Читать книгу Рваные чувства - Владимир Колычев - Страница 3

Солнечные лучи процеживались через тюль, как молоко – сквозь марлю, рассеивались в пространстве, пылинки плавали по воздуху, исчезая в темных углах комнаты. Кристина вздохнула – вчера полы мыла, мебель протирала, а все без толку. Воздух от кислорода легче очистить, чем от пыли.

С улицы донеслись голоса, немного погодя в дверь требовательно постучал отец:

– Подъем!

Кристина поднялась с постели, надела ситцевый халат, перепоясалась, подошла к зеркалу с ржавой проступью по краям, взяла расческу, разгладила волосы. И снова отец поторопил ее.

Она и сама знала свои обязанности – в доме прибраться, в огороде полно работы, свиньям корму задать, о курах и утках не забыть… Все как обычно. И привычно. Только вот почему отец ее торопит? У него в поле работа, а он здесь, дома, с чего бы это?.. Похоже, воспитывать будет с утра пораньше.

Отец сидел за столом, хмуро, исподлобья глядя на нее. Хлипкие, но без проплешин волосы, выцветшие на солнце брови, несмываемый крестьянский загар на морщинистом лице, губы, и без того тонкие, плотно сомкнуты. Он не прятал рук, держал их на столе. Мозолистые руки; земляная пыль, казалось, въелась в них намертво, даже стиральным порошком не отмыть.

– Где шлялась вчера? – сурово спросил отец.

Мама на ферме с раннего утра, но скоро и она появится и задаст такой же вопрос. И оправдывайся, как будто Кристина маленькая девочка. Ей уже восемнадцать, и можно приходить домой хоть под утро.

И старшая сестра маме подпоет. Раиса – девушка взрослая, самостоятельная, на ферме от рассвета до заката, передовик труда, так сказать, а Кристина дома сидит, значит, ущербная она, и никакого ей снисхождения… Рае хорошо, ее всякие там Дубровы и Штаговы на части не рвут, а Кристина лишний раз на улицу выйти боится. А если она вдруг устроится на ту же ферму, Штагов тут же вцепится в нее двумя руками, потащит к себе в офис, на теплое местечко. А если она откажется, работать он ей не даст, случись вдруг что на ферме, во всех бедах обвинят ее. Ведьмой не объявят, на костре не сожгут, но в зависимость от себя Штагов ее поставит. И отец это понимает, и мать, поэтому Кристина сидит дома.

– Не шлялась, а ходила. В кино.

– До двух часов ночи?

– Кино двухсерийное.

– Трехсерийное! – передразнил ее отец. – В третьей серии Дубров за тобой по всему поселку гонялся!

– А ты хотел, чтобы он меня догнал? – Кристина посмотрела на него удивленно, с обидой.

– А может, четыре серии было?.. С кем ты там в четвертой серии от Дуброва убегала? С командировочным?

Она отвела взгляд в сторону, цокнув языком. Кому какое дело, с кем она бегала от бешеного Антона? Кто-то видел ее на сеновале в обнимку с Ильей? Нет? Тогда о чем разговор?

– Парня бы пожалела. Свернут ему здесь голову из-за тебя.

– Не свернут. Уехал он.

– Вот и слава богу! – Отец разрубил рукой воздух, разделяя время на «до» и «после». – Все, хватит дурить! Выходишь замуж за Штагова, и точка!

– А если Дубров его убьет? Вдовой хочешь меня оставить? – попыталась отшутиться она.

– Не убьет! Забрали его, больше он здесь баламутить не будет. – Отец пытался говорить спокойно, как будто говорил о чем-то мелком, незначительном, но торжествующая улыбка все-таки тронула его губы.

– Куда забрали?

– В милицию. Сегодня утром. В район уже отвезли.

– Из-за вчерашнего?

– Из-за всегдашнего! Кто Макарчука утопил? То-то же! Или ты думала, что Штагов его выходки терпеть будет?

– Штагов?

– А кто, думаешь, милиции подсобил? Не будь Штагова, убийцу бы до сих пор искали.

В убийстве Вити Макарчука подозревали Антона, его забирали в милицию, два дня в районе продержали, а потом выпустили: за неимением, как было сказано, доказательств. Но, возможно, Штагов уговорил кого-то из его дружков дать против Дуброва показания. Чем больше денег, тем легче уговаривать…

– Все, Дуброва можешь больше не бояться! – заключил отец.

– Штагов тебе это лично сказал?

– Да, сказал! Да, лично! Скажи, говорит, Георгий Леонидович… – Отец запнулся, набрал в легкие воздух, расправляя плечи, приосанился. Ну да, сам же Штагов к нему по имени-отчеству обращался, как тут нос не задрать! – Скажи своей заблудшей дочке, что хватит ей глупостями заниматься, определяться пора.

– Я не заблудшая!

– Да ну! Весь поселок говорит, как ты с командировочным тут шоблалась!

Кристина покачала головой, осуждающе глядя на отца. Во-первых, не шоблалась она. Во-вторых, нечего слухи собирать, которые Антон распустил, собирая в стадо своих ослов. А в-третьих, пусть Штагов идет к черту со своими хотелками!

– Хватит отца и мать позорить!..

– А я позорю?! – возмущенно протянула Кристина. – Если бы я с Дубровым спала или Штагову отдалась – не позорила бы? Так получается? У Штагова старшему сыну двадцать четыре года, а мне всего восемнадцать.

– И что?

– Да старый он, вот что!

– Зато богатый!

– А не нужно мне!

– А что тебе нужно? А я скажу, что тебе нужно! Ты сама не знаешь, что тебе нужно! А Штагов мужик умный, он тебе объяснит. Будешь жить с ним как у Христа за пазухой, горя не знать.

– Не буду! Так ему и скажи!

– И скажу! – Отец резко поднялся из-за стола, половицы возмущенно скрипнули под ним. – А ты катись! – в гневе показал он рукой на дверь. Кристина удивленно нахмурила брови. Не ожидала она такого. – К своему командировочному катись! Если ты ему после этого нужна!

– После чего?!

– А то я не знаю, чем вы там… Что вы там… – Отец снова запнулся, в смущении махнул рукой и вышел из дома.

Шумно в городе, людская суета, от машин проходу нет, заводы на окраинах чадят, даже в центре воздух густой, тяжелый, едкий.

Илья подробно описал, как добраться до него с автовокзала, а лучше всего, сказал он, созвониться. Но Кристина предупреждать его не стала. Сотового телефона у нее не было, а где карточку для таксофона покупать, она не знала. Да и не пыталась выяснять. Зачем?

Улица Стаханова, дом восемнадцать – пятиэтажное строение из белого силикатного кирпича с темными подтеками на стенах. Сразу за домом начинался серый железобетонный забор, за которым виднелись старые шиферные крыши длинных одноэтажных зданий. Забор этот, с пущенной поверх него колючей проволокой, тянулся до большого красного здания с двумя высокими кирпичными трубами. Видно, это и был завод, на котором работал Илья.

Небо чистое, только легкая кисея облаков чуть в стороне от солнца, день светлый, яркий, а место все равно кажется серым и мрачным. Радужные тона здесь в дефиците, и Кристина готова была раскрасить эту черно-белую картинку – в частности, для Ильи. До других ей и дела нет, и как-то не одолевало желание изменить весь мир в лучшую сторону.

Она подошла к синей двери под шиферным козырьком, глянула на вывеску. Заводское общежитие номер восемь, но ведь Илья предупреждал ее о реалиях, в которых существовал, и она не строила иллюзий на отдельное жилье. Девушка она неприхотливая, тем более деревенская…

За столом вахтерской сидела крупная женщина с прилизанными седыми волосами, с буклями над ушами, как на старинных париках. Рыхлое лицо, маленькие живые глазки. Она глянула на Кристину, «сфотографировала» ее и перенесла свое внимание на лестничную площадку. Проход закрывала вертушка, разблокировать которую можно было только из вахтерской, но женщина, казалось, не надеялась на нее и бдительности не теряла.

Кристина вежливо поздоровалась, сказала, кто ей нужен.

