Читать книгу Тревожит память былую рану - Владимир Колычев - Страница 7

Поезд стоял на запасных путях, Егор готовился к отправлению в путь, сверял полученные на складе продукты по товарной накладной. Занятие важное и очень ответственное, а тут...

– Егор!

Он обернулся на голос и увидел Ингу. Вот это номер!

– Как ты сюда попала? – ошеломленно спросил парень. – Сюда посторонним нельзя!

– А я не посторонняя! – внешне смиренно, но с внутренним вызовом заявила женщина.

– Да я не спорю, но...

– Ты хоть понимаешь, что происходит?

Вчера Инга разговаривала с Вероникой, но так ничего от нее не добилась. Дочь не собиралась отрекаться от Егора, поэтому мать сменила тактику – с атаки в лоб перешла на обходной маневр.

– А что происходит?

– Ты должен понимать, что вы с Никой не пара!

– Не должен. Но понимаю...

– Ну, вот видишь! – воспряла духом Инга.

– Я-то вижу, а она слышать не хочет... Ей со мной трудно будет, а она не понимает...

– А ты постарайся ей объяснить!

– Старался. А толку?

– Но ты можешь банально ее бросить.

– Банально – это когда есть хочется, взял кусок хлеба и наелся... А тут серьезно все. И Веронике будет больно, и мне...

– Ничего, как-нибудь переживет.

– Как-нибудь?.. У тебя муж есть?

– При чем здесь это? – встрепенулась Инга.

– Да при том!

Муж у нее был, но, как говорится, сплыл. Бросил ее с ребенком, женился на юной красотке и укатил с ней и всеми своими капиталами в Австралию. Хорошо, пару магазинов Инге оставил – в качестве отступных. И еще лучше, что это ее дело не захирело, поднялось до уровня «Антиопы».

– Сколько лет ты без мужика?

– Не твое дело!

– Ты уже девять лет живешь без мужа. И попробуй сказать, что ты счастлива!

– Тебе не кажется, что ты много на себя берешь? Кто ты вообще такой, чтобы меня поучать? – вышла из себя Инга.

– А не важно, кто я такой. Важно, что с Вероникой будет. Ты сама как ветка без яблони, и ее несчастной сделать хочешь.

– А ты за нее не переживай! Она замуж всегда выйдет!

– За кого? За Кешку?

– А чем тебе Кешка не нравится? Он, между прочим, сын порядочных родителей!

– В отличие от некоторых, – с горькой усмешкой продолжил за нее Егор.

– Да, в отличие от некоторых, если ты этого хочешь! – подтвердила Инга.

– Еще у его родителей денег много, – подсказал он.

– А это не последнее дело, между прочим!.. Да ты знаешь! Поэтому и метишь в мужья Ники! Со мной не вышло, так ты с ней! У меня ресторан, у нее квартира, можно жить и ничего не делать... Да только не выйдет у тебя ничего!

– Я альфонсом не был и никогда не буду, – нахмурился парень. – И квартирой меня попрекать не надо. Ноги моей там не будет...

– И где ж вы жить собираетесь?

– В поезде. В поезде будем жить. Она проводницей устроится...

– Что?! Да ни за что на свете!

– Это ты с дочерью своей разбирайся. Сможешь отвадить ее от меня, что ж, так тому и быть... Может, оно и к лучшему... Да и не может, а точно... Но учти, я по своей воле бросать ее не стану.

– Да с ней-то я разберусь, – закусив губу, качнула головой Инга.

Женщина ушла, оставив Егора с его проблемой. Надо же было так вляпаться – сначала мать, затем дочь. Теперь вот барахтайся между двух огней, как рябчик на вертеле.

Вероника появилась перед самым отправлением поезда, вызвала его к себе на перрон, обняла, крепко прижившись щекой к груди.

– Почему я с тобой не поехала?

– Потому что я скоро вернусь.

– Когда скоро? Через четыре дня? Да я с ума сойду, пока дождусь... Возьми меня с собой, а? Хочешь, посудомойкой, а могу и туалеты убирать...

– Если хочешь принести себя в жертву, то просто дождись меня, – растроганно улыбнулся Егор.

– Хочешь, чтобы мама в психушку меня упекла?

– А что, был разговор? – насторожился парень.

– Если она будет меня доставать, то у меня башня задымит... А она будет доставать!..

– Попробуй продержаться.

– Чего пробовать? Я безо всякого продержусь. Только тяжко мне придется... Знаешь, я, наверное, буду на железную дорогу к вам устраиваться, чтобы с тобой ездить...

– А как же институт?

– И в институт поступлю. На заочное отделение...

– Тогда нас твоя мама живьем съест.

– И не только она...

– Кто еще?

– Ну, я точно пока не уверена, но, кажется, она Кешку подговаривает. Ну, чтобы с тобой по-мужски поговорил...

– Он?! Со мной?! По-мужски?!.. Твоя мама в цирке работать не пробовала?

– Цирк только начинается, – мрачно усмехнулся Вероника. – И сколько там будет клоунов, я не знаю... Ты же меня не бросишь? – слезно спросила она.

В ответ Егор еще крепче прижал девушку к себе. Нет, бросать он ее не собирался. Но что-то подсказывало ему, что над ним завис «дамоклов меч».

В этом он убедился в тот же день, вернее, ночью. Закрыв кухню, он шел в штабной вагон, чтобы хоть немного отдохнуть до утра. Путь пролегал через тамбур, где стояли два парня в спортивных костюмах. Один среднего роста с покатыми как у борца плечами, располагающей наружности; другой – богатырского сложения и неандертальской внешности.

– Эй, браток, закурить не будет? – спросил «борец».

– Не вопрос, – Егор исподлобья посмотрел на него, достал из кармана пачку сигарет.

– А ты что, повар? В белом халате... Зовут как, Егор?

– Ты откуда знаешь?

– Да летают тут сороки, трещат, что ты у кого-то увел девушку... Неправильно это.

– Хочешь со мной об этом поговорить?

– Ну, может быть...

– Так ты не смотри, что я в белом халате. Я правда повар, а не психотерапевт. И не надо со мной говорить, я тебе помочь ничем не смогу...

– А ты о себе, парень, подумай. Себе помоги. А то ведь мы церемониться с тобой не будем. В следующий раз перо в бок и за борт, как будто тебя здесь не было... Но я думаю, ты умный парень, и тебе хочется жить. А девчонку ты себе другую найдешь. Хочешь с одной познакомлю?

– Со своей подружкой?

– Ну, ради такого случая, и подружку не жалко...

– Ты, наверное, девочка, если с девочками дружишь?

С точки зрения нормального человека, в этом умозаключении не было никакой логики. Но сейчас в Егоре говорил беспризорный босяк, готовый постоять за себя и словом, и делом.

– Что ты сказал?

Борец прекрасно знал, что, кроме них троих, в тамбуре никого не было, но все же сделал инстинктивно – беглым взглядом осмотрелся по сторонам. Прелюдия к нападению. Но Егор не собирался ждать, когда его ударят.

Он резко глянул вверх, чем заставил борца поднять взгляд и голову, открыться для удара. И как только настал момент, лбом смял его переносицу.

Руками закрыв лицо, противник с воем рухнул на колени. А Егор взялся за следующего. Но, увы, с амбалом ему справиться не удалось: тот блокировал ударную руку, сгреб его в охапку спиной к себе, так сжал грудь, что у Егора едва не остановилось дыхание.

А борец тем временем пришел в себя. И со всей силы ударил Егора кулаком в лицо. В голове загудело, перед глазами все поплыло.

– Дверь открывай! – натужно прохрипел амбал.

– Да, да, сейчас!

Борец злорадно ухмыльнулся и распахнул дверь в шумящую ночь. Егор понимал, что сейчас его сбросят с поезда, но у него не было возможности вырваться из медвежьего захвата. Зато он смог дотянуться ногой до «борца». И так саданул его в бок, что парень сам вывалился в открытую дверь. Его крик растворился в грохоте разогнавшегося состава.

– Ну, козел! – заорал на ухо амбал.

И сделал движение, чтобы выбросить Егора за дверь, но неожиданно крякнул и замер на полушаге, покачнулся, разжимая руки, осел на пол, плечом прислонившись к стенке тамбура.

На заплеванный пол укладывался его труп. Егору даже не нужно было нащупывать пульс, чтобы понять это. Достаточно было глянуть на виновника его поражения.

Егор на мгновение зажмурился, чтобы отогнать от себя страшное видение. Но Лайма не исчезла. Она стояла перед ним как ночной демон – вся в черном, неистово красивая и ужасающе грациозная. Она была похожа на пантеру, настороженно возвышающуюся над поверженной жертвой.

Вероника тоже могла одеваться в черное, но выглядела она при этом противоестественно и даже нелепо. Для Лаймы же такая одежда смотрелась также натурально, как звериная шкура на плечах воинственного дикаря. Она была дрянной порочной стервой, но при этом в ее облике не было ни капли вульгарности. Зато давили на психику тяжелые волны пагубной энергетики.

Глядя на него, Лайма зловеще повела уголком губ и бросила в сторону открытой двери стилет с окровавленным клинком. Егор невольно дернулся, сдвинув тело подальше от предполагаемой траектории полета. Но девушка и не метила в него, она просто избавлялась от орудия убийства, которое пролетело мимо него и пропало в ночи.

Лайма ударила амбала со спины. Можно было даже не сомневаться в том, что ее стилет проткнул ему почку в том месте, где пересекаются вена и артерия. А это гемморрагический шок и почти мгновенная смерть... Что-что, а убивать Лайма умела.

– Ну, чего смотришь? – надменно усмехнулась она другой половинкой рта. – Давай за борт!

Сколько помнил Егор, она всегда была худенькой и стройной, руки тонкие у нее, но сильные. И она не кряхтела от немощности, когда помогала ему оторвать от пола тело амбала.

Труп сбросили с поезда, закрыли за ним дверь. Лайма многозначительно посмотрела на размазанную кровяную лужу, где он только что лежал.

– Двенадцатый вагон, шестое купе. Буду ждать тебя через пятнадцать минут, – холодно сказала она. – И не вздумай бежать.

И снова Егор ощутил себя подмастерьем – Лайма нагадила, а он прибирай за ней... И ведь не убежишь от нее. Как будто знала она, что последние полчаса поезд будет гнать без остановок. Спрыгнешь с подножки – убьешься. Рванешь стоп-кран – она все поймет и пресечет...

Да и зачем бежать? Если бы Лайма хотела его убить, она бы уже сделала это. А раз так, не лучше ли поговорить с ней и узнать, что ей нужно.

Он вернулся в вагон-ресторан, осторожно, чтобы не привлекать к себе внимания, взял ведро с водой, тряпку, вернулся в тамбур, смыл кровь. Тряпку выбросил в проход между вагонами, ведро унес. Но прежде чем отправиться в пасть к Лайме, сунул в рукав боевой нож, которым он до сих пор пользовался как кухонным. Какое-никакое, а оружие...