7

Мороз был настолько злым, что вязаная шапочка, казалось, обручем сдавливала голову. Колючий снег хлестал в лицо, ледяные руки февраля лезли под грязный бушлат, холодили тело.

Иван так спешил попасть в дом, что едва не поскользнулся на ступеньках высокого крыльца. Нервно вцепился в ручку двери, потянул ее на себя, но та была закрыта изнутри.

– Э-эй! Ребята! Ну чего вы!.. Ну, откройте, ну, пожалуйста!

Но из-за двери слышался только хохот. Таджики дружно издевались над ним.

– Ну что вы за люди! – в отчаянии взвыл Иван.

Морозный обруч все сильней сжимал голову. Боль становилось невыносимой. Но проклятые неруси продолжали веселиться. Им-то хорошо: в доме тепло. Сюда бы их, на лютый мороз.

– Суки! – хватаясь за голову, Иван сел на корточки, плечом прислонился к двери.

Еще немного, и, казалось, голова лопнет от боли...

Нехорошо у него с головой. Неизвестно кто, непонятно чем ударил его сзади. Хамид смотрел его затылок, он думает, что в него стреляли, только пуля прошла вскользь. Но контузия, говорит, все равно была сильная. И крови много было...

Хамид нашел его в конце октября, без сознания, в лесу возле реки. Иван не смог объяснить, как он там оказался. Контузия оказалась настолько сильной, что память отшибло напрочь. Он даже имени своего не помнил, а Иваном его таджики окрестили.

Единственное, что вспомнил он из прошлой жизни, так это то, что крепко сидел на игле. Таджики баловались травкой, узнав об этом, Иван чуть ли не на коленях выпросил у них косячок. А когда ему предложили уколоться, от радости он волчком закружил по полу. Героин у них был «грязный», серый, но Иван был рад и такому.

Он не знал, куда ему идти. К тому же таджики его и не хотели от себя отпускать. Он вкалывал на них как проклятый – за дозу в день и «дошираковскую» лапшу. Сделал норму – будет кайф, нет – загнется от ломок. Иван старался...

Ему казалось, что он умирает. Еще чуть-чуть, и он бы околел на морозе. Но вовремя вмешался Хамид, разогнал своих земляков-придурков, открыл дверь. Иван как сидел, так и ввалился в теплый холл.

Его не стали обогревать и растирать спиртом. Хамид поступил более мудро – разжег косяк, сунул его Ивану в рот. Травка легкая: кайфа никакого не было, дури тоже. Но все же она вернула Ивана к жизни.

– Давай, пошел! – пнул его сапогом Амир.

Хамид был старшим в бригаде гастарбайтеров, и в определенной степени благоволил к Ивану. Но заступаться за него даже не подумал. Для него главное, чтобы он вкалывал.

Иван смог вернуться к работе. Это была самая настоящая каторга – месить лопатой в тяжелом корыте смесь для стяжки пола. Цемент, песок, гравий, вода... А дом большой, четыреста квадратных метров, ни конца ни краю...

Таджики укладывали стяжку, а он месил.

– Быстрей, быстрей! – подгоняли его. – Собака ленивая!

Руки отнимались от усталости, поясницу разрывало на части от боли, ноги его едва держали. Но Иван продолжал трудиться. Если таджикам не понравится его работа, дозы ему не видать. А одного косячка мало...

Амир подкрался сзади, толкнул парня в спину. Иван не удержался на ногах, упал, ткнувшись лицом в цементно-песочную жижу.

– Это последнее корыто, – сказал сквозь хохот Амир. – Закончишь и хватит...

Иван даже не стал умываться – так хотелось поскорее закончить работу. Он сделал раствор, с трудом дождался, когда его выработают.

Он хотел есть, но гораздо больше его мучил наркотический голод. Но Хамид его морально убил.

– Нет ничего больше, – мотнул он головой. – Только трава. Но нам и самим мало...

– Хамид, что хочешь для тебя сделаю! – упал ему в ноги Иван. Он думал, что таджик над ним издевается.

– Ладно... Хамид бросил на пол папиросу с планом. – Больше ничего нет, – с презрением процедил он сквозь зубы. – До марта ничего не будет...

– До марта?!

От страха у Ивана поплыло перед глазами. В голове зашумело так, что показалось, будто он сходит с ума. И действительно, в подсознании всплыли какие-то видения. «Марат, Марат... – звал его кто-то»...

– Эй, что с тобой? – Хамид несильно пнул его.

– Марат, Марат... – ошеломленно пробормотал Иван.

– Что Марат? Кто Марат?

– Мама меня Маратом зовет... Марат меня зовут... Да, Марат!.. Точно, Марат! – просиял Иван.

– Кто тебе такое сказал?

– Никто. Сам вспомнил...

– Что еще вспомнил?

– Ничего... Пока ничего...

Ему нужно было освежить себя дурман-травой, расшевелить мысли. Но гашиш не смог по своей силе заменить ему героин. Он принес всего лишь временное облегчение. Марат ничего больше не вспомнил. И во сне ничего не привиделось, кроме каких-то зеленых драконов, от которых он всю ночь убегал.

А утром ему было так плохо, что к цементному корыту его подвели пинками. Особенно старался Амир.

– Не будешь работать, кирдык! – Он очень убедительно показал на жестах, как будет вскрывать ему глотку ножом.

Но работа не заладилась. У Марата не было никакого стимула, чтобы стараться. Травы мало, героина и вовсе нет. Какой тогда смысл вообще вкалывать на этих чуреков?

– Ты что, ишак, совсем копыта потерял? – снова насел на него Амир.