– Зачем? – коротко и сухо спросила вахтерша.

– Увидеться с Ильей хочу.

– А сумка зачем?

– Просто.

– Все у вас просто, – вздохнула женщина с таким видом, будто сокрушалась о судьбе всего земного шара. – И у Чижова все просто. То одна баба, то другая. Извини, дорогая, в очереди придется постоять, занят он сейчас.

– Как занят?

– Девушка у него… А ты на какое время записывалась?

– На какое время?! – растерянно пробормотала Кристина. – Не записывалась я.

– Охо-хох, девонька! Такая у мужиков кобелиная сущность, уж я-то знаю. Уж я-то повидала на своем веку… И Чижова я насквозь вижу! Кобель! Чистой породы кобель! Красивый, ладный, шустрый… Инженер! Бабы-дуры от него пищат! Бегают за ним! А он ни одной юбки не пропустит… А чего ты такая бледная? – Вахтерша испуганно захлопала глазами, глядя на нее. Поднялась, открыла дверь, кивком головы показала на диван за спиной: – Проходи, посидишь, чаю выпьешь.

– Да нет, я пойду! – прошептала Кристина.

Ей действительно стало не по себе, перед глазами запрыгали белые мошки, ноги слегка онемели, а идти все равно надо – куда угодно, лишь бы прочь отсюда.

Она вышла из здания, всей грудью вдохнула затхлый воздух, который показался ей вдруг необычайно свежим, и на душе стало как-то легче. Не так уж все и плохо, незачем расстраиваться, а надо бежать от этого грешника не разбирая дороги, куда подальше.

Впрочем, Кристина знала, куда идти. В ноги к отцу она не бросится, но прощения у него попросит. И даже примет свой крест – выйдет замуж за Штагова. И будет жить-поживать. У него дом большой, красивый, у самой реки – чистый воздух, живописный вид, раздольные поля вокруг. А здесь так уныло и даже безобразно…

Она уже почти успокоилась, когда кто-то вдруг схватил ее за руку.

– Кристина! – Илья запыханно дышал, с радостью глядя на нее.

– Пусти! – выдернула она руку.

– Я знаю, что тебе Кузьминична сказала. Ну, ты нашла кого слушать!

– Знаем мы вас, городских… – не в силах сопротивляться, буркнула Кристина.

– Кто городской? Я тебя к родителям в деревню отвезу, узнаешь, какой я городской!

– Зачем к родителям?

– Здрасьте – приехали! – усмехнулся Илья. – Сначала с родителями знакомятся, потом свадьба… Или ты раздумала?

– Замуж?! – Девушка почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.

– А вариантов нет! Никуда ты от меня не денешься!

Он взял ее за руку, повел к общежитию, и она покорно пошла за ним – как безропотная козочка за пастушком. И на Кузьминичну даже не глянула, когда проходили мимо вахтерской.

Они поднялись на второй этаж, Илья провел ее в коридор, на стенах которого висели корыта, велосипеды, старые куртки. На полу стояли ящики, коробки, на ковриках пылилась обувь. Откуда-то с кухни доносился запах кислой капусты, где-то за дверью кричал ребенок, кто-то кого-то пьяно ругал. Илья с опаской глянул на Кристину: вдруг у нее сдадут нервы от такого дурдома и она сбежит. Но нет, ее вроде все устраивало.

Он провел ее в свою комнату, закрыл дверь, и сразу стало тихо. Комната немаленькая, даже больше, чем горница в родительском доме. Красивые занавески на окнах, на стенах свежие обои с серебряным плетением, новая гарнитурная стенка, двуспальная кровать, кресла, холодильник, телевизор, красивый ковер на полу. Стоя посередине светлой просторной комнаты, Кристина вдруг подумала, что, если Илья когда-нибудь бросит ее, она покончит с собой. Или даже решится на более страшный шаг – выйдет замуж за Штагова.

Словно прочитав ее мысли, Илья подошел к ней, крепко обнял, и она глубоко вздохнула – да, они пойдут по жизни вместе, и в радости, и в горе…