Читать книгу Верная неверная - Владимир Колычев - Страница 3

Первое сентября, школьная «линейка», громкие речи, бравурная музыка из охрипшего динамика. Вроде бы и сельская школа, но все как в городе, только вот девчонки почему-то в форменных платьях, какие носили советские школьницы. И мальчишки в костюмчиках. В школе, где училась Юля, форму давно отменили, а здесь она все еще в почете. Сама Юля пришла в джинсах и футболке, как у них было принято. И все косятся на нее, как будто она какой-то синий чулок. Учительница уже сделала ей замечание, Юля пообещала исправиться, но косые взгляды никуда не делись.

А когда закончилась «линейка» и все стали расходиться, кто-то сильно толкнул Юлю в бок. Она повернула голову и увидела Альку, с которой ей, увы, предстояло учиться в одном классе. Всего шесть девчонок и трое мальчишек – вот и весь класс. Но Алька уже дала знать, что в нем учиться будет непросто.

– А ты чего вся такая деловая, фифочка? – грубо спросила Алька.

Девчонки смотрели на Юлю воинственно. Даже Даша, с которой Юля успела подружиться, хмурила брови. Алька явно имела вес в классе, и если она недовольна Юлей, то и все остальные должны высказать свое «фи». Юля семь лет отучилась в своей родной школе, она знала, как ее класс принимал новичков. Там у них среди девчонок верховодила Танька, такая же противная дура, как Алька.

Мальчишки Альку не очень-то слушались. Об этом можно было судить по тому, что никто из них не задержался, все разошлись. Но никто и не остался, чтобы поддержать Юлю. Для всех она была чужой. И для всех она могла остаться «белой вороной», а это хуже всего.

– А, может, ты на субботник пришла в своих джинсиках? – Алька брезгливо оттопырила нижнюю губу.

– Субботник послезавтра будет! – сложив руки на груди, сказала Даша.

И она уже разговаривает с Юлей через губу. Платье на ней старое, заношенное – видно, наследство от старших сестер. И банты какие-то тощие, неяркие. И сама она вся в прыщах… Только сейчас Юля заметила, какая она убогая. Только сейчас у нее отпало всякое желание дружить с ней.

– А может, она в сортире хочет убраться? – спросила Алька.

– Хочет, хочет! – сказала толстушка с пышными рыжими волосами и красным от веснушек лицом.

– Ну, пойдем! Покажу тебе, где ведро и тряпка! – Алька больно схватила Юлю за руку и потащила за собой.

– Пусти! – Юля легонько ударила ее по руке.

Она и хотела бы ударить больно, но ей для этого не хватало сил.

– Что ты сказала? – скривилась Алька.

Она остановилась, резко развернулась и толкнула Юлю в грудь. Юля упала на землю. Хорошо, что возле школы не было асфальтированной площадки, как в городе, здесь под ногами или утоптанная земля или трава. Юля упала на траву и всего лишь стукнулась локтем, а могла бы ободрать руку.

– Горлова! Ты что делаешь? – К Юле подошла женщина с маленьким сморщенным лицом.

Директор школы грозно хмурила брови, глядя на Альку, но Юле с земли подняться не помогла. А руку протянуть было не трудно.

– Так городская сама лезет! Говорит, что в джинсах нужно в школу ходить и в футболке! Мы, говорит, для нее деревня! – без всякого стеснения соврала Алька.

– Это правда? – Ульяна Даниловна возмущенно посмотрела на Юлю.

– Нет.

– А врать нехорошо! – Алька смотрела на Юлю с пламенным праведным гневом во взгляде.

– Не хорошо врать, – кивнула Ульяна Даниловна, соглашаясь с ней.

Она отвела Юлю к себе в кабинет. Сама она села за стол, а ее оставила стоять.

– Я понимаю, Савельева, ты у нас девушка из города, а мы тут непросвещенная деревня. Но это не дает тебе право смотреть на всех свысока.

– Я ничего такого не говорила! – мотнула головой Юля.

– Не говорила, – усмехнулась женщина. – А класс против себя настроила…

– Я не настраивала…

Какое-то время директор смотрела на ученицу, как будто пыталась понять, что творится у той в душе, а потом отправила девочку домой. И велела без форменного платья в школе не появляться.

За платьем пришлось ехать в районный центр. Бабушка могла отправиться туда не раньше, чем на следующий день. Поэтому в школу за знаниями Юля пошла только третьего сентября. Но, как оказалось, в этот день вся школа выходила на работу в поле. И снова класс жестоко посмеялся над ней. Все пришли в рабочей одежде, а Юля – в школьной. И снова Ульяна Даниловна отправила ее домой – всем на потеху.

* * *

Лук выбирать из земли несложно, только успевай нагибаться. Тонкие нежные пальцы очень быстро устают. Но Юля старалась, она не хотела быть хуже других.

Однажды, разгибаясь, она раскинула руки, чтобы размяться. И в этот момент в затылок ей что-то больно ударило. Перед глазами поплыло, голова закружилась. Юля не смогла удержаться на ногах, упала. И это вызвало смех за спиной. Юля неторопливо поднялась.

Смеялась Алька. Она скалилась, подбрасывая в руке золотистую головку лука. И девчонки за ее спиной подленько улыбались.

– А что это у тебя на глазах, слезы? – гнусно усмехаясь, спросила Алька.

Юля не стала отвечать, она опустила голову, чтобы никто не видел ее слез.

– От лука слезы, да? – глумилась Алька. – А еще говорят, что луковицу сначала разрезать надо, а потом уже слезы появляются.

– Ты мешаешь мне работать, – тихо сказала Юля.

– Ты что-то сказала? – возмущенно взвыла Алька.

Она толкнула Юлю в грудь. Та попыталась сохранить равновесие, но нога увязла в мягкой взрыхленной земле, и она опустилась на одно колено.

– Смотрите, бабы, фифочка передо мной на колени упала! – захохотала Алька.

И этим окончательно вывела Юлю из себя. Она поднялась, оттолкнулась и ударила Альку головой в живот. И Алька упала.

В тот же миг послышался сердитый голос директрисы:

– Савельева!

– Ульяна Даниловна, Савельева матом ругается и дерется!

Директриса шла к Юле с таким видом, как будто собиралась вцепиться ей в волосы. Взгляд ее искрил от гнева и возмущения. Но схватила она ее только за руку. И сильно дернула на себя.

– Так, сейчас ты идешь домой! А завтра ко мне в кабинет, с бабушкой!

– Как домой? – Юля огляделась по сторонам. – Пешком?!

Кругом поля, до села километров пять, не меньше.

– Ну, если за тобой, принцесса, карету не пришлют, тогда пешком! – сказала Ульяна Даниловна.

Если она хотела вызвать смех в толпе, то ей это удалось.

– Я не принцесса! – психанула Юля.

Она опрометью бросилась к дороге, по которой можно было добраться до Семирадья. И ведро с луком отшвырнула в сторону. Пусть бабушка ругается, все равно. Пусть бабушка отвезет ее домой, в город. Пусть там нет мамы и папы, но лучше пропадать одной, чем быть всеобщим посмешищем здесь.

– Савельева! – крикнула вслед Ульяна Даниловна.

Но Юля уже взяла разгон, ее уже ничем не остановишь.

Она шла по дороге быстрым, нервным шагом и очень скоро стала уставать. Когда она остановилась, полевой стан, возле которого велись работы, исчез из виду. Зато Юля увидела Альку. Та торопливо шла за ней, наклонив голову. Казалось, собиралась забодать Юлю.

Так и оказалось. Алька с разгона врезалась в нее, Юля упала, Алька села сверху, руками схватила за волосы.

– Я тебе, фифочка, все патлы вырву! – визгливо кричала Алька. – Я тебе покажу, как задаваться!

– Я не задаюсь!

Юля тужилась изо всех сил, пытаясь столкнуть Альку, и когда ей это удалось, в голове зазвенело, а из глаз брызнули слезы. Это Алька отвесила ей пощечину.

– Ты у меня получишь! – Алька ударила снова, по другой щеке.

Юля ударила в ответ, но только рассмешила обидчицу.

– И это все?

Алька показала, как надо бить. На этот раз она ударила кулаком и разбила губу.

– Не надо, пожалуйста! – Юле стало страшно.

Алька определенно сошла с ума. Она сильная и может убить, если не остановится.

– Что, страшно стало? – засмеялась Алька.

Она поднялась, отряхнулась. Юля тоже стала подниматься, но резкий окрик вернул ее на землю.

– Лежать! Не двигаться!

Юля готова была лежать, лишь бы Алька ее больше не била.

– Лежать, пока я не уйду!

Алька отошла шагов на двадцать, когда Юля поднялась.

– Стой!

Юля побежала в страхе, что Алька бросится за ней.

– Догоню – убью!

Юля ускорила ход. Она не хотела, чтобы мучительница догнала ее.

Она бежала, пока не выбилась из сил. Альки нигде не было, никто за ней не гнался, и она легла прямо на дорогу. Ноги не держали от усталости. Так и лежала, пока не послышался шум двигателя. По дороге кто-то ехал. Юля поднялась и увидела трактор «Беларусь» – пыльный, закопченный.

Она не собиралась махать рукой, она всего лишь отошла в сторону, чтобы трактор не задавил ее. Но машина остановилась сама. Из кабины спрыгнул тот самый загорелый мужчина с уродливым шрамом, которого она видела в автобусе. Она уже знала, кто он такой и как его зовут.

Клима Прохорова еще в начале восьмидесятых забрали в армию, он попал в Афганистан, был взят в плен, домой вернулся три-четыре года назад. Говорят, он сменил веру, принял ислам. Так это или нет, но в церкви его не видели ни разу. Клима не осуждали, его боялись. Потому и затих автобус, когда он появился. Даже Алькина мать язык прикусила.

И Юля не на шутку перепугалась. Клим жил бобылем где-то на выселках. Что, если сейчас он посадит ее в свой трактор и увезет к себе? Не зря же его боятся. Может, он людьми питается. Мало ли чем их в плену там кормили, может, привык…

– Не холодно на земле лежать? – спросил Клим, с абсолютным спокойствием глядя на Юлю.

– Да нет.

– Тебя били? – Он посмотрел на ее распухшую губу.

– Э-э…

– Ты из города?

– Ну-у…

– Где живешь?

– У бабушки.

– Дорогу покажешь?

– Дорогу?.. – спросила она, глядя, как Клим залезает в кабину. – Я не поеду!

Она боялась ехать с ним. Вдруг он завезет ее куда-нибудь. Или прямо в кабине что-нибудь сделает. Вдруг он маньяк?!..

Клим сидел за рулем и молча, с теплым равнодушием смотрел на нее. И Юля поняла, что ей придется сесть к нему в кабину. Во-первых, ей нужно домой, а во-вторых, если Клим извращенец, ему ничто не помешает сотворить с ней зло прямо в поле. Ни одной живой души вокруг.

Она кивнула, он подал ей руку, помог забраться в кабину. Кресло здесь было только одно, но Клим предложил ей сесть на ватник, который он плотно свернул и положил слева от себя. Он не собирался ехать, прижимаясь к ней, и это успокоило Юлю.

– А теперь рассказывай, – сказал он, когда трактор покатил по тряской дороге.

– Что рассказывать?

Но Клим не ответил. Похоже, он не привык повторять дважды. И если Юля не хочет рассказывать, уговаривать он ее не станет. Не хочет, не надо.

– Ну, я у бабушки живу… Мама ушла, отец за ней поехал, а бабушка меня к себе забрала.

Клим повернул голову, как будто собирался глянуть на свою спутницу. Но взгляд от дороги так и не оторвал. И все равно Юля поняла его. Не с той истории она начала. Его интересовал сегодняшний день, а Юле вдруг захотелось выговориться.

* * *

Юные девочки не должны привлекать взрослого мужчину, это противоестественно. И безобразно. Но в то же время в не столь уж далеком прошлом девочки выходили замуж в тринадцать-четырнадцать лет… А Юля такая красивая, такая нежная… Клим лихорадочно искал оправдание нахлынувшим чувствам.

Юля понравилась ему еще тогда, в автобусе, когда он впервые увидел ее. Увидел, но еще не пропал. А сейчас он просто тонул в болоте своих чувств, захлебывался эмоциями.

Надо было бы отвезти ее к себе домой. Пусть директор школы побегает за ней, поищет, а как еще объяснить этой дуре, что нельзя бросать на произвол судьбы юных и беззащитных девочек? Хотел бы Клим проучить глупую женщину, но и Юлю к себе везти не мог. Не имел права.

Он должен отвезти ее домой. К бабушке. Так он и сделает. И по-другому нельзя.

Ну а потом можно отправиться к Андрею Антиповичу и объяснить ситуацию. С председателем сельхозартели Клим состоял в конкурентных отношениях, но это не мешало им при встрече уговорить на двоих бутылочку-другую водки… Клим старался не злоупотреблять спиртным, но сегодня он точно напьется.