И со всей силы ударил Марата ногой по копчику. Боль взорвала его изнутри, и вне себя от бешенства он набросился на обидчика. Кулаком в челюсть, подсечка, добивающий удар в солнечное сплетение. Удары были настолько сильные, что Амир потерял сознание.

Абдуллу Марат встретил ударом в живот. Согнул его пополам, и лицом насадил на коленку. И этот без чувств рухнул на пол.

Оставался только Хамид. Но тот почему-то появился не один, а с двумя незнакомыми таджиками.

Судя по всему, эти двое были из «высших» гастарбайтерских кругов таджикской общины. Дорогие лыжные куртки, теплые спортивные брюки, кожаные горные ботинки.

– Смотри, какой прыткий! – с едва уловимым акцентом сказал по-русски один из них.

– Иди сюда! – с улыбкой поманил его к себе второй.

Сначала он встал в боевую стойку, и только затем распахнул перед ним свои объятия.

Перед глазами закружилась картинка. Холодный ангар, таджик с автоматом на возвышенности, его дружки с пистолетами... Машина, багажник, пакеты с героином... Очень много героина... И Марат, кажется, не один. И у него тоже оружие, кажется, пистолет... Он покупал у таджиков героин. Очень много героина. Миллионы долларов... А потом нагрянули менты. На этом видения обрывались...

– Ну чего стоишь? – снова поманил его таджик. – Ходи сюда! В морду дам!

Но Марат не думал об атаке. Понимал, что лучшая защита – нападение, но все равно попятился к куче песка за спиной.

– Я же никого не трогал! Они сами первые! – кивнул он на лежащего Амира.

Но таджики обступали его с двух сторон... Наблюдая за ними, краем глаза Марат увидел двух девушек за спиной Хамида. И сразу стало ясно, перед кем выпендриваются «талибы».

Хамид сказал им что-то на таджикском языке, его земляки засмеялись, но от своих намерений не отказались.

Они атаковали разом, с двух сторон. Марат успел поставить блок, защитив лицо, но второй таджик ударил его ногой в живот. Подсечка опрокинула его на спину, и тут же сильный удар в голову выбил из него сознание.

В чувство его привел Хамид. Марат лежал на куче песка, а он хлестал его по щекам.

Таджик увидел, что он пришел в себя, но все равно лишний раз влепил ему пощечину.

– Давай работать, пошел!..

Марат кивнул. Страх перед расправой на какое-то время стал для него стимулом для работы. Но очень скоро он устал, и в бессилье опустился на пол. Пусть убивают, все равно...

Но Амир даже слова плохого ему не сказал, Абдулла же побежал за Хамидом.

Бригадир не стал его ругать. Даже угостил косячком.

– Перекуришь и пахать! А вечером героин будет. Хороший героин, белый-белый...

– А не врешь? – обожающе посмотрел на него Марат.

– Нет. Ребята привезли... И бабу дадим, если хорошо работать будешь...

Пока Хамид и его гости развлекались с проститутками на втором этаже, Марат как проклятый вкалывал на первом. К ночи он устал так, что потерял аппетит. Но не стал отказываться от дозы.

Это был действительно хороший героин. «Три девятки», «Слеза Аллаха». От одной такой дозы Марат поймал самый настоящий приход, чего с ним давно уже не было... Он потерял ощущение реальности, закружился в фиолетовых облаках наркотических видений.

Он уже стоял одной ногой на земле, когда появился таджик из тех, что задал ему сегодня жару. Марат смотрел на него как на спасителя, ведь это у него Хамид взял сегодня дозу.

– Торчишь? – насмешливо и с пониманием спросил он.

Марат лежал на грязном матраце в комнате с неоштукатуренными стенами, а таджик сел перед ним на корточки. Зрачки сужены, улыбка блуждающая – видно, что парень под кайфом.

– Меня Айбат зовут, – назвался он.

– Марат.

– Давно на игле сидишь?

– Не знаю, не помню...

– Хамид говорит, что тебя по голове сильно ударили.

– Ударили. А кто, не помню... Да мне все равно. Хорошо здесь...

– Сейчас хорошо, завтра плохо будет.

– Днем плохо, а вечером снова хорошо...

– Это если заправка будет, – усмехнулся Айбат. – Завтра мы уедем, и ничего не будет...

– Может, оставишь чуть-чуть? – обеспокоенно спросил Марат. – Я отработаю!

– Как отработаешь?

– Ну, раствор, стяжка...

– Меня твоя стяжка не интересует.

– Ну, Хамид у тебя купит.

– А мы ему не продадим. У нас все очень серьезно. Угостить можем, а продать – нет... Но ты можешь работать с нами. Товар возить будешь. Ты русский, тебе легче... Или не хочешь?

– Хочу!

Марат готов был к черту на рога, лишь бы не подыхать здесь, на каторжных работах. Ведь когда-то, в прошлой жизни, он занимался наркотой. Возможно, даже срок мотал... И ведь жив до сих пор. И дальше жить будет, потому что доступ к наркотикам откроется...

– Молодец, хороший человек! – широко улыбнулся Айбат. – Бабу хочешь?

– Да!

Таджик ушел, а ему на смену пришла шлюха. Слипшиеся волосы, прыщавое лицо; корявая, тощая как вобла. И пахло от нее паршиво... Это была дешевая подзаборная проститутка. Но тем не менее это была женщина.

Ею пользовались уже несколько часов, от усталости она едва держалась на ногах. И как только Марат уступил ей свой матрац, без удовольствия легла на спину.

– Начнем? – возбужденно спросил он.

Она кивнула и с покорностью заводной куклы раздвинула ноги.

Когда-то у него были гораздо более симпатичные женщины, он почти уверен был в том. Но на безрыбье и рак рыба